— Ты где была? — спросил я спокойно.
— У мамы, ты же знаешь…
Я кивнул. И показал ей фото — молча, без слов. И только потом заметил, как в ней дрогнуло всё — от ресниц до колен.
Я видел всё в её глазах. Неуверенность, страх, попытку собраться с мыслями. Я знал о её измене уже три недели. Три недели я продолжал нашу обычную жизнь, не выдавая своих чувств. Знал — и ждал. Ждал, когда она сама раскроет свой обман неосторожным словом.
Наша история с Марьяной началась десять лет назад. Мы познакомились, когда она проводила экскурсию в местном планетарии. А я пришел интересно провести выходной.
Я руководил отделом маркетинга в крупной строительной корпорации. Помню, как она рассказывала о созвездиях — увлечённо, с блеском в глазах. В тот вечер я влюбился в её голос и в то, как она говорила о звёздах.
— Это не то, что ты думаешь, — произнесла Марьяна, глядя на фотографию в моих руках.
Я не ответил.
— Илья, послушай…
— Я слушаю, — ответил я, и мой голос звучал так ровно, что даже я сам удивился.
Мы прожили вместе восемь лет. Купили квартиру в новостройке на юго-западе города — взяли ипотеку на пятнадцать лет, которую я почти полностью выплатил досрочно, когда получил повышение. Наше гнездо, как она любила говорить. Белые стены, большие окна, минималистичный дизайн — всё как мечтала Марьяна.
Помню день, когда мы впервые переступили порог этой квартиры. Строители только закончили чистовую отделку, пахло краской и свежим ремонтом. Марьяна ходила по пустым комнатам, восхищаясь видом из окон и планируя, где будет стоять мебель.
— Здесь поставим диван, — говорила она, указывая на центр гостиной. — А там будет книжный шкаф. И обязательно кресло-качалку — я всегда о такой мечтала.
Мы выбирали мебель вместе, спорили о цветах и фактурах, искали компромиссы. В итоге квартира получилась именно такой, как мы оба хотели. Уютной, светлой, нашей.
Дети… детей у нас не было. Сначала хотели пожить для себя. Потом — построить карьеру. Затем — накопить денег на будущее. А потом оказалось, что у Марьяны проблемы со здоровьем, и вероятность забеременеть крайне мала. Я принял это. Мы это пережили вместе.
Или мне так казалось.
Когда мы узнали о диагнозе, Марьяна впала в депрессию. Не выходила из дома несколько недель, отказывалась видеться с друзьями, часами лежала в постели, глядя в потолок. Я взял отпуск на работе, чтобы быть рядом. Готовил её любимые блюда. Покупал книги. Устраивал киномарафоны. Всё, чтобы вернуть ей радость жизни.
Постепенно она начала приходить в себя. Вернулась к работе в планетарии, даже с большим энтузиазмом, чем раньше. Особенно ей нравилось проводить экскурсии для детей. Их восторженные глаза, когда они видели проекции звёздного неба. Их вопросы о космосе и вселенной.
— Знаешь, — сказала она мне однажды вечером, — я подумала о том, что мы могли бы усыновить ребёнка. Есть столько детей, которые нуждаются в семье.
Мы обсуждали эту идею несколько месяцев. Но в итоге так и не решились. Марьяна боялась, что не справится. Что не сможет полюбить чужого ребёнка как своего. А я… я просто хотел, чтобы она была счастлива, и не настаивал.
А потом Марьяна стала задерживаться на работе. Сначала раз в неделю, потом два, потом почти каждый день. Приходила домой поздно, уставшая. Но с блеском в глазах. Рассказывала о новых экскурсионных программах. О тематических вечерах в планетарии. О коллегах, с которыми готовила эти мероприятия.
Среди этих коллег часто упоминался Денис Соловьёв. «Денис предложил интересную тему для лекции», «Мы с Денисом подготовили новую программу о черных дырах», «Денис нашёл потрясающие материалы для детской экскурсии». Я не придавал этому значения. Или не хотел придавать.
В те месяцы я сам был занят на работе. Наша компания готовилась к слиянию с крупным международным холдингом. И как руководителю отдела маркетинга мне приходилось буквально жить в офисе. Я приходил домой поздно, уставший, часто продолжал работать даже после ужина.
***
А потом я увидел их у гостиницы. И всё встало на свои места.
— Это мой коллега, — начала Марьяна, и голос её дрожал. — Мы готовили совместную лекцию для астрономического фестиваля…
— Я знаю, кто это, — перебил я её. — Это Денис Соловьёв, астроном из вашего планетария. Тридцать два года, недавно развёлся, воспитывает дочь.
Она замерла. Её глаза расширились от удивления.
— Откуда ты…
— Не важно, — ответил я. — Продолжай. Вы готовили лекцию для фестиваля. И поэтому он обнимает и целует тебя у входа в гостиницу?
Я узнал об их связи случайно. Мой коллега недавно переехал в наш город и пригласил меня на открытие нового ресторана при гостинице. Я приехал раньше назначенного времени и увидел их — Марьяну и того самого Дениса Соловьёва. Они стояли у входа, и он целовал её так, как когда-то целовал я.
Я стоял в тени платана, наблюдая за ними. Они не видели меня. Марьяна выглядела счастливой, расслабленной. Она смеялась над чем-то, что говорил ей Денис, поправляла волосы жестом, который я так хорошо знал. Потом они вошли в гостиницу, держась за руки.
Я мог бы последовать за ними. Мог бы устроить сцену, потребовать объяснений прямо там, в холле гостиницы. Но вместо этого я развернулся и пошёл к машине. Включил радио, чтобы заглушить мысли, и поехал домой.
Дома я сел в кресло и начал анализировать ситуацию. Не о том, что делать дальше — это было очевидно. Мои принципы не позволяли мне продолжать отношения после предательства. Решение уже было принято, оставалось выбрать момент и способ.
Я вспоминал факты последних месяцев, выстраивая их в логическую цепочку. Её поздние возвращения. Внезапные звонки, на которые она отвечала в другой комнате. Новая одежда. Рассеянность.
В следующие дни я продолжал наблюдать за Марьяной. Не следил за ней — просто фиксировал факты. Её рассказы о работе, её объяснения задержек, её ответы на мои вопросы.
Я мог бы показать фотографии, которые сделал на телефон у гостиницы. Мог бы потребовать немедленного объяснения.
Но я решил дождаться подходящего момента. Момента, когда она сама даст мне повод. Я хотел, чтобы она столкнулась с последствиями своего выбора.
Но я ждал. Ждал, когда она сама заговорит об этом. Когда найдёт в себе смелость признаться.
Я ждал неделю. Неделя притворства с обеих сторон. Я делал вид, что ничего не знаю. Она делала вид, что ничего не происходит. Мы ужинали вместе, обсуждали новости — всё как обычно. Только это уже не было «обычно». Это была пародия на нашу прежнюю жизнь.
А потом наступил тот самый день. Я решил, что хватит. Что не могу больше жить во лжи. Что заслуживаю правды, какой бы горькой она ни была.
Она вернулась домой поздно вечером. Сказала, что была у мамы. И я решил, что это последняя ложь, которую я от неё услышу.
***
— Илья, я могу всё объяснить, — она сделала шаг ко мне, но я поднял руку, останавливая её.
— Не надо объяснять. Просто ответь: как давно?
Марьяна опустила глаза. Её плечи поникли.
— С февраля, — произнесла она почти беззвучно.
Я кивнул. Примерно так я и думал. Именно тогда она начала задерживаться на работе, именно тогда появились эти «встречи с подругами», именно тогда наши отношения изменились.
— Ты любишь его?
Вопрос вырвался сам собой. Я не планировал его задавать, но вдруг осознал, что ответ на него — единственное, что имеет значение.
Марьяна подняла глаза. В них стояли слезы.
— Я не знаю, — прошептала она.
И это было честнее всего, что я слышал от неё за последние три месяца.
— Почему ты такой спокойный? — вдруг спросила Марьяна. — Почему не повышаешь голос, не выясняешь отношения? Так было бы проще
— Для кого проще? — спросил я. — Для тебя?
Она не ответила. Я встал с дивана и подошёл к окну. За окном начинался дождь — мелкий, едва заметный. Серое небо сливалось с горизонтом.
— Я не буду выяснять отношения, — сказал я. — Не буду устраивать сцен. В этом нет смысла.
— И что теперь? — её голос звучал надломленно.
Я повернулся к ней.
— Теперь ты соберёшь свои вещи и уйдёшь.
Я наблюдал, как она перемещается по квартире, собирая самое необходимое. Её движения были замедленными, будто она двигалась в полусне. Иногда она останавливалась, брала в руки какую-нибудь вещь — фотографию в рамке, сувенир из нашей поездки, книгу — и застывала, глядя на неё отсутствующим взглядом.
Я сидел на диване и наблюдал. Внутри было пусто. Ни гнева, ни боли, ни сожаления. Только пустота.
— Квартира оформлена на тебя, — сказала Марьяна, застёгивая чемодан. — Я не буду претендовать на неё.
— Хорошо, — ответил я. — Я пришлю документы на развод через неделю. Постараюсь сделать всё максимально быстро и безболезненно.
Она стояла у двери с чемоданом и сумкой через плечо.
— Илья, — произнесла она тихо. — Я не хочу, чтобы ты думал, что последние десять лет были ложью. Они не были. Я любила тебя. Правда любила.
Я смотрел на неё и пытался почувствовать что-то — гнев, обиду, боль, сожаление. Но внутри по-прежнему была только пустота.
— Знаешь, в чём разница между нами, Марьяна? — спросил я. — Ты говоришь, что любила. В прошедшем времени. Это многое объясняет. Для меня верность и честность — не пустые слова. Я не держу людей, которые сами выбрали уйти.
В её глазах снова появились слезы.
— Я не заслуживаю этого, — прошептала она.
— Чего? — спросил я.
— Такого спокойствия. Я думала, ты будешь кричать, обвинять.
Я посмотрел на неё твёрдым взглядом.
— Я не трачу эмоции впустую, Марьяна. Решение принято. Обвинения ничего не изменят. Я просто делаю то, что должен сделать.
Она кивнула, понимая. Всегда понимала меня с полуслова. Даже сейчас.
— Прощай, Илья.
— Прощай, Марьяна.
Дверь закрылась за ней, и я остался один в квартире, которая вдруг стала слишком большой для одного человека.
***
Прошло три месяца. Я получил документы о разводе. Всё прошло гладко — ни споров об имуществе, ни скандалов, ни взаимных обвинений. Десять лет совместной жизни официально закончились.
Марьяна переехала в другой город. Я узнал об этом от общих знакомых. Она не вернулась к Денису — их связь закончилась почти сразу после нашего разрыва. Начала всё с чистого листа.
Я остался. В той же квартире, в том же городе, с той же работой. Но что-то изменилось во мне. Пустота внутри начала заполняться — не любовью, не надеждой, но спокойным принятием произошедшего.
Я встретил её неожиданно, год спустя. Она приехала в город навестить родителей. Мы пересеклись в книжном магазине — я выбирал книгу для племянника, она искала что-то в разделе научной литературы. Наши взгляды встретились, и на мгновение время словно замедлилось.
— Здравствуй, Илья, — сказала она.
— Здравствуй, Марьяна, — ответил я.
Мы стояли посреди тихого книжного магазина и смотрели друг на друга. Два человека, когда-то бывшие самыми родными. Два знакомых незнакомца.
— Как ты? — спросила она.
— Хорошо, — ответил я. И это была правда. — А ты?
— Тоже хорошо, — она улыбнулась. Немного грустно, но искренне. — Я много думала о нас… о том, что произошло.
Я кивнул.
— Я хотела сказать тебе… — она запнулась, подбирая слова. — Ты был прав тогда. О доверии. Без него действительно ничего не получается.
— Я знаю, — ответил я.
Мы помолчали. Вокруг нас люди перелистывали страницы книг, негромко переговаривались, жизнь текла своим чередом.
— Знаешь, что я поняла за этот год? Пока я придумывала, как объяснить тебе свою измену, ты уже знал, с кем я. Но дело не в этом. Дело в том, что пока я искала что-то новое, я не замечала ценности того, что имела. Я это осознала только потеряв.
Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью магазина. И впервые за долгое время почувствовал, как внутренняя пустота постепенно отступает, сменяясь чем-то новым. Не любовью к Марьяне — этого уже не вернуть. Но интересом к жизни, которая, несмотря ни на что, продолжается.
И эта жизнь заслуживала того, чтобы жить её дальше. Без обмана, без разочарований, без сожалений о прошлом. Просто жить — день за днём, шаг за шагом. И может быть, однажды снова поверить в любовь.
