— Кухня у тебя, конечно, отличная. Главное — потом не забыть, кому её оставить, — проговорила племянница.
Вероника едва не поперхнулась чаем. Неужели её уже мысленно списали со счетов и распределяют имущество?
Она замерла с чашкой в руках. Племянница Ира, которую она не видела несколько лет, стояла у новенькой кухонной стойки и проводила пальцем по глянцевой поверхности, оценивающе разглядывая интерьер. Рядом её муж Стас внимательно изучал кофемашину.
Сегодня был первый раз, когда Вероника пригласила родственников после ремонта. Новая кухня — результат пяти лет экономии и усердной работы в туристическом бюро. Она долго планировала это обновление и наконец воплотила в реальность. И вот теперь… Неужели вместо комплиментов я слышу оценку моего имущества?
— Прости, Ира, но я пока не планирую думать о завещании, — Вероника постаралась, чтобы голос звучал непринуждённо. — Мне всего сорок три, и я надеюсь, что моя посудомойка прослужит ещё много лет.
Стас хохотнул, но как-то неестественно.
— Да ладно тебе, тётя Вероника! Ира просто восхищается. Правда, дорогая?
Ира пожала плечами и отошла к окну.
— Конечно. Просто в нашей семье всегда было принято обсуждать такие вещи заранее. Помнишь, как было с дядей Костей? Не оставил никаких распоряжений по поводу своего завещания, и потом все переругались.
Вероника поставила чашку на стол. Эта тема казалась абсурдной. Особенно сегодня, когда она ждала совсем других реакций на свое обновленное жилье.
— Давайте лучше я покажу вам гостиную, — предложила она, пытаясь сменить тему. — Там новый диван и акустическая система.
Вечер с родственниками затянулся до десяти. Когда за ними закрылась дверь, Вероника выдохнула и прислонилась к стене. Странное чувство не покидало её.
Ира и Стас ходили по квартире, словно оценщики имущества. Они задавали вопросы о стоимости, расспрашивали о гарантийных талонах, интересовались, как давно куплена та или иная вещь.
«А это сколько стоило?» «А гарантия на сколько лет?» «А это натуральное дерево или имитация?»
Телефон зазвонил, прерывая размышления. На экране высветилось имя сестры.
— Алло, Настя?
— Привет, Вероник! Как прошла встреча с Ирой? — голос сестры звучал необычно возбужденно.
— Странно, если честно. Они больше интересовались моими вещами, чем мной.
Пауза на другом конце провода.
— Знаешь, я хотела тебе сказать… — Настя запнулась. — У нас недавно была семейная встреча. Там были все: Ира со Стасом, тётя Лида, дядя Гриша…
— И?
— И разговор зашёл о тебе. О том, что ты одна, детей нет…
Вероника напряглась.
— И что?
— Ну, все немного беспокоятся… о твоём имуществе. Если что-то случится…
Вероника не могла поверить своим ушам.
— Что значит «если что-то случится»? Я в полном порядке!
— Конечно-конечно! — поспешно ответила Настя. — Просто дядя Гриша предложил составить что-то вроде… семейного соглашения. Чтобы всё было справедливо.
— Справедливо? — Вероника едва не задохнулась от возмущения. — А не рановато родня делит мою квартиру?
— Никто ничего не делит! — Настя явно смутилась. — Просто хотим избежать недоразумений в будущем.
— В каком будущем, Настя? Ты себя слышишь?
Разговор закончился натянуто. Вероника положила телефон и огляделась. Её уютная квартира, купленную в ипотеку пять лет назад, вдруг показалась ей яблоком раздора. Стены, мебель, техника — всё то, что она так бережно выбирала, внезапно превратилось в объект чужих притязаний.
После развода семь лет назад Вероника предпочла жить одна. Бывший муж Андрей переехал в другой город, завёл новую семью, а детей у них так и не появилось — сначала откладывали из-за карьеры, потом были проблемы со здоровьем.
Она привыкла к своей независимости, выстроила жизнь по собственным правилам. И теперь эта самостоятельность, которой она так дорожила, вдруг стала поводом для родственников считать её имущество чем-то, на что они имеют право.
***
На следующий день Вероника получила сообщение от тёти Лиды: «Зайду к тебе после обеда. Хочу посмотреть, как ты живёшь. И поговорить надо».
Визит тёти не предвещал ничего хорошего, но отказывать было неудобно. В два часа дня звонок в дверь возвестил о её приходе.
Тётя Лида, энергичная женщина шестидесяти пяти лет, влетела в квартиру, на ходу снимая пальто.
— Вероничка, дорогая! Давно не виделись! — она обняла племянницу и прошла в гостиную. — Ого! Да у тебя тут настоящий музей современного искусства!
Тётя Лида начала обход квартиры, не дожидаясь приглашения. Она останавливалась у каждого предмета, рассматривала, иногда трогала, словно проверяя качество.
— Неплохо, неплохо, — приговаривала она. — А телевизор какого года? А холодильник на гарантии ещё?
Вероника шла следом, пытаясь сохранить дружелюбное выражение лица.
— Тётя Лида, может, чай? — предложила она, надеясь прервать инвентаризацию.
— Конечно, милая. Только сначала спальню покажи. Интересно, какая у тебя кровать.
В спальне тётя Лида не удержалась и открыла шкаф.
— Ого! Платье какое красивое? — она провела рукой по рукаву. — Дорогое, наверное?
— Тётя Лида, — Вероника мягко закрыла дверцу шкафа, — давайте всё-таки чай. И вы хотели о чём-то поговорить?
За чаем тётя наконец перешла к сути визита.
— Вероничка, ты же у нас одна. Ни мужа, ни детей. Мы с дядей Гришей переживаем, как ты тут справляешься. И, знаешь, годы идут…
— Мне всего сорок три, — напомнила Вероника.
— Конечно-конечно! — тётя отмахнулась. — Но в жизни всякое бывает. Вот дядя Костя тоже не думал, а потом… — она многозначительно посмотрела на племянницу. — В общем, мы с родственниками решили, что нужно обсудить вопрос наследства.
Вероника поперхнулась чаем.
— Какого наследства?
— Твоего, дорогая. Чтобы потом не было разногласий. Вот, например, эти фарфоровые статуэтки, — тётя кивнула на полку с коллекцией Вероники. — Я всегда ими восхищалась. А серебряный сервиз, который тебе от бабушки перешёл, Настя давно присмотрела.
— Подождите, — Вероника поставила чашку, — вы всей семьёй обсуждаете, кому что достанется из моих вещей?
— Ну что ты так драматизируешь! — тётя Лида всплеснула руками. — Мы просто хотим, чтобы всё было по-честному. Дядя Гриша даже список составил. Вот, посмотри.
Она достала из сумки сложенный лист бумаги и протянула Веронике. В списке аккуратным почерком были перечислены основные ценные вещи из квартиры Вероники и напротив каждой — имя родственника.
Кухонный гарнитур — Ира и Стас
Телевизор и акустика — Дядя Гриша
Шуба норковая — Тётя Лида
Компьютер — Дима
Фарфоровые статуэтки (коллекция) — Тётя Лида
Серебряный сервиз — Настя
Спальный гарнитур — Марина
Список продолжался на второй странице.
Вероника медленно подняла глаза от бумаги. Она не знала, смеяться ей или плакать.
— Тётя Лида, а квартиру мою вы тоже уже поделили? — спросила она тихо.
Тётя смутилась.
— Ну что ты, Вероничка! Квартира — это серьёзно. Тут нужно официальное завещание. Вот дядя Гриша и предлагает сходить к нотариусу…
***
Вечером Вероника не могла успокоиться. Она проходила по квартире, останавливаясь возле вещей, которые уже мысленно присвоили себе родственники. Вот кухня, которую облюбовали Ира со Стасом. Вот статуэтки, на которые нацелилась тётя Лида.
Телефон не переставал звонить — писали и звонили родственники. Все вдруг вспомнили о её существовании, все хотели заехать «просто так, повидаться».
«Давно не виделись, загляну завтра.» «Хочу увидеть твой ремонт, можно в среду?» «Дима заинтересовался твоей коллекцией виниловых пластинок. Можно он посмотрит?»
От последнего сообщения Вероника насторожилась. Просто «посмотрит» или уже прицениваются?
***
Звонок в дверь прервал её размышления. Кто теперь? Она посмотрела в глазок — Стас.
— Привет, тётя Вероника! — он протиснулся в дверь, не дожидаясь приглашения. — Я ненадолго, по делу.
Вероника скрестила руки на груди.
— Слушаю.
— Понимаешь, мы с Ирой подумали… — он замялся. — В общем, раз уж зашла речь о будущем твоих вещей, может, ты могла бы одолжить нам денег на ремонт? Мы сейчас в сложной ситуации.
Вероника на мгновение растерялась от такой прямолинейности.
— Одолжить денег? — переспросила она. — И как это связано с моими вещами?
— Ну, мы же семья, — Стас развел руками. — Я думал, раз уж все эти разговоры о наследстве начались, то мы могли бы помогать друг другу уже сейчас. Ты нам поможешь с ремонтом, а мы… ну, будем заботиться о тебе.
— Стас, — она старалась сохранять спокойствие, — ты сейчас серьёзно предлагаешь мне покупать вашу заботу? И это после того, как вы уже распределили мои вещи между собой?
— А что такого? — он пожал плечами. — Тебе же тоже что-то перепадёт от родственников. Вон, дядя Гриша давно неважно себя чувствует…
Вероника не могла поверить своим ушам.
— Пожалуйста, уйди, — твердо сказала Вероника.
— Что?
— Пожалуйста, уйди из моего дома, — она говорила тихо, но решительно. — И передай всем остальным «наследникам», что я не собираюсь ни сейчас, ни в обозримом будущем расставаться со своими вещами. И если ещё хоть кто-то придёт с такими предложениями, я… я…
Она не знала, чем пригрозить, но Стас уже пятился к двери.
— Ладно-ладно, не кипятись. Я просто предложил…
Когда дверь за ним захлопнулась, Вероника опустилась на пол в прихожей. Что происходит? Когда её родня превратилась в группу чужих людей, думающих только о выгоде?
***
На следующий день Вероника взяла отгул. Ей нужно было многое обдумать и принять решение. Телефон она отключила — не хотела слышать никого из родственников.
Около полудня в дверь позвонили. Вероника нехотя поплелась открывать, готовясь дать отпор очередному «наследнику». На пороге стоял дядя Гриша — самый старший и уважаемый член семьи.
— Здравствуй, Вероника, — он выглядел серьёзным. — Можно войти? Нам нужно поговорить.
Вероника пропустила его в квартиру. Дядя Гриша прошёл в гостиную и сел в кресло, не снимая пальто.
— Я слышал, вчера ты выгнала Стаса, — начал он без предисловий.
— Да, выгнала, — Вероника не собиралась извиняться. — И сделаю то же самое с любым, кто придёт делить моё имущество.
Дядя Гриша вздохнул.
— Вероника, ты не понимаешь. Мы заботимся о тебе.
— Каким образом распределение моих вещей является заботой обо мне?
— Ты одна, без детей, — дядя говорил медленно, с расстановкой. — Мы беспокоимся, что будет с твоим имуществом, если… что-то произойдет.
— А почему вас не беспокоит, как я живу? — Вероника не скрывала досаду. — За две недели я получила больше звонков и визитов от родственников, чем за весь прошлый год. И все разговоры только о моих вещах!
Дядя Гриша поморщился.
— Не драматизируй. Мы просто хотим упорядочить…
— Упорядочить что? Мою жизнь? Или свои аппетиты? — Вероника встала. — Дядя Гриша, при всём уважении, я не собираюсь обсуждать с вами или кем-либо ещё своё имущество. Мне сорок три года, я здорова и планирую прожить долгую жизнь. А если меня не станет раньше, то закон определит, кому что достанется.
Дядя Гриша тоже поднялся, его лицо потемнело.
— Ты не понимаешь. Если не будет завещания, начнутся разборки. Все переругаются. А так мы уже всё решили между собой.
— Без меня? — Вероника горько усмехнулась. — Вы поделили мои вещи, даже не спросив моего мнения?
— А какая разница? Тебя же не будет!
Эти слова повисли в воздухе. Дядя Гриша понял, что сказал что-то не то, и поспешил исправиться:
— Я имел в виду, что ты не узнаешь, что будет потом…
— Я поняла, что вы имели в виду, — голос Вероники стал твёрдым. — Думаю, нам больше не о чем говорить.
Дядя Гриша помедлил, затем направился к выходу. У двери он обернулся:
— Ты ещё пожалеешь об этом разговоре, Вероника. Родня — это всё, что у тебя есть.
***
Вечером Вероника сидела в темноте, глядя на мерцающие огни города за окном. События последних дней перевернули её представление о семье. Люди, которых она считала близкими, оказались чужими. Всё, что их интересовало, — её имущество.
Телефон, который она наконец включила, снова зазвонил. Настя.
— Не буду спрашивать, как дела, — сразу начала сестра. — Я знаю, что ты поругалась со Стасом и дядей Гришей.
— Я не ругалась. Я просто сказала, что не собираюсь обсуждать распределение моего имущества.
— И зря, — в голосе Насти слышалась обида. — Мы же семья. Должны держаться вместе.
— Семья? — Вероника невесело усмехнулась. — Настя, когда ты последний раз звонила мне просто так, а не по делу? Когда интересовалась, как я живу? Когда предлагала встретиться?
Пауза.
— У меня трое детей и работа, ты же знаешь, — в голосе Насти появились оправдательные нотки.
— Знаю. Но вот на семейный совет по распределению моего имущества время нашлось.
— Вероника, ты всё не так поняла!
— Нет, я поняла всё правильно. И приняла решение.
— Какое? — насторожилась Настя.
— Я подготовлю документы. Но не те, на которые вы все рассчитываете. Я оформлю всё своё имущество на благотворительный фонд. Каждую вещь, каждый квадратный метр жилплощади.
— Что?! Ты не можешь так поступить! А как же семья?
— Какая семья, Настя? Те люди, которые уже мысленно забрали себе мои вещи? Которые интересуются только тем, что я им оставлю? Это не семья. Это… я даже не знаю, как это назвать.
Настя начала что-то говорить, но Вероника прервала разговор. Она не хотела больше ничего слышать.
***
Прошла неделя. Телефонные звонки от родственников прекратились. Никто не приходил, не интересовался её жизнью или здоровьем. Словно её вычеркнули из семьи.
В пятницу вечером, возвращаясь с работы, Вероника заметила знакомую фигуру у подъезда. Стас. Она хотела развернуться и уйти, но он уже увидел её.
— Тётя Вероника! Подожди! — он подбежал к ней. — Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем говорить, Стас.
— Есть о чём. Ты хочешь всё отписать благотворительному фонду. Это правда?
Вероника посмотрела ему в глаза.
— А что, если правда?
Стас нервно провёл по затылку.
— Слушай, мы все погорячились. Никто не хотел тебя обидеть. Просто так получилось…
— Как получилось? — Вероника прищурилась. — Вы все собрались и решили, кому что достанется из моих вещей, даже не поинтересовавшись моим мнением.
— Мы думали, что делаем как лучше! — Стас выглядел искренне расстроенным. — Ира вообще не хотела идти к тебе с этими разговорами, это я настоял. У нас сложности с деньгами, ремонт нужен…
— И вы решили, что проще попросить у меня денег?
Стас опустил голову.
— Это было глупо, признаю. Я прошу прощения. И Ира просит прощения. И все остальные тоже.
Вероника устало вздохнула.
— Знаешь, Стас, дело даже не в вещах и деньгах. Дело в отношении. Вы все вдруг вспомнили обо мне только когда появилась перспектива что-то получить. А раньше? Где вы все были раньше?
Стас молчал, не находя слов.
— Я не хочу больше это обсуждать, — Вероника направилась к подъезду. — И да, насчёт завещания — я действительно его оформлю. Но решение буду принимать я сама, а не семейный совет за моей спиной.
***
На следующий день Вероника отправилась к нотариусу. Она долго обдумывала своё решение и пришла к выводу, что нужно действительно составить завещание — но не из-за давления родственников, а чтобы обезопасить себя и поставить точку в этой неприятной истории.
Вечером она созвала всех на семейный ужин. К её удивлению, пришли все: Настя с мужем, Ира со Стасом, тётя Лида, дядя Гриша, двоюродная сестра Марина и даже племянник Дима, который обычно игнорировал семейные сборища.
Атмосфера была напряжённой. Все молчали, никто не смотрел Веронике в глаза. После ужина она постучала вилкой по бокалу, привлекая внимание.
— Нам нужно поговорить, — начала она. — Я действительно составила завещание.
По комнате пронёсся шепот.
— Но прежде чем сказать о своем решении, я хочу спросить: кто-нибудь из вас интересовался, как я живу? Кто-нибудь спрашивал, не нужна ли мне помощь? Кто-нибудь просто звонил, чтобы поболтать?
Все молчали, опустив глаза.
— За последние полгода я перенесла операцию, — продолжила Вероника. — Три недели лежала дома, едва могла двигаться. Знал кто-нибудь из вас об этом?
Потрясённые взгляды были ей ответом.
— Никто. Потому что никто не интересовался. Зато как только я сделала ремонт, все вдруг вспомнили о моём существовании.
— Вероника, мы не знали… — начала Настя.
— Конечно, не знали. Потому что не спрашивали. Семья — это не только общая фамилия и не список вещей, которые можно унаследовать. Семья — это поддержка, внимание, забота.
Она достала из сумки папку с документами.
— В этом завещании я распределила своё имущество. Но не так, как вы думаете. Я создала благотворительный фонд, который будет распоряжаться всем, что мне принадлежит, в случае моего ухода.
Тишина в комнате стала абсолютной.
— Но есть условие. Если в течение следующего года кто-то из вас действительно станет мне семьёй — не на словах, а на деле — я пересмотрю своё решение.
Дядя Гриша встал.
— Ты не можешь так поступить с семьёй!
— А вы можете распределять мои вещи за моей спиной? — парировала Вероника. — Можете приходить ко мне домой и оценивать вещи, словно я уже не существую? Можете предлагать забрать мою кухню, потому что она «всё равно достанется»?
Никто не нашёл, что ответить.
— Я не прошу многого, — голос Вероники смягчился. — Просто будьте семьёй. Настоящей семьёй. Звоните, интересуйтесь, помогайте — не потому, что вам что-то нужно, а просто так.
Прошёл месяц. Первые недели после того разговора родственники звонили, приглашали в гости, интересовались здоровьем. Настя даже несколько раз заходила с домашней выпечкой. Тётя Лида звала на дачу, а дядя Гриша предлагал помощь с мелким ремонтом.
Но постепенно всё вернулось к прежнему состоянию.
Сначала Ира со Стасом начали отказываться от встреч, ссылаясь на занятость. Потом Настя стала пропускать назначенные визиты. Тётя Лида перестала звонить, а дядя Гриша при случайной встрече в супермаркете сделал вид, что не заметил Веронику.
К концу второго месяца только племянник Дима иногда писал сообщения, но и они становились всё реже.
В один из вечеров Вероника сидела в своей обновлённой кухне и смотрела на телефон. Ни одного звонка за целую неделю. Снова.
Она открыла галерею фотографий. Вот их семейные поездки много лет назад. Вот дни рождения, когда все собирались вместе. Вот она держит на руках новорождённого сына Насти…
Что произошло с их семьёй? Когда они все стали чужими?
Вероника вздохнула и закрыла галерею. Потом открыла контакты и набрала номер нотариуса. Пришло время внести изменения в завещание.
Но не те, на которые рассчитывали её родственники.
«Здравствуйте, мне нужно заверить дополнительные документы. Да, к тому завещанию. Я хочу быть уверенной, что мои распоряжения будут выполнены в точности.»
После разговора Вероника почувствовала неожиданное спокойствие. Впервые за долгое время она точно знала, что поступает правильно.
Она не изменила своего решения о фонде. Но добавила одно небольшое исключение — для Димы. Не потому, что он был безупречен. Просто он единственный проявил искреннее участие, не руководствуясь корыстными мотивами.
Остальные получат ровно то, что заслужили — ничего.
Её телефон оповестил о новом сообщении. Настя спрашивала, не хочет ли она приехать на выходные.
Вероника улыбнулась и отправила короткий ответ: «Спасибо, но у меня другие планы».
Она отложила телефон и подошла к окну. За стеклом виднелись фигурки людей, спешащих по своим делам. Чужие и близкие одновременно, как и её родственники.
***
На следующий день Вероника забронировала тур на море. А спустя месяц подала заявление о волонтёрстве в центре помощи пожилым людям.
Родственники звонили всё реже. Иногда она отвечала, иногда нет. Их разговоры становились всё более формальными, а встречи — всё более редкими. Но странным образом Вероника больше не чувствовала из-за этого горечи.
***
Однажды, возвращаясь с работы, она увидела тётю Лиду, выходящую из соседнего подъезда. Вероника хотела окликнуть её, но тётя, заметив племянницу, поспешно свернула за угол.
Вечером того же дня позвонила Настя.
— Мама сказала, что видела тебя сегодня, — начала она без приветствия. — Ты не хочешь поговорить?
— О чём? — спросила Вероника.
— О завещании, конечно. Прошло уже полгода, и мы все… ну, ты понимаешь.
Вероника усмехнулась.
— Да, я понимаю. Вы все ждёте, не передумала ли я.
— Ну, мы же старались…
— Старались что? — перебила Вероника. — Поддерживать видимость отношений ровно настолько, чтобы я не отписала всё фонду? Настя, это не семья. Это… деловое партнёрство с очень сомнительными условиями.
Настя помолчала.
— Ты несправедлива. Мы правда хотели наладить отношения.
— Правда? — в голосе Вероники не было злости, только усталость. — Тогда почему сейчас ты звонишь не чтобы узнать, как я живу, а чтобы выяснить, не изменила ли я завещание?
Наступила тишина. Настя не нашлась с ответом.
— Знаешь, — продолжила Вероника, — я действительно его изменила. Но не так, как вы надеялись.
— Что это значит?
— Это значит, что мои вещи вам не достанутся. Никогда. Я потратила всю жизнь, чтобы создать то, что имею. И если кому-то это достанется после меня, то только тем, кто действительно в этом нуждается.
***
После этого разговора никто из родственников больше не звонил. Дядя Гриша при случайной встрече демонстративно перешёл на другую сторону улицы. Тётя Лида распространила среди родни слух, что Вероника «совсем помешалась на своих вещах». Настя заблокировала её в соцсетях.
Только Дима иногда писал сообщения и дважды заходил в гости. Без напоминаний, без скрытых мотивов — просто так.
В день своего сорокачетвёртого дня рождения Вероника устроила вечеринку. Пришли коллеги с работы, несколько друзей, пожилая соседка с третьего этажа и, конечно, Дима.
Из родственников — больше никого. Но впервые за долгое время Веронику это не тревожило.
Вечером, когда гости разошлись, она села в любимое кресло и окинула взглядом квартиру. Всё те же стены, та же мебель, та же техника. Но теперь это был просто дом, а не музей, где каждый экспонат имел ценник и потенциального владельца.
Вероника взяла телефон и открыла заметки. Там был список мест, которые она планировала посетить в ближайшие года. Озеро Байкал, Питер, Барселона, Рим, Прага…
Жизнь продолжалась. Без фальшивых улыбок родственников, без навязчивых вопросов о завещании, без ощущения, что её оценивают вместе с имуществом.
Это была её жизнь. И она наконец-то принадлежала только ей.
