Мария Михайловна и Николай Иванович Вороновы, отработав положенный срок, практически дружно вышли на пенсию по горячему стажу.
К пенсии они имели в своём жизненном багаже трёхкомнатную квартиру, машину и не растерявшую своей красоты любовь друг к другу.
Бог не дал им детей, но Вороновы давно перестали печалиться по этому поводу, приняв сей факт, как плату за грехи предков. Ну, наверняка же, таковые были у них, не может человек совсем без греха прожить. Трудно это, да и всегда можно найти компромисс с самим собой.
В планах Вороновых был отдых на море, но мир накрыла серая мгла ковида…
Доведя чистоту в квартире до безупречного идеала, Маша присела на диван и позвала мужа:
– Коленька, может мне вязать научиться?
– Ага, а мне рисовать или макраме плести, – Коля обнял жену и, притворно тяжело вздохнув, сказал: – и будем мы сидеть по своим углам, ты со спицами¸ я с кистью. Знаешь, у меня есть идея получше.
– Да?! – удивилась Маша, – И что за идея?
– Кхм, – откашлялся Коля, – я тут, как бы тебе сказать… Короче, солнце моё, а что, если нам взять на воспитание собачку?
– Собачку? – продолжая удивляться, Маша посмотрела на мужа.
– Ну, да, собачку, – улыбнулся он ей.
– И почему мне кажется, что ты уже присмотрел таковую? – хитро прищурившись, спросила жена.
– Ты у меня такая красивая, мудрая, и почему-то очень проницательная, – поцеловав жену в нос, засмеялся Коля.
– Показывай, – тоже рассмеявшись, велела Маша.
Николай достал телефон, полистал и предъявил жене фото щенка лабрадора.
– Собачку?! Коля, это не собачка, это вполне себе солидный пёс, но мне нравится, – улыбнулась жена, – и идея, и собачка.
Так в семье Вороновых появился Барри – белый лабрадор с голубыми глазами, которого Николай отыскал аж за четыреста километров от их места жительства.
И потекли в семье Вороновых тяжёлые, но невероятно счастливые будни по содержанию и воспитанию собаки…
Ограничительные меры, связанные с эпидемией, не смущали Вороновых. Жили они на окраине, и сто метров, обозначенных для выгула собак, соблюдать было легко, поскольку буквально в этих ста метрах от их дома зеленел лесопарк.
Барри стал не просто домашним питомцем, он стал для супружеской пары и другом, и компаньоном, и что там говорить, наверное, ребёнком, или внуком.
Они ни на минуту с ним не разлучались: в магазин вместе, на прогулку вместе, к ветеринару вместе.
К двум годам, благодаря грамотным усилиям Вороновых, Барри вырос в красивого, умного и благородного пса. Однако…
Однажды вскрылась большая проблема.
В аварии погиб давний друг Николая, Сергей Васильевич. Жил он один, ездил на стареньком «Жигулёнке» в лес по грибы да по ягоды, любил пешие прогулки.
В поездках и прогулках его сопровождала Боня, шестилетняя метиска спаниеля и пса неизвестной породы, как сказали хозяева мамы Бони.
В роковой день Сергей возвращался с рынка, когда в его колёсного трудягу влетел шальной юнец на иномарке.
Узнав о трагедии, Николай примчался по адресу Сергея, там его встретила соседка:
– Ох, Николай Иванович, горе-то какое. А Боня как плачет, если бы вы слышали, – запричитала она, увидев Воронова.
– Да, да, понятно. Надо похороны организовать, я сделаю всё, что нужно, Елена Павловна, вы только скажите.
– Хорошо, хорошо, пойдёмте. И ещё, Николай Иванович, я пока присмотрю за Боней, но надо ей хозяев искать, пропадёт ведь бедняжка.
На похороны Сергея Вороновы пошли вместе. Вернувшись вечером домой, они столкнулись с соседкой:
– Ох, Мария Михайловна, Николай Иванович, что ж вы над собакой так издеваетесь. Целый день воет, – посетовала она.
Вороновы, не дослушав её, рванули к квартире…
Обувь в прихожей разбросана в художественном беспорядке, газеты разорваны, миска с водой вылизана до донышка, а на полу лежит Барри, высунув язык и тяжело дыша.
У него даже не было сил, чтобы бурно встретить вернувшихся хозяев.
– Барри, миленький, ну что ж ты так, мы ж вернулись, солнышко, – Маша присела перед псом и гладила его по голове, роняя слёзы.
Когда все успокоились и навели порядок, Николай обратился к жене:
– Машенька, ты не будешь против, если мы заберём Боню? Если наш такое устроил, представляешь, каково ей?
– Ох, ты ж, я и не подумала. Да, конечно, давай заберём. Главное, чтоб с Барри подружились, – согласилась Маша.
– А чего им не подружиться? Она ж девочка. Это б с пацаном он бы может и поспорил, хотя не факт, он у нас гостеприимный, а уж с девочкой, – улыбнулся Коля.
На следующий день Коля поехал и забрал Боню со всем её приданым.
Собака явно скучала по хозяину. Однако дружелюбная надоедливость Барри, от всего сердца радовавшегося появлению подружки, сглаживала её переживания.
Она то рычала на него, то пыталась ухватить за ухо, то укладывалась на место и просто не обращала внимания на его притоптывания и приплясывания.
Между ними шёл незаметный разговор, слышимый для хозяев в виде весёлого повизгивания Барри и печального поскуливания Бони.
– Ты чего такая грустная, злая и скучная? – спрашивал Барри.
– Отстань, – отвечала Боня.
– А ты к нам надолго? Может, поиграем? – крутился вокруг Бони Барри.
– Отстань! – рыкнула на него Боня.
– Да чего ты всё отстань да отстань, лучше б рассказала, чего такая грустная, – обиженно тявкнул Барри.
Боня тяжело вдохнула, выдохнула и глухо прорычала:
– У меня хозяин ушёл и не вернулся. Эх, Серёжа, – и она тоненько заскулила.
– О, я понимаю тебя! Мои тоже один раз ушли, так тоскливо было. Я думал, они меня бросили. Я так нервничал, что порвал газеты, долго скулил, страдал от жажды, короче, очень плохо мне было, – пожаловался Барри.
– Но они же вернулись, – рыкнула Боня, – а мой нет…
Барри стало жалко Боню, он лёг с ней рядом, положил голову на лапы и громко засопел.
Правда, надолго его не хватило, он снова подскочил и побежал к хозяевам.
– Что, Барюша, не хочет Боня с тобой общаться? – потрепал его по холке Николай.
– Дай ей время, – попросила его Маша и тоже погладила пса.
*****
Жизнерадостная активность Барри постепенно заглушала горе Бони, и она оживала на глазах, начиная доверять Маше и Коле.
Ковид отступал, жизнь входила в спокойную колею. Теперь на прогулку они выходили вчетвером.
Правда, как прежде, не оставляли собак одних дома, чтобы не выслушивать претензии соседей и не ждать сюрприза. Если один Барри дел натворил, то вдвоём они явно постараются от души. Так думали Вороновы.
В интернете они искали решение проблемы. Советов было много. От специальных ошейников они категорически отказались сразу. Пробовали и постепенно готовить к стрессу, выходя из дома минут на десять-пятнадцать.
Бесполезно и поздно. Пятнадцать минут Барри молчал, поскольку был занят решением проблемы: скучно ему или нет, ведь рядом Боня.
И тут Вороновым пришло приглашение на свадьбу Ани, Машиной племянницы.
– Ох, и не пойти нельзя, и этих оставлять одних боязно, – огорчалась и беспокоилась Маша.
– Давай ты пойдёшь, а я останусь, – предложил Коля.
Супруги сидели на кухне, пили чай и пытались решить проблему. На пороге кухни сидели Барри и Боня, наблюдая за процессом с милым выражением лиц, вернее, морд.
Барри думал: «Никуда они не пойдут. А пойдут – я им такое устрою».
Боня думала: «Да идите уже отдохните, потанцуйте, мы тут справимся».
У Маши зазвонил телефон:
– Да, Анюта, хорошо, мы постараемся. Я понимаю, да…
– Аня очень хочет видеть нас на свадьбе, отказы не принимаются, она обидится, – доложила Маша мужу итог разговора с племянницей.
– Ну и замечательно. Просто уберём всё провоцирующее, и долго задерживаться не будем, – нашёл компромисс Николай, – Машуль, ну правда, мы так давно никуда не выбирались вдвоём. Порадуемся за Анюту, потанцуем, ты своё платье новое выгуляешь.
Они ещё немного поспорили, но всё-таки решили рискнуть…
В назначенное время Вороновы помахали ручкой своим собакам, попросив сильно не воевать, и, нарядные и счастливые, поехали на свадьбу.
Минут десять Барри стоял у двери, надеясь, что хозяева пошутили и сейчас вернутся. Но никто не возвращался.
Он поискал Боню. Та, уютно устроившись в лежанке, зевнула и собралась вздремнуть.
Барри вернулся в прихожую, но там всё было без изменений. Сердце его тревожно забилось, душу окатила паника, и он завыл.
Сначала пёс выл стоя, потом, устав, присел, и продолжил, старательно вытягивая морду вверх и производя душещипательные звуки. Начинал он с низких нот и заканчивал очень высокими, порой срываясь на хрип.
Внезапно кто-то больно цапнул его за ухо, он даже подпрыгнул от неожиданности. Рядом с ним стояла Боня и тихо порыкивала:
– Сдурел?! Ты чего орёшь? – спросила она его, злобно сверкая глазами и оскаливая пасть.
– Они ушлииии, – провыл Барри.
– И что? Скоро вернутся, – рыкнула на него Боня.
– А вдруг не вернутся, как твой хозяин, никогда, – взвыл Барри.
– Снаряд не падает в одну воронку дважды, – сказала Боня.
– Что?! – удивился Барри и замолчал.
– Что, что… Так мой Серёжа говорил, когда что-то неожиданное и неприятное случалось. Один раз ему голубь на плечо снаряд метнул, мы в парке гуляли.
Он только успел сказать это, как над нами пролетел грач, и отметил хозяину второе плечо, опровергнув поговорку, – и Боня рассмеялась.
Барри не совсем понял, о чём говорила Боня, но она так заразительно смеялась, что он тоже засмеялся.
Незаметно они вернулись к своим лежанкам и стали вспоминать забавные истории, случавшиеся с ними и их хозяевами. Потом они поели, попили, снова вели разговоры, поспали, и проснулись под звук открываемой двери.
Дружно вскочив с лежанок, они метнулись в прихожую. Собаки прыгали вокруг Вороновых, а те не могли поверить своим глазам: в доме было чисто, ни одного клочка, ни одной тряпочки, да и собаки не уставшие и грустные.
Когда и от соседей не поступило жалоб на вой, Маша и Коля справедливо решили, что так благотворно на Барри повлияла Боня. И в чём-то они были правы.
А Барри с тех пор только и ждёт, когда хозяева уйдут куда-нибудь, а они с Боней поговорят по душам и без свидетелей. Она была старше его, опытней и мудрей, и знала много всяких историй, которые он с удовольствием слушал.
