— Опять всю зарплату потратила! На эту дурацкую швейную машинку! — Алексей швырнул на стол выписку из банка так, что листок аж подпрыгнул. — В кредит, мать твою! Без моего ведома!
Я застыла с чашкой кофе в руках. Утро понедельника началось, как обычно — со скандала. Третий за неделю, если считать по-честному.
— Лёш, я же объясняла… — начала было я, но муж уже завёлся, как старый дизельный движок.
— Объясняла! — передразнил он. — Вечно ты объясняешь! А толку? Дочкам новые сапоги нужны, за квартиру платить нечем, а ты машинку покупаешь! За двадцать пять тысяч!
Машка и Ленка притихли в детской. Умные девчонки — когда папа орёт, лучше не высовываться.
— Я на ней зарабатывать буду, — попыталась вставить я. — Уже три заказа есть…
— Зарабатывать она будет! — Алексей всплеснул руками так театрально, что хоть на сцену МХАТа. — Ты посмотри на себя! Домохозяйка! Курица наседка! Какие заработки? Сиди дома, детей воспитывай, а деньги — это мужское дело!
Вот тут меня и прорвало. Не выдержала.
— Мужское? Серьёзно? — я поставила чашку на стол с таким грохотом, что кофе выплеснулся на скатерть. — А где были твои мужские деньги, когда Ленке антибиотики покупать надо было? Когда за садик платить? Когда холодильник сломался?
— Я в командировке был! Работал!
— В командировке он был… — я усмехнулась. — Три месяца в командировке. И привёз оттуда аж целых пять тысяч премиальных. Вау! Да на них можно целую неделю прожить! Если картошкой питаться!
Алексей побагровел. Терпеть не мог, когда я напоминала про деньги. А я терпеть не могла, когда он делал вид, что его копеечная зарплата инженера — это манна небесная.
— Знаешь что? — он схватил куртку. — Разбирайся сама со своими тряпками! Посмотрю, как ты запоёшь, когда твоя машинка пылью покроется!
Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла. Я осталась стоять посреди кухни, глядя на кофейную лужу на скатерти.
— Мам? — в дверях показалась растрёпанная Машка. — Папа опять ушёл?
— Опять, солнышко. На работу папа ушёл.
— А почему он кричал?
— Потому что понедельник, — вздохнула я. — Иди, буди Ленку. В садик опоздаете.
Ателье «Золотая нить» располагалось в полуподвале старого дома. Я устроилась туда месяц назад — подруга посоветовала. Платили копейки, зато можно было совмещать с домом и детьми.
— Маринка, глянь-ка! — Светка, моя напарница, ткнула пальцем в выкройку. — Тут же лажа полная! Кто так кроит?
Я посмотрела на чертёж. Действительно, рукав был скроен так, что впору на горбуна шить.
— Это Нинка вчера делала, — вздохнула Светка. — После корпоратива. Ты же знаешь, какая она после вина…
Я молча взяла лекало и начала исправлять. Руки работали сами — двадцать лет опыта не пропьёшь. Ещё мама учила: «Marinа, запомни — хорошая портниха из любой тряпки конфетку сделает».
— Слушай, — Светка понизила голос, — а правда, что Елена Павловна тебе место мастера предлагала?
Я дёрнула плечом. Правда. Вчера после смены подошла, говорит: «Марина, у меня к тебе разговор есть. Ты девка толковая, с руками и головой. Не хочешь в цех мастером? Зарплата — тридцать пять тысяч, соцпакет, график нормальный…»
— И что ты? — Светка смотрела с любопытством кота, учуявшего валерьянку.
— Думаю пока.
— Думает она! — фыркнула напарница. — Я бы не думала! Тридцать пять тысяч! Это ж не наши пятнадцать!
Пятнадцать… Которые ещё и с задержкой платят. Вот и сегодня — конец месяца, а денег нет.
— Кстати, о деньгах, — словно прочитав мои мысли, в дверях появилась Елена Павловна. — Девочки, потерпите до среды. Заказчики задерживают оплату.
Светка закатила глаза. Я промолчала. Что тут скажешь? «Не платите — уволюсь»? С двумя детьми и кредитом за машинку?
— Марина, останьтесь после смены, — добавила начальница. — Поговорить надо.
Разговор оказался коротким.
— Решайтесь, Марина, — Елена Павловна смотрела поверх очков. — Место не резиновое. Есть ещё претендентки.
— А муж… — начала я и осеклась.
— Муж? — она усмехнулась. — Милая, это двадцать первый век. Или вы из тех, кто разрешения спрашивает, чтобы на работу устроиться?
Я покраснела. Елена Павловна была права. Но Алексей… Он и так бесится, что я вообще работаю. А тут — мастер цеха, руководящая должность. Это ж удар по его самолюбию похлеще атомной бомбы.
— Даю вам время до пятницы, — начальница встала. — Думайте. Но учтите — такие предложения дважды не делают.
Домой я шла как в тумане. В голове крутились цифры: тридцать пять тысяч… Это почти в два раза больше, чем Лёшка получает. Это — нормальная еда, а не макароны с сосисками. Это — новые сапоги девчонкам, а не донашивание за двоюродными сестрами. Это — возможность наконец-то вздохнуть свободно.
Но это и скандал. Грандиозный, с битьём посуды и хлопаньем дверьми.
Дома было подозрительно тихо. Обычно к моему приходу девчонки уже носились по квартире, а из кухни доносился звук телевизора — Лёшка любил смотреть новости за ужином.
— Машка? Ленка? — я заглянула в детскую.
Девочки сидели на кровати, прижавшись друг к другу. Машка обнимала младшую сестру, а та тихонько всхлипывала.
— Что случилось? — я бросилась к ним.
— Папа… папа вещи собирает, — выдавила Машка. — Сказал, что уходит.
Мир вокруг меня покачнулся. Как в дурном сне я пошла в спальню. Алексей действительно складывал рубашки в спортивную сумку. Аккуратно, методично, словно собирался в очередную командировку.
— Лёш? — голос предательски дрогнул. — Ты что делаешь?
Он даже не повернулся.
— То, что давно надо было сделать. Ухожу.
— Куда? Зачем? Лёш, давай поговорим…
— Поздно говорить, — он застегнул молнию на сумке. — У меня другая женщина. Она беременна.
Если бы он ударил меня, было бы не так больно. Я села на кровать — ноги просто отказались держать.
— Как… давно?
— Полгода.
Полгода. Пока я штопала дырки в семейном бюджете, пока изворачивалась, чтобы концы с концами свести, пока покупала проклятую машинку в кредит, чтобы заработать лишнюю копейку — он полгода жил двойной жизнью.
— А девочки? — только и смогла выдавить я.
— Девочки останутся с тобой. Я буду навещать. Иногда.
Иногда. Два слога, семь букв, и целая жизнь под откос.
Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Алексей пошёл открывать, а я сидела, не в силах пошевелиться. В прихожей раздались голоса, женский смех…
— Ну что, готов? — в спальню заглянула молодая женщина. Рыжая, в облегающем платье, с животиком, который она демонстративно поглаживала. — Ой, а это твоя бывшая?
Бывшая. Вот так просто — была жена, стала бывшая.
— Бедняжка, — девица смотрела на меня с плохо скрытым торжеством. — Ты не расстраивайся. Просто Лёшенька достоин большего, чем быт и вечные попрёки. Ему нужна муза, а не домохозяйка.
Муза. В облегающем платье и с накладными ресницами.
— Катя, пойдём, — Алексей взял сумку. — Такси ждёт.
Они ушли. Просто взяли и ушли, оставив меня сидеть на кровати, как статую. Где-то далеко плакали девочки, но я не могла пошевелиться. В голове билась одна мысль: что теперь? Что теперь делать?
Утром я проснулась с чугунной головой и твёрдым решением. К чёрту сомнения, к чёрту страхи. У меня две дочери, кредит и никакой поддержки. Выбирать не приходится.
— Елена Павловна? — я набрала номер начальницы. — Это Марина. Я согласна. Когда выходить?
— Умница! — в трубке послышался довольный голос. — В понедельник жду вас в восемь утра. Оформим все документы.
Я положила трубку и посмотрела на девчонок. Они жались друг к другу за кухонным столом, ковыряя ложками овсянку.
— Девочки, — я присела рядом. — У мамы для вас новость. Хорошая новость. Я теперь буду начальником на работе. Большим начальником. И мы с вами заживём!
— А папа вернётся? — Ленка подняла на меня заплаканные глаза.
— Папа… папа будет жить отдельно. Но он вас любит, просто… просто так получилось.
Враньё далось тяжело. Но разве скажешь шестилетнему ребёнку правду? Что папа их предал ради какой-то крашеной дуры?
Первый месяц на новой должности был адом. Приходилось осваивать документооборот, налаживать работу с поставщиками, разруливать конфликты в коллективе. Но я держалась. Каждое утро, глядя на дочерей, я повторяла себе: ты справишься. Ты должна справиться.
А потом началось самое интересное. Оказалось, что у меня есть талант к управлению. Кто бы мог подумать? Домохозяйка Марина, оказывается, умеет не только борщи варить и пуговицы пришивать.
За три месяца я навела порядок в цехе. Производительность выросла на сорок процентов, текучка кадров снизилась до минимума. Елена Павловна не нарадовалась.
— Марина, у меня к вам предложение, — сказала она как-то после планёрки. — Открываем филиал. Нужен управляющий. Интересно?
Интересно? Это была мечта!
— А зарплата?
— Шестьдесят тысяч плюс процент от прибыли.
Я чуть не поперхнулась чаем. Шестьдесят тысяч! Это же…
— Я согласна!
Новость о моём назначении облетела ателье за час. Светка чуть не задушила меня в объятиях.
— Маринка! Да ты наша звезда! Управляющая! Это ж надо!
Я смеялась, принимая поздравления. И только одна мысль кольнула: вот бы Лёшка узнал. Интересно, что бы он сказал?
Узнал он через два месяца. И не просто узнал — пришёл.
Я как раз проверяла новую партию тканей, когда секретарша сообщила:
— Марина Сергеевна, к вам посетитель. Говорит, муж.
Бывший муж стоял в приёмной, мнясь и переступая с ноги на ногу. Постаревший, осунувшийся, в мятой рубашке.
— Привет, — буркнул он. — Можно поговорить?
Я кивнула. В кабинете — моём кабинете! — он огляделся с плохо скрытой завистью.
— Неплохо устроилась.
— Спасибо. Что ты хотел?
Он замялся, потом выпалил:
— Марин, я… короче, с Катькой не сложилось. Она оказалась той ещё стервой. Родила, а потом с каким-то бизнесменом съехалась. Типа я нищеброд, не могу её содержать…
Я слушала и не могла поверить. Неужели он пришёл проситься обратно?
— …в общем, я подумал, может, попробуем сначала? Ради девчонок?
Ради девчонок. Которых он полгода не видел, алименты не платил, даже не звонил.
— Лёша, — я старалась говорить спокойно. — Поезд ушёл. У меня своя жизнь, у тебя — своя. Девочкам я не буду запрещать с тобой видеться, если ты, конечно, захочешь. Но мы с тобой — это навсегда в прошлом.
Он ещё что-то бормотал про ошибки, про вторую попытку, но я уже не слушала. Вызвала охрану, попросила проводить.
А через неделю случилось совсем неожиданное. В приёмной сидела женщина с грудным ребёнком на руках. Катя. Та самая муза в облегающем платье. Только теперь никаких платьев — застиранная кофта, джинсы, круги под глазами.
— Можно вас на минутку? — голос тихий, неуверенный.
В кабинете она села на краешек стула, прижимая к себе спящего малыша.
— Марина, я… я пришла извиниться. И попросить помощи.
Вот это поворот!
— Я была дурой, — продолжила она. — Наговорила вам гадостей, разрушила семью… А потом сама оказалась в вашей шкуре. Только хуже — у вас хоть работа была, а я…
Она всхлипнула. Ребёнок зашевелился, и она начала его укачивать.
— Лёшка сбежал, как только Темка родился. Сказал, что не подписывался на сопли и памперсы. Новый… тот вообще исчез, узнав про ребёнка. Я одна, без работы, без денег. Мама помогает, но ей самой тяжело…
Я смотрела на неё и видела себя полгода назад. Растерянную, испуганную, не знающую, что делать дальше.
— Чем я могу помочь?
Она подняла на меня глаза, полные надежды.
— Работа. Любая. Я готова учиться, я не гордая. Уборщицей, упаковщицей, кем угодно…
— Умеете шить?
— Н-нет… Но я быстро учусь!
Я задумалась. С одной стороны — вот она, возможность отомстить. Отказать, выставить за дверь, пусть помучается, как я мучилась. С другой…
— Хорошо, — решилась я. — Возьму вас ученицей. Зарплата маленькая первые три месяца, зато научитесь ремеслу. А там посмотрим.
Она смотрела на меня, не веря.
— Вы… вы серьёзно? После всего, что я…
— Серьёзно. Но с условием — никаких воспоминаний о прошлом. Начинаем с чистого листа. Договорились?
— Договорились! — она вскочила, потом спохватилась — ребёнок. — Спасибо! Спасибо вам огромное!
Прошёл год. Я сидела в своём кабинете — уже в главном офисе, потому что Елена Павловна ушла на заслуженный отдых, передав мне управление всей сетью ателье.
На столе лежало решение суда об алиментах. Наконец-то! Алексея обязали платить треть зарплаты. Немного, но и то хлеб.
В дверь постучали.
— Марина Сергеевна, можно?
Катя. Теперь — одна из лучших мастериц. Оказалось, у неё настоящий талант. За год она не только освоила профессию, но и начала создавать собственные модели.
— Я тут подумала… — она замялась. — Может, попробуем запустить молодёжную линию? У меня есть эскизы…
Я взяла папку, полистала. Действительно интересно. Свежо, модно, но практично.
— Давайте попробуем. Составьте бизнес-план, посчитаем затраты.
Она просияла.
— Спасибо! Я вас не подведу!
Когда дверь за ней закрылась, я откинулась в кресле. Кто бы мог подумать год назад, что всё так обернётся? Муж ушёл — и слава богу. Зато я нашла себя, дело, которое люблю. Девчонки гордятся мамой. «Наша мама — директор!» — хвастаются в школе.
А Катя… Странно, но я ей благодарна. Если бы не она, я бы так и прозябала в несчастливом браке, считая копейки и боясь лишний раз рот открыть.
Телефон зазвонил.
— Мам? — голос Машки. — Мы с Ленкой пироги напекли! Приезжай скорее, остынут же!
— Еду, солнышко!
Я выключила компьютер, взяла сумку. Дома ждут дочки с пирогами. Завтра — новый рабочий день, новые планы, новые вершины.
А знаете что? Я счастлива. По-настоящему счастлива. Потому что поняла главное: на любую подлость судьба отвечает подарком. Надо только не опускать руки и верить в себя.
И ещё — добро всегда возвращается. Иногда самым неожиданным образом. Но возвращается обязательно.
