— Ленусь, привет! – в трубке послышался голос отца.
— Привет, папа, – с горечью произнесла Инна. – Ты не туда набрал…
— Как так, – раздалось в динамике после секундного молчания. – Звонил дочери, а попал на тебя.
Инна выпустила воздух из легких и крепче сжала телефон.
— А я тогда кто? – шутливо спросила она отца, наигранно и театрально.
— Ой, не начинай. В целом у тебя все нормально? Жизнь, здоровье?
— Да, пап. Все хорошо.
— Вот и славненько.
Отец отключил звонок, не дав старшей дочери даже попрощаться. Он всегда так делал. Он и мать. Почти сразу, как в их семье появилась Ленка.
И хоть они оба в один голос твердили: «Мы вас одинаково любим, не выдумывай», Инна все равно знала, что она лишь средство для их самореализации, но не более того. Другое дело Лена. Миловидная, нежная, словно бутон прихотливой и капризной гортензии.
А что сама Инна? В ее обязанности всегда входила лишь уборка, готовка, идеальная успеваемость в учебе и умение помалкивать, чтобы не раздражать отца после работы. Повзрослев, Инна стала называть свою жизнь «Золушка наоборот».
Время шло. Инна при первой возможности сбежала из семейного гнезда, поступив учиться в техникум в другом городе. Сама возилась с документами, сама переехала в местное общежитие. По правде говоря, ей было все равно где жить и на кого учиться, лишь бы подальше от родителей и идеальной Лены. А мама с папой, казалось, даже не расстроились отъезду старшей дочери. Только мать все причитала, что через восемь лет будет поступать их кровиночка Лена, и вот тогда наступит если и не конец света, так катастрофа точно.
После техникума Инна вернулась в свой город, заочно получила высшее образование, стала работать и…просто жить, как живут все. Но уже отдельно от семьи, ни разу не обратившись за помощью к маме или папе.
Лена за это время выклянчила у родителей новую машину, смогла поступить в университет только на платной основе, да и училась кое-как. Мать с отцом пахали как проклятые, лишь бы удовлетворить хотелки младшей дочери.
— Не надо ей во всем потакать! – возмущалась Инна, пытаясь вразумить родителей.
Но мать будто не слушала.
— Ты не понимаешь. У нее большое будущее впереди. Она пробивная, способная, талантливая.
— И где ее таланты, когда вы «двойки» на сессиях перекрываете? – не унималась Инна.
Нет, она не завидовала. Ей было жаль родителей, которые изрядно постарели, выполняя почти все «приказы» младшей дочери.
— Всякое бывает. Это всего лишь оценки, Инна.
— Всего лишь оценки… – прошептала про себя Инна, вспоминая, как отец отлупил ее ремнем за одну-единственную тройку в пятом классе.
После того разговора Инна решила оставить родителей в покое.
«Хотят гробить здоровье и дуть в одно место Ленке? Пусть. Надоело. Слово им больше не скажу», – думала про себя она. Но внутри переживала. Все-таки, мать стала сильно чахнуть и часто болеть.
Инна не ошиблась насчет состояния матери. Через полгода у той случился приcтуп, правая половина тела отказала полностью, и женщина оказалась прикованной к постели.
Инна вынуждена была взять организацию по уходу за матерью на себя. Отец и Ленка оказались совершенно инфантильными в этом вопросе. И если отец искренне переживал за супругу, то сестра демонстрировала панические атаки, связанные с «потерей кормильца».
— Инусечка, – фальшивым голоском произнесла Лена. – Ты же будешь помогать нам ухаживать за мамой?
— Разумеется, – холодно ответила Инна. – Почему ты спрашиваешь?
— Я ведь учусь, да и придется на работу выходить, наверное, – жалобно проскулила Лена. – А за мамой уход нужен, ты ведь сама говорила…
— Ясно. Я поняла, к чему ты клонишь. Помогать буду, но сразу предупреждаю, что и я тоже работаю. По очереди либо никак.
— Конечно, конечно, – обрадовалась Ленка, приобняв за плечи сестру. – Ты такая у нас хорошая, сильная. Спасибо!
Инна вяло улыбнулась. Она знала, что Лена ее презирает. В глаза фальшиво улыбается, но за спиной всем говорит, что Инна – незамужняя и бездетная зануда. Только сейчас это не имело смысла. Мать бросить она все равно не смогла бы.
Так и началось их поочередное дежурство. Раз в три дня Инна приезжала в родительский дом, чтобы приготовить поесть, искупать мать, сделать все процедуры. И первый месяц каждый выполнял обозначенную ему роль. Отец работал и занимался мелкими бытовыми делами. Лена, чтобы не стеснять мать, выполняла все необходимые гигиенические процедуры. Инна занималась и тем, и другим, стараясь облегчить и без того тяжелое бремя всей семье.
А потом то отец, то Лена стали как-то странно себя вести. Все чаще у них появлялись неотложные дела, и Инне приходилось срываться с работы, чтобы привезти матери лекaрства, проконтролировать работу реaбилитoлога, которого сама и оплачивала, а так же возить ее по стационарам — то к нeвролoгу, то к лoгoпеду.
А в один из дней Лена и вовсе не вернулась домой ночевать. А отец и вовсе, которые сутки, был «на дежурстве».
— Да-да, я на п-проводе.
— Где тебя чeрти носят? – Инна сходу стала кричать на сестру. – Ты видела, который час? Почему тебя до сих пор нет дома?
— П-потому что я еще на работе, — веселым голосом произнесла Ленка.
— Ты пила?
— Да, а что? Имею п-право!
— Не имеешь! – Инну всю трясло. – Не имеешь, пока мать на ноги не встанет! Не имеешь, пока не обеспечишь ей полноценное восстановление. Чтобы через полчаса была дома. Ты эгоистка, Лена. Ты даже не подумала, что я с шести утра на ногах и завтра мне в шесть утра снова вставать. На часах двенадцать! Мне когда спать, по-твоему?
— Не н-нуди, сестренка, – донесся заплетающийся голос в динамике. – Я хочу отдохнуть. Я устала, к-как ты не поймешь.
— Отчего ты устала, интересно?
— А ты д-думаешь легко с матерью сидеть? Приходится с-сбегать из дома, лишь бы не видеть ее немощность и не мыть ее грязную…
— Хватит! – Инна не выдержала. – Ты с матерью почти не сидишь. Ни ты, ни отец. Я молчала, но больше не буду. С меня хватит. Мать грязная, как не приду. Еды вечно нет. Она лежит и просто ждет. Чего? Пока хоть кто-то из вас соизволит ее покормить. А ты, бедняжка, из дома сбежать решила! Не удивлюсь, если ты и на работу не ходишь, а тусуешься с друзьями!
Инна замолчала, кипя от злости. Ленка тоже прикусила язык. И Инна все поняла.
— Ах ты сволочь неблагодарная. Значит, я права насчет работы. У меня просто нет слов!
— В-все, нервы не т-трепи. Пока. Завтра п-приеду.
Лена бросила трубку. Инна, сжав кулаки и зубы до скрипа, тихонько приоткрыла дверь в спальне и посмотрела на мать. Только после разговора до нее дошло, что она кричала так громко, что могла ненароком перебудить весь дом. В комнате было темно и тихо. Инна облегченно выдохнула и стала закрывать дверь, как тут ее окликнул голос матери:
— Инна, ты с кем…там…ругалась? – еле выговорив, пережевывая слова, произнесла она.
— Давай не сейчас, мам. Утром поговорим, хорошо?
— Не ругай…ее, – выдавила мать. – Она…не заслужила…такой жизни.
Инна со злостью посмотрела на темный силуэт матери.
— Она не заслужила такой жизни? А какой жизни она тогда заслужила? Чтобы ты лежала в собственных фeкaлиях, корчась от боли и беспомощности, пока она, п ьянь, разгуливает и живет в свое удовольствие? Этого вы с отцом добивались?
— Не…надо, – тихо произнесла мать, обессилив. – Пусть живет…свою жизнь. Она… молодая…
Инна хлопнула дверью и ушла на кухню. Барабаня пальцами по столу она пыталась прийти в себя.
Даже теперь, когда мать вынуждена быть прикованной к постели и униженно лежать во взрослом подгузнике, выступает за их любимую Ленку. С Инны хватит. Однозначно хватит…
…На рассвете Инна подошла к спящей матери, поцеловала в макушку и погладила по голове.
— Прости меня, – едва слышно прошептала Инна.
Мать так и спала.
И Инна ушла. Собрала свои вещи, что оставляла в качестве «сменки» в родительском доме, и поехала к себе. С работы она отпросилась, чтобы отдохнуть и перевести дух. Решение, которое она приняла, далось ей с таким трудом, что после него хотелось бежать к батюшке в церковь и покаяться. Но, на удивление самой Инны, как только она добралась до своей постели, то тут же уснула крепким беспробудным сном.
В обед раздался звонок. Инна, резко очнувшись ото сна, не могла прийти в себя и сообразить, кто она и где находится. На экране высветился номер Ленки.
— Ину-усь, а ты где? – защебетал голос сестры.
— Дома, где же еще, – зевая произнесла Инна.
— Как дома? А мама? Ты ее одну что ли оставила? – Лена тут же изменилась в тоне.
«Как легко ты сбрасываешь маски, сестренка», – подумала про себя Инна.
— Почему одну? С вами. На столе записка, я вам там все с отцом расписала. Если бы ты соизволила приехать домой, то непременно бы увидела ее содержимое.
— Инна, как ты могла? Ты же знала, что я приеду только к обеду, и бросила маму одну? А кто ее кормил? А кто мыл? Она же там вся…
Инна представила, как Ленка вся перекривилась от брезгливости.
— Я не бросала, в отличие от вас. Ты прекрасно знала, что мне нужно было ехать на работу, но все равно пошла тусить с друзьями. Как, интересно, я должна была ее покормить, например, в обед, или помыть?
— Я думала ты приедешь в свой обеденный перерыв…
— Ах, вот как ты думала. А ты головушкой своей подумать больше ни о чем не хочешь? Тс-с, – Инна резко оборвала сестру, которая хотела что-то сказать, – Ничего не говори, пожалуйста. С моей стороны я сделала все, что возможно. Я оплатила реaбилитoлога, как и оплачу в будущем эргoтерапeвта и прочих специалистов. Я готова оплачивать лeкaрства, готова покупать необходимые вещи, такие как подгузники и прочее. Но ухаживать, а именно кормить, поить, мыть, переодевать, возить по врачам, будете теперь вы с отцом. Ты и он. Все.
— Но я же работаю тоже! Когда нам…
— Ты мне вчера уже сказала, как ты работаешь, Лена.
— Что?
— Ой, а ты не помнишь, – съязвила Инна, — Еще бы, ночка-то поди веселая была, да? Надеюсь, ты меня услышала. Мне звонить только по необходимости. Все остальное – ваша забота. Пока, сестренка.
Инна отключила звонок, поставила телефон на беззвучный режим и отбросила его куда-то в дальний конец кровати. А затем сладко потянулась, как кошка, укрылась одеялом с головой и погрузилась в сон — такой легкий и приятный, который пришел к ней, наверное, впервые с того момента, как родилась Ленка…
