— Салат стоил 190, ты съела две трети. — Он смотрел на чек. Я подумала, что это шутка. Но он завёл таблицу. И начал считать, кто сколько хлеба съел за неделю.
Июльский зной сделал нашу квартиру невыносимо душной. Открытые окна не помогали — лишь перемещали теплый воздух между комнатами. В такую погоду совсем не хотелось обсуждать финансы, но Марк, похоже, был полностью сосредоточен на этом.
— 126 рублей 66 копеек за салат, — продолжил он, глядя в свой телефон. — Ещё кефир. Ты его почти не пила, так что с тебя 20 рублей. Итого на сегодня…
Я молча смотрела, как он вбивает цифры в приложение. Мы были женаты всего месяц. Квартиру снимали вместе уже полгода, но кольца обменяли недавно. И вот теперь мой муж превратился в счетовода.
— Марк, это что, серьёзно?
Он поднял взгляд. В его глазах не было ни тени юмора.
— Конечно. Мы же договорились делить расходы поровну, правильно? Я просто веду учёт.
Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.
— Но это какая-то бухгалтерия получается, а не семейная жизнь, — я пыталась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело сильнее июльского асфальта.
— А в чём проблема? — он нахмурился. — Справедливо же.
В нашу съёмную однушку мы въехали зимой. Небольшая кухня, диван, компьютерный стол — весь наш мир помещался на 30 квадратных метрах. Квартиру выбирали вместе, каждый платил ровно половину. С самого начала мы решили, что будем делить всё поровну: аренду, коммунальные платежи, продукты. Тогда это казалось правильным.
Я работала в компании, занимающейся обработкой данных. Марк — в небольшой юридической фирме. Наши зарплаты были примерно одинаковыми. «Идеальная пара современного мира», — шутили друзья. Равноправие во всём.
— Слушай, это просто нелепо, — сказала я, открывая холодильник. — Давай не будем мелочиться.
— Это не мелочность, а порядок, — отрезал Марк. — Каждый платит за то, что потребляет. Чтобы не было потом претензий.
— Каких претензий? Мы семья.
— Тем более важно вести учёт.
Он развернул экран телефона ко мне. Там была таблица с мельчайшими расходами: молоко, сыр, шампунь, туалетная бумага. Всё разделено по столбцам.
— Видишь? Так всё прозрачно.
Я увидела. Прозрачно, как стена между нами.
На следующий день я забежала в супермаркет после работы. В корзину полетели йогурты, овощи, пачка макарон. У кассы замешкалась — брать один чек или просить разделить?
— Карта есть? — спросила кассирша.
— Да, — я протянула пластиковую карточку и подумала: а ведь мы даже общий счёт не завели.
Дома Марк уже сидел за компьютером. Он работал над каким-то делом, между бровей залегла складка.
— Привет, — я выставила продукты на стол. — Ужинать будешь?
— Привет, — он кивнул, не отрываясь от экрана. — Буду. Что купила?
— Продукты, — я начала выкладывать покупки. — На ужин и завтрак.
Он развернулся на стуле.
— Чек сохранила?
Я закатила глаза, но протянула смятую бумажку. Марк тут же выхватил её и начал изучать.
— Так, помидоры… я их не ем. Огурцы — пополам. Макароны… наверное, тоже пополам. А вот йогурты — это же твои, верно?
Я не могла поверить происходящему. Я смотрела на мужчину, с которым собиралась прожить жизнь, и не узнавала его.
— Марк, ты это сейчас серьёзно?
— А что? — он выглядел искренне удивлённым. — Я просто хочу, чтобы всё было по-честному.
— По-честному? — голос задрожал. — Это какая-то бухгалтерия, а не отношения! Мы что, соседи по комнате в общежитии?
— Алиса, не драматизируй, — его тон стал поучительным. — Я просто веду учёт наших расходов. Это рационально.
Я отвернулась к плите. Что-то надо было с этим делать, но что? Возражать? Плакать? Настаивать? Ничего не хотелось. Только приготовить ужин и лечь спать.
***
Через неделю ситуация стала совсем тяжелой. Марк завёл специальное приложение для учёта расходов и заносил туда всё — от зубной пасты до подписки на онлайн-кинотеатр.
— Ты вчера смотрела фильм одна, когда я ушёл к Паше, — сказал он за завтраком. — Так что за вчерашний день подписка на тебе.
Я отложила ложку.
— Это какая сумма? Рублей тридцать? Сорок?
— Дело не в сумме, а в подходе, — упрямо сказал он.
— Принцип… — я покачала головой. — Знаешь, в некоторых семьях жёны ведут домашнюю бухгалтерию. Следят за расходами, планируют бюджет. Но там цель — сэкономить для общего блага. А у нас что? Мы копим на что-то вместе?
Марк нахмурился.
— Пока нет. Но когда будем, я уже буду знать, кто сколько тратит и на что.
— И что это даст?
— Справедливость.
Я отодвинула тарелку.
— А если завтра ты потеряешь работу? Я должна буду платить за твою еду? Или ты будешь голодать?
— Это другая ситуация, — отрезал он.
— Чем? Тем, что сейчас у тебя есть деньги?
Он отвернулся. Разговор был окончен.
Вечером я зашла на кухню и увидела, что Марк готовит себе бутерброд. Только себе.
— А мне? — спросила я.
— А ты хочешь? — он замер с ножом в руке. — Тогда с тебя 25 рублей за сыр и 5 за хлеб.
В этот момент что-то оборвалось внутри.
— Ты шутишь, да?
— Нет, конечно, — он пожал плечами. — Сыр дорогой, ты же знаешь.
Я развернулась и вышла из кухни. В комнате упала на диван и уставилась в потолок. Как мы до этого дошли?
Следующие дни я наблюдала, как наша жизнь превращается в какой-то нелепый бухгалтерский учебник. Марк записывал всё: кто сколько воды вскипятил для чая, кто дольше стоял в душе, кто включал кондиционер.
— Знаешь, а ведь ты используешь больше шампуня, чем я, — сказал он однажды вечером. — У тебя волосы длиннее.
Я молча закрыла дверь в ванную. Включила воду. И стояла под горячими струями, пока не успокоилась.
***
В выходные позвонила подруга и предложила встретиться. Я согласилась не раздумывая — только бы вырваться из этой бухгалтерской конторы, которая раньше была нашим домом.
— Как семейная жизнь? — спросила Таня, когда мы сели в кафе.
— Марк считает каждую копейку, — слова вырвались сами собой. — Буквально. Записывает, кто сколько съел и кто сколько потратил.
Таня нахмурилась.
— В смысле?
Я рассказала всё. Про таблицу, про йогурты, про бутерброд, про воду. С каждым словом становилось легче, словно я скидывала тяжёлый груз.
— И давно это началось?
— С первого месяца брака, — я покрутила обручальное кольцо. — Раньше такого не было. Мы просто скидывались на общие расходы, и всё.
— А ты пробовала поговорить с ним?
— Да каждый день! Но он считает, что всё делает правильно. Говорит, что это справедливо и рационально.
Таня задумчиво помешала кофе.
— Знаешь, мне кажется, дело не в деньгах.
— А в чём?
— В страхе. Он боится.
— Чего?
— Неравенства. Зависимости. Того, что ты получишь больше, чем даёшь. Многие мужчины этого боятся, просто обычно это проявляется в других формах.
Я задумалась. Возможно, в словах Тани был смысл. Марк всегда был немного помешан на справедливости.
— И что мне делать?
— Поговорить с ним. Но не о деньгах, а о страхах. О доверии. О том, зачем вы вообще поженились.
***
Домой я вернулась с твёрдым намерением всё прояснить. Марк сидел за компьютером, что-то сосредоточенно печатая.
— Нам надо поговорить, — сказала я.
Он поднял взгляд.
— О чём?
— О нас. О том, что происходит.
Марк вздохнул и закрыл ноутбук.
— Опять будешь жаловаться на таблицу?
— Нет. Я хочу понять, почему она вообще появилась.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Мы же договорились делить расходы поровну. Я просто веду учёт.
— Но зачем такой детальный? Зачем считать каждый кусок хлеба?
Марк помолчал.
— Чтобы всё было справедливо.
— А что для тебя справедливость?
Он пожал плечами.
— Когда каждый получает то, что заслуживает. И платит за то, что потребляет.
— И это единственное определение? — я села напротив. — А как насчёт поддержки друг друга? Помощи? Заботы?
— Это другое.
— Почему? Разве не в этом смысл семьи? Что мы не просто соседи, а люди, которые готовы поддержать друг друга?
Марк нахмурился.
— Я не понимаю, к чему ты ведёшь.
— К тому, что твоя таблица разрушает наши отношения, — я старалась говорить спокойно. — Она превращает нас в бухгалтеров, а не в мужа и жену.
— Это просто цифры.
— Нет. Это недоверие. Неужели ты думаешь, что я пытаюсь… что? Нажиться на тебе? Съесть больше, чем моя доля?
Он молчал. Я продолжала:
— Знаешь, моя мама всегда готовила еду для всей семьи. Не разделяя, кто сколько съест. Потому что любила нас. И для неё было важно, чтобы мы были сыты и счастливы. Она не считала, сколько картошки съел папа и сколько я. Потому что мы были семьёй.
Марк смотрел в сторону.
— Моих родителей, к сожалению, уже нет, — наконец произнёс он. — Но когда они были вместе, постоянно считали деньги. И постоянно ругались из-за них. Мама обвиняла отца, что он тратит всё на себя. Он кричал, что она тратит слишком много. Это было… очень тяжело.
Я молчала, давая ему возможность выговориться.
— Когда они расстались, началось самое сложное. Делёж имущества. Квартиру разменяли — отец получил комнату, мама с сестрой — однушку. Меня отправили к бабушке. Я жил то у неё, то у мамы, то у отца. И везде были эти разговоры о деньгах. Кто кому должен, кто за что платит.
— И ты решил, что в своей семье будешь считать каждую копейку, чтобы избежать скандалов? — тихо спросила я.
— Да, — он впервые за разговор посмотрел мне в глаза. — Чтобы всё было чётко. Прозрачно. Без претензий.
— Но вышло наоборот. Эта таблица и стала причиной наших ссор.
Марк откинулся на спинку стула.
— Я не хотел…
— Я знаю, — я протянула руку через стол. — Но давай попробуем по-другому? Без таблиц и подсчётов. Просто доверимся друг другу.
Он не взял мою руку.
— А если не получится?
— Но эта таблица… она не решение. Она часть проблемы, которую мы не решаем.
Марк долго молчал. Потом тихо сказал:
— Я боюсь, что однажды мы станем как мои родители. Будем постоянно ругаться из-за денег. И всё закончится.
— А я боюсь, что из-за этой таблицы мы уже теряем друг друга, — ответила я.
К концу июля стало прохладнее. В квартире дышалось легче, но напряжение никуда не делось. Марк удалил приложение с таблицей, но я видела, как он морщится, глядя на мои покупки. Как подсчитывает в уме, сколько я потратила и на что.
Мы пытались говорить о будущем — о детях, о собственном жилье, о совместных путешествиях. Но разговор всегда упирался в деньги. И в этот негласный вопрос: кто будет платить?
***
Однажды вечером я вернулась домой и застала Марка с листом бумаги. Он что-то писал, хмурясь и вычёркивая строчки.
— Что это? — спросила я, боясь услышать ответ.
— Бюджет, — он поднял взгляд. — Я подумал, может, нам стоит попробовать общий счёт? Для основных расходов.
Я удивлённо посмотрела на него.
— Общий счёт?
— Да. Мы могли бы скидывать туда, например, 70% зарплаты. И платить за аренду, еду, коммуналку. А остальное оставлять себе на личные расходы.
Это был шаг вперёд. Крошечный, но шаг.
— Хорошая идея, — сказала я, стараясь не показывать слишком много энтузиазма. — Давай попробуем.
Марк кивнул.
— Я поищу подходящий банк.
Мы открыли общий счёт через неделю. Перевели туда деньги. И начали новый этап.
Жизнь немного наладилась. Марк перестал считать каждый кусок, но всё равно следил за расходами с общего счёта. Я старалась не тратить слишком много, чтобы не вызывать у него тревогу.
Мы шли на компромисс. Но был ли это выход? Или просто временное перемирие?
В середине августа Марк заболел. Обычная простуда, но температура держалась несколько дней. Я взяла на себя все домашние дела, готовила ему бульон, бегала в аптеку за лекарствами.
— Запиши, сколько потратила, — сказал он хриплым голосом, когда я принесла очередную пачку таблеток. — Я верну.
Я покачала головой.
— Не надо.
— Почему?
— Потому что я не хочу считаться с тобой, когда ты болеешь.
Он закашлялся.
— Но это же мои лекарства.
— А если бы я заболела?
— Я бы тоже купил тебе всё необходимое.
— И считал бы каждую копейку?
Марк промолчал. Потом тихо сказал:
— Я не знаю.
Эти три слова больно задели меня. Не «конечно, нет». Не «я бы о тебе заботился». А «я не знаю». Как будто он всё ещё не был уверен, что готов отпустить контроль даже в момент, когда человеку нужна помощь.
Когда он выздоровел, мы попытались вернуться к прежнему распорядку. Общий счёт работал, но с оговорками. Марк всё ещё просматривал траты, хмурился, когда сумма превышала его ожидания. Я всё чаще ловила себя на том, что проверяю цены перед покупкой, даже если речь шла о мелочах.
Однажды вечером я не выдержала.
— Марк, это не работает.
Он оторвался от экрана ноутбука.
— Что именно?
— Наша система. Общий счёт. Ты всё равно контролируешь каждую копейку, просто теперь делаешь это незаметно.
— Неправда. Я просто слежу за расходами. Это нормально.
— Нормально следить. Ненормально — одёргивать меня за каждую лишнюю сотню.
Он захлопнул ноутбук.
— Я никого не одёргиваю.
— А как назвать твоё «тебе действительно нужны были эти туфли»? Или «мы могли бы купить макароны дешевле»?
Марк поджал губы.
— Я просто предлагаю экономить.
— Для чего? У нас есть цель? Мы копим на что-то?
— А должна быть цель, чтобы не тратить лишнего?
Я вздохнула. Мы снова ходили по кругу.
***
Следующие недели прошли в напряжении. Мы пытались обсуждать будущее, строить планы, но деньги всегда оставались камнем преткновения. Марк не доверял мне в финансовых вопросах, я не понимала его одержимости контролем.
Мы продолжали жить вместе, но что-то изменилось. Я больше не чувствовала той близости, что была раньше. Марк, казалось, тоже заметил это. Он стал более замкнутым, молчаливым.
В октябре мы решили съездить к моим родителям на выходные. За городом, в их маленьком доме с садом. Марк был напряжён всю дорогу, словно ехал на собеседование, а не к родственникам.
Вечером, когда мы остались одни в гостевой комнате, он спросил:
— Ты рассказала им? Про наши… сложности?
— Нет, — покачала я головой. — Не хотела волновать.
Он кивнул и лёг, отвернувшись к стене.
Я долго не могла уснуть. Смотрела на его спину и думала о том, как мы оказались здесь. Когда перестали быть командой и превратились в бухгалтеров, подсчитывающих убытки и прибыли.
На обратном пути Марк вдруг сказал:
— Твои родители… они никогда не спорят из-за денег?
— Спорят, конечно, — я пожала плечами. — Папа любит технику, покупает разные устройства. Мама считает это лишней тратой. Но они… они не ведут счёт друг другу.
— А как тогда?
— Просто доверяют. И пытаются договориться о крупных покупках заранее.
Марк задумался.
— Я не уверен, что смогу так.
Эта фраза повисла между нами. Честная, болезненная правда.
— Я знаю, — тихо ответила я.
Вечером, сидя на кухне, мы пытались обсудить наше будущее. Снова. В сотый раз.
— Я не хочу жить в постоянном напряжении, — сказала я. — Это очень утомляет.
— Я тоже не хочу, — Марк вертел в руках чашку. — Но я не могу перестать считать. Это… это как часть меня.
— А я не могу жить с калькулятором вместо мужа.
Он поморщился, но не стал спорить.
— Может, нам стоит пожить отдельно какое-то время? — предложил он. — Подумать. Разобраться в себе.
Я почувствовала тяжесть внутри. Это был конец? Или просто пауза?
— Может быть, — ответила я. — Может, так будет лучше.
Марк снял квартиру неподалёку. Забрал свои вещи. Мы договорились встречаться, общаться, пытаться найти решение. Но с каждым днём звонки становились всё реже, встречи — короче.
***
В ноябре мы отметили годовщину знакомства в кафе. Разговор не клеился. Марк рассказывал о работе, я — о своих планах. Мы словно превратились в давних знакомых, которым не о чем говорить.
— Ты счастлива? — вдруг спросил он.
Я задумалась.
— Не знаю. А ты?
— Тоже не знаю. Но сейчас мне… как-то спокойнее. Без наших постоянных разногласий.
Я кивнула. Мне тоже было спокойнее. И это пугало больше всего.
Когда мы прощались у метро, он неловко обнял меня.
— Я постараюсь… поработать над своими сложностями, — сказал он. — Может, когда-нибудь…
— Может быть, — ответила я, не веря своим словам.
Мы разошлись в разные стороны. Два человека, которые так и не научились жить вместе.
Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь снова быть вместе. Преодолеем ли стену, которую сами же и выстроили. Но я знаю одно: семья — это не таблица расходов. И, возможно, нам обоим ещё предстоит это понять.
