— И тряпочку лучше поменяй, я видела хорошие, с микрофиброй, — сказала племянница по видеосвязи.
Мирослава вздохнула и посмотрела на экран телефона. Утреннее солнце заполняло комнату, делая видимыми пылинки в воздухе. Кристина выглядела свежей и отдохнувшей, несмотря на ранний час. За её спиной виднелось море — синее, глубокое, совсем не похожее на повседневность городской квартиры, где сейчас находилась Мирослава.
— Ты цветы полила?
Мирослава огляделась. Маленькая однокомнатная квартира племянницы была заставлена цветами. Фиалки, хлорофитумы, какие-то суккуленты, названия которых она не знала.
— Да, полила. По графику, который ты прислала.
— Ты точно не перелила орхидею? В прошлый раз листья пожелтели, я увидела.
Мирослава сжала губы. Ей хотелось сказать, что она преподаватель на кафедре лингвистики, а не садовник. Что у неё свои дела, своя жизнь. Что «заглядывать пару раз в неделю», как изначально просила племянница, превратилось в ежедневные визиты с отчётами. Но вместо этого она просто кивнула:
— Всё по инструкции.
— Вот и отлично! — просияла Кристина. — Боря передаёт привет. Кстати, не могла бы ты проверить, как там наша стиральная машина? Мне кажется, я слышала странный звук, когда запускала последнюю стирку перед отъездом.
Боря. Муж Кристины, которого Мирослава видела всего дважды. Тихий, почти незаметный мужчина с редеющими волосами и вечно виноватой улыбкой. На семейных встречах он обычно сидел в углу, уткнувшись в телефон, пока Кристина рассказывала о своих успехах в агентстве персонального стиля.
— Да, конечно. Проверю, — снова согласилась Мирослава, чувствуя, как внутри нарастает неприятное ощущение.
— Супер! Ты настоящее сокровище, тётя Мира. Ой, меня Боря зовёт на пляж. Пока-пока!
Экран погас. Мирослава медленно опустилась на диван. В квартире было тихо.
***
— Слушай, я не понимаю, почему ты до сих пор таскаешься в эту квартиру, — сказала Лариса, помешивая ложечкой чай. Они сидели в кафе возле университета, куда Мирослава забежала после пар.
Лариса — её коллега по кафедре и единственная, с кем можно было говорить откровенно.
— Я обещала, — пожала плечами Мирослава.
— Ты обещала присмотреть за цветами, а не превращаться в домработницу. Это разные вещи, — Лариса наклонилась ближе. — Мира, скажи честно, они тебе хоть что-то платят?
Мирослава покачала головой:
— Нет, конечно. Мы же родственники.
— А, ну тогда всё в порядке, — с сарказмом протянула Лариса. — Родственники могут использовать тебя бесплатно. Очень удобно.
— Перестань, — поморщилась Мирослава. — Кристина не такая. Она просто… увлекающаяся. И немного избалованная.
— Да? А по-моему, она прекрасно знает, что делает. И муженёк её тоже.
Мирослава невольно улыбнулась:
— Бедный Боря. Он там как приложение к Кристине.
— Бедный Боря поехал с ней на море, а ты тут горбатишься в их квартире, — отрезала Лариса. — И сколько они ещё там пробудут?
— Месяц, — вздохнула Мирослава. — Кристина пока на удалёнке, договорилась на на работе. А Боря… ну, он всегда может работать из любой точки. Он программист.
— Месяц! — Лариса закатила глаза. — И всё это время ты будешь бегать туда каждый день? У тебя своя жизнь есть вообще?
Вопрос застал Мирославу врасплох. Была ли у неё своя жизнь? Работа на кафедре, статьи, студенты. Пустая квартира в панельной многоэтажке, доставшаяся от родителей. Редкие встречи с подругами, которые постепенно превращались в дежурные посиделки раз в полгода.
— Есть, конечно, — неуверенно ответила она. — Просто сейчас лето, студентов мало…
— И ты решила заполнить пустоту, ухаживая за чужими цветами, — закончила за неё Лариса. — Мира, тебе сколько лет?
— Сорок два.
— Вот именно. Не семнадцать, чтобы бесплатно работать на кого-то. Даже если этот кто-то — твоя племянница.
Мирослава задумчиво посмотрела в окно. На улице было жарко, асфальт нагревался под июльским солнцем. Мимо кафе прошла молодая пара, держась за руки.
Она невольно вспомнила себя и Андрея. Десять лет вместе, а потом он просто собрал вещи и ушёл. «Мне нужна свобода для развития», — сказал он тогда. Свободу он нашёл рядом с молодой коллегой с юридического.
— Я знаю, что ты права, — наконец сказала Мирослава. — Но как я могу отказать? Она так воодушевляется, когда я помогаю.
Лариса тяжело вздохнула:
— Тебе нужно научиться говорить «нет», — покачала головой Лариса.
***
В следующий раз Кристина позвонила поздно вечером. Мирослава только вернулась домой после очередного визита в племянницину квартиру, где битый час оттирала известковый налёт в ванной.
— Тётя Мира! Как хорошо, что ты ответила! — голос Кристины звучал взволнованно. — У меня к тебе огромная просьба.
Мирослава почувствовала, как что-то сжалось внутри. За последние недели она научилась распознавать эту интонацию — с неё начинались самые трудоёмкие поручения.
— Какая? — осторожно спросила она.
— Завтра к нам должны привезти новый диван! Представляешь, Боря наконец-то согласился заменить тот старый. Ты же помнишь, какой он страшный?
Мирослава помнила. Обычный серый диван, вполне приличный. Но Кристина давно мечтала о кожаном угловом монстре, который занял бы половину её маленькой гостиной.
— И что я должна сделать? — спросила она, уже догадываясь об ответе.
— Ну, просто встретить доставку! Они привезут между девятью и двенадцатью. Я понимаю, что ты работаешь, но может, ты сможешь отменить пару или взять отгул? Это действительно важно для нас.
Для нас. Мирослава поджала губы. Как будто она член их семьи, а не просто бесплатная помощница.
— Кристина, у меня завтра важная лекция. Я не могу её отменить.
На том конце линии воцарилась тишина. Затем Кристина заговорила другим тоном — тихим, разочарованным:
— Я понимаю. Просто мы так ждали этот диван. И я уже договорилась. И нам так хотелось вернуться уже к новой мебели…
Мирослава закрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись все эти дни: ежедневные проверки цветов, уборка, отчёты по видеосвязи. Список дел, который постоянно пополнялся новыми пунктами.
— Кристина, — начала она осторожно. — Когда ты просила присмотреть за цветами, я думала, что речь идёт о паре визитов в неделю. Но это превратилось в ежедневную работу.
— Работу? — удивлённо переспросила Кристина. — Ты считаешь заботу о родственниках работой?
Вот оно, подумала Мирослава. Манипуляция чистой воды.
— Я говорю о том, что у меня есть своя жизнь. Своя работа. Свои дела, — она старалась говорить спокойно. — И я не могу всё бросать каждый раз, когда тебе что-то нужно.
— Тётя Мира, я не думала, что это для тебя такая проблема, — в голосе Кристины зазвучали обиженные нотки. — Если тебе так тяжело, могла бы просто сказать. Я бы нашла кого-нибудь другого.
— Дело не в том, тяжело мне или нет. Дело в том, что мне нужно больше времени для себя.
— Для себя? — Кристина рассмеялась, но как-то нервно. — Я всегда считала тебя заботливой! Просто не думала, что нужно специально договариваться о каждой мелочи. Мы же семья!
Мирослава почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Семья. Слово, которым прикрывались, когда нужно было что-то получить бесплатно.
— Да, мы семья. Но это не значит, что я должна быть на подхвате круглые сутки.
На том конце линии послышалось какое-то движение, приглушённые голоса. Видимо, Боря что-то спрашивал.
— Боря говорит, что мы могли бы заплатить тебе за помощь, — сказала Кристина после паузы, и в её голосе явно слышалось неодобрение этой идеи. — Если для тебя это вопрос денег.
— Дело не в деньгах, — устало ответила Мирослава. — Хотя, если уж на то пошло, профессиональная домработница берёт за свои услуги немало. А я последние два месяца выполняю именно эту роль.
— Ничего себе заявления! — возмутилась Кристина. — Я просила тебя присмотреть за квартирой, а не драить её с утра до вечера!
— А ежедневные отчёты по цветам? А замена лампочек? А проверка стиральной машины? А уборка, чтобы не копилась пыль? А оттирание ванны от налёта? Это, по-твоему, «просто присмотреть»?
В трубке воцарилась тишина. Затем Кристина заговорила очень холодно:
— Я не думала, что ты ведёшь счёт каждому своему действию. Если тебе так неприятно помогать родной племяннице, могла бы просто отказаться.
Мирослава глубоко вдохнула. Надо было успокоиться. Ссора ничего не решит.
— Я не отказываюсь помогать. Я просто прошу уважать мои возможности и время. Я не могу отменить завтрашнюю лекцию. Но могу попробовать приехать после неё, часам к двум. Если доставка сорвётся, может, они согласятся привезти диван вечером?
Кристина помолчала, потом сказала уже спокойнее:
— Хорошо, я позвоню им и узнаю. Спасибо, что хотя бы попробуешь помочь.
Это «хотя бы» больно царапнуло, но Мирослава промолчала.
— Я перезвоню, когда договорюсь, — добавила Кристина и отключилась.
***
Следующим вечером Мирослава сидела в квартире Кристины на новом диване и смотрела в стену. Доставку перенесли на шесть вечера, и ей пришлось мчаться с работы что есть сил, чтобы успеть. Грузчики занесли огромный угловой монстр, который занял почти всю гостиную, сдвинув и без того небольшое пространство. Теперь проход к кухне был почти перекрыт.
Телефон зазвонил ровно в девять — Кристина была пунктуальна, когда дело касалось контроля.
— Ну как? Привезли? — с нетерпением спросила она вместо приветствия.
— Да, привезли. Еле втиснули в комнату.
— Он идеальный? — голос Кристины звенел от возбуждения.
Мирослава посмотрела на громоздкий бежевый диван. Он был абсолютно не в её вкусе — слишком массивный, слишком кричащий. Но вкусы Кристины всегда тяготели к показной роскоши.
— Да, очень красивый, — соврала она.
— Я так и знала! Боря был против, говорил, что он слишком большой для нашей квартиры, но я настояла. И как он смотрится с журнальным столиком?
Мирослава оглядела комнату:
— Столик пришлось отодвинуть к окну. Он не помещается перед диваном.
— Что? — в голосе Кристины прозвучало разочарование. — Но это же его место! Придётся тебе всё переставить.
Что-то внутри Мирославы перевернулось. Она словно увидела себя со стороны: сорокадвухлетняя женщина с двумя высшими образованиями сидит в чужой квартире и готовится двигать мебель по указке взбалмошной племянницы.
— Нет, — твёрдо сказала она.
— Что «нет»? — не поняла Кристина.
— Я не буду ничего переставлять. Диван доставлен, он стоит на месте. Остальное — сами, когда вернётесь.
На том конце линии воцарилась звенящая тишина.
— Тётя Мира, что с тобой происходит? — наконец спросила Кристина. — Ты в последнее время какая-то… не такая.
— Какая «не такая»? — Мирослава почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Нормальная? Не готовая прыгать по щелчку пальцев? Имеющая собственное мнение?
— Ты несправедлива, — голос Кристины дрогнул. — Я никогда не обращалась с тобой плохо. Просто просила о помощи.
— Кристина, — Мирослава старалась говорить спокойно. — Ты не просила о помощи. Ты давала указания. Это разные вещи. И я слишком долго это терпела.
— Терпела? — теперь в голосе Кристины звучала обида. — Получается, общение со мной для тебя — испытание?
— Нет. Испытание — быть на побегушках. Постоянно отчитываться. Делать то, что я не обещала делать.
Повисла пауза. Затем Кристина заговорила совсем другим тоном — жёстким, деловым:
— Хорошо. Я поняла. Больше не буду тебя беспокоить. Ключи можешь оставить у консьержки.
Мирослава почувствовала укол совести. Возможно, она была слишком резка. Но отступать было уже поздно.
— Как скажешь, — ответила она.
— Отлично. И ещё, — Кристина сделала паузу. — Спасибо за помощь.
Это было так неожиданно, что Мирослава на мгновение растерялась.
— Не за что, — наконец произнесла она. — Всего доброго.
Положив трубку, она ещё долго сидела в тишине чужой квартиры. На душе было муторно. С одной стороны, она наконец-то высказала то, что давно хотела. С другой — осадок от разговора был неприятный.
***
Мирослава поднялась и начала собирать свои вещи. Зубная щётка, которую она держала здесь для удобства. Книга, которую читала в перерывах между уборкой. Блокнот со списком дел по квартире.
Она вернёт ключи, и на этом её обязанности закончатся. Возможно, они с Кристиной какое-то время не будут общаться. Возможно, на семейных встречах будет неловко. Но это лучше, чем продолжать играть роль прислуги.
Прошло три недели. Мирослава с головой ушла в работу, стараясь не думать о случившемся. Она ждала возвращения Кристины и Бори с некоторым напряжением — всё-таки неприятный осадок остался. Но дни шли, а от племянницы не было ни слуху ни духу.
В один из вечеров, когда Мирослава проверяла студенческие работы, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Боря — растрёпанный, в мятой футболке, с каким-то свёртком в руках.
— Привет, — неуверенно сказал он. — Можно войти?
Мирослава растерянно кивнула и отступила в сторону. Боря прошёл в квартиру, осматриваясь с таким видом, будто оказался здесь впервые, хотя бывал у неё несколько раз.
— Кристина знает, что ты здесь? — спросила Мирослава, провожая его на кухню.
Боря покачал головой:
— Нет. Она бы не одобрила.
Он положил свёрток на стол. Это оказалась коробка, завёрнутая в яркую подарочную бумагу.
— Что это? — удивилась Мирослава.
— Подарок. От меня, — Боря нервно улыбнулся. — Открой.
Внутри оказался керамический чайник необычной формы — изящный, с длинным носиком и ручкой из тёмного дерева.
— Это… очень красиво, — искренне сказала Мирослава. — Но почему?
Боря опустился на стул и потёр лицо руками:
— Потому что ты тянула на себе нашу квартиру, а Кристина даже спасибо толком не сказала.
Мирослава удивлённо посмотрела на него. За все годы знакомства она не слышала от Бори столько слов подряд.
— Не нужно было, — она коснулась чайника. — Но спасибо. Он правда очень красивый.
— Я хотел извиниться, — продолжил Боря, глядя в стол.
Мирослава не знала, что сказать. Она не ожидала такого поворота событий.
— Боря, ты не обязан извиняться за Кристину.
— Обязан, — он поднял глаза. — Потому что я всё видел и ничего не сделал. Даже когда она начала превращать тебя в домработницу. Даже когда составляла эти списки дел…
— Подожди, — перебила его Мирослава. — Ты хочешь сказать, что она специально всё это планировала?
Боря неловко пожал плечами:
— Не то чтобы планировала… Просто пользовалась ситуацией. Кристина такая — если видит, что человек не сопротивляется, будет нагружать его всё больше и больше.
Мирослава медленно опустилась на стул напротив:
— И со многими она так поступает?
— Со всеми, — тихо ответил Боря. — С родителями. С коллегами. Со мной.
Последние слова он произнёс едва слышно. Мирослава внимательно посмотрела на него — осунувшегося, с кругами под глазами, совсем не похожего на человека, вернувшегося с курорта.
— Боря, у вас всё в порядке? — осторожно спросила она.
Он невесело усмехнулся:
— Смотря что считать порядком. Мы не разводимся, если ты об этом. Просто… сложно.
— Сложно — это как?
Боря долго молчал, потом произнёс:
— Знаешь, когда мы познакомились, Кристина была другой. Весёлой, лёгкой. Она смеялась над моими нелепыми шутками. Говорила, что я самый умный мужчина из всех, кого она знала.
Он сделал паузу, вспоминая.
— А потом что-то изменилось. Она стала контролировать всё — что я ем, во что одеваюсь, с кем общаюсь. Начала критиковать мою работу, хотя раньше гордилась тем, что я программист. Стала устраивать обсуждения из-за мелочей.
Мирослава слушала, не перебивая. Она никогда не думала о браке Кристины и Бори в таком ключе. Они казались обычной парой — она доминирует, он подчиняется. Но сейчас, глядя на измученное лицо Бори, она понимала, что всё гораздо сложнее.
— На отдыхе было особенно тяжело, — продолжил он. — Постоянные претензии, что я не такой активный, не такой весёлый, не так выгляжу на фото. А ещё эти бесконечные звонки тебе с указаниями. Я пытался поговорить с ней, сказать, что это неправильно так нагружать человека, который просто согласился присмотреть за квартирой. Но она только злилась.
— И что теперь? — тихо спросила Мирослава.
Боря пожал плечами:
— Не знаю. Наверное, будем жить дальше. Пытаться разговаривать.
Он поднялся, явно собираясь уходить:
— Я просто хотел, чтобы ты знала — не все в нашей семье считают нормальным то, как с тобой обошлись. И ещё раз извини.
Мирослава проводила его до двери. Уже на пороге Боря обернулся:
— Кстати, Кристина не знает, что я здесь. И лучше ей не говорить. Хотя бы пока.
— Конечно, — кивнула Мирослава. — Спасибо за чайник. Он правда замечательный.
***
Когда за Борей закрылась дверь, она вернулась на кухню и долго смотрела на подарок. Его визит оставил после себя странное чувство — смесь облегчения и тревоги. Что-то подсказывало ей, что история с квартирой не закончена.
Через два дня раздался звонок. Мирослава даже не удивилась, увидев на экране имя Кристины.
— Ты общалась с Борей? — без приветствия спросила племянница. Голос звучал напряжённо.
— Здравствуй, Кристина, — спокойно ответила Мирослава. — Да, Боря заходил.
На том конце линии повисла тяжёлая пауза.
— И что он тебе наговорил? — процедила Кристина. — Жаловался, какая я плохая жена?
Мирослава вздохнула:
— Он просто извинился за ситуацию с квартирой. Ничего личного.
— Не верю, — отрезала Кристина. — Он в последнее время только и делает, что обсуждает меня за спиной. С родителями, с друзьями, теперь вот с тобой.
— Кристина, — устало произнесла Мирослава. — Я не собираюсь втягиваться в ваши отношения. У вас свои проблемы, решайте их сами.
— А ты думаешь, я не пытаюсь? — голос Кристины дрогнул. — Я делаю всё возможное, чтобы наша семья была нормальной. А он… он всё рушит.
Мирослава молчала. Она понимала, что любое слово сейчас может быть истолковано неправильно.
— Ладно, неважно, — Кристина резко сменила тон. — Я звоню по другому поводу. Нам нужна будет твоя помощь в выходные.
— В каком смысле? — растерялась Мирослава.
— Мы с Борей затеяли небольшой ремонт на кухне. Ничего серьёзного, просто покрасить стены и поменять фартук. Нам нужен кто-то, кто присмотрит за работниками, пока нас не будет.
Мирослава почувствовала, как возвращается то самое раздражение, от которого она, казалось, избавилась.
— Кристина, ты сейчас серьёзно? После всего, что произошло?
— А что такого произошло? — искренне удивилась племянница. — Ну, поспорили немного. С кем не бывает? Мы же семья, в конце концов.
Семья. Снова это слово, как универсальный ключ к чужому времени и ресурсам.
— Нет, — твёрдо сказала Мирослава. — Я не буду этого делать.
— Но почему? — в голосе Кристины зазвучали обиженные нотки. — Тебе что, сложно провести один день в нашей квартире? Тем более, ты же всё равно ничем не занята в выходные.
Мирослава сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев:
— Ты даже не представляешь, насколько это оскорбительно — предполагать, что у меня нет своей жизни.
— Я не это имела в виду! — запротестовала Кристина. — Просто ты же всегда говорила, что любишь проводить выходные дома с книгой. Вот и проведёшь их у нас с книгой, только и всего.
Мирослава глубоко вдохнула, сосчитала до пяти и медленно выдохнула:
— Моя помощь с квартирой закончилась. Если тебе нужен кто-то, кто присмотрит за ремонтом, наймите человека. Или попросите соседей.
— Тётя Мира, — голос Кристины стал жалобным. — Ты же знаешь, что мы не можем позволить себе лишние траты сейчас. А соседи… ну какие соседи, ты же понимаешь.
— Нет, не понимаю, — твёрдо ответила Мирослава.
На том конце линии воцарилась тишина. Затем Кристина заговорила совсем другим тоном — холодным и деловым:
— Хорошо. Я поняла. Ты не хочешь помогать родственникам. Твоё право. Не буду больше беспокоить.
Она отключилась, не дожидаясь ответа.
Мирослава опустила телефон и прикрыла глаза. Она знала, что поступила правильно, но легче от этого не становилось. Теперь на семейных встречах будет неловко. Возможно, Кристина настроит против неё других родственников. Возможно, придётся объясняться, рассказывать свою версию…
Но внутренний голос подсказывал: это того стоит. Потому что есть вещи важнее, чем одобрение людей, которые не ценят твоего времени и сил.
Она подошла к окну. На улице моросил июльский дождь — тёплый, летний. Люди спешили по своим делам, держа над головой зонты и газеты. Мирослава невольно улыбнулась. У неё тоже были свои дела. Своя жизнь. И пора было начинать жить её по собственным правилам, не позволяя другим решать за неё.
