Он начал с кухни: «Я люблю порядок». Мои привычные банки с крупами переехали на другую полку, а чашки выстроились по цвету. Ровно через неделю мой любимый чай исчез, а его место заняли какие-то неведомые сборы.
Виталий сказал, что мой чай — ерунда, и купил что-то «правильное». Потом — перестановка в спальне. А когда я не нашла свой чай, я поняла — меня здесь меньше, чем его. Моя квартира, которую я купила в ипотеку три года назад, медленно становилась чужой. А я в ней — лишней.
Июль был в самом разгаре. Жара стояла невыносимая, плавила асфальт и мысли. Соня сидела у окна и смотрела на раскаленный город. Квартира на двенадцатом этаже еще недавно была ее укромным уголком, личным островом. Теперь же эта территория казалась чужой — с четкими линиями разделения и молчаливыми перемириями.
— Мой лосьон исчез из ванной! Куда ты дела мои вещи? — Виталий выглядел почти испуганным.
— Переложила в шкаф в коридоре, — ответила Соня. — Там больше места.
— Но я всегда держу бритву и лосьон на полке! — возмутился он.
— А я не могла найти свою расческу из-за твоих вещей. Не волнуйся, всё твоё цело.
Виталий вздохнул с тем особым звуком, которое выводило Соню из себя.
— Давай поговорим, когда ты успокоишься.
Соня резко повернулась.
— Я абсолютно спокойна. И хочу, чтобы ты прекратил перекраивать мою квартиру.
Квартиру, которую я купила сама. Квартиру, за которую я платила одна.
— Твоя квартира? — Виталий приподнял бровь. — Я думал, мы живем вместе.
— Да, но это не значит, что ты можешь…
— Что я могу? — его голос стал тише, опаснее. — Существовать? Иметь свои вещи? Быть собой?
Соня молчала. В горле образовался ком из невысказанных претензий и обид.
***
Всего три месяца назад все было иначе. Виталий остался без жилья после расставания с бывшей девушкой. Квартира принадлежала ей, и ему пришлось съехать. У Сони были свободная комната и чувства к этому человеку, которые она старательно прятала целый год их знакомства.
Они работали в соседних офисах одного бизнес-центра: она руководила отделом маркетинга в небольшой фирме, он занимался подготовкой технической документации в строительной компании.
— Это временно, — убеждал он тогда. — Пока не найду что-то подходящее.
— Поживи у меня, — сказала она, чувствуя, как внутри расцветает надежда. — Места хватит.
Теперь Соня понимала, что места как раз и не хватало. Не физического — душевного.
Виталий подошел ближе, сел рядом на широкий подоконник.
— Сонь, мы же взрослые люди. Я просто пытаюсь сделать наш быт удобнее.
— Наш быт? — она не сдержала горькой усмешки. — Ты перестроил всё под себя. Начал с кухни, потом взялся за ванную, теперь добрался до спальни. Моя косметика теперь стоит не так, мои вещи лежат не там, мои книги выстроены по цвету, а не по авторам, как я привыкла.
— Но так ведь действительно лучше.
— Кому лучше, Виталь? Тебе?
Он встал, нервно поправил идеально уложенные волосы.
— Я не понимаю, что тебя так раздражает. Я навел порядок, сделал небольшой ремонт в ванной, отрегулировал кран, который тебя бесил. Скажи спасибо!
— За что? За то, что ты превратил мой дом в свой?
Соня ушла на кухню, налила воды. Руки дрожали. Утренний спор был не первым и, она чувствовала, далеко не последним. За три месяца совместной жизни маленькие раздражения превратились в снежный ком.
Их отношения начались странно — с дружеских обедов, с разговоров о работе, с неожиданной близости, возникшей после вечеринки. Соня была старше на три года, самостоятельнее, увереннее. Виталий казался мягким, внимательным. Казался.
Именно это слово теперь билось в голове Сони. Всё это время он надевал маску.
— Я думал, ты обрадуешься, — Виталий появился на кухне, открыл новый кухонный шкаф, который сам установил неделю назад. — Женщины обычно любят, когда мужчина берет на себя заботы о доме.
— Заботы — да. Тотальный контроль — нет.
— Это не контроль.
— А как это назвать? Ты выбросил мой любимый чай!
— Он был невкусный!
— А мне нравился! Я бы выпила его до конца недели.
Виталий картинно закатил глаза.
— Такая драма из-за чая. Типичная женская истерика.
Соня резко поставила стакан. Вода выплеснулась на столешницу.
— Не называй это истерикой. Дело не в чае. Дело в том, что ты не спрашиваешь. Ты решаешь за меня.
— Я просто делаю, как лучше.
— Для кого, Виталь? Для кого лучше?
В этот момент телефон Сони зазвонил. Коллега с работы, срочный вопрос. Разговор пришлось прервать, но недосказанность повисла в воздухе тяжелым сгустком.
***
Вечером Соня задержалась в офисе. Ей не хотелось возвращаться домой, где ждал очередной раунд тихого противостояния. Когда она все-таки пришла, то с порога почувствовала запах готовки.
— Я сделал ужин, — Виталий встретил ее с улыбкой, словно утреннего конфликта не было. — Салат с тунцом и рис с овощами.
Он поцеловал ее в щеку, и Соня почувствовала знакомый запах его одеколона. Тот самый, который ей так нравился вначале. Сейчас он почему-то вызывал только глухое раздражение.
— Ты злишься, — заметил Виталий, расставляя тарелки.
— Я устала.
— От меня?
Соня не ответила. Виталий вздохнул и сел напротив.
— Я стараюсь, Сонь. Правда. Но ты всё время недовольна.
— Я просто хочу, чтобы ты считался с моими предпочтениями. Это моя квартира.
— Наша квартира, — тихо поправил он.
— Нет, Виталь. Это моя квартира. Я за нее плачу. Ты живешь здесь всего три месяца.
Повисла пауза. Виталий медленно жевал, не глядя на нее.
— То есть я для тебя гость.
— Я не это сказала.
— Именно это, — он отложил вилку. — Знаешь, у меня тоже есть претензии. Ты упрямая. Не хочешь меняться. Не идешь навстречу.
— Потому что я не хочу, чтобы моя жизнь менялась до неузнаваемости!
— Любые отношения требуют компромиссов.
— Компромисс — это когда обе стороны чем-то жертвуют. А у нас что? Ты переделываешь всё под себя, а я должна под это подстраиваться.
Виталий резко встал.
— Хорошо. Если тебе так сложно со мной, может, мне стоит съехать?
Соня почувствовала, как к горлу подступают слезы. Этого она не хотела. Любила ли она его? Да. Но их совместная жизнь становилась невыносимой.
— Я не прошу тебя съезжать. Я хочу, чтобы ты считался с моими вещами, моими привычками, со мной.
— Я уважаю. Но я не хочу жить как твой квартирант, который боится лишний раз чашку переставить.
Ужин закончился молчанием. Они разошлись по разным комнатам: Виталий смотрел телевизор в гостиной, Соня забралась с книгой в спальню. Книга не читалась. Мысли путались.
«Что я делаю не так?» — думала она. — «Почему всё так сложно?»
***
На следующее утро была суббота. Соня проснулась поздно и обнаружила, что Виталия нет дома. На столе лежала записка: «Поехал к Славе. Вернусь вечером».
Слава был его лучшим другом. Соня знала, что они часто обсуждали их отношения. Интересно, как Виталий представлял ситуацию другу? Как капризы избалованной женщины, не ценящей заботу?
Она провела рукой по идеально застеленной кровати. Виталий всегда застилал ее очень ровно. Раньше Соня позволяла себе полежать в постели с книгой и чаем в выходной. Теперь это казалось почти проступком — нарушить идеальный порядок.
Соня встала и пошла на кухню. Открыла шкаф — все продукты были расставлены по категориям. Даже макароны в прозрачных контейнерах были рассортированы. Безупречный порядок, который вызывал у нее лишь глухое раздражение.
Она заварила кофе — не в любимой кружке, которая теперь стояла на верхней полке, а в одной из новых, купленных Виталием. Одинаковых, безликих.
День тянулся медленно. Соня убралась, постирала белье, позвонила маме. О проблемах с Виталием не рассказала — мама и так его недолюбливала, считая «лишним человеком в ее жизни».
***
Вечером, когда Виталий вернулся, Соня решила начать разговор. Серьезный, решающий.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, когда он вошел в квартиру.
— Я слушаю, — Виталий прошел на кухню, открыл холодильник, достал сок. Не спросил, будет ли она. Налил только себе.
— Так больше продолжаться не может, — Соня села напротив. — Я чувствую себя чужой в собственном доме.
— А я чувствую себя нежеланным гостем.
— Потому что ты не хочешь быть частью моей жизни. Ты хочешь, чтобы я стала частью тебя. На твоих условиях.
Виталий поставил стакан.
— Что конкретно тебя не устраивает?
— Понимаешь, я не могу так больше, — объяснила Соня. — Каждый день какие-то новые порядки, новые правила. Вчера мой шампунь исчез, а на его месте появился какой-то другой. Сегодня ты перебирал мое белье! Моё! Без спроса.
— Я просто навожу порядок.
— Нет, ты устанавливаешь свои правила. Без обсуждения. Без компромиссов.
Виталий вздохнул.
— Хорошо. Давай установим правила вместе. Что ты предлагаешь?
Соня на мгновение растерялась. Она не ожидала такого поворота.
— Я предлагаю… уважать мой выбор. Не выбрасывать мои вещи. Не переставлять их без спроса. Считаться с моими привычками.
— Даже если твои привычки нелогичны?
— Даже если, Виталь. Я привыкла жить определенным образом.
— То есть мне просто подстроиться. А где тут компромисс?
Соня потёрла лоб. Разговор снова заходил в тупик.
— Компромисс в том, что я готова обсуждать изменения. Но не принимать их как данность.
Виталий какое-то время молчал, глядя в окно. Потом кивнул.
— Хорошо. Я понял. Но у меня тоже есть условие. Я хочу, чтобы ты воспринимала меня как равного партнера. А не как гостя, которому ты из милости позволила пожить у себя.
Его слова задели за живое.
— Я никогда не относилась к тебе как к гостю!
— Да? А что ты сказала вчера? «Это моя квартира. Я за нее плачу».
Соня глубоко вдохнула.
— Извини. Это было некрасиво. Но я действительно чувствую, что теряю связь со своей жизнью.
— Я не хочу контролировать тебя, Соня. Я просто хочу, чтобы нам обоим было комфортно.
— Но ты не спрашиваешь, что комфортно мне.
Виталий встал, подошел к ней, присел рядом на корточки, взял за руки.
— Спрашиваю сейчас. Что тебе нужно, чтобы чувствовать себя комфортно?
Соня посмотрела в его глаза. Там была искренность, которую она давно не видела.
— Мне нужна своя зона. Буквально и образно. Мне нужно, чтобы часть квартиры осталась нетронутой. Моей. Без твоего вмешательства.
— Какая часть?
— Спальня. И мой рабочий стол. Это важно для меня.
Виталий кивнул.
— Хорошо. А что насчет кухни и ванной?
— Давай сделаем так: если ты хочешь что-то изменить — обсуди со мной. Не решай в одиночку.
— Договорились, — он улыбнулся. — И еще одно. Я хочу участвовать в расходах. Квартплата, продукты — всё пополам.
Соня кивнула. Это было справедливо.
— И последнее, — Виталий сжал ее руки. — Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом. Если что-то не нравится — говорим сразу. Не копим обиды.
— Согласна.
Тот вечер закончился примирением. Они заказали пиццу, смотрели комедию, смеялись вместе. Казалось, конфликт исчерпан.
***
Но через неделю Соня вернулась с работы и обнаружила, что ее рабочий стол переехал к окну. А еще через день все книги снова были расставлены по цвету.
— Но так же лучше, — оправдывался Виталий. — У окна больше света, тебе будет удобнее работать.
Соня смотрела на него и понимала: ничего не изменилось. Он не слышал ее. Или не хотел слышать.
Она сказала спокойно, почти без эмоций:
— Виталий, верни стол на место. И книги тоже.
— Но…
— Просто сделай это. Сегодня.
Он выполнил просьбу, но весь вечер был мрачен и молчалив. На следующий день Соня нашла в ванной новый шампунь. Ее любимый опять исчез.
— Этот лучше для твоего типа волос, — объяснил Виталий. — Я прочитал в интернете.
Соня молча пошла в магазин и купила свой шампунь. Когда вернулась, Виталий демонстративно хлопнул дверью спальни.
***
Так началась новая фаза их противостояния. Молчаливая, изматывающая. Виталий делал вид, что всё в порядке, но продолжал мелкими шажками переделывать квартиру. Соня сопротивлялась — иногда открыто, иногда тайно возвращая вещи на привычные места.
Мысль, которую она гнала от себя, становилась всё навязчивей: им нельзя жить вместе. Никогда.
В последний день месяца, вернувшись с работы пораньше, Соня застала Виталия за странным занятием. Он стоял у ее комода и перебирал нижнее белье, раскладывая его по каким-то своим категориям.
— Что ты делаешь? — спросила она с порога.
Виталий вздрогнул.
— Ты рано, — сказал он вместо ответа.
— Что. Ты. Делаешь?
— Навожу порядок. У тебя всё свалено как попало.
Соня почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Тонкая нить терпения, которая удерживала ее все эти месяцы.
— Собирай вещи, — сказала она тихо.
— Что?
— Собирай свои вещи и уходи. Сегодня.
Виталий рассмеялся.
— Из-за белья? Ты шутишь?
— Нет, Виталий. Я абсолютно серьезна. Это последняя капля. Ты не считаешься со мной, моими вещами, моим домом. Мы пытались договориться, но ты не слышишь. Уходи.
Он перестал улыбаться.
— Ты не можешь просто попросить меня уйти. Мы живем вместе.
— Нет, это я живу здесь. А ты — нет. Уходи, пожалуйста.
— Или что?
Соня достала телефон.
— Или я вызову участкового. Это моя квартира, Виталий. У меня есть все права выставить тебя за дверь.
Его лицо изменилось. Неверие сменилось гневом, затем — холодной яростью.
— Ты пожалеешь об этом, — сказал он тихо.
— Вряд ли.
Он собрал вещи молча, быстро. Соня стояла в дверях, наблюдая. Странно, но она не чувствовала ни грусти, ни сожаления. Только облегчение.
Когда Виталий был готов уходить, он повернулся к ней.
— Ты совершаешь ошибку. Мы могли бы быть счастливы.
— Нет, Виталь. Не могли бы. Потому что ты не видишь меня. Ты видишь только свои правила, свой порядок, себя.
— А ты индивидуалистка, которая не готова ни к каким отношениям.
Соня покачала головой.
— Я готова к отношениям. Но не к диктату.
Он усмехнулся.
— Удачи найти мужчину, который будет терпеть твой беспорядок.
— Удачи найти женщину, которая позволит себя подавить.
Дверь закрылась. Соня прислонилась к стене. Слезы, которые она сдерживала, наконец хлынули. Не от горя — от облегчения.
**
В квартире было тихо. Это была ее тишина. Соня встала, прошла на кухню, достала новый шампунь, купленный Виталием, и решительно отправила его в мусорное ведро. Затем открыла шкаф, перемешала идеально расставленные банки с крупами, улыбнулась.
Ее телефон зазвонил. На экране высветилось имя подруги, Марины.
— Привет, ты как? — раздался в трубке знакомый голос.
— Представляешь, я только что попросила Виталия съехать.
Пауза.
— Совсем?
— Да.
— И как ты?
Соня посмотрела вокруг. На идеально расставленные книги, на вычищенные до блеска поверхности, на безупречный порядок — следы Виталия, которые она скоро сотрет.
— Знаешь, я в порядке. Впервые за долгое время.
— Я рада за тебя, — искренне сказала Марина. — Этот парень был… не тем.
— Я знаю. Теперь знаю.
После звонка Соня налила себе чаю, вернулась в спальню. Посмотрела на идеально застеленную кровать, улыбнулась и резким движением сдернула покрывало. Забралась под одеяло в одежде, с чашкой чая, включила любимый сериал на ноутбуке.
Свобода. Вот что она чувствовала сейчас. Свобода быть собой, со своими привычками, предпочтениями, даже недостатками. Без оценки, без надзора, без необходимости соответствовать чужим стандартам.
Утром она проснулась с легким сердцем. Солнце заливало комнату, обещая новый день и новую жизнь. Соня потянулась, улыбнулась своим мыслям.
Она не жалела о случившемся. Виталий показал свое истинное лицо — лицо человека, который не умеет уважать чужие желания. Который под маской заботы прячет контроль.
Возможно, когда-нибудь она снова предложит кому-то разделить с ней жизнь и квартиру. Но теперь Соня точно знала, какие вопросы задать сначала. И какие линии обозначить.
А пока она наслаждалась тишиной. Своей тишиной. В своем доме, где каждый сантиметр снова принадлежал только ей.
