Они пришли с пирогами и претензиями. Сначала — чай, потом намёки. А потом свекровь сказала: «Ну раз у вас род продолжать некому — давайте обсудим жильё». Я сидела с чашкой, а она уже считала метры.
Атмосфера в комнате мгновенно изменилась, стала напряженной. Время будто замедлилось. Муж уставился в свою тарелку, избегая встречаться с кем-либо взглядом. А я? Я почувствовала, как внутри наконец созрело решение. Достаточно.
— Простите, что? — мой голос прозвучал неожиданно твёрдо.
Ирина Николаевна поправила идеально уложенные волосы и улыбнулась так, словно делала мне одолжение.
— Альбина, милочка, пойми правильно. Вы с Димой женаты уже пять лет. Детей нет. И не предвидится, как я понимаю? — она многозначительно посмотрела на меня, будто я скрывала какой-то секрет. — А квартира-то немаленькая. Три комнаты! Зачем вам столько места? У нас Вадик с женой ютятся в однушке, а у них уже двое малышей. А вы тут…
Я перевела взгляд на свекра, Николая Степановича. Он внимательно изучал содержимое своей чашки. На Диму даже не посмотрела — знала, что он опять промолчит.
***
Квартира — наша боль и гордость. Купили три года назад в ипотеку. Когда только начинали с Димой, жили на съёмной, откладывали каждую копейку. Я вставала в пять утра, чтобы доехать до медицинского центра, где работала терапевтом. Дима задерживался допоздна в своей школе, где преподавал биологию. Дополнительные занятия, репетиторство — всё шло в общую копилку.
Когда накопили на первоначальный взнос, счастью не было предела. Помню, как мы на полу расстелили план квартиры и мечтали — здесь будет большой диван, тут — книжные полки от пола до потолка, а эта комната… эта комната когда-нибудь станет детской.
Но время шло, а детская оставалась пустой. Сначала мы не беспокоились — молодые, всё впереди. Потом начались анализы, консультации, процедуры. Мои коллеги смотрели на меня с плохо скрываемой жалостью, а я улыбалась и погружалась в работу с головой. В какой-то момент мы с Димой решили взять паузу — слишком это выматывало, отнимало силы и радость.
И вроде бы всё наладилось. Мы снова стали путешествовать, встречаться с друзьями, жить для себя. Я получила повышение и стала заведующей отделением, Дима выиграл городской конкурс учителей. Стало легче с выплатами по ипотеке. Жизнь обрела новые краски.
А потом началось. Сначала осторожные вопросы свекрови: «Ну как, нет новостей?» Потом — советы. Травяные сборы, народные целители, специализированные клиники. Потом — намёки на то, что времени всё меньше. И вот теперь… это.
***
— Давайте проясним, — я аккуратно поставила чашку на стол. — Вы предлагаете нам… что именно? Съехать из нашей квартиры?
— Зачем так грубо, Альбиночка, — Ирина Николаевна поморщилась. — Просто подумайте логически. Вадику нужно растить детей. Настоящую семью. А вам с Димой вдвоём будет комфортно и в квартире поменьше. Даже экономнее!
— Мама, — Дима наконец подал голос, но как-то неуверенно, — мы же говорили об этом…
— Сынок, мы говорили, когда думали, что у вас ещё есть шансы. Но сколько можно ждать? Тебе уже тридцать два! А братец твой — молодец, двоих родил, да ещё и младше тебя на четыре года.
Я смотрела на них и не верила своим ушам. Они обсуждали нашу квартиру без меня? Как будто я какой-то приложение к Диме, а не равноправный собственник жилья, за которое плачу из своего кармана?
— Альбина, — свёкор внезапно включился в разговор, — мы же как лучше хотим. Для всей семьи.
— Для всей семьи? — я почувствовала, как во мне поднимается что-то сильное, решительное. — А мы с Димой — не семья?
— Ну что ты, конечно семья, — отмахнулась свекровь. — Просто… неполная. Без детей — это не совсем то.
Неполная. Это слово отозвалось внутри неприятным холодом.
***
Мы с Димой познакомились восемь лет назад на семинаре по здоровому образу жизни. Он пришёл как учитель биологии, интересовался новыми методиками для своих уроков. Я выступала с докладом о профилактике сезонных заболеваний у подростков. Он задал самый интересный вопрос из всей аудитории, а потом подошёл после выступления.
Разговорились — и не могли остановиться. Обменялись номерами, стали переписываться каждый день. Через месяц он назвал меня своей девушкой, через год сделал предложение. Мы были так счастливы, так совпадали во всём. Одинаково любили документальные фильмы про природу, пешие прогулки, исторические музеи и домашний уют.
Когда начались наши трудности с планированием семьи, Дима постоянно поддерживал меня. Держал за руку на приёмах, утешал после очередных неутешительных новостей, говорил, что любит меня любую и что это — не главное. Что мы — семья, вне зависимости от всего остального.
А теперь он сидел и молчал, пока его мать называла нас «неполной семьёй».
***
— Ирина Николаевна, — я сложила руки на коленях, чтобы не было видно, как они дрожат. — Напомню, что эту квартиру мы с Димой купили сами. В ипотеку. Которую выплачиваем из своих зарплат. Без чьей-либо помощи.
— Ой, да ладно тебе, — свекровь скривилась, будто съела что-то кислое. — Мы вам на свадьбу подарили триста тысяч! Думаешь, просто так? На первый взнос это было.
— И мы очень благодарны за помощь, — я старалась говорить спокойно. — Но это был подарок. А не инвестиция с правом последующего распоряжения нашим жильём.
— Альбина! — Ирина Николаевна повысила голос. — Что ты такое говоришь? Мы же родители! Мы думаем о будущем! О продолжении рода! О внуках, в конце концов! А вы…
— А мы — что? — я почувствовала, как внутри что-то обрывается.
— А вы не можете обеспечить продолжение фамилии! А фамилия-то какая — Воронцовы! У нас в роду профессора, врачи, учёные! А ты…
— Мама! — Дима наконец-то подал голос. — Перестань!
— Что «перестань»? Правду говорю! Сколько лет прошло, а результата нет! Может, вам стоит подумать о… других вариантах? Может, с тобой всё в порядке, а вот Альбина…
Я поднялась с места. Спокойно, но решительно.
— Достаточно. Этот разговор окончен.
— Сядь! — повысила голос свекровь. — Мы не договорили!
— Нет, Ирина Николаевна, мы как раз договорили, — я сохраняла внешнее спокойствие, хотя внутри всё дрожало. — Вы пришли в МОЙ дом и предлагаете нам отдать НАШУ квартиру вашему младшему сыну, потому что мы, видите ли, недостаточно «полноценная» семья для того, чтобы жить в трёхкомнатной квартире. Это… это совершенно неприемлемо.
— Альбина, — свёкор попытался сгладить ситуацию, — давай без эмоций. Речь не о том, чтобы вы совсем отдали квартиру. Может, обменяться? Вы переедете в однушку Вадика, а они сюда. С доплатой, конечно. А ипотеку мы с Вадиком возьмём на себя.
Я перевела взгляд на Диму.
— Ты знал? Вы это обсуждали?
Он смотрел в пол.
— Дима?
— Мама звонила… спрашивала… — он запнулся. — Я сказал, что нам и так хорошо.
— Но ты не сказал ей, что это предложение неуместно?
— Альбина, ну зачем так… — Дима посмотрел на меня растерянно. — Это же моя семья.
— А я? Я кто?
Тишина окутала комнату. Неловкая, тяжёлая, давящая.
***
Я развернулась и вышла из кухни. Зашла в спальню, закрыла дверь. Сердце учащённо билось. На прикроватной тумбочке стояла наша фотография — с годовщины свадьбы. Счастливые, улыбающиеся. Такие близкие.
В дверь тихонько постучали.
— Альбина, — голос Димы звучал виновато. — Можно?
Я не ответила. Он вошёл сам.
— Прости… Я не думал, что они начнут этот разговор сегодня.
— Но ты знал, что они его планируют? — я повернулась к нему. — И не предупредил меня?
— Я надеялся, что до этого не дойдёт, — он присел на край кровати. — Мама уже пару месяцев твердит про Вадика и детей. Я отмахивался, говорил, что это бред. Но она не унимается.
— И что ты ей ответил? Когда она предложила эту… сделку?
Дима вздохнул.
— Я сказал, что нам нужно подумать.
Я почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Подумать? О том, чтобы отдать нашу квартиру, за которую мы платим уже три года? Квартиру, в которую вложили все свои силы, мечты, деньги? Ты сказал, что нам нужно ПОДУМАТЬ?
— Альбина, я просто не хотел обострять! Ты же знаешь мою маму — если ей резко отказать, она неделями будет звонить и давить.
— А меня спросить ты не подумал? Со мной обсудить?
— Я… — он запнулся. — Я хотел. Но не знал, как начать этот разговор.
Я смотрела на человека, с которым прожила пять лет, и словно видела его по-новому.
— Знаешь, Дима, проблема не в том, что у нас нет детей, — я говорила спокойно, выбирая слова с особой тщательностью. — Проблема в том, что ты, кажется, не понимаешь, что такое семья. Мы с тобой — семья. Даже без детей.
— Я знаю, — он потянулся к моей руке, но я отстранилась.
— Нет, не знаешь. Иначе ты бы сразу сказал своей маме, что этот разговор неуместен и оскорбителен. Что наша квартира — это наша квартира, и точка. Что не важно, есть у нас дети или нет — мы имеем право жить так, как считаем нужным.
— Альбина…
— Но вместо этого ты решил «подумать». И сейчас они сидят там, на кухне, и ждут, когда ты меня убедишь. Угадала?
Дима молчал. Этого было достаточно.
— Я пойду прогуляюсь, — я встала и направилась к шкафу за курткой. — Мне нужно проветрить голову.
— Подожди! — он вскочил. — Давай сначала решим, что делать с родителями.
— А что с ними делать? Скажи, что мы отказываемся, и пусть уходят.
— Но…
— Дима, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Это не обсуждается. Никаких обменов. Никаких переездов. Это наш дом. Если ты не можешь им это объяснить, то… — я запнулась, — то мне придётся серьёзно задуматься о нашем будущем.
***
Я вышла из квартиры, не попрощавшись с гостями. Мне нужно было проветриться. Собраться с мыслями. Я шла по району, размышляя о ситуации.
Телефон в кармане завибрировал. Дима. Я не ответила на звонок и отправила сообщение: «Не звони сейчас. Вернусь позже. Надеюсь, к тому времени твои родители уже уйдут».
Я зашла в небольшое кафе недалеко от дома. Заказала травяной чай. Телефон снова завибрировал — сообщение.
«Они ушли. Я сказал, что мы не будем ничего менять. Мама расстроилась. Прости меня».
Я отложила телефон. Чай приятно согревал. Теперь я понимала, что нам придётся многое пересмотреть. Не только отношения с его родителями, но и наши собственные.
Ещё одно сообщение.
«Я люблю тебя. И ты права — мы семья. Полноценная. Даже если у нас никогда не будет детей».
Я смотрела на эти слова и думала: можно ли верить? Не просто словам — действиям, которые за ними последуют? Готов ли Дима по-настоящему отстаивать нас, нашу семью из двух человек? Или при первом серьёзном давлении снова сдастся?
***
Внезапное озарение накрыло меня. Все эти годы я была сильной за двоих. Я принимала решения, я двигала нас вперёд, я справлялась с трудностями. А Дима… Дима просто следовал за мной, соглашался и кивал. Даже сейчас, когда дело коснулось нашего дома, нашей жизни, он не смог сразу твёрдо сказать «нет».
«Не могу сейчас вернуться домой,» — написала я в ответ. — «Переночую у Насти. Нам обоим нужно время подумать.»
Его ответ пришёл мгновенно: «Альбина, пожалуйста, давай поговорим. Я всё исправлю.»
«Нет, Дима. На этот раз всё по-другому. Мне нужно время.»
***
Настя, моя лучшая подруга ещё со студенческих времён, открыла дверь и сразу всё поняла по моему лицу.
— Что случилось? — она провела меня в квартиру.
Я рассказала ей всё — про визит свекрови, про их «предложение», про реакцию Димы. Чем больше я говорила, тем яснее понимала — эта ситуация стала последней каплей.
— Я всегда думала, что мы вместе решаем проблемы, — сказала я, обхватив чашку с чаем руками. — А оказалось, что я решаю, а он… он просто следует за мной. И когда нужно было защитить нашу семью, он не смог.
— А чего ты ждёшь от него? — Настя смотрела на меня внимательно. — Чего ты хочешь?
Этот вопрос заставил меня задуматься.
— Я хочу знать, что могу положиться на него, когда сложно. Что не я одна должна быть сильной всё время.
— И ты думаешь, он может измениться?
— Не знаю, — честно ответила я. — Но я точно понимаю, что больше не хочу жить так, как раньше. Я увидела наши отношения в новом свете.
***
Я вернулась домой через два дня. Муж бросился ко мне, обнял:
— Я так боялся, что ты не вернёшься.
— Я пришла собрать вещи, — тихо сказала я. — Мне нужно время, Дима. Настоящее время. Не на пару дней.
Он побледнел.
— Но я же извинился… Я сказал родителям, что мы не отдадим квартиру…
— Дело не в самой квартире, — я продолжала собирать вещи. — Дело в том, что ты не смог сразу отказать им. Ты действительно допустил мысль о том, чтобы мы переехали из-за прихоти твоих родителей.
— Я просто не хотел ссориться с ними…
— И поэтому ты был готов рассмотреть их предложение? Променять наш дом на однушку Вадика? Это показывает, насколько для тебя важны наши общие решения.
Он молчал.
— Понимаешь, — продолжила я, — я устала быть единственным сильным человеком в наших отношениях. Устала принимать все решения. Устала тащить всё на себе. И когда появилась проблема, которую должен был решить ты — ты не справился.
— Я могу измениться! — в его голосе звучало отчаяние.
— Возможно, — я застегнула сумку. — Но сейчас мне нужно пожить отдельно. Я должна понять, устраивают ли меня отношения, где постоянно приходится быть за двоих. Хочу оценить, действительно ли ты готов стать более самостоятельным, или это временное решение.
— И что нам делать с квартирой? С ипотекой?
Я грустно усмехнулась:
— Видишь? Даже сейчас ты думаешь о квартире, а не о нас.
— Нет, я просто…
— Я буду платить свою часть, — перебила я его. — Но жить здесь пока не буду.
***
Прошло три недели. Квартиру я оплачивала исправно, а сама снимала маленькую студию. На звонки Димы отвечала редко, встречи откладывала. Ему было больно, но я не могла вернуться. Каждый раз, думая о нашей совместной жизни, я видела как он молчит, опустив глаза, пока его мать пытается отобрать наш дом.
Это утро начиналось как обычно. Я собиралась на работу, когда зазвонил телефон. Дима. Я почти сбросила, но что-то заставило меня ответить.
— Альбина, — его голос звучал напряженно. — Мама попала в больницу.
— Мне жаль, — я действительно не желала зла свекрови, несмотря ни на что. — Надеюсь, ей станет лучше.
— Дело не только в этом, — он помедлил. — Она хочет, чтобы мы с тобой помогли Вадику с первым взносом на квартиру. Как её последнее желание.
Я замерла.
— Что?
— Это для неё важно, — он говорил тихо. — Я подумал, может, мы могли бы…
Я не дала ему закончить.
— Ты ничего не понял. Совсем. Ничего.
В трубке повисла тишина.
— Знаешь, Дима, — я говорила спокойно, удивляясь собственному хладнокровию, — я подаю на развод. Всё, хватит!
— Но я люблю тебя.
— А я любила тебя. Но этого оказалось недостаточно.
Я повесила трубку и выключила телефон. Позже напишу ему, что можно выкупить мою долю в квартире или продать её. С этим тоже можно разобраться.
Наша история закончилась в тот момент, когда он промолчал. Когда не смог отстоять даже то, что было для нас по-настоящему важно. Может быть, он и вправду изменится когда-нибудь. Но это будет уже не для меня.
Выходя из дома, я почувствовала странное облегчение. Впереди была новая жизнь, в которой я больше не буду нести двойную ношу. И это было лучшее, что я могла для себя сделать.
