Марина провела пальцем по старой трещине на подоконнике. За пять лет брака она так и не заклеила её. Из окна она наблюдала, как Игорь помогает матери выгружать чемоданы из такси. Три огромных чемодана — сразу видно, что путешествовали не один год.
«Вот и всё», — подумала Марина, вспоминая, как когда-то свекровь одарила её улыбкой. «Ты первая девушка, которая нравится маме», — говорил Игорь. Может, так оно и было. Пока Марина оставалась девушкой, а не женой.
— Это временно, — сказал Игорь вчера, постукивая пальцами по столу. — Маме продали квартиру мошенники, нужно время разобраться.
Она промолчала, глядя в его бегающие глаза. «Временно» — слово-обманка, как «скоро буду» или «последний раз».
Марина знала: свекровь въехала в их жизнь окончательно. Раньше она только приезжала с «инспекциями» дважды в месяц, но теперь…
— Милая, помоги! — прокричал Игорь снизу, держа два чемодана.
Людмила Петровна стояла рядом с оставшимся багажом, сжимая шкатулку красного дерева. Она озиралась по сторонам, словно в спальном районе её могли ограбить. В свои шестьдесят пять она сохраняла осанку, носила строгие костюмы и не выходила без макияжа. Даже сейчас, в момент «великого переселения».
— Иду! — крикнула Марина и пошла встречать новую жизнь.
История их знакомства была банальной: офисный роман, цветы по пятницам, свидания в антикафе. Игорь работал системным администратором в том же издательстве, где Марина была редактором. Однажды она не смогла открыть важный файл — и в её жизнь вошёл застенчивый парень в клетчатой рубашке.
— Игорь всегда был чувствительным мальчиком, — говорила Людмила Петровна на первом семейном ужине. — После развода с его отцом мы стали особенно близки.
Тогда Марина не придала значения словам «особенно близки». А ведь это был первый звоночек. Игорь никогда не противоречил матери. Марина считала это проявлением уважения, а не слабости. Оказалось — она ошибалась.
Прошла неделя после переезда. Свекровь въехала в их двухкомнатную и немедленно заняла комнату сына — их спальню.
— Марина, я не могу спать в гостиной, — она положила руку на сердце. — У меня давление, мне нужна тишина.
Только сейчас Марина впервые задумалась: а как же Игорь рос? В однокомнатной? В коммуналке? Почему никогда не рассказывал о своём детстве?
Теперь они с мужем ютились на диване, который скрипел при каждом движении. Семейная жизнь превратилась в пытку шепотом.
— Может, снимем ей квартиру? — шепнула Марина мужу на пятый день. За стеной свекровь смотрела сериал.
— На какие деньги? — ответил Игорь. — У нас ипотека. И вообще, она не может жить одна.
— Почему? Раньше жила.
Игорь отвернулся.
— У мамы была депрессия, когда я уехал учиться. Она… пыталась… неважно. Я не могу оставить её.
Марина ощутила укол совести. А вдруг она чего-то не понимает?
Утром Людмила Петровна встречала невестку на кухне с неизменным:
— Игорешка любит яйца всмятку, а не эту твою яичницу с помидорами. У него от помидоров изжога, разве он не говорил?
Не говорил. За пять лет брака Игорь съел центнер помидоров в её яичнице.
К обеду сковородки перемывались — «не так моешь», полки переставлялись — «так удобнее», шторы менялись на привезенные из старой квартиры — «эти выгорают на солнце».
Марина работала редактором на дому и ценила тишину пустой квартиры. Теперь сосредоточиться было невозможно.
— Ты не против, если я включу сериал? — спрашивала Людмила Петровна, уже нажимая кнопку пульта.
На экране пожилые супруги ссорились из-за невестки.
К вечеру приходил Игорь, и разворачивалось главное действо: ужин по рецептам свекрови, рассказы о сыне-умнице, и воспоминания, где Марина оставалась чужой.
— Помнишь, Игорешка, как ты занял первое место на олимпиаде? — говорила Людмила Петровна. — Я тогда весь вечер плакала от счастья. Мы с тобой вдвоём отпраздновали, помнишь?
Игорь кивал, будто загипнотизированный. Марина видела, как быстро он превращался из мужа в маменькиного сынка. И ни разу не рассказывал ей про олимпиаду.
Месяц спустя Марина навещала подругу Светку, когда та обронила фразу:
— Кстати, сестра моего мужа покупает квартиру в вашем районе. Пожилая женщина продаёт недорого — деньги срочно нужны сыну на бизнес.
Сердце Марины замерло.
— В каком доме?
Светка назвала адрес свекрови. Мошенников не было. Никто никого не обманывал — кроме Игоря.
Вечером, когда Людмила Петровна ушла к соседке, Марина спросила:
— Почему ты соврал про мошенников? Твоя мать продала квартиру сама.
Игорь застыл с бутылкой пива в руке.
— Кто тебе сказал?
— Неважно. Важно, что ты мне не сказал.
Он сел за стол.
— Антон, мой брат, открывает бизнес. Мама решила ему помочь.
— Твой брат? Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат!
— Единокровный. От отца. Мы… не общаемся.
Кусочки мозаики начали складываться.
— Получается, твоя мать продала квартиру, чтобы помочь сыну мужчины, бросившего её? И переехала к нам насовсем?
Игорь молчал.
— Почему ты мне не сказал правду?
— Ты бы начала возмущаться. Мама всегда жила со мной, когда я был маленьким, после развода. Отец забрал брата и квартиру. Ей пришлось многим пожертвовать ради меня. Теперь моя очередь позаботиться о ней.
— Но тебе тридцать пять, у тебя семья!
— Ты и есть моя семья. И мама тоже.
Марина увидела всю картину: мальчик, оставшийся с матерью после развода; женщина, живущая для сына; мужчина, не способный выйти из замкнутого круга созависимости.
На следующий день Марина поехала смотреть квартиры. Однушка на окраине — всё, что она могла себе позволить.
— Что значит «ты съезжаешь»? — Игорь смотрел на неё непонимающе.
— То и значит. Я нашла квартиру.
Они стояли на лестничной клетке — единственном месте, где можно было поговорить без свидетеля.
— Но почему? У нас всё хорошо!
— У вас с мамой всё хорошо. А я здесь третья лишняя.
— Просто маме нужно время… Ты привыкнешь.
— Привыкну к чему, Игорь? К тому, что ты скрыл от меня существование брата? К тому, что обманывал? Или к тому, что в нашей семье решения принимаешь не ты?
— Я не обманывал. Просто… не говорил всей правды.
— В этом и проблема. Я думала, что знаю тебя.
— Что ты хочешь от меня? Мама зависит от меня! У неё никого нет!
— У тебя есть жена! И ты даже не спросил меня, прежде чем принять решение, которое изменило всю нашу жизнь!
— Я люблю тебя! — воскликнул Игорь, хватая её за руку.
— Недостаточно, чтобы выбрать меня, — сказала она, высвобождаясь.
— Дай нам шанс! Мы можем купить квартиру побольше, когда выплатим эту ипотеку. Трёхкомнатную, чтобы у каждого было своё пространство.
— Через пятнадцать лет? К тому времени мы станем чужими. Впрочем… возможно, мы уже чужие.
— Это она настроила тебя против меня! Мама говорила, что ты рано или поздно бросишь меня, как отец бросил её!
Марина вздрогнула.
— Причём тут твой отец? Я не бросаю тебя. Я ухожу от ситуации, в которой меня не уважают. Я ухожу от лжи.
— Не уходи, — сказал он. — Пожалуйста.
Что-то надломилось в Марине при виде его беспомощного лица.
— Я не знаю, Игорь. Мне нужно подумать.
Марина съехала через неделю, к родителям в пригород. Игорь звонил каждый день, но она не отвечала. Ей нужно было пространство, чтобы понять, что делать дальше.
В издательстве разрешили работать удаленно постоянно. Марина погрузилась в рутину: утром — за ноутбук, днем — помощь маме по хозяйству, вечером — сериалы или книги. Родители не спрашивали о муже.
Через месяц на пороге появилась Людмила Петровна с просьбой поговорить наедине. Марина согласилась.
Они устроились в беседке в саду.
— Игорь не спит, не ест, — начала свекровь. — Я думала, он успокоится, но становится только хуже.
Марина молчала.
— Я не была к тебе справедлива, — сказала свекровь. — Игорь — всё, что у меня есть, и я боялась потерять его. Как потеряла мужа.
— Вы не можете потерять сына, — ответила Марина. — Он всегда будет вашим сыном. Но он также муж и взрослый человек.
Людмила Петровна достала из сумочки фото: молодая женщина с младенцем.
— Я была младше тебя, когда Игорь родился. Муж ушёл, когда сыну было семь. Сказал, что я душила его своей любовью. Я поклялась, что воспитаю сына настоящим мужчиной. Но, видимо, совершила те же ошибки.
Марина не знала, что сказать.
— Я не прошу тебя вернуться. Просто… поговори с ним. И знай: я подыскиваю себе комнату у знакомой. Съеду, как только найду вариант.
Марина посмотрела на женщину, которую считала своим врагом. И впервые увидела в ней просто одинокого человека.
Полгода спустя Марина сидела в кафе. За окном моросил дождь. Телефон завибрировал — сообщение от Игоря: «Я на парковке. Иду».
Они не виделись с момента её переезда, хотя в последние месяцы начали созваниваться. Сначала разговоры были неловкими, потом — всё более открытыми.
Игорь вошёл, стряхивая капли с куртки. Осунувшийся, с отросшими волосами, но в глазах — решимость.
— Привет, — сказал он, садясь напротив. — Спасибо, что согласилась встретиться.
— Как ты? — спросила Марина.
— Лучше. Хожу к психотерапевту. Оказывается, у нас с мамой была нездоровая созависимость. Ты, наверное, давно это поняла.
Марина молчала.
— Я много думал о нас, о том, что пошло не так. Я никогда не говорил тебе о брате, потому что стыдился. Отец выбрал его, не меня. А потом я боялся, что и ты выберешь кого-то другого. И в итоге… сам оттолкнул.
— Мы оба совершали ошибки, — сказала Марина. — Я должна была сразу сказать, что мне некомфортно. А не копить обиды.
— Я снял квартиру. Свою. Мама вернулась в нашу прежнюю. Оказалось, покупатель отказался в последний момент. Но дело не в этом. Я учусь быть самостоятельным. Учусь говорить «нет», даже маме. Учусь жить своей жизнью.
Марина смотрела на человека, которого когда-то любила. Может, любила до сих пор. Но что-то в ней изменилось. Она научилась ценить тишину, свое пространство, свободу.
— Я хочу попробовать ещё раз, — сказал Игорь. — Если ты готова. Может быть, сначала просто погуляем? Как в первые дни знакомства?
Марина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Шесть месяцев назад она бы отказала. Но сейчас…
— Я не знаю, — ответила она. — Я не уверена, что смогу вернуться к прежнему.
— Я не предлагаю вернуться к прежнему. Я предлагаю построить новое. Если ты захочешь.
За окном дождь закончился, и на мокрый асфальт упал луч солнца.
— Может быть, — сказала она с осторожной улыбкой. — Давай начнём с прогулки.
Они вышли из кафе вместе и пошли по улице, держась на расстоянии — не как чужие, но и не как близкие. Пока. Впереди была неизвестность. Страшная, но уже не такая пугающая.
Иногда нужно уйти, чтобы понять, хочешь ли ты вернуться. И свекровь, въехавшая в их жизнь, стала не концом, а началом — болезненным, но необходимым началом новой истории.
