Анна Сергеевна промыла шприц и сложила инструменты в лоток. Процедурный кабинет поликлиники номер три выглядел точно так же, как двадцать лет назад, когда она сюда устроилась. Те же выцветшие плакаты, та же скрипучая кушетка.
— Следующий! — крикнула она в коридор.
Вместо пациента в дверях появилась Галина из регистратуры. Лицо раскрасневшееся, глаза бегают.
— Ань, у тебя перерыв скоро? Поговорить надо.
— Через полчаса. А что случилось?
— Потом, потом… — Галина исчезла так же быстро, как появилась.
Анна нахмурилась. Галка любила посплетничать, но такой взволнованной она ее давно не видела.
В ординаторской пахло валерьянкой и дешевым кофе. Галина сидела у окна и грызла печенье.
— Ну? — Анна налила себе чай из термоса.
— Слушай… Я вчера в «Пятерочке» была, на Садовой. Смотрю — твой Павел с какой-то теткой продукты выбирает. Ну, думаю, мало ли, может родственница. А потом вижу — он ее в попу ущипнул! Представляешь?
Анна медленно опустила кружку.
— Ты уверена, что это был Павел?
— Ань, ну я же не слепая! Он еще и пакеты ей до машины донес. Синий «Форд», номер я даже запомнила — красивый такой, три семерки.
— Наш номер, — машинально сказала Анна.
— Вот именно! Я еще подумала — может, ты в машине сидишь? Подошла ближе, смотрю — там эта… Лет тридцать, блондинка крашеная, в дубленке коричневой.
Анна знала эту дубленку. Видела ее в раздевалке на корпоративе Павла месяц назад. Кристина, новый дизайнер в их бюро.
— Спасибо, что сказала, — выдавила Анна.
— Ань, ты это… Может, я ошиблась? Может, просто показалось?
— Не показалось.
Дома Анна машинально чистила картошку. Нож соскользнул, полоснул по пальцу. Кровь капнула на разделочную доску. Она смотрела на красные капли и думала: когда же началось? Месяц назад? Два? Год?
Павел вернулся в восемь, как обычно. От него пахло табаком — он бросил курить пять лет назад.
— Есть хочется, — буркнул он, не глядя на жену.
— Суп в кастрюле.
Она села напротив, смотрела, как он ест. Щетина небритая, под глазами мешки. Рубашка помята. Раньше она бы погладила, принесла чистую. Сейчас просто смотрела.
— Чего уставилась? — Павел поднял глаза.
— Где ты вчера был в семь вечера?
Ложка застыла на полпути ко рту.
— На работе, где же еще.
— А Галка говорит, видела тебя в «Пятерочке» на Садовой.
— Ну и что? Заехал за сигаретами.
— Ты же бросил.
— Опять начал. Стресс на работе.
Он врал спокойно, даже не краснея. Анна встала, подошла к окну. За стеклом падал мокрый снег.
— Паш, если у тебя кто-то есть, просто скажи. Мы взрослые люди.
— С чего ты взяла?
— Женщина чувствует.
Он фыркнул:
— Бабские глупости. Нажралась сериалов.
Ушел в комнату, хлопнул дверью. Анна осталась на кухне. Капля крови на разделочной доске уже засохла, превратилась в коричневое пятно.
Следующие недели она жила как в тумане. Работа, дом, магазин. Павел почти не разговаривал, приходил поздно, на выходных пропадал «на даче». Дачу они продали три года назад.
— Разведись, — советовала Галина. — Чего мучаешься?
— А куда я пойду? Квартира его, родители подарили.
— Ну и что? Алименты платить будет.
— Мне пятьдесят лет, Галь. Какие алименты?
В субботу Анна поехала к сестре в соседний район. Обратно решила идти пешком — голова разболелась от духоты в автобусе. Проходила мимо новостройки, где Павел делал проект. Увидела знакомую машину на парковке.
«Работает, значит», — подумала и хотела уйти, но заметила силуэты в салоне. Два силуэта, слившиеся в один.
Подошла ближе, постучала в стекло. Павел вынырнул из объятий Кристины, увидел жену. Лицо вытянулось.
Анна развернулась и пошла прочь. Он догнал ее у остановки.
— Аня, подожди! Я все объясню!
— Не надо.
— Это не то, что ты думаешь!
— Павел, иди к ней. Холодно же.
— Аня!
Она села в подъехавший автобус. Он остался стоять на остановке — растерянный, жалкий, в расстегнутой куртке.
Дома Анна достала старый альбом. Свадебные фотографии, отпуск в Крыму, выпускной сына. Вот Павел держит новорожденного Артема, вот учит его кататься на велосипеде, вот они все вместе на даче…
Телефон зазвонил. Артем.
— Мам, как дела? Что-то голос у тебя странный.
— Все нормально, сынок. Как учеба?
— Да ладно тебе. Я же слышу. Что случилось?
Она помолчала, потом коротко рассказала.
— Вот сволочь, — выдохнул Артем. — Мам, приезжай ко мне. Хоть на неделю.
— Не могу, работа.
— Брось ты эту работу! Сколько можно в этой дыре торчать?
— Это не дыра. Это мой город.
— Мам…
— Все нормально, правда. Справлюсь.
Павел вернулся через два часа. Сел напротив нее на кухне, уткнулся взглядом в стол.
— Прости.
— За что? За то, что изменяешь? Или за то, что попался?
— Я… запутался. Кризис среднего возраста, наверное.
— Тебе пятьдесят два.
— Ну и что? У мужчин по-другому.
Анна усмехнулась:
— По-другому. Конечно. А у меня, значит, кризиса быть не может?
— При чем тут ты?
— Ни при чем. Абсолютно ни при чем. Я просто мебель, да? Готовлю, стираю, не задаю вопросов.
— Не передергивай. Я тебя люблю.
— И ее любишь?
Он промолчал. Анна кивнула:
— Понятно. Собирай вещи.
— Куда?
— Откуда я знаю? К ней поезжай. Или к матери.
— Аня, давай поговорим спокойно…
— Мы двадцать лет говорили. Хватит.
Он ушел в тот же вечер, взял только сумку с одеждой. Анна легла в пустую постель, уткнулась лицом в подушку. Пахло его одеколоном.
Утром позвонила свекровь:
— Анна, что происходит? Павлик приехал весь в слезах!
— Спросите у Павлика.
— Он говорит, вы поссорились.
— Мы не ссорились. Он завел любовницу.
— Не может быть! Мой сын не такой!
— Ваш сын именно такой. До свидания.
На работе все уже знали. Маленький город, новости разлетаются быстро.
— Держись, — похлопала по плечу старшая медсестра. — Первый месяц самый тяжелый.
— У тебя есть опыт?
— А то. Мой тоже в пятьдесят с секретаршей сбежал. Думал, молодость вернется. Через полгода приполз обратно.
— И ты простила?
— А смысл? Доверие не вернешь. Развелись по-тихому.
Прошел месяц. Павел писал сообщения, звонил. Анна не отвечала. Потом он начал приходить к поликлинике, караулить после смены.
— Поговори со мной!
— О чем говорить?
— Я с Кристиной расстался.
— Поздравляю.
— Аня, я понял, что наделал глупостей. Давай начнем сначала.
— Сначала не получится. Мне пятьдесят лет, Павел. У меня нет времени на «сначала».
В декабре Артем приехал на каникулы. Возмужал, подтянулся. Обнял мать, долго не отпускал.
— Похудела.
— Немного.
— Папа звонил. Просил замолвить словечко.
— И что ты сказал?
— Что он идиот. И что ты заслуживаешь лучшего.
Они сидели на кухне, пили чай. Как раньше, когда Артем был школьником.
— Мам, а почему ты не уедешь? Тут же все напоминает…
— А куда ехать? Вся жизнь здесь прошла. Работа, друзья.
— В Москве работы полно. И квартиру снять можно.
— Я подумаю.
Но думать было некогда. В поликлинике эпидемия гриппа, работали без выходных. Анна валилась дома без сил, засыпала не раздеваясь.
В феврале позвонила Кристина.
— Анна Сергеевна? Это… можно поговорить?
— Говорите.
— Я хотела извиниться. Я не знала, что у вас такая семья. Он говорил, что вы давно как чужие.
— Стандартная отговорка.
— Да, я теперь понимаю. Простите меня. Я… я думала, это любовь. А он просто хотел почувствовать себя молодым.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Не знаю. Наверное, совесть мучает. И еще… он сейчас с Ленкой из бухгалтерии встречается. Думал, вы не узнаете.
Анна положила трубку. Почему-то стало смешно. Пятьдесят два года, а все туда же.
Весной она подала на развод. Павел подписал документы без возражений, даже квартиру оставил.
— Это меньшее, что я могу сделать, — сказал он.
Выглядел плохо — постарел, осунулся. Лысина просвечивает сквозь редкие волосы.
— Как жизнь? — спросила Анна.
— Нормально. Снимаю комнату. Работаю.
— А Лена?
Он вздрогнул:
— Откуда ты знаешь?
— Маленький город.
— Мы… это несерьезно.
— Понятно.
Вышли из ЗАГСа вместе. Весеннее солнце слепило глаза.
— Может, кофе выпьем? — предложил Павел.
— Зачем?
— Просто так. Двадцать лет все-таки.
— Двадцать лет закончились. Всего хорошего, Павел.
Она пошла к остановке, не оборачиваясь. В сумочке лежало приглашение на конференцию в Петербурге. Билеты уже куплены.
Вечером позвонил Артем:
— Ну как?
— Свободна.
— Поздравляю! Мам, я тут подумал… Может, правда в Москву? У меня однокурсница комнату сдает, недорого.
— Сынок, я же говорила…
— Мам, ну попробуй хотя бы! Съездишь, посмотришь. Не понравится — вернешься.
Анна задумалась. А что ее держит? Работа? Найдет другую. Квартира? Можно сдавать.
— Хорошо, — сказала она. — После конференции заеду.
— Супер! Мам, у тебя такой голос… легкий какой-то.
— Наверное, потому что я наконец выдохнула.
Ночью она проснулась от того, что улыбается. Впервые за полгода.
