Я накрыла стол, испекла пирог, сделала их любимый салат. Разослала всей родне мужа приглашения за неделю. В ответ — тишина. Только золовка написала: «Ты же не нашей из родни. Мы празднуем только внутри круга».
Сообщение от Лизы пульсировало на экране телефона, будто кто-то намеренно вживил туда раскалённую иглу. Хотелось швырнуть телефон об стену, но я просто положила его на кухонный стол — экраном вниз. Затем медленно выдохнула.
— Не плакать, — шепнула я себе. — Только не сейчас.
Два года. Два года попыток понравиться семье Валеры. Бесконечные обеды, подарки, внимание к каждой мелочи. Запоминание любимых блюд, привычек, дней рождения. И всё ради чего? Чтобы получить хлёсткое «ты не из родни» в свой собственный праздник?
Салат с морскими гребешками стоял на столе в большой стеклянной миске — их любимый. Четыре тысячи за ингредиенты. Домашний малиновый пирог по рецепту их бабушки, который я выпросила у тёти Нины, младшей сестры свекрови. Три часа на кухне. Свечи, скатерть, цветы — бархатцы и астры необычного фиолетового оттенка.
И ни одного гостя.
Я глянула на часы — 18:40. Приглашение было на шесть. Даже Валера задерживался, хотя обещал прийти пораньше и помочь с последними приготовлениями.
Тихо зажурчала вода из крана — я механически мыла руки, глядя в никуда. Хотелось позвонить маме, но она с отчимом уехала в Турцию, и я не хотела портить им отдых своими проблемами.
Телефон завибрировал. Сообщение от Валеры:
«Прости, задержусь. Мама попросила заехать, какие-то проблемы с ноутбуком. Буду через час»
Я положила телефон обратно на стол. Без ответа.
***
Мы с Валерой познакомились в спортивном зале три года назад. Он тренировался в зоне силовых, а я посещала групповые занятия по пилатесу. Однажды пересеклись у кулера с водой, разговорились. Он оказался программистом в компании, занимающейся разработкой приложений для банковской сферы. Я работала специалистом по закупкам в крупной торговой сети.
— Ух ты, — улыбнулся он тогда, — так ты профессиональный шопоголик?
— Скорее, профессиональный экономист, — парировала я. — Если я плохо выполню свою работу, твой поход в магазин обойдётся в два раза дороже.
Мы начали встречаться через пару недель. Валера был внимательным, с хорошим чувством юмора, любил готовить, что меня приятно удивило. Спустя год он сделал предложение — в ботаническом саду, возле японского прудика с карпами. Без пафоса, но очень искренне.
— Даша, я хочу просыпаться с тобой каждое утро. Выйдешь за меня?
Я сказала «да» и была по-настоящему счастлива. До встречи с его семьёй.
***
С родителями Валеры мы познакомились на семейном ужине в их доме — двухэтажной постройке в пригороде, доставшейся Валериному отцу от дяди. Антон Сергеевич работал инженером в строительной компании, которая занималась промышленными объектами. Татьяна Викторовна преподавала экономику в техникуме. Вместе они прожили тридцать лет.
У Валеры были старший брат Олег с женой Светой, сестра Лиза и бабушка Анна Михайловна — мать Татьяны Викторовны. Все они жили недалеко друг от друга. Собирались вместе не реже двух раз в месяц. И постоянно общались в семейном чате.
— Мы очень дружные, — с гордостью объяснял Валера перед встречей. — У нас принято помогать друг другу и всегда быть на связи.
За ужином я была приветлива, внимательна, принесла домашнюю шарлотку и букет хризантем для Татьяны Викторовны. Семья казалась вежливой, но какой-то отстранённой. Много расспрашивали о моей работе, родителях, образовании. Особенно интересовались, почему я в двадцать восемь ещё не замужем.
— У девушки должна быть семья, — убеждённо говорила Анна Михайловна, помешивая чай. — Время идёт, годы не вернёшь.
— Бабуль, сейчас многие строят карьеру сначала, — вступился Валера.
— И что тебе твоя карьера даст? — не успокаивалась бабушка. — А если с детьми не получится потом?
Я улыбалась и спокойно отвечала, что хочу семью, но важно найти правильного человека, и я рада, что встретила Валеру. Про себя думала: «Вот почему он так настойчиво заговаривал о детях в последнее время».
После ужина, когда мы ехали домой, Валера был доволен:
— Ты им понравилась. Особенно папе.
Я кивнула, но внутренне не была так уверена. Интуиция подсказывала: меня проверяли, а не знакомились.
В день нашей свадьбы, девять месяцев назад, стояла прекрасная солнечная погода. Мы расписались в загсе, а затем отметили в небольшом ресторане с видом на реку. Гостей было около сорока человек — мои родители, друзья, коллеги и, конечно, семья Валеры в полном составе.
Моя мама, Наталья Андреевна, работала менеджером в туристической компании. Рассталась с отцом, когда мне было двенадцать, а четыре года назад вышла замуж за Виктора, владельца небольшой сети аптек. Они много путешествовали и обожали активный отдых.
— Милая, главное — сохраняй независимость, — шепнула мне мама во время праздника. — Даже в браке надо оставаться собой.
Торжество проходило хорошо, но я заметила несколько странных моментов. Семья Валеры держалась обособленно, словно отдельной группой. Когда мои подруги пригласили Лизу и Свету на танцпол, они вежливо отказались. А Татьяна Викторовна весь вечер обсуждала с Анной Михайловной, что свадьба «могла быть более традиционной».
После свадьбы мы переехали в нашу квартиру — однушку в новом районе, которую Валера купил в ипотеку ещё до нашего знакомства.
Первые признаки проблем появились месяца через два после свадьбы. В одно воскресенье Валера вдруг заявил:
— Сегодня не сможем пойти в кино. Мама просила приехать, проблемы с трубами в ванной.
— Хорошо, — пожала я плечами. — Когда поедем?
— Ну… вообще-то она просила, чтобы я приехал один, — замялся он. — Ей неловко показывать посторонним беспорядок в доме.
Посторонним. Это слово резануло слух.
— Хорошо, — повторила я. — Буду ждать тебя дома.
Он вернулся поздно вечером, от него пахло домашней едой. Не стал ничего рассказывать про трубы, зато с энтузиазмом пересказал семейные новости и шутки, которыми они обменивались за столом.
Потом были и другие случаи. Татьяна Викторовна звонила Валере с просьбами помочь, и он срывался к ней сразу же. Семейные ужины, на которые меня приглашали через раз. Разговоры, которые затихали, когда я входила в комнату.
— Валер, мне кажется, твоя семья не очень-то меня принимает, — сказала я однажды.
— Глупости, — отмахнулся он. — Просто они привыкли к своему кругу. Дай им время.
Я давала время. А сегодня, в мой тридцатый день рождения, получила окончательный ответ.
Входная дверь щёлкнула в начале девятого вечера. Я сидела за накрытым столом и читала книгу, салат давно убрала в холодильник.
— Даш, ты что сидишь в темноте? — Валера включил свет в прихожей. — Извини, что так долго. У мамы полетела система на ноутбуке, пришлось переустанавливать.
Он вошёл на кухню, поцеловал меня в щёку и замер.
— Ой, у тебя же день рождения, — он хлопнул себя по лбу. — Прости, я совсем с этими делами…
— Где мой подарок? — спросила я спокойно.
— Я… я завтра, — замялся он. — Честно, я планировал, но…
— Где твоя семья? Почему никто не пришёл?
Валера опустился на стул напротив меня.
— Мама плохо себя чувствовала. Олег со Светой повезли ребёнка к врачу. А Лиза… ну, у неё свои дела.
— Вот сообщение от твоей сестры, — я показала ему телефон с открытым сообщением. — Прочитай вслух.
Валера взял телефон, пробежал глазами текст и побледнел.
— Она не это имела в виду, — начал оправдываться он.
— А что она имела в виду? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Объясни мне, пожалуйста!
— Понимаешь, у нас в семье есть традиции… — начал он. — Мы всегда отмечаем особые даты только своим кругом…
— Я твоя жена, Валера! — мой голос дрогнул. — Кто я, по-твоему? Соседка? Коллега? Случайная знакомая?
— Ты моя жена, но…
— Что «но»? — я встала из-за стола. — Что за «внутренний круг» такой, в который меня не пускают? Что я сделала не так? Чем не заслужила хотя бы уважения?
— Ты не понимаешь, — сказал он тихо. — У нас так принято. Семья — это кровные узы. Мама всегда говорила, что…
— То есть твоя мама решает, кто твоя семья? — перебила я. — А ты сам что думаешь?
— Я думаю, что ты слишком остро реагируешь, — он наконец посмотрел на меня. — Это просто день рождения. Мы могли бы отметить вдвоём, разве нет?
В этот момент я поняла, что проблема гораздо глубже, чем казалось. Дело не в дне рождения. Дело в том, что меня не считали частью семьи и никогда не собирались считать.
— Твоя семья не приняла меня с самого начала, — произнесла я. — И ты это знал, но ничего не сделал. Позволил им относиться ко мне как к чужой.
— Неправда! — возразил он. — Просто дай им больше времени…
— Сколько, Валера? — я почувствовала, как по щекам покатились слёзы. — Пять лет? Десять? А если у нас будут дети — их тоже не возьмут в этот «внутренний круг»? Или только наполовину?
Воцарилась тишина. Валера смотрел на меня с таким видом, будто никогда раньше не видел.
— Я люблю тебя, — сказал он наконец. — Но ты не можешь требовать, чтобы я выбирал между тобой и семьёй.
— Я не прошу выбирать, — ответила я. — Я прошу, чтобы ты сам решил, кто твоя семья. И если твоя жена — не семья, тогда… — я не договорила.
Он молчал. Долго. Потом достал телефон и начал кому-то звонить.
— Ты что делаешь? — спросила я.
— Звоню маме, — ответил он. — Хочу объяснить ситуацию.
И тут что-то во мне сломалось окончательно. Тридцать лет, хорошая работа, собственная доля в квартире — и я стою со слезами на глазах, пока мой муж звонит маме, чтобы она решила нашу семейную проблему?
— Убери телефон, — сказала я тихо.
— Что?
— Убери телефон, — повторила я громче. — Мы сами должны решить эту проблему.
— Мама поможет всё объяснить…
— Валера! — я почти кричала. — Тебе двадцать девять лет! Хватит прятаться за мамину спину! Реши хоть что-то сам!
Он медленно опустил телефон.
— Ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь, — я вытерла слёзы. — Я не собираюсь всю жизнь быть приживалкой в твоей семье. Либо мы с тобой — семья, и ты отстаиваешь наши интересы, либо… нам нужно серьёзно задуматься, зачем мы вообще поженились.
Валера посмотрел на меня затравленно, как будто я загнала его в угол.
— Давай не будем принимать поспешных решений, — сказал он примирительно. — Просто успокоимся и подумаем завтра на свежую голову.
— Хорошо, — кивнула я. — Иди, подумай. А я пока соберу вещи и поеду к подруге.
— Что? — он вскинулся. — Зачем? Даша, не делай глупостей!
— Это не глупость, — ответила я спокойно.
***
Я провела три дня у Насти, моей лучшей подруги со студенческих времён. Она работала менеджером в компании, занимающейся оптовыми поставками косметики. И недавно разошлась с гражданским мужем после пяти лет отношений.
— Вот почему я замуж не выходила, — говорила она, разливая вино по бокалам. — Всегда есть родня, которая считает, что имеет право решать, как вам жить.
Валера звонил каждый день. Сначала требовал вернуться, потом просил, потом умолял. Я отвечала одно: «Мне нужно время подумать».
На четвёртый день он приехал к Насте домой с огромным букетом жёлтых лилий — моих любимых цветов.
— Даш, прости меня, — сказал он, глядя мне в глаза. — Я всё понял. Ты права.
— И что же ты понял? — спросила я, не приглашая его войти.
— Что должен был защищать тебя перед семьёй.
Я смотрела на него, не зная, верить или нет.
— Я поговорил с мамой, — продолжил он. — Объяснил, что ты — моя семья. И либо они принимают тебя полностью, либо… нам придётся пересмотреть наше общение.
— И что она сказала?
— Обиделась. Поплакала. Сказала, что я неблагодарный сын, — он грустно усмехнулся. — А потом папа с ней поговорил. И знаешь, он меня поддержал.
— И что теперь?
— Мама просила передать приглашение на семейный ужин. В эту субботу. Она хочет извиниться.
Я недоверчиво покачала головой:
— И ты думаешь, всё так просто решится?
— Нет, — серьёзно ответил Валера. — Я знаю, что будет непросто. Но я буду на твоей стороне, клянусь. Мы — семья, Даша. Ты и я. Остальное вторично.
Я смотрела на него долго. Искала в его глазах сомнение или неуверенность. Не нашла.
— Хорошо, — сказала наконец. — Я вернусь домой. Но на ужин мы пойдём, только если ты действительно готов отстаивать наши интересы. Без колебаний.
— Готов, — кивнул он. — Обещаю.
***
Ужин с родителями Валеры выдался напряжённым. Татьяна Викторовна была сдержанна, но вежлива. Анна Михайловна демонстративно молчала большую часть вечера. Света листала ленту в телефоне. Лиза фотографировала тарелку и выложила в сторис. Я увидела краем глаза.
Валера пытался шутить, что-то вспоминать из детства — о походах, о даче, о семейных посиделках. Все оживлялись, но меня в этих воспоминаниях не было. Я сидела с краю, как приглашённая незнакомка на чужом застолье.
Десерт принесли без обсуждений. Торт — покупной, со слежавшимися ягодами. Я сидела, молча жевала сухой корж и ощущала себя невидимкой.
После ужина Валера ушёл мыть посуду. Я осталась на диване с женщинами. Никто со мной не заговорил. Бабушка достала носовые платки из шкатулки и стала перебирать, какой красивее. Лиза листала комментарии к сторис.
Меня не существовало.
Когда мы вышли на улицу, Валера посмотрел на меня виновато:
— Ну, не так уж и плохо прошло, правда?
Я молчала. Он сжал мою руку.
— Дай им время…
Я посмотрела на тёмные окна дома, где только что за столом сидела «их» семья.
Я была лишней. Гостьей. Ошибкой в системе.
***
Утром я проснулась с чётким ощущением: я не вернусь. Ни к Валере. Ни в ту жизнь, где нужно вымаливать внимание родни.
Я дождалась, когда Валера уйдет на работу. Забрала вещи. Положила ключи на полку в прихожей. И оставила короткую записку — без драмы, без объяснений, без «давай останемся друзьями». Просто:
«Больше не буду ждать, что твоя родня примет меня за свою. Даша»
Прошло две недели.
Он писал. Звонил. Сначала — часто, потом всё реже. В последнем сообщении было: «Если передумаешь — я всегда буду рядом.» Я не ответила.
Потому что ничего не передумала.
Прошло два месяца.
⠀
Я сняла студию ближе к центру. Небольшую, но с окнами на юг и тёплыми полами. Цвет стен — светло-песочный, ни намёка на серость. Как и в моей жизни теперь.
Развод оформили быстро. Валера не сопротивлялся.
— Если ты считаешь, что так будет лучше, — сказал он. — Я не хочу тебя держать.
⠀
Он действительно никогда меня не держал. Просто был рядом, когда это было удобно. Никто из его семьи со мной не связался. Ни Лиза, ни Света, ни Татьяна Викторовна. Впрочем, и не жду. Я не их человек, и это больше не ранит.
⠀
Через неделю после подписания бумаг я случайно увидела фото в соц.сетях — Люся, соседка родителей Валеры, стояла рядом с ним в обнимку. Подпись была простая:
«Наш вечер на даче. Люся сделала великолепный штрудель. Как дома.»
Как дома.⠀
Я закрыла фото, не разозлившись. Теперь у меня по утрам рис с овощами, а не блины. И тишина — не та, что тянет вниз, а та, в которой можно наконец слышать себя.
⠀
Я больше не готовлю чужие любимые блюда. Не изучаю семейные переписки. Я снова живу свою жизнь. И, пожалуй, это — главное.
