— Полина, ты что, трубку не берёшь? — голос свекрови звучал одновременно обиженно и раздражённо. — Я звоню-звоню…
— Я готовлю ужин, — спокойно ответила Полина, возвращаясь к плите, где закипала кастрюля с макаронами. — Что-то срочное?
— У меня всегда всё срочно, когда речь идёт о семье, — в голосе послышались патетические нотки. — Я звоню, чтобы сказать, что мы с отцом решили. Мы выставим дачу на продажу в следующем месяце.
Полина замерла с ложкой в руке. Дача в Комарово была для Олега священным местом. Там прошло его детство, туда они ездили каждое лето с тех пор, как поженились пять лет назад. Там были похоронены дедушка и бабушка Олега.
— Нина Михайловна, но… вы же знаете, как Олег привязан к этому месту. Вы с ним говорили?
В трубке послышался короткий снисходительный смешок.
— А зачем? Мы с отцом всё решили. Деньги нужны на квартиру для Кирилла. Твой Олег давно живёт отдельно, у него своя жизнь. А Кирилл — младший, ему нужна поддержка. Вот устроится, тогда и ему что-нибудь купим вместо дачи. Я просто предупреждаю, чтобы потом не было истерик.
Полина почувствовала, как внутри неё поднимается волна возмущения. Кирилл, младший брат Олега, был любимчиком свекрови. В свои двадцать семь лет он до сих пор жил с родителями, перебиваясь случайными заработками, и не проявлял особого желания что-то менять в своей жизни.
— Я думаю, Олег должен участвовать в принятии такого решения, — осторожно сказала она. — Ведь это и его наследство тоже.
— Ой, только не начинай, — отрезала свекровь. — Какое наследство? При чём тут вообще наследство? Это наша с отцом собственность, что хотим, то и делаем. Просто передай Олегу, что если он хочет что-то забрать оттуда — свои детские игрушки или что-то ещё, — пусть приедет на выходных. В начале следующей недели придёт оценщик.
Полина стиснула зубы до боли. Именно из-за такого отношения они с Олегом старались реже видеться с его родителями. Свекровь всегда ставила их перед фактом. Семейные решения принимались без учёта мнения старшего сына. На словах — «всё для детей», на деле — манипуляции и двойные стандарты.
— Я передам, — сухо ответила она. — Но я думаю, он захочет обсудить это лично.
— Здесь нечего обсуждать. И ещё… — свекровь сделала многозначительную паузу. — Мой тебе совет — не настраивай мужа против родителей. Ты ведь понимаешь, чем это может закончиться.
Полина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это была не первая завуалированная угроза. Нина Михайловна никогда не упускала случая намекнуть, что в случае чего она встанет на сторону сына против невестки.
— До свидания, Нина Михайловна, — Полина нажала кнопку отбоя, не дожидаясь ответа.
Вечер откровений
Когда Олег вернулся с работы, ужин уже остыл. Полина сидела за столом, вертя в руках чашку с давно остывшим чаем.
— Что случилось? — спросил Олег, сразу заметив её состояние.
— Звонила твоя мама, — Полина подняла на него глаза. — Они решили продать дачу. Деньги пойдут на квартиру для Кирилла.
Олег медленно опустился на стул напротив. Его лицо побледнело, а руки, лежащие на столе, едва заметно дрожали.
— Они не могут, — произнёс он после долгой паузы. — Дед завещал её нам с братом. Это было условием.
— Я так и думала, — кивнула Полина. — Но она сказала, что это их собственность, и они вправе распоряжаться ею по своему усмотрению.
Олег с силой потёр лицо ладонями.
— Там дедушкина библиотека, его коллекция марок, его инструменты в сарае… Там… там всё моё детство, чёрт возьми!
Он резко встал и начал расхаживать по кухне, взъерошивая волосы — жест, который появлялся у него только в моменты сильного волнения.
— У нас есть документы о наследстве? — спросила Полина.
— Нет. Дед оформил всё на маму, она была его единственной дочерью. Но было устное обещание… — он замолчал, понимая, как это звучит.
Полина молчала, давая мужу возможность собраться с мыслями.
— А что с деньгами? — наконец спросила она. — Неужели они не могли обсудить это с нами? Мы могли бы помочь с первоначальным взносом для Кирилла, необязательно продавать дачу.
— С каких это пор они что-то со мной обсуждают? — горько усмехнулся Олег. — Знаешь, что сказала мать, когда я сообщил, что мы женимся? «Делай что хочешь, только потом не приходи плакаться». А когда мы отказались от их помощи с ипотекой, потому что не хотели быть им обязанными? «Гордыня до добра не доводит».
Он подошёл к окну и стоял, глядя на вечерний город, расцвеченный огнями.
— Иногда мне кажется, что они нас наказывают, — тихо сказал он. — За то, что мы живём по-своему. За то, что не позволяем им вмешиваться. За то, что не стали просить о помощи.
Полина встала и обняла его сзади, прижавшись щекой к его лопаткам. От него пахло дождём и осенью — видимо, он попал под вечерний ливень по дороге домой.
— Знаешь, все эти годы я старался быть «хорошим сыном», — продолжил Олег, не оборачиваясь. — Звонил каждую неделю. Помогал отцу с ремонтом. Молчал, когда мать критиковала наши решения. Я думал, что если буду достаточно терпеливым, они научатся уважать наши границы.
Он обернулся и посмотрел на Полину. В его глазах стояли слёзы.
— Но они не научились, — сказала она, заканчивая его мысль.
Олег кивнул.
— И никогда не научатся. Потому что для них я не взрослый человек со своей жизнью. Я — продолжение их жизни, их собственность. Как эта чёртова дача.
Решающий разговор
В выходные они поехали в Комарово. День выдался пасмурным, но сухим. По дороге к даче Олег молчал, крепко сжимая руль. Полина смотрела в окно на проносящиеся мимо сосны, изредка бросая взгляд на напряжённое лицо мужа.
На даче их встретила Нина Михайловна. Поджав губы, она молча показала, где лежат коробки для вещей.
— Пойду посмотрю, что там с сараем, — сказал Олег и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Ну что, довольна? — спросила свекровь, когда они с Полиной остались одни в гостиной. — Ты настроила его против нас?
Полина медленно повернулась к ней.
— Вы правда думаете, что это я?
— А кто ещё? — свекровь небрежно махнула рукой. — Раньше он никогда не позволял себе так разговаривать с родителями. Это всё твоё влияние.
— Он просто наконец-то научился говорить вам «нет», — спокойно ответила Полина. — И это нормально.
— Нормально? — свекровь повысила голос. — Нормально идти против семьи?
— Семья — это не только вы, Нина Михайловна, — Полина посмотрела ей прямо в глаза. — Мы с Олегом тоже семья. И мы имеем право принимать решения, которые касаются нас, без вашего одобрения.
Свекровь побледнела, на её щеках выступили красные пятна.
— Я вижу, ты совсем страх потеряла. Думаешь, крепко держишь его в руках? Поверь моему опыту, девочка, кровные узы сильнее. Он всегда будет моим сыном, что бы ты ни делала.
— Я не пытаюсь его у вас отнять, — покачала головой Полина. — Я просто хочу, чтобы вы относились к нему как к взрослому человеку. Который имеет право на свои решения, свои ошибки, свою жизнь. И да, на свою долю в наследстве, которое обещал ему дед.
Дверь распахнулась, и вошёл Олег. По его виду было понятно, что он слышал разговор.
— Мам, Полина права, — твёрдо сказал он. — Дед хотел, чтобы дача осталась в семье. Он хотел, чтобы сюда приезжали его правнуки. Продавать её — значит предавать его память.
— Не смей обвинять меня в предательстве! — воскликнула Нина Михайловна. — Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти с твоим отцом и дедом! Всю жизнь я только и делала, что заботилась о семье! А теперь я должна выслушивать нотации от собственного сына и невестки, которые даже внуков мне не подарили!
— И не подарим, если ты продолжишь так себя вести, — неожиданно спокойно сказал Олег. — Мам, я не буду с тобой ругаться. Это бессмысленно. Но я забираю дедушкины вещи. Все. И если ты продашь дачу без моего согласия, мы больше не будем общаться.
Нина Михайловна ошеломлённо смотрела на сына. Впервые в жизни он поставил ей ультиматум.
— Ты выбираешь её вместо семьи? — тихо спросила она, кивнув в сторону Полины.
Олег покачал головой.
— Нет, мам. Я выбираю нас с Полиной. Нашу семью. И если ты хочешь быть её частью, тебе придётся научиться уважать наши решения.
Новый путь
Обратная дорога заняла много времени. Багажник был забит коробками с книгами, альбомами и инструментами. На заднем сиденье лежала старая шкатулка с марками — главное сокровище деда.
— Как думаешь, она передумает? — спросила Полина, когда они выехали на трассу.
Олег пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, со временем. Но я не жалею о том, что сказал. Это давно нужно было сделать.
Он протянул руку и сжал ладонь жены.
— Знаешь, дед однажды сказал мне: «Олежка, семья — это не те, кто тебя родил. Семья — это те, с кем ты решил прожить жизнь. Те, кого ты выбрал и кто выбрал тебя». Тогда я не понял. А сейчас понимаю.
Полина улыбнулась и положила свободную руку на живот. Она планировала сказать мужу сегодня вечером о своей трёхнедельной задержке и положительном тесте. Но, пожалуй, можно было и подождать. В конце концов, теперь у них было много дедушкиных вещей, которые стоило разобрать. И впереди была целая жизнь — их собственная, без чужих указаний и манипуляций.
Полина повернула голову к окну и улыбнулась своему отражению. За окном начинался дождь, но ей почему-то казалось, что самая важная гроза уже прошла.
А где-то глубоко внутри неё уже билось маленькое сердечко — новая жизнь, продолжение их истории, настоящее наследство деда.
