Я открыл заметки. А там — «кофе без кофеина, сыр с голубой плесенью, печенье шоколадное». Я не ем ни одно из них. Она — тоже. Я закрыл заметку. И понял, что в ней нет ни одного «мы».
Семь лет. Семь лет брака с Милой, и я никогда не задумывался, что можно жить иначе. Утренний кофе (настоящий, с кофеином), поцелуй в щеку, «Пап, ты сегодня отвезешь меня на тренировку?» – вопрос Пети, наши обычные дни.
Всё казалось таким привычным, надежным. Но где-то в этом идеальном механизме появился сбой.
Мила работала в компании, занимающейся разработкой климатического оборудования. Менеджер по работе с клиентами – гордо гласила надпись на её визитке. Я был ведущим инженером на производстве промышленной техники. Мы познакомились на конференции – я проводил презентацию, она задавала вопросы из зала. Острые, неудобные вопросы. Помню, как после выступления подошла и сказала:
– Ваши расчеты по эффективности не учитывают реальных условий эксплуатации.
Это было восемь лет назад. Через год мы поженились, еще через год родился Петя.
Квартиру купили в ипотеку, с первоначальным взносом от продажи моей холостяцкой однушки. Все как у людей – семья, ребенок, кредит на двадцать лет.
***
Все началось с того, что Мила попросила меня заказать продукты через приложение, пока она готовила ужин.
– Коль, глянь в моем телефоне список покупок, я там все записала. В заметках.
Я взял ее телефон со стола. Открыл приложение заметок и увидел несколько списков. Сверху был наш обычный еженедельный набор продуктов. Но чуть ниже обнаружилась еще одна заметка, которую Мила, видимо, забыла удалить – список: «кофе без кофеина, сыр с голубой плесенью, печенье шоколадное». Я перечитал несколько раз.
Кофе без кофеина. Мила всегда говорила, что это обман потребителя, «зачем вообще пить эту бурду, если там нет главного?» Сыр с плесенью – она морщилась от одного запаха, когда я однажды принес попробовать. Шоколадное печенье – у нас в доме никогда не бывало сладкого, Мила строго следила за питанием, особенно после рождения Пети.
Все это было для кого-то другого.
Я положил телефон обратно и сделал заказ только для обычных продуктов из нашего еженедельного списка.
***
За ужином Мила казалась рассеянной. Поздно вернулась с работы – «задержалась на совещании». Волосы уложены иначе, новая блузка. Раньше я бы не заметил. Теперь эти детали выдавали перемены.
– Как прошел день? – спросил я, раскладывая по тарелкам гречку с тушеной курицей.
– Обычно. Много звонков, встреча с поставщиками, – она посмотрела в телефон. – Хотя нет, было забавно. Приходил клиент, который требовал установить кондиционер на северной стороне дома. Объясняла ему физику процесса минут двадцать.
Она улыбнулась, но глаза оставались задумчивыми, далекими.
– А у тебя как день прошел? – добавила, словно спохватившись.
– Обычно. Но у Пети хорошие новости – тренер звонил, сказал, что он сегодня на футболе забил гол. Сам не ожидал, говорит Петька. Тренер очень хвалил.
Мила кивнула, но было ощущение, что мои слова проходят мимо нее.
– Слушай, – начал я осторожно, – помнишь того парня из сервисного центра? Как его… Антон?
Мила посмотрела на меня с легким недоумением.
– Какой Антон?
– Ну, высокий такой, бородатый. Ты еще говорила, что он странно на тебя смотрит.
– А-а-а, – протянула она. – Нет, его давно перевели в другой филиал. А что?
– Да так, вспомнилось просто.
Проверка не дала результата. Значит, не Антон.
***
И вот теперь я снова смотрел на этот список покупок в телефоне Милы, и что-то холодное растекалось внутри.
Я отложил телефон. Мила принимала душ после работы, из ванной доносился шум воды. Петя уже спал в своей комнате – завтра рано вставать в школу. Часы показывали почти одиннадцать вечера.
***
Прошла неделя. Найденный список не давал покоя. Мысль о том, что эти продукты покупались для кого-то особенного в жизни Милы, заставила меня присмотреться к её расписанию.
И тут я обнаружил странную закономерность: каждый вторник и четверг она задерживалась после работы. Раньше я не придавал этому значения – обычные рабочие дела. Теперь же эти регулярные задержки выглядели совсем иначе.
Я стал молчаливым. Петя спрашивал, почему я больше не рассказываю истории по утрам. Мила смотрела внимательно, но не задавала вопросов.
В четверг я решился. Позвонил ей в офис, ответила коллега:
– Милы нет на месте. Она уехала час назад.
– А куда? – вопрос вырвался сам собой.
– Не знаю. Сказала, что сегодня уже не вернется.
Я положил трубку. Внутри все заледенело.
***
В тот вечер Мила пришла домой в восемь, от нее пахло каким-то новым парфюмом. Волосы немного влажные – будто только что из душа.
– Привет, – сказала она. – Извини, что так поздно. Совещание затянулось.
Я смотрел на нее и видел чужого человека.
– Пойду Петю проверю, чем он занимается, – она прошла мимо меня, мимолетно коснувшись плеча.
– Мила, – мой голос звучал спокойно, но твердо. – Нам нужно поговорить.
Она остановилась, не оборачиваясь:
– О чем?
– О том, где ты была сегодня. И не только сегодня.
Мила медленно повернулась. На ее лице промелькнуло что-то похожее на испуг, но быстро сменилось недоумением.
– Я была на работе, Коля. Ты же знаешь.
– Твоя коллега сказала, что ты уехала в четыре.
Она на мгновение замешкалась.
– Были дела… у мамы. Не хотела тебя беспокоить по пустякам.
Я видел, как она лжет. Прямо мне в лицо. Но решил не продолжать сейчас – Петя мог услышать. Нужны были неопровержимые доказательства.
– Понятно, – только и сказал я. – Передавай привет Анне Сергеевне.
Это был первый раз, когда я поймал ее на лжи.
***
– Папа, а почему ты на маму так смотришь? – спросил Петя в субботу утром, когда мы завтракали все вместе.
Мила подняла глаза от своей тарелки:
– Как смотрит?
– Когда задали сложный вопрос, а ты не знаешь ответ, но очень хочешь понять, – пояснил шестилетний философ.
Я потрепал его по волосам:
– Просто размышляю о работе. Доедай кашу, пойдем в парк.
Когда мы остались вдвоем на кухне, Мила начала собирать посуду.
– Что-то происходит, Коль? – спросила она тихо. – Ты какой-то… не такой последнее время.
Я не знал, что ответить.
– Ты сегодня тоже в парк пойдешь? – спросил я вместо ответа.
– Нет, у меня дела… – она замялась. – Нужно доделать отчет для квартального совещания.
Очередная ложь. Я кивнул.
– Понятно.
***
В воскресенье утром, пока Мила еще спала, я снова проверил ее телефон. Хотел убедиться окончательно. Надеялся не найти ничего? Или наоборот – хотел наконец получить доказательства?
Список обновился: «виноградный сок, стейки, авокадо, тот сыр, который нравится». Авокадо. Мы никогда его не покупали. Как и виноградный сок, его никто в нашей семье не любил. «Тот сыр» – без уточнения, потому что он знает, какой именно.
Я осторожно положил телефон на место и пошел готовить завтрак. Внутри разрасталась пустота.
***
Во вторник я взял отгул. Не сказал Миле – пусть думает, что я на работе. Проводил Петю в школу и поехал к офису Милы. Оставил машину в соседнем дворе, откуда был виден вход.
В два часа дня она вышла из здания. Прошла к своей машине, села за руль. Я завел двигатель и выехал следом, соблюдая дистанцию.
Мила поехала не в сторону дома. Выехала на проспект, потом свернула к торговому центру на окраине города. Я следовал за ней, не приближаясь слишком близко.
Она припарковалась у входа. Вышла из машины, поправила волосы, глядя в боковое зеркало. И направилась внутрь. Я подождал немного и пошел следом.
Торговый центр был большим, людным. Я не сразу заметил ее – она стояла у витрины магазина домашней утвари, разглядывая что-то. А потом к ней подошел мужчина. Высокий, светловолосый, в деловом костюме. Они обнялись. Не как коллеги – он обнял ее за плечи, она приблизилась к нему. А потом они поцеловались.
У меня перехватило дыхание. Одно дело подозревать, совсем другое – увидеть своими глазами.
Они направились в кафе на втором этаже. Я не пошел за ними. Я уже увидел достаточно.
***
Дома я собрал вещи – самое необходимое. Позвонил другу Паше, спросил, можно ли пожить у него пару дней. Он не задавал лишних вопросов, просто сказал: «Приезжай».
Мила вернулась поздно, около восьми. Петя уже поужинал – я приготовил его любимые макароны с сыром.
– Что это? – Мила замерла в прихожей, увидев мою сумку у двери.
– Нам нужно поговорить, – сказал я. – Петя, пожалуйста, иди в свою комнату.
– Но пап…
– Пожалуйста, сынок. Мы с мамой должны обсудить важный вопрос.
Он нехотя ушел, оглядываясь на нас с тревогой во взгляде.
– Что происходит? – в голосе Милы появились панические нотки.
– Я все знаю, – сказал я тихо. – Про твои «совещания». Про кофе без кофеина и сыр с плесенью. Про твои вторники и четверги.
Она побледнела. Открыла рот, закрыла. Потом опустилась на банкетку в прихожей.
– Как давно? – только и спросила она.
– Неделю назад нашел твой список покупок. А сегодня видел вас в торговом центре.
Она закрыла лицо руками.
– Я не знала, как сказать тебе, – произнесла глухо. – Не хотела делать больно.
– Да неужели? – горечь переполняла меня. – Очень заботливо с твоей стороны.
– Коля, послушай…
– Нет, это ты послушай. Я ухожу. Сегодня переночую у Паши, потом найду съемную квартиру. С Петей буду видеться по выходным, если ты не против. Квартиру продадим, поделим деньги.
– А что? – вот так просто? – она подняла на меня заплаканные глаза. – Семь лет, и все?
– А чего ты ожидала? Что я буду уговаривать остаться женщину, которая целуется с другим мужчиной в торговом центре? Что буду просить тебя выбрать меня?
– Я не знаю… – она покачала головой. – Я запуталась, Коля. Это все так сложно.
– Нет, Мила. Это как раз очень просто. Ты предала нас – меня и Петю. И мне нечего тебе больше сказать.
***
Паша встретил меня с пиццей. Не спрашивал, что случилось – ждал, пока я сам заговорю. Мы посмотрели футбол, потом я все-таки рассказал. Он слушал, хмурился, потом сказал:
– Знаешь, Колян, я тебя понимаю. Я бы тоже ушел. Но не торопись с окончательными решениями. Подумай об этом пару дней.
Я покачал головой:
– Тут нечего обдумывать. Она выбрала другого.
Мила звонила каждый день. Я отвечал коротко, только по вопросам, связанным с Петей. С сыном говорил по видеосвязи – он не понимал, почему папа не приходит домой. Я объяснил, что у нас с мамой небольшие разногласия, и мне нужно пожить отдельно.
– И ты будешь жить здесь теперь? – спрашивал он.
– Пока да, – отвечал я. – Но мы с тобой будем видеться очень часто, обещаю.
Через неделю я нашел квартиру недалеко от нашего дома – чтобы Пете было удобно приезжать. Маленькая однушка с минимумом мебели. Почти как в холостяцкие годы.
– Коля, давай встретимся и поговорим, – сказала Мила, когда я приехал забрать Петю на выходные. – Пожалуйста.
Я посмотрел на нее – осунувшуюся, с темными кругами под глазами. Красивую. Чужую.
– Зачем? Все уже ясно.
– Не все. Нам нужно обсудить, как жить дальше. Ради Пети. Я совершила ужасную ошибку, Коля. Прости меня.
– Это не ошибка, Мила. Ты сознательно встречалась с другим мужчиной.
– Я знаю. Я не ищу оправданий. Просто хочу, чтобы ты понимал – я осознаю, что натворила.
– И?
– И я разорвала эти отношения. Поняла, что чуть не потеряла самое ценное, что у меня есть – тебя и Петю.
Я невесело усмехнулся:
– Ты уже потеряла.
– Коля, – она наклонилась вперед, – люди совершают ошибки. Серьезные, сложные. Но они могут измениться, осознать…
– Дело не в ошибке, Мила. А в доверии. Я больше не могу тебе доверять. Каждый раз, когда ты будешь задерживаться на работе, каждый раз, когда будешь смотреть в телефон и улыбаться – я буду думать: «С кем она там?»
– Со временем это пройдет…
– Нет. Я не хочу так жить. Постоянно подозревать, проверять. Это не жизнь. И я не могу простить предательство!
Она заплакала – тихо, без надрыва.
– Я все разрушила, да?
Я молчал. Потом сказал:
– Знаешь, что самое обидное? Ты даже не попыталась поговорить со мной. Если тебе чего-то не хватало, если что-то разладилось между нами – почему не сказала? Почему сразу к другому?
– Я не знаю, – она покачала головой. – Все как-то… само получилось. Он появился, стал уделять внимание, говорил комплименты. А дома… дома всегда одно и то же. Ты приходил с работы уставший, я тоже. Петя, уроки, ужин, сон. День за днем.
– И это повод для измены?
– Нет. Конечно, нет. Я не оправдываюсь, Коля. Я пытаюсь понять сама, как до этого дошло.
Мы помолчали.
– Что будем делать с квартирой? – спросил я наконец.
– Можем продать и разделить деньги, как ты и говорил. Или… ты можешь вернуться домой, а я сниму что-нибудь.
– Нет. Лучше продать. Начать с нового этапа.
Она кивнула, опустив глаза.
– А Петя?
– Официальная опека пусть будет у тебя, но я хочу видеть его. И участвовать во всех решениях, которые его касаются.
– Конечно. Он скучает по тебе, Коля. Каждый день спрашивает, когда папа вернется.
Это было больно слышать.
– Я буду рядом. Просто… иначе.
***
Прошло полгода. Я втянулся в новую жизнь – работа, встречи с Петей, редкие посиделки с друзьями. Мы продали квартиру, поделили деньги. Мила сняла двушку недалеко от школы Пети.
Он приезжал ко мне на выходные. Мы ходили в парк, играли в настольные игры, смотрели мультики. Иногда я ловил его задумчивый взгляд.
– О чем думаешь? – спрашивал я.
– Когда мы снова будем жить вместе? – интересовался он.
И каждый раз у меня сжималось сердце.
– Так получилось, что у нас с мамой теперь разные дома. Но мы оба очень любим тебя. И ты всегда можешь приехать ко мне, когда захочешь.
Он вздыхал, но не спорил.
В пятницу Мила позвонила сама.
– Коля, можно с тобой поговорить? Я хотела сказать… Я все обдумала. И поняла, какую ошибку совершила. Коля, я очень хочу, чтобы мы попробовали все начать сначала. Ради Пети. Ради нас.
– Мила…
– Подожди, дай договорить. Я знаю, что предала тебя. Что разрушила наше доверие. Но люди меняются. Я изменилась. Тот… человек больше не существует в моей жизни. Я поняла, что по-настоящему важно.
И я вдруг ясно осознал: эта женщина – чужая. Когда-то я любил ее. Когда-то мы строили планы, смеялись над одними шутками, засыпали в обнимку. Но теперь между нами была глубокая трещина, которую невозможно заполнить.
– Мне жаль, Мила, – сказал я спокойно. – Но нет. Я не могу. И дело не в обиде. Просто… ты разрушила что-то очень важное. И этого не вернуть.
– Но Петя…
– Петя будет в порядке. У него есть любящие родители, пусть и живущие отдельно. Мы сможем дать ему все, что нужно, не обманывая себя и его.
Ее глаза наполнились слезами.
– Я действительно любила тебя, Коля.
– Я тоже любил тебя, Мила. Но теперь этого недостаточно.
Я сделал глубокий вдох. Внутри было тяжело – и, наверное, будет еще какое-то время. Но я знал, что поступил правильно.
Жизнь продолжалась. Не такая, как я планировал когда-то. Но моя собственная. Без лжи, без притворства, без попыток склеить то, что разбилось.
Я думал о Пете, о работе, о выходных, которые мы проведем вместе. О новой квартире, которую присмотрел недалеко от его школы. О том, что завтра новый день.
Иногда приходится отпускать то, что казалось постоянным. Чтобы сохранить самое главное – самоуважение.
