«Ты бы знал, как она иногда бесит». «Тратит мою жизнь на претензии и требования». Он не писал это другим женщинам. Он писал это своему брату. И это было больнее.
Я медленно отодвинулась от экрана. Чашка с чаем замерла на полпути к губам. Эти слова на мониторе, они ведь обо мне — о той, с кем он прожил семь лет. О той, кому каждое утро говорил «доброе утро, родная» и целовал в щеку.
Странно, как внезапно меняется восприятие того, что строилось годами. Я смотрела на фотографию в рамке на столе — мы с Костей в Туапсе, загорелые, счастливые. Я лучезарно улыбаюсь, он обнимает меня за плечи. Семь лет назад. Казалось, целая жизнь.
На самом деле, я села за его компьютер с самыми простыми намерениями — мой ноутбук перестал отвечать при загрузке важной презентации для завтрашней выставки. Я работаю куратором в художественной галерее, и завтра открытие новой экспозиции.
— Воспользуйся моим, — бросил Костя, уходя на тренировку. — Только не перезагружай, у меня там открыты рабочие документы.
Он трудится в агентстве недвижимости, и я привыкла, что у него постоянно открыты какие-то договоры купли-продажи и вечно звонит телефон.
Я быстро нашла свою флешку с презентацией и уже собиралась закрыть все лишние окна, когда взгляд зацепился за имя — Кирилл. Его брат. Я не стала бы читать, но последнее сообщение было с моим именем. «Полина опять за своё».
Не хотелось признаваться, но я прокрутила чат вверх. И натолкнулась на это: «Ты бы знал, как она иногда бесит. Тратит мою жизнь на претензии и требования».
Датировано позавчерашним вечером. Тем самым, когда я просила его помочь с подготовкой к выставке — мне нужно было, чтобы кто-то подстраховал при развешивании картин.
Я спустилась ниже.
«Она вечно чего-то хочет. Сегодня закатила сцену, что я не помогаю ей с этой дурацкой выставкой. Как будто у меня своих дел нет. Всё бросай и беги по первому зову».
Кирилл ответил коротко: «Жёны, что с них взять)».
«Да мне иногда кажется, что она меня не любит, а просто использует как бесплатную рабочую силу».
Я почувствовала, как щёки горят. Значит, вот что он думает обо мне? Обо всём, что я прошу? О нашей совместной жизни?
На кухонных часах было 18:40. Костя вернётся с тренировки через час. У меня было время подумать, что делать дальше.
Телефон пиликнул сообщением. Геля, моя помощница по галерее:
— Поль, как презентация? Всё успеваешь?
Презентация. Точно. Я заставила себя открыть файл и погрузиться в работу, отодвинув душевную боль на второй план. В конце концов, выставка — это результат шести месяцев моих трудов, и она не должна пострадать из-за личных проблем.
Когда в замке повернулся ключ, я сидела за кухонным столом и медленно пила чай. Презентация была готова, сохранена и дважды проверена.
— Привет! — Костя выглядел уставшим, но довольным. — Как дела с работой? Успела всё?
Я смотрела на него и видела незнакомца. Это тот самый человек, который называет мои просьбы о помощи «претензиями и требованиями»? Тот, кто считает, что я «трачу его жизнь»?
— Да, — ответила я ровным голосом. — Всё готово.
— Отлично! — он подошёл, чтобы поцеловать меня, но я чуть отстранилась.
Костя нахмурился.
— Что-то не так?
Я помедлила. Сказать или промолчать? Устроить сцену или сделать вид, что всё нормально? В конце концов, он имеет право писать брату что угодно.
— Нет, всё в порядке. Просто устала, — ответила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от собственной лжи.
— Тогда давай отдыхать, — улыбнулся он. — Я принесу ужин из кулинарии. Что хочешь?
«Вечно чего-то хочет»… Эти слова вспыхивали в моей памяти.
— Выбери сам, — пожала я плечами. — Мне всё равно.
Я заметила удивление в его глазах. Обычно я высказывала предпочтения. Но сейчас не хотела давать ему ни одного повода написать брату, что я опять выдвигаю «требования».
***
Когда он ушел за едой, я снова открыла переписку. Хотелось понять, как давно он так думает. Оказалось, месяцами. Я листала и листала, находя всё новые жалобы.
На то, что я слишком много работаю. На то, что не готовлю так вкусно, как его мама. На то, что трачу «его» деньги на выставки, которые «никому не нужны».
«Его» деньги. Как будто мы не договаривались ещё до свадьбы, что общий бюджет — это наши общие деньги. Как будто мои зарплата и премии не уходили на ремонт этой квартиры, которую мы купили в ипотеку после свадьбы.
Самое ужасное, что в лицо он говорил совсем другое. Восхищался моей работой. Хвалил, когда я готовила. Уверял, что счастлив со мной.
Дверь хлопнула — Костя вернулся с пакетами еды.
— Греческий салат и паста с морепродуктами, — объявил он. — Как раз то, что тебе нравится.
А вот это правда. Мне действительно нравится греческий салат. И паста с морепродуктами. И его… любила раньше.
Мы ужинали молча. Я не могла заставить себя поддерживать разговор, отвечала коротко. Костя смотрел на меня с тревогой, но не расспрашивал.
После ужина я сказала, что мне нужно еще поработать, и ушла в спальню. Закрыла дверь. Села на край кровати.
И что теперь? Как жить с человеком, который думает о тебе такие вещи? Как спать с ним в одной постели, зная, что каждая твоя просьба воспринимается как «претензия»?
Я вспомнила, как мы познакомились. Это была художественная ярмарка, где я представляла работы молодых авторов, а он пришел с другом, который искал картину для нового офиса.
Костя тогда сразу привлек внимание — высокий, с выразительными серыми глазами и чуть хрипловатым голосом. Он долго расспрашивал меня о художниках, чьи работы были выставлены, а потом пригласил на кофе.
Наш роман развивался стремительно. Через полгода мы съехались, а ещё через год поженились. Свадьбу сыграли скромную — только близкие друзья и родственники. На медовый месяц поехали в Туапсе — отсюда та фотография на столе.
Тогда мне казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова. Что он поддерживает мою страсть к искусству так же, как я уважаю его работу. Что мы — одно целое.
Телефон завибрировал — пришло сообщение от директора галереи:
— Полина, завтра в 11:00 приедет журналист. Подготовься к интервью.
Точно. Еще и интервью. Нужно собраться, отодвинуть личное и сосредоточиться на профессиональном.
Взгляд упал на шкаф. Там, в верхнем ящике, лежал конверт с деньгами — мой неприкосновенный запас. Когда-то бабушка говорила мне: «Даже в самом счастливом браке у женщины должны быть свои деньги. На всякий случай». Я с улыбкой откладывала часть премий, думая, что это просто перестраховка.
А теперь этот «всякий случай», похоже, наступил.
За дверью послышались шаги. Тихий стук.
— Поля? Можно войти?
Я глубоко вздохнула.
— Да.
Костя присел рядом на кровать, но не прикоснулся ко мне. Он выглядел встревоженным.
— Что происходит? Ты какая-то… другая сегодня.
Сказать или нет? Признаться, что читала его переписку? Устроить скандал? Или проглотить обиду и жить дальше, делая вид, что ничего не изменилось?
— Я видела твою переписку с Кириллом, — слова вырвались сами собой.
Он застыл. Лицо побледнело.
— Что именно ты видела?
— Достаточно, — я поднялась и отошла к окну. — Достаточно, чтобы понять, что ты на самом деле думаешь обо мне.
Он молчал несколько секунд, потом вздохнул.
— Поля, это просто разговор между братьями. Мужчины иногда… ну, жалуются друг другу. Это ничего не значит.
— «Тратит мою жизнь на претензии и требования» — это ничего не значит? — мой голос дрожал. — «Она меня не любит, а просто использует» — и это ничего не значит?
— Я просто был не в настроении! — он заговорил громче. — Ты часто обращаешься ко мне за помощью, когда у меня много своих дел!
— Часто? — я повернулась к нему. — Я попросила тебя помочь с выставкой, потому что это важно для меня. Это случается раз в полгода, Костя! А в остальное время я все делаю сама!
— Не только выставка! — он поднялся. — Постоянно что-то нужно: то помочь с ремонтом, то встретить твою подругу из аэропорта, то помочь с переносом картин!
— Это и есть семейная жизнь! — я почувствовала, как обида превращается в негодование. — Когда тебе нужна была помощь с оформлением документов на сделку, я сидела допоздна, вычитывая тексты! Когда ты болел, я брала отгулы и заботилась о тебе! И никогда, слышишь, никогда я не говорила, что ты «тратишь мою жизнь»!
Он покачал головой.
— Ты не понимаешь. Это просто слова, эмоции. Я не имел в виду…
— Нет, это ты не понимаешь, — перебила я. — Дело не в словах. А в том, что ты думаешь обо мне. О наших отношениях. Обо всем, что я для тебя делаю.
Стало тихо. За окном проехала машина, мигнув фарами. В соседней квартире играла музыка.
— И что теперь? — спросил он наконец. — Ты хочешь расстаться из-за одной ссоры?
— Это не ссора, — я покачала головой. — Это… прозрение. Я думала, мы строим жизнь вместе. А оказалось, ты все это время считал меня обузой.
— Не обузой! — он шагнул ко мне. — Поля, я люблю тебя. Да, иногда ты меня раздражаешь, иногда я устаю от просьб и требований. Но это нормально! Все супруги иногда раздражают друг друга!
— И все супруги пишут друг о друге такие вещи?
Он промолчал.
— Я хочу побыть одна, — сказала я. — Мне нужно подумать.
— Поля…
— Пожалуйста, — я подняла руку. — Завтра у меня важный день. Открытие выставки, интервью. Мне нужно выспаться и настроиться.
Он постоял еще несколько секунд, потом кивнул и вышел из комнаты.
Я легла на кровать, не раздеваясь. Сон не приходил. В памяти всплывали обрывки его сообщений, сменявшиеся воспоминаниями о счастливых моментах нашей жизни. Как соединить эти две реальности? Как понять, что было настоящим, а что — притворством?
Наконец я забылась тревожным сном. Проснулась от будильника в шесть утра — нужно было готовиться к выставке. Костя спал на диване в гостиной.
Я тихо собралась и вышла из квартиры. День пролетел как в тумане. Я улыбалась посетителям, давала интервью, рассказывала о концепции выставки. Внешне я была собрана и профессиональна. Внутри — разбита на осколки.
Когда все закончилось, и последние гости ушли, я села на скамейку в пустом зале и позволила себе несколько минут слабости. Слезы текли по щекам.
— Поля? — Геля присела рядом. — Что случилось? Выставка же прошла отлично!
Я покачала головой.
— Это не из-за выставки.
Она молча обняла меня за плечи. Не расспрашивала. Просто была рядом.
— Знаешь, — сказала она наконец, — что бы ни случилось, ты справишься. Ты сильная.
Я невесело усмехнулась.
— Не уверена.
— А я уверена, — она сжала мою руку. — Помнишь, когда нам отказали в финансировании прошлой выставки? Все говорили — неудача, конец проекта. А ты нашла спонсоров и сделала еще лучше, чем планировалось.
Я кивнула. Память о том профессиональном вызове немного взбодрила меня.
— Спасибо, Гель.
***
Домой я приехала поздно. Костя ждал меня, сидя в кресле. На столе лежал букет алых роз.
— Как прошла выставка? — спросил он.
— Хорошо, — я устало опустилась на диван. — Все довольны.
Он протянул мне букет.
— Прости меня. Я был неправ.
Я взяла цветы машинально. Они пахли сильно и терпко.
— За что именно ты просишь прощения? За то, что написал брату? Или за то, что я это увидела?
Он вздохнул.
— Поля, я неправильно выразился в тех сообщениях. Это было мимолетное раздражение. Это не отражает того, что я на самом деле думаю о тебе.
— А что ты на самом деле думаешь?
Он сел рядом со мной, взял мои руки в свои.
— Я думаю, что ты удивительная. Талантливая. Целеустремленная. Я горжусь тем, что ты моя жена. И да, иногда твои просьбы меня раздражают, иногда мне кажется, что я для тебя менее важен, чем работа. Но это мелочи по сравнению с тем, что я чувствую к тебе.
Я смотрела в его глаза. Он казался искренним. Но разве не таким же искренним он выглядел все эти годы, говоря мне комплименты, а за спиной жалуясь брату?
— Мне нужно время, — сказала я. — Я не знаю, смогу ли снова доверять тебе.
— Я понимаю, — он отпустил мои руки. — Но я буду ждать. И постараюсь доказать, что те сообщения — это не отражение моих истинных чувств.
Я кивнула. Не могла сказать ему, что уже решила — на несколько недель перееду к подруге. Мне нужно расстояние и время, чтобы разобраться в своих чувствах. И в его тоже.
Мы легли спать в разных комнатах. Я — в спальне, он — в гостиной. Перед сном я достала телефон и написала Геле:
— Можно пожить у тебя неделю-другую?
Ответ пришел почти мгновенно:
— Конечно. Когда приедешь?
— Завтра днем.
— Буду ждать. Держись, Поль. Все наладится.
Будет ли? Я не знала. Но понимала, что не могу продолжать жить как прежде, делая вид, что ничего не изменилось. Потому что изменилось всё.
Утром я собрала самое необходимое в небольшую сумку. Костя наблюдал за мной с порога спальни.
— Ты уходишь, — не вопрос, утверждение.
— Да, — я застегнула сумку. — Мне нужно время подумать.
— На сколько?
— Не знаю, — я пожала плечами. — Пока не разберусь, что делать дальше.
— А как же наша квартира? Ипотека? Вся наша жизнь?
— Платежи по ипотеке будут приходить с моей карты, как обычно, — сказала я. — Половина квартиры моя, и я не собираюсь от нее отказываться.
Он кивнул.
— Я буду звонить.
— Не надо, — я покачала головой. — Я сама свяжусь, когда буду готова поговорить.
Он провел рукой по волосам — жест, который я когда-то находила таким очаровательным.
— Я люблю тебя, Поля. Пожалуйста, не забывай об этом.
Я посмотрела на него долгим взглядом. Семь лет вместе. Тысячи дней и ночей. Радости и ссоры. Планы и мечты.
— Я постараюсь, — ответила я и вышла за дверь.
Уже в такси я заметила, что плачу. Тихо, без звука. Просто слезы катились по щекам. Таксист тактично сделал музыку погромче.
***
Телефон издал звук. Сообщение. Не от Кости, как я подумала сначала, а от директора галереи:
— Полина, поздравляю с успехом выставки! Сегодня вышла отличная статья о нас. И еще — у нас появился новый спонсор, хочет обсудить следующий проект. Сможешь встретиться с ним в среду?
Работа. То, что всегда служило мне опорой в сложные моменты. То, в чем я была по-настоящему хороша.
— Конечно, смогу. Спасибо за новость о статье!
Я вытерла слезы и выпрямилась. Что бы ни случилось с нами и Костей дальше, я справлюсь. Мне нужно время, чтобы зализать раны и решить, стоит ли давать нашему браку еще один шанс. Чтобы понять, не скрывает ли он еще что-то за показной заботой и любовью.
Такси остановилось у дома Гели. Она ждала меня на дома с чашкой дымящегося кофе в руках.
— Добро пожаловать, — улыбнулась она. — Я приготовила для тебя комнату. И купила твой любимый чай.
Я улыбнулась в ответ, чувствуя благодарность за эту дружбу.
— Спасибо, Гель. За всё.
— Не за что, — она забрала у меня сумку. — Идем, тебе нужно отдохнуть.
Я зашла в ее светлую квартиру, наполненную запахами свежей выпечки и кофе. И впервые за два дня почувствовала, что могу дышать полной грудью.
Я не знала, что ждет меня впереди. Примирение? Развод? Новая жизнь? Но я знала одно: я больше не позволю никому вызывать во мне сомнения в собственной ценности. Даже если этот человек — тот, кого я любила больше всех на свете.
***
Прошло три месяца. Я так и не вернулась в нашу квартиру. Мы с Костей встречались несколько раз — в кафе, в парке, один раз даже в галерее на моей новой выставке. Он приходил с розами и раскаянием во взгляде. Говорил правильные слова. А я смотрела на него и понимала — что-то безвозвратно изменилось внутри меня.
Костя подал на развод. И прислал сообщение: «Я понял, что потерял твоё доверие навсегда. Прости. Будь счастлива.»
Странно, но не почувствовала ни боли, ни сожаления — только лёгкость.
Сегодня Геля показала мне новую квартиру недалеко от галереи. Светлую, с большими окнами. Я подписала договор аренды. Завтра перевезу вещи.
А вечером мне позвонил Кирилл.
— Прости за его слова тогда. И за мои тоже, — сказал он тихо.
«Интересно, — подумала я, — а что он пишет о своей жене?»
Но спрашивать не стала. Это уже не моя история. Моя — только начинается.
