Я стояла посреди нашей спальни с телефоном в руке и чувствовала, как внутри меня медленно закипает что-то, похожее на праведный гнев, смешанный с недоумением и щепоткой «да вы что, совсем охренели?»
— Мам, я же сказала — нет, — повторила я в трубку уже пятый раз за последние десять минут. — Категорическое, решительное, окончательное НЕТ.
— Танюша, ну что ты как маленькая? — голос свекрови звучал так, будто я отказываюсь дать ей стакан воды в пустыне, а не свою личную квартиру на неделю. — Всего-то на недельку! Мы с отцом так редко к вам приезжаем…
«Редко» — это, видимо, новое определение для «каждые два месяца минимум на неделю». Я закатила глаза так сильно, что увидела собственный затылок изнутри.
— А мы с Андреем куда, по-вашему, денемся? — спросила я, стараясь сохранить в голосе хотя бы видимость вежливости.
— Ну… к твоим родителям поедете! — радостно выпалила свекровь, как будто только что решила теорему Ферма. — Они же в пригороде живут, там и воздух свежий, и места больше…
Я присела на край кровати. Ноги подкашивались от такой наглости.
— Мам, это НАШ дом. Понимаете? НАШ. Не гостиница «У тёти Раи», не хостел «Приезжай когда хочешь», а наша с Андреем квартира, где мы ЖИВЁМ.
В дверях появился сам Андрей — мой муж, любовь всей моей жизни и, как выяснилось, человек с хребтом из варёной лапши.
— Тань, ну что ты так остро реагируешь? — начал он своим фирменным тоном «давай-не-будем-ссориться». — Мама же не чужой человек…
Я посмотрела на него так, что он сделал шаг назад. В моих глазах, наверное, полыхало что-то между «ты серьёзно?» и «сейчас я тебя придушу твоим же галстуком».
— Андрей, твоя мама хочет, чтобы мы съехали из СОБСТВЕННОЙ квартиры на неделю. Ты понимаешь абсурдность ситуации?
— Они с папой хотят отдохнуть в Москве, походить по театрам… — он пожал плечами. — У них же нет своей квартиры здесь.
— Гостиницы отменили? Airbnb запретили? — я встала и начала мерить комнату шагами. — Или, может, мы единственные во всей Москве люди с жилплощадью?
Из трубки доносилось обиженное сопение свекрови. Она явно слышала весь разговор.
— Танечка, мы же не чужие люди лезем! — возмутилась она. — Мы же семья! А в семье принято помогать друг другу!
«Помогать» и «выселяться из собственного дома» — это, оказывается, синонимы в словаре моей свекрови. Надо бы подарить ей нормальный словарь на день рождения.
— Мам, — я сделала глубокий вдох, пытаясь не сорваться, — помочь — это встретить вас на вокзале, помочь устроиться в гостиницу, провести по городу. А не съезжать из своего дома, как квартиранты.
— Да что за гостиница, когда у сына есть прекрасная двухкомнатная квартира! — свекровь перешла в наступление. — Вы же всё равно на работе целыми днями, какая вам разница, где ночевать?
Я почувствовала, как у меня начинает дёргаться левый глаз. Это был верный признак того, что моё терпение вот-вот лопнет, как воздушный шарик на дне рождения у ребёнка-садиста.
— Разница в том, что это МОЙ дом! — выпалила я. — Здесь мои вещи, моя кровать, мой уют! Я хочу приходить после работы ДОМОЙ, а не скитаться по гостям!
Андрей сделал ещё одну попытку:
— Тань, ну неделя же всего… Мы бы к твоим поехали, там правда хорошо…
— Нет, — отрезала я. — Мои родители, между прочим, никогда не просили нас съехать, когда приезжали в гости. Они снимали гостиницу или спали на раскладушке в гостиной. Потому что они НОРМАЛЬНЫЕ люди, которые понимают концепцию личных границ!
Свекровь в трубке ахнула так, будто я только что обозвала её любимого пуделя дворнягой.
— Вот как! Значит, мы ненормальные! — взвизгнула она. — Андрюша, ты слышал, что твоя жена говорит?!
«Твоя жена». Не «Таня», не «Танечка», а «твоя жена». Классический приём из арсенала «Как манипулировать сыном для чайников».
— Мам, Таня не это имела в виду… — забубнил Андрей, но я его перебила.
— Именно это я и имела в виду! — я уже не сдерживалась. — Нормальные люди не требуют, чтобы кто-то съезжал из своего дома ради их удобства! Это называется НАГЛОСТЬ!
Повисла тишина. Даже свекровь на секунду потеряла дар речи, что случалось примерно раз в столетие, как солнечное затмение.
— Знаешь что, Андрей? — я повернулась к мужу. — Раз ты считаешь это нормальным, давай так: твои родители могут жить здесь неделю. А ты поезжай к ним в Саратов и поживи неделю в их квартире. Один. Я останусь здесь.
— Что? — он выглядел так, будто я предложила ему полететь на Марс на воздушном шарике. — Но… зачем?
— Затем, что если выселяться, то пусть выселяется тот, кто считает это нормальным, — я скрестила руки на груди. — Я-то как раз считаю, что жить в своём доме — это базовое человеческое право.
Из трубки донеслось возмущённое кудахтанье:
— Андрюша! Ты позволишь ей так со мной разговаривать?!
И тут произошло чудо. Не знаю, что именно сработало — может, мой взгляд базилиска, может, перспектива неделю жить у родителей, а может, он просто наконец увидел ситуацию моими глазами. Но Андрей выпрямился, взял у меня телефон и сказал:
— Мам, Таня права. Это наш дом. Если вы хотите приехать в Москву, мы поможем найти хорошую гостиницу. Или можете остановиться у нас, но мы никуда не поедем. Спать будете на раскладном диване в гостиной.
Я смотрела на мужа так, будто он только что превратился в Криса Хемсворта. Неужели? Неужели у него всё-таки прорезался позвоночник?
Свекровь на том конце провода, кажется, поперхнулась воздухом:
— Как… как на диване? Мы же не молодые уже, спина болит…
— В гостинице будет отдельная кровать, — невозмутимо ответил Андрей. — Решайте.
— Это всё она тебя настроила! — взвизгнула свекровь. — Раньше ты таким не был!
«Раньше» — это когда Андрей жил с родителями и беспрекословно выполнял все мамины желания. Но, как говорится, tempora mutantur, и мы mutamur вместе с ними.
— Мам, я вырос, — спокойно сказал Андрей. — У меня есть жена, свой дом, своя жизнь. И я не считаю нормальным выселяться из собственной квартиры.
— Вот так вот! — всхлипнула свекровь. — Родители старые стали, не нужные! Из дома гоните!
Я закатила глаза. Оскар за драматическое исполнение роли «Брошенная мать» определённо достался бы ей.
— Мам, никто вас не гонит, — терпеливо объяснил Андрей. — Наоборот, приглашаем в гости. Но В ГОСТИ, а не вместо нас.
Последовала серия всхлипов, вздохов и причитаний о неблагодарных детях, после чего свекровь с чувством бросила трубку.
Мы с Андреем остались стоять посреди спальни, глядя друг на друга.
— Спасибо, — тихо сказала я.
— За что? — он выглядел искренне удивлённым.
— За то, что поддержал. Я уже думала, придётся искать хорошего адвоката по разводам.
Он притянул меня к себе:
— Прости, что не сразу понял. Просто… привычка, наверное. Всю жизнь мама говорила, что делать, и я делал.
— Пора отвыкать, — я ткнулась ему в плечо. — Мы же семья. Отдельная, самостоятельная семья.
Через час позвонил свёкр. Голос у него был виноватый:
— Таня? Это папа… то есть Виктор Семёнович. Не обижайся на мать, она просто… ну, ты же знаешь, какая она.
— Знаю, — вздохнула я. — Но это не значит, что мы должны плясать под её дудку.
— Правильно говоришь, — неожиданно согласился свёкр. — Я ей сто раз говорил — сними гостиницу, не морочь детям голову. Но она же упрямая, как сто ослов.
Я хихикнула. Свёкр, в отличие от свекрови, был мужиком адекватным и понимающим. Жаль, что его мнение в их семье значило примерно столько же, сколько мнение их кота Барсика.
— Мы гостиницу хорошую найдём, — пообещал он. — Ты там это… держись. И Андрюху не дай обратно скатиться. А то он у нас под мамкиным каблуком всю жизнь, только при тебе мужиком становиться начал.
Вечером, когда мы лежали в НАШЕЙ кровати, в НАШЕЙ спальне, в НАШЕЙ квартире, Андрей вдруг сказал:
— А знаешь, мне даже легче стало. Как будто гора с плеч.
— Это называется «здоровые границы», — пояснила я. — Рекомендую внедрять повсеместно.
— Думаешь, мама успокоится?
— Твоя мама? — я фыркнула. — Скорее Путин уйдёт в отставку. Но это уже её проблемы, не наши.
На следующий день свекровь прислала сообщение в семейный чат: «Сняли отель. Приедем через две недели. Надеюсь, вы хотя бы встретите».
Я ответила: «Конечно встретим! И по театрам сводим, и в ресторан сходим. Добро пожаловать В ГОСТИ».
Она поставила грустный смайлик, но больше ничего не написала.
А я смотрела на наш дом — на фотографии на стенах, на любимую кружку на кухне, на плед, который мы вместе выбирали в Икее, — и думала: как же хорошо, что есть место, где ты можешь быть собой. Где не нужно прогибаться под чужие желания и играть в «идеальную невестку».
Где можно просто жить.
В своём доме.
По своим правилам.
И точка.
P.S. Свекровь всё-таки приехала через две недели. Первые пять минут дулась, потом увидела, какой ремонт мы сделали в ванной, и забыла про обиды. А когда мы свозили их в Большой театр на «Лебединое озеро» (билеты, между прочим, я доставала через троих знакомых), она и вовсе расчувствовалась и сказала, что я «почти как родная дочь».
«Почти» — это прогресс. Раньше я была просто «женой Андрюши».
Маленькие победы, знаете ли, тоже считаются.
