— Ты сегодня поздно, — Мария подняла глаза от бумаг, разложенных на кухонном столе. — Опять совещание?
Александр замер в дверном проеме, не снимая плаща. Его лицо, обычно живое и выразительное, казалось застывшей маской.
— Да, затянулось. Много вопросов по новому оборудованию, — он отвел взгляд, снимая плащ. — А ты что, до сих пор работаешь?
В кухне повисло напряжение — едва уловимое, но такое знакомое. За девятнадцать лет брака они научились чувствовать настроение друг друга с полувзгляда. Мария отложила ручку и аккуратно сложила бумаги в папку.
— Годовой отчет. Сроки горят, — она помолчала, разглядывая мужа. — Ты ужинать будешь? Я разогрею.
Александр кивнул, благодарно улыбнувшись. В этой улыбке, как и во всем его облике, проступала усталость, но было что-то еще — нечто такое, что Мария предпочла бы не замечать. Странный блеск в глазах. Слишком тщательно выбранный галстук. Легкий запах чужих духов.
Он сел за стол, наблюдая за женой. В свои тридцать восемь Мария оставалась привлекательной женщиной — стройной, с ухоженными русыми волосами, аккуратно собранными в пучок, с тонкими чертами лица. Пожалуй, только морщинки в уголках глаз и некоторая усталость во взгляде выдавали ее возраст и напряженную работу главным бухгалтером завода.
— Девочки уже спят? — спросил Александр, принимая тарелку с разогретым ужином.
— Анна у подруги, готовится к экзаменам. Выпускной класс все-таки. А Лена дома, уроки делает, — Мария присела напротив, подперев подбородок рукой. — Тебя целый день не было. Как прошло совещание с московскими?
Александр на мгновение замер, вилка застыла на полпути ко рту.
— Нормально. Согласовали поставки на следующий квартал.
Мария кивнула, ничего не сказав. Она давно научилась не задавать лишних вопросов. Сначала по молодости, когда муж допоздна пропадал на заводе, карабкаясь по карьерной лестнице. Потом — когда у них родились девочки с разницей в год, и все силы уходили на детей, дом и работу. Теперь же… Теперь она просто не хотела знать правду.
Их разговор прервал телефонный звонок. Александр вздрогнул, бросив быстрый взгляд на часы.
— Я возьму, — он поднялся так резко, что чуть не опрокинул стул.
Мария молча проводила его взглядом. Она уже знала, что разговор будет коротким. Что муж скажет что-то вроде: «Да, понял. Завтра обсудим». Что после этого он вернется за стол с плохо скрываемым беспокойством.
Так и случилось. Меньше чем через минуту Александр вернулся в кухню, торопливо доел ужин и поднялся.
— Мне нужно еще поработать с документами. Не жди меня, ложись.
Мария кивнула, собирая посуду со стола. Когда за мужем закрылась дверь кабинета, она медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Она знала, что происходит. Знала уже несколько месяцев. Но продолжала делать вид, что ничего не замечает.
Завод гудел как растревоженный улей. Слухи о назначении нового директора разлетелись моментально, и теперь в каждом цеху, в каждой бытовке только и разговоров было, что о резких переменах. Екатерина стояла у своего станка, привычно проверяя настройки перед началом смены, когда ее окликнула бригадир Наталья Сергеевна.
— Катя, после смены задержись. Новый начальник цеха хочет со всеми бригадирами и передовиками познакомиться.
Екатерина только кивнула, не отрываясь от работы. В свои тридцать пять она давно перестала обращать внимание на заводские сплетни и интриги. После развода три года назад вся ее жизнь свелась к простой схеме: работа — дом — работа. Изредка — встречи с подругами или поход в кино. На большее ни сил, ни желания не оставалось.
Цех постепенно наполнялся людьми и шумом. Станки загудели, конвейер пришел в движение. Рабочий день начался, затягивая Екатерину в привычный ритм. Стройная, с короткой стрижкой русых волос, она ловко управлялась со своим оборудованием, не обращая внимания на происходящее вокруг. За восемнадцать лет работы на заводе она стала лучшей в своем цеху, что в женском коллективе вызывало как уважение, так и зависть.
К концу смены, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая стены цеха в теплые оранжевые тона сквозь пыльные окна, Екатерина сдала готовую продукцию, привела в порядок рабочее место и направилась в комнату для совещаний. Там уже собрались бригадиры и несколько рабочих — таких же передовиков, как она.
— Сейчас директор подойдет, — нервно произнесла Наталья Сергеевна, поправляя волосы. — Говорят, он из наших, заводских, но строгий очень.
Екатерина устало опустилась на свободный стул. После смены хотелось только одного — вернуться домой, принять душ и хоть немного отдохнуть. Она уже представляла, как заварит себе крепкий чай и устроится с книгой на диване, когда дверь открылась, и в комнату вошел мужчина среднего роста, в строгом костюме.
— Добрый день, — его голос, глубокий и уверенный, заставил всех выпрямиться. — Александр Васильевич Соколов, ваш новый директор.
Екатерина подняла глаза и встретилась взглядом с высоким, широкоплечим мужчиной лет сорока. Темные волосы с проседью на висках, внимательные карие глаза, уверенная осанка. Он обвел взглядом собравшихся и на долю секунды задержался на ней.
— Я начинал здесь же, в этом цеху, — продолжил он, — и знаю все проблемы изнутри. Ситуация на заводе сложная, но вполне поправимая. В ближайшие недели мы проведем модернизацию оборудования, увеличим зарплаты передовикам и пересмотрим премиальную систему.
По комнате пронесся одобрительный гул. Александр Васильевич продолжил рассказывать о своих планах, периодически обращаясь к Наталье Сергеевне за уточнениями, но Екатерина почему-то ловила на себе его взгляд чаще, чем того требовала ситуация.
После совещания, когда все уже расходились, директор неожиданно окликнул ее:
— Екатерина Петровна, задержитесь на минуту.
Она удивленно обернулась. Откуда он знает ее имя?
— Наталья Сергеевна рассказывала о ваших показателях, — словно прочитав ее мысли, пояснил Александр Васильевич. — Впечатляет. Думаю, вы могли бы возглавить новую экспериментальную линию.
— Спасибо, — Екатерина почувствовала, как к щекам приливает кровь. — Но я не уверена, что готова…
— Я в вас уверен, — он улыбнулся, и у Екатерины перехватило дыхание. — Завтра жду вас в своем кабинете. Обсудим детали.
Она кивнула и поспешила к выходу. Сердце билось быстрее обычного, и это было странно — давно уже ничего подобного она не испытывала. Впервые за долгое время в голове мелькнула мысль, что, возможно, жизнь не закончилась после развода, что, может быть, в ней еще будет место чему-то новому.
— Витя спрашивал про тебя, — Наталья присела на край стола Екатерины, с любопытством разглядывая коллегу. — Говорит, ты отклонила его приглашение в кино.
Екатерина не отрывалась от чертежей новой производственной линии.
— Некогда мне по кино ходить, сама видишь, — она кивнула на гору документов. — К тому же, не интересен он мне.
— А кто интересен? — Наталья понизила голос. — Неужели сам директор?
Екатерина вскинула голову, встретившись с насмешливым взглядом бригадира.
— С чего ты взяла?
— Брось, Кать. Я же вижу, как ты на него смотришь. И как он на тебя смотрит — тоже вижу, — Наталья хмыкнула. — Только учти — он женат. И жена его, между прочим, наш главный бухгалтер. Мария Ивановна.
Екатерина почувствовала, как внутри что-то обрывается. Конечно, она знала, что у директора есть семья — слухи на заводе разносятся быстро. Но одно дело — абстрактное знание, и совсем другое — конкретное имя, должность, понимание, что эта женщина где-то рядом, в этом же здании.
— Я не собираюсь разрушать чужую семью, — твердо ответила она.
— Да кто о таком говорит, — отмахнулась Наталья. — Просто предупреждаю. Соколов — мужик видный, но ветреный. До того, как директором стал, тоже по заводу приключений искал. Сама с ним… ну, ты понимаешь.
Екатерина удивленно посмотрела на бригадира. Та усмехнулась:
— Было дело. Давно, правда. До его повышения. А потом он остепенился, вроде как. Но сейчас, вижу, опять за старое взялся.
Наталья похлопала Екатерину по плечу и направилась к выходу. У двери обернулась:
— Мой тебе совет: не связывайся. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Оставшись одна, Екатерина откинулась на спинку стула и закрыла глаза. За последние три месяца работы над новой линией она часто оставалась допоздна, и Александр Васильевич всегда находил причину задержаться вместе с ней. Их разговоры — сначала сугубо профессиональные — становились все более личными. Он рассказывал о своем пути от простого рабочего до директора, о трудностях девяностых, о том, как строил карьеру, заканчивая институт заочно. Она делилась историями о разводе, о том, как тяжело было принять предательство мужа, который ушел к молодой коллеге.
Но ни разу — ни единого раза! — он не упомянул свою семью. А она не спрашивала, боясь разрушить ту особую атмосферу доверия, которая возникла между ними.
Ты ведешь себя как влюбленная девчонка, — одернула себя Екатерина. — У него жена, наверняка дети. А ты что себе навыдумывала?
Она решительно вернулась к чертежам, стараясь сосредоточиться на работе. Но образ Александра Васильевича все равно стоял перед глазами, а его глубокий голос, казалось, звучал прямо над ухом.
Два месяца спустя Екатерина сидела в небольшом кафе областного центра и нервно теребила салфетку. За окном моросил мелкий дождь, прохожие торопливо перебегали от одного укрытия к другому, прикрываясь зонтами и газетами. В кафе было тепло и уютно, играла тихая музыка, немногочисленные посетители негромко переговаривались, создавая приятный фоновый шум.
— Прости за опоздание, — Александр опустился на стул напротив, с улыбкой глядя на нее. — Не мог вырваться.
Екатерина кивнула, чувствуя, как сердце снова предательски ускоряет ритм. Их встречи в этом кафе, вдали от завода и города, где все знали друг друга, стали уже традицией. Раз в неделю они приезжали сюда — обычно во второй половине дня — и проводили вместе несколько часов, разговаривая обо всем на свете.
— Как прошел день? — спросил Александр, делая заказ подошедшей официантке.
— Обычно, — Екатерина пожала плечами. — Запустили новую линию, показатели хорошие.
Он кивнул, с гордостью глядя на нее:
— Ты молодец. Без тебя мы бы не справились так быстро.
Их взгляды встретились, и Екатерина почувствовала, как между ними возникает то самое напряжение, которое становилось все сильнее с каждой встречей. Они оба знали, что их отношения давно вышли за рамки просто рабочих. Знали, но не говорили об этом вслух.
— Саша, — она редко называла его по имени, но сейчас не могла иначе, — нам нужно поговорить.
Он напрягся, слегка выпрямившись:
— Что-то случилось?
— Наталья сказала мне, что у тебя есть жена, — она посмотрела ему прямо в глаза. — И что она работает на нашем заводе. Главным бухгалтером.
Александр медленно опустил чашку с кофе, которую только что поднес к губам. Его лицо на мгновение стало непроницаемым, а затем он тяжело вздохнул.
— Это правда, — наконец произнес он. — У меня есть жена и две дочери.
Екатерина почувствовала, как внутри все леденеет. Одно дело — подозревать, и совсем другое — услышать это от него самого.
— Почему ты молчал об этом? — ее голос звучал тихо, но твердо.
— Потому что… — он замялся, подбирая слова. — Потому что с тобой я чувствую себя другим человеком. Не директором завода, не главой семьи — просто собой. Мы с Марией женаты почти двадцать лет. У нас хорошие отношения, но… все давно стало привычкой.
Екатерина молчала, ожидая продолжения.
— Когда я встретил тебя, что-то изменилось, — Александр протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей. — Я знаю, что веду себя непорядочно. Знаю, что не должен был… но я не могу перестать думать о тебе.
Она смотрела на его руку, лежащую поверх ее собственной, и понимала, что стоит на краю пропасти. Одно слово, один жест — и она сделает шаг вперед, навстречу невозможному и запретному счастью.
— Я не хочу быть любовницей женатого мужчины, — наконец произнесла она, медленно высвобождая руку. — Я уже была обманута однажды, и больше не хочу проходить через это.
— Я не собираюсь тебя обманывать, — его голос звучал искренне. — Все, что между нами — это настоящее. Я просто прошу дать нам шанс. Время, чтобы разобраться во всем.
Екатерина молчала, глядя в окно на дождь. Где-то глубоко внутри она знала, что уже приняла решение. Что, несмотря на все разумные доводы, она не сможет просто так отказаться от того чувства, которое впервые за долгие годы заставило ее сердце биться чаще.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но никаких обещаний. И если я пойму, что это ошибка…
— Я все понимаю, — он улыбнулся с таким облегчением, что у нее перехватило дыхание. — Спасибо.
В тот вечер он впервые поцеловал ее — нежно, почти целомудренно, прощаясь у двери ее квартиры. И этот поцелуй окончательно стер границу между «до» и «после» в ее жизни.
Мария сидела в своем кабинете, методично просматривая отчеты. За окном уже стемнело, большинство сотрудников разошлись по домам, но она задержалась — как и почти каждый вечер в последние месяцы. Дома было слишком тихо и пусто. Анна, окончив школу, поступила в институт в областном центре и приезжала только на выходные. Елена, готовясь к выпускным экзаменам, все время проводила за учебниками или у репетиторов. А Александр… Он просто все реже бывал дома.
Стук в дверь вывел ее из задумчивости.
— Войдите, — она подняла глаза от бумаг.
В дверях показался Сергей, водитель Александра — молодой мужчина лет тридцати с открытым, приятным лицом.
— Мария Ивановна, вы еще долго? — спросил он. — Александр Васильевич просил отвезти вас домой, когда закончите.
Мария удивленно подняла брови:
— А где он сам?
— Уехал на встречу с поставщиками. Сказал, что вернется поздно.
Она кивнула, начиная собирать бумаги.
— Пять минут, Сергей, и я буду готова.
Когда они вышли на темную, пустую парковку, Мария невольно поежилась от прохладного ветра. Октябрь выдался холодным и дождливым, напоминая о приближающейся зиме.
— Давно вы работаете с моим мужем? — спросила она, когда они уже ехали по вечернему городу.
— Почти год, — ответил Сергей, не отрывая взгляда от дороги. — С тех пор, как он стал директором.
— И как вам работается?
— Хорошо. Александр Васильевич — справедливый руководитель. Требовательный, но всегда по делу.
Мария слегка улыбнулась. Александр всегда умел расположить к себе людей, создать команду единомышленников. Это качество помогло ему подняться по карьерной лестнице от простого рабочего до директора завода.
— Сегодня он встречается с поставщиками? — как бы между прочим спросила она.
Сергей на мгновение замешкался, бросив на нее быстрый взгляд:
— Да, с московскими. Важные переговоры.
Его голос звучал ровно, но что-то в нем — едва уловимая неуверенность — заставило Марию насторожиться. Она знала всех московских поставщиков, и ни с одним из них не было запланировано встреч на этой неделе. Но она не подала вида, что заметила неловкость водителя.
— Конечно, работа директора требует много времени и сил, — сказала она с улыбкой. — Хорошо, что у него такой надежный водитель.
Сергей благодарно кивнул, явно радуясь смене темы. Остаток пути они проехали в молчании, каждый погруженный в свои мысли.
Когда Сергей остановил машину у ее дома, Мария неожиданно для самой себя спросила:
— А вы женаты, Сергей?
— Был, — он слегка помрачнел. — Развелся три года назад.
— Извините за нескромный вопрос.
— Ничего, — он пожал плечами. — Уже давно все переболело. Бывшая жена ушла к другому — моему лучшему другу, как в плохом анекдоте. Сначала думал, не переживу. А потом… отпустило.
Мария кивнула, внезапно почувствовав симпатию к этому открытому, немного грустному человеку.
— Всего доброго, Сергей. Спасибо, что подвезли.
— Всегда пожалуйста, Мария Ивановна.
Она вышла из машины и направилась к подъезду, чувствуя на себе его взгляд. Почему-то этот короткий разговор оставил в душе странное ощущение — смесь грусти и какого-то неуместного спокойствия. Как будто в мире, который медленно, но верно рушился вокруг нее, появилась маленькая точка опоры.
Лето 1997 года выдалось жарким. Городок, обычно тихий и сонный, словно застыл под палящим солнцем. Только завод, главная артерия экономической жизни, продолжал работать в полную силу, выпуская продукцию теперь уже не только для внутреннего рынка, но и на экспорт.
Екатерина сидела в кабинете Александра, просматривая отчеты по новой линии. За прошедший год она возглавила целый участок, получила повышение и существенную прибавку к зарплате. Но главное — их отношения с Александром из тайных встреч превратились в нечто большее. Они все еще скрывались от посторонних глаз, но уже не могли представить жизни друг без друга.
— Я забронировал номер в гостинице на выходные, — Александр подошел сзади и легко поцеловал ее в шею. — Поедем в областной центр, сходим в театр, поужинаем где-нибудь.
Екатерина улыбнулась, наслаждаясь его близостью:
— Звучит замечательно. Я соскучилась по тебе.
Они виделись каждый день на работе, но всегда в окружении других людей, соблюдая дистанцию и правила приличия. Только в редкие выходные, когда им удавалось выбраться из города, они могли быть по-настоящему вместе.
— Я тоже соскучился, — он сел на край стола, глядя на нее с нежностью. — И хочу поговорить с тобой о будущем.
Она подняла голову, внимательно всматриваясь в его лицо:
— О каком будущем?
— О нашем, — Александр взял ее руку в свои. — Я больше не могу так. Постоянно врать, скрываться, видеться украдкой. Ты заслуживаешь большего.
Сердце Екатерины пропустило удар. За прошедший год они ни разу не говорили о будущем. Их отношения существовали в странном подвешенном состоянии — слишком серьезные для простого романа, но без каких-либо обещаний и планов.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила она.
— Я собираюсь поговорить с Марией, — твердо сказал он. — Честно рассказать ей обо всем.
Екатерина почувствовала, как к горлу подступает ком. Она столько раз представляла себе этот момент — момент, когда их отношения перестанут быть тайной. Но почему-то сейчас, когда он действительно наступил, ей стало страшно.
— Ты уверен? — ее голос дрожал. — А как же твои дочери?
— Анна уже взрослая, учится в институте. Лена заканчивает школу в следующем году. Они поймут, — он сжал ее руку. — Я не могу больше жить двойной жизнью, Катя. Я люблю тебя и хочу быть с тобой.
Она молчала, не зная, что сказать. Часть ее ликовала, слыша эти слова, другая — сжималась от страха перед грядущими переменами и чувства вины перед женщиной, которую она никогда не видела, но о существовании которой всегда помнила.
— Я хочу, чтобы ты знала еще кое-что, — вдруг сказал Александр, и его голос дрогнул. — Я, кажется… то есть, я почти уверен, что… беременна?
Повисла тишина. Екатерина смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова. Она планировала рассказать ему об этом во время их поездки, выбрав подходящий момент, но он каким-то образом догадался сам.
— Как ты узнал? — наконец выдохнула она.
— Заметил изменения, — он улыбнулся, но в его глазах читалась тревога. — Ты стала бледнеть по утрам, отказываешься от кофе, который раньше всегда пила. И еще эти твои внезапные приступы слабости… я не слепой, Катя.
Екатерина опустила глаза, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Тест показал две полоски две недели назад, но она все еще не могла поверить в реальность происходящего.
— Да, — тихо подтвердила она. — Примерно восемь недель.
Александр медленно выдохнул, как будто задерживал дыхание все это время. Затем сделал то, чего она совсем не ожидала — опустился перед ней на колени и прижался лицом к ее еще плоскому животу.
— Это самая лучшая новость в моей жизни, — прошептал он. — Теперь я точно знаю, что поступаю правильно. В выходные я поговорю с Марией, а потом мы начнем новую жизнь. Вместе.
Екатерина гладила его по голове, и слезы катились по ее щекам. В этот момент она чувствовала себя одновременно самой счастливой и самой виноватой женщиной на свете.
— Мам, я получила зачетку! — радостный голос Анны звенел в телефонной трубке. — Первая сессия закрыта!
— Поздравляю, солнышко, — Мария невольно улыбнулась, слушая возбужденный рассказ дочери о студенческой жизни. — Значит, приедешь на следующей неделе?
— Да, в пятницу, скорее всего. Передавай папе привет!
— Обязательно. Он будет рад тебя видеть.
Повесив трубку, Мария какое-то время сидела неподвижно, глядя на семейную фотографию на стене. Они втроем — она, Александр и Анна — на выпускном вечере старшей дочери. Елена тогда болела и не смогла прийти, поэтому на фото только они трое. Счастливые, улыбающиеся. Семья.
А сейчас что? Семья? — горько спросила она себя. — Или видимость семьи?
Муж почти не бывал дома, объясняя это срочными делами на заводе. Младшая дочь с головой ушла в подготовку к экзаменам. Старшая уехала учиться. А она сама… она просто существовала, цепляясь за иллюзию благополучия.
В коридоре хлопнула входная дверь. Мария выпрямилась, стараясь придать лицу обычное выражение. Не подавай вида, что что-то не так. Сохраняй достоинство.
— Я дома, — голос Александра донесся из прихожей.
— Я на кухне, — отозвалась она, поднимаясь, чтобы разогреть ужин.
Когда он вошел, Мария сразу поняла — что-то не так. Его лицо выглядело осунувшимся, под глазами залегли тени, а взгляд… в его взгляде читалась решимость, смешанная со страхом.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, не садясь за стол.
Мария медленно опустилась на стул. Внутри все сжалось от предчувствия беды, но внешне она оставалась спокойной.
— Я слушаю.
Александр несколько секунд собирался с мыслями, затем глубоко вздохнул:
— Я встретил другую женщину.
Мария не шелохнулась. Эти слова, которых она боялась больше года, наконец прозвучали — и странным образом не вызвали того шока, которого она ожидала. Только глухую боль где-то глубоко внутри.
— Кто она? — спросила Мария, удивляясь собственному спокойствию.
— Екатерина Петровна, работает на заводе, — он говорил тихо, избегая ее взгляда. — Мы… мы любим друг друга, Маша. И она ждет ребенка.
Вот теперь удар был настоящим. Не просто интрижка, не мимолетное увлечение — ребенок. Плод их любви, их решения, их предательства.
— Понятно, — только и смогла сказать Мария, чувствуя, как немеют губы.
— Я хочу, чтобы ты знала — я никогда не хотел причинить тебе боль, — Александр наконец посмотрел ей в глаза. — То, что было между нами… это настоящее. Все эти годы. Но сейчас все изменилось. И я должен поступить по совести.
— А что это значит — «поступить по совести»? — Мария почувствовала, как к горлу подступает горечь. — Бросить семью? Жену, с которой прожил двадцать лет? Дочерей, которых растил? Ради женщины, с которой ты познакомился год назад?
— Я не собираюсь бросать дочерей, — твердо ответил он. — И тебя я тоже не брошу — в финансовом плане. Но я должен быть с Катей и нашим ребенком.
Мария смотрела на него, и перед глазами проносились картины их общей жизни. Знакомство в техникуме. Свадьба — скромная, но счастливая. Рождение девочек. Тяжелые годы, когда приходилось выживать, когда зарплату не платили месяцами. Как она поддерживала его, верила в него, помогала во всем…
— Ты все решил, — это был не вопрос, а утверждение.
— Я хотел поговорить с тобой, объяснить…
— А объяснять тут нечего, — Мария вдруг почувствовала накатывающую усталость. — Уходи, Саша. Просто уходи.
Он стоял, не двигаясь, словно ожидая чего-то еще — криков, слез, упреков. Но Мария молчала, глядя в окно на темнеющее небо.
— Я соберу вещи, — наконец произнес он. — И завтра мы поговорим о деталях… когда ты будешь готова.
Она кивнула, не поворачивая головы.
Лишь когда дверь в спальню закрылась за ним, Мария позволила себе закрыть лицо руками. Но слез не было — только глухая, тупая боль, разливающаяся по всему телу.
— Мама, это правда? — Елена стояла в дверях кухни, бледная, с покрасневшими от слез глазами. — Папа от нас уходит?
Мария вздрогнула. После ухода Александра прошло три дня. Три бесконечно долгих дня, в течение которых она механически ходила на работу, готовила, убирала — делала все как обычно, но внутри была полная пустота.
— Присядь, Леночка, — она указала на стул напротив. — Нам нужно поговорить.
Елена медленно опустилась на стул, не сводя с матери напряженного взгляда.
— Он сказал, что у него будет ребенок. От другой женщины, — тихо произнесла Мария. — И что он должен быть с ней.
— Но как же мы? — голос Елены дрожал. — Как же ты? Он просто возьмет и бросит нас?
— Он не бросает нас, милая, — Мария через силу улыбнулась. — Он все еще твой отец. И он всегда будет заботиться о тебе и Ане. Просто… просто он больше не будет жить с нами.
— Это несправедливо! — Елена вскочила. — Он не имеет права так поступать! Как он мог?!
Мария смотрела на дочь — такую юную, такую ранимую — и сердце сжималось от боли. Как объяснить шестнадцатилетней девочке сложности взрослой жизни? Как помочь ей принять ситуацию, которую сама она едва могла осознать?
— Иногда жизнь несправедлива, — мягко сказала она. — Но мы должны учиться принимать и это. Твой отец любит тебя. И меня он тоже любит — по-своему. Просто сейчас в его жизни появились другие обязательства.
— Это она во всем виновата! — в глазах Елены горели злые слезы. — Эта… как ее…
— Нет, Лена, — твердо остановила ее Мария. — Не нужно никого винить. Решение принимал твой отец, и ответственность за него несет только он. А мы… мы должны научиться жить дальше. Вместе.
Елена вдруг бросилась к матери, обнимая ее с неожиданной силой:
— Я люблю тебя, мама. И я не брошу тебя, никогда.
Мария гладила дочь по голове, чувствуя, как ее плечи сотрясаются от рыданий. В этот момент она поняла, что, несмотря на все произошедшее, у нее остается главное — ее дети, ее кровь, ее надежда на будущее.
— Мы справимся, девочка моя, — прошептала она. — Мы обязательно справимся.
Сергей сидел за рулем, внимательно глядя на дорогу. Рядом, на пассажирском сиденье, молчал Александр. Вот уже несколько дней директор ходил мрачнее тучи — после того, как переехал из дома в гостиницу. Весь завод говорил только об этом — о разводе директора с главным бухгалтером, о его романе с работницей цеха, о будущем ребенке. Сплетни ползли по коридорам, множились, обрастали деталями.
— Можно личный вопрос, Александр Васильевич? — неожиданно для самого себя спросил Сергей.
— Валяй, — безразлично отозвался тот.
— Вы не жалеете? О своем решении?
Александр медленно повернул голову, внимательно изучая профиль водителя:
— А с чего такой интерес?
Сергей пожал плечами:
— Просто интересно. Вы ведь столько лет прожили в браке. И дочери у вас…
— Я поступил так, как должен был, — твердо ответил Александр. — Человек должен отвечать за свои поступки.
— Согласен, — кивнул Сергей, сворачивая на подъездную дорогу к заводу. — Но все-таки… Мария Ивановна хорошая женщина. И она не заслужила такого.
Александр удивленно приподнял брови:
— Ты, я смотрю, проникся симпатией к моей жене?
Сергей почувствовал, как к щекам приливает кровь:
— Просто мнение со стороны.
— Мнение со стороны, значит, — Александр усмехнулся. — Что ж, имеешь право. Только учти — Мария не из тех женщин, которые бросаются на шею первому встречному. Она гордая.
— Я и не собирался…
— Да ладно тебе, — директор похлопал его по плечу. — Я же вижу, как ты на нее смотришь. Но это не мое дело. Я свой выбор сделал, и Мария имеет право на счастье не меньше меня.
Они въехали на территорию завода и направились к административному корпусу. Сергей чувствовал странную смесь эмоций — смущение от того, что его чувства оказались так легко прочитаны, и какую-то необъяснимую надежду, зародившуюся после слов Александра.
Зима 1998 года выдалась снежной и холодной. Екатерина стояла у окна роддома, наблюдая, как крупные хлопья снега медленно опускаются на землю, превращая серый городской пейзаж в сказочное белое царство. В палате было тихо — ее соседка спала, а маленький сверток в кроватке рядом с Екатериной тоже мирно посапывал.
Сын. До сих пор она не могла поверить, что у нее — у них с Александром — есть сын. Маленький, идеальный, с пушком темных волос на головке и крошечными пальчиками, которые так крепко сжимаются вокруг ее пальца.
Дверь в палату тихонько скрипнула, и она обернулась. На пороге стоял Александр — с огромным букетом белых роз и таким выражением лица, словно увидел чудо.
— Как вы? — спросил он шепотом, проходя в палату.
— Хорошо, — Екатерина улыбнулась. — Он только что заснул.
Александр подошел к кроватке и осторожно, словно боясь разбудить, коснулся щеки сына:
— Он такой маленький…
— Но очень крепкий, — с гордостью сказала Екатерина. — Врачи говорят, все показатели отличные.
Они стояли рядом, глядя на спящего младенца, и в этот момент казалось, что весь мир сузился до размеров этой маленькой палаты, до их новорожденного сына — плода их любви, их надежды, их будущего.
— Я придумал имя, — тихо сказал Александр. — Если ты не против… Пусть будет Дмитрий. В честь моего отца.
— Дмитрий, — повторила Екатерина, пробуя имя на вкус. — Дима. Мне нравится.
Александр обнял ее, прижимая к себе так осторожно, словно она была сделана из хрупкого стекла:
— Я люблю тебя. И нашего сына. И я сделаю все, чтобы вы были счастливы.
Она прижалась к нему, чувствуя его тепло, его силу, его любовь. В этот момент все сомнения, все тревоги последних месяцев казались такими далекими и незначительными. Они выстояли, преодолели осуждение, сплетни, гнев его дочерей, разрыв с прошлым. И теперь их ждало будущее — новое, неизведанное, но такое многообещающее.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала она. — Больше жизни.
Мария сидела в своем кабинете, просматривая годовой отчет. За окном падал снег, укрывая землю белым покрывалом, а в коридорах завода царило предпраздничное оживление — скоро Новый год, время подведения итогов и новых начинаний.
Стук в дверь заставил ее поднять голову.
— Войдите.
В кабинет вошел Сергей, смущенно переминаясь с ноги на ногу:
— Мария Ивановна, я… тут подумал… может, подвезти вас сегодня? На улице метель началась.
Она удивленно посмотрела на него. После того памятного разговора в машине почти год назад Сергей часто оказывался рядом — помогал донести тяжелые папки, подвозил до дома в плохую погоду, чинил протекающий кран на кухне. Сначала она воспринимала это как проявление жалости, и ей было неприятно. Но постепенно поняла — дело не в жалости. Этот молодой мужчина, переживший собственное предательство, действительно испытывал к ней искреннюю симпатию.
— Спасибо, Сергей. Это было бы кстати, — она улыбнулась, и он просиял.
— Тогда я зайду за вами в шесть?
— В шесть было бы идеально.
Когда он ушел, Мария некоторое время смотрела на закрывшуюся дверь. Странное чувство теплоты разливалось в груди — что-то, чего она не испытывала уже очень давно.
Неужели жизнь действительно продолжается? — подумала она. — Неужели есть что-то после предательства, после боли, после развода?
Развод они оформили быстро и без лишних сцен. Александр оставил ей квартиру, обеспечил финансовую поддержку и регулярно виделся с дочерями. Анна, узнав о разводе, поначалу отказывалась разговаривать с отцом, но постепенно гнев сменился пониманием. Елена же долго не могла простить ему предательства, и только недавно начала оттаивать. Жизнь продолжалась — иная, чем прежде, но все же это была жизнь.
Мария вздохнула и вернулась к отчетам. Работа всегда помогала ей отвлечься от грустных мыслей. И сегодня — особенно сегодня — ей нужно было завершить все дела до шести часов.
— Папа, смотри, как я умею! — пятилетний Дима с восторгом показывал Александру свое новое достижение — кувырок через голову.
— Молодец, сынок! — Александр подхватил мальчика на руки и подбросил в воздух, вызвав взрыв счастливого смеха. — Настоящий акробат растет!
Они гуляли в парке — большая детская площадка была полна играющих детей и их родителей. Рядом, на скамейке, сидела Екатерина, наблюдая за мужем и сыном с нежной улыбкой. За пять лет их жизнь наладилась — они купили небольшой дом на окраине города, Александр продолжал руководить заводом, а Екатерина стала начальником цеха. Но главное — у них был Дима, их общая радость, их гордость, их любовь.
— Папа, а мы пойдем в гости к дяде Сереже и тете Маше? — спросил Дима, когда они направились к скамейке. — Ты обещал.
— Конечно, пойдем, — кивнул Александр. — В следующие выходные, как договаривались.
Екатерина улыбнулась, вспоминая, каким странным путем все сложилось. Сергей, бывший водитель Александра, и Мария, его бывшая жена, поженились три года назад — через год после развода Марии с Александром. И удивительным образом их большая сложная семья научилась жить в мире и согласии. Елена, которая поначалу категорически отказывалась общаться с Екатериной и сводным братом, постепенно смягчилась. А когда у Сергея и Марии родилась дочь, она вообще растаяла, став самой заботливой старшей сестрой.
— О чем задумалась? — Александр присел рядом, обнимая ее за плечи.
— О том, как все сложно и одновременно просто, — она положила голову ему на плечо. — Когда-то я думала, что наша любовь принесет только боль. А оказалось…
— Оказалось, что жизнь мудрее нас, — закончил он. — И что иногда даже из самых сложных ситуаций есть выход, который делает счастливыми всех.
Екатерина кивнула, наблюдая, как Дима увлеченно строит песочный замок с другими детьми. Когда-то, узнав о беременности, она испытала не только радость, но и страх — страх перед будущим, перед осуждением, перед необходимостью разрушить чужую семью. Но жизнь распорядилась иначе. Их любовь, родившаяся из запретного чувства, выдержала все испытания и превратилась в нечто большее — в прочный союз, в семью, в дом, полный счастья.
— Спасибо тебе, — вдруг сказал Александр, глядя ей в глаза.
— За что?
— За то, что не отступила. За то, что поверила в нас. За нашего сына. За все.
Екатерина улыбнулась, чувствуя, как в груди разливается тепло. Они прошли долгий путь — от тайных встреч в областном кафе до совместных семейных праздников с бывшей женой и ее новым мужем. Путь, полный боли, сомнений, вины, но и любви — настоящей, глубокой, проверенной временем.
— Это тебе спасибо, — тихо ответила она. — За то, что сдержал обещание. За то, что сделал меня счастливой.
Они сидели на скамейке, наблюдая за игрой сына, и в этот момент оба знали — какими бы трудными ни были их решения, какой бы высокой ни была цена, они поступили правильно. Потому что жизнь слишком коротка, чтобы жить ее не по любви.
