Она была молода, вежлива и назвала меня будущей свекровью. Я улыбнулась в ответ. Но внутри я ощутила тревогу: ведь я не свекровь. Я мама. А теперь у сына появится другая женщина, которая тоже будет частью его жизни.
Мне каждый раз казалось, что ещё рано. Максим всегда оставался для меня ребёнком, который впервые сам зашнуровал ботинки и гордо улыбался, показывая два выпавших передних зуба. Когда мы с мужем расстались, сыну было четырнадцать. Я не заметила, как пролетели эти годы – и вот он привёл в дом девушку с внимательными глазами и тихим голосом.
– Анна Сергеевна, очень приятно познакомиться, – она протянула мне руку. – Меня зовут Надя.
Её ладонь была прохладной и уверенной. Я пожала её, чувствуя, как внутри раскручивается тугая пружина беспокойства. Макс обнял её за талию и посмотрел на меня выжидающе. Он волновался – я видела это.
– Проходите, – я шагнула в сторону, пропуская их в квартиру, которую мы с сыном делили уже десять лет.
После развода нам удалось мирно разделить имущество, и трёхкомнатная в центре города осталась мне – бывший муж понимал, что сыну будет удобнее жить рядом с его школой. За эти годы я обустроила дом по своему вкусу.
– Мам, мы ненадолго, – сказал Максим. – Надя работает на телевидении, у неё съёмки вечером.
– Телевидение? – я постаралась улыбнуться. – Как интересно. И кем же?
– Я продюсер новостного блока, – ответила Надя, расстёгивая тонкое пальто. – Работаю в телекомпании уже пять лет.
Я кивнула, отметив про себя, что она, должно быть, старше, чем показалась на первый взгляд. Макс только в прошлом году окончил университет и устроился в исследовательский центр. Мне всегда казалось, что его первой серьёзной девушкой будет кто-то из однокурсниц.
– Чай? Кофе? – спросила я, проводя их на кухню. Мне нужно было чем-то занять руки.
– Если можно, чай, – Надя села на стул, который всегда занимал Максим. – У вас очень уютно.
Она словно оценивает наш быт, подумалось мне.
– Мам, мы хотели тебе кое-что сказать, – голос Макса звучал неестественно бодро.
Я задержала дыхание, уже зная, что услышу следующее.
– Мы с Надей решили пожениться.
Я на миг замерла. Поставила чайник и обернулась. Они сидели рядом, держась за руки. У Нади на безымянном пальце поблёскивало тонкое золотое кольцо с небольшим камнем.
– Это довольно… неожиданно, – я подбирала слова так осторожно, словно ходила по лезвию ножниц. – Вы давно встречаетесь?
– Восемь месяцев, – ответил Макс, и его глаза светились. – Но мы уверены.
Восемь месяцев? И за это время он ни разу не заикнулся о ней. Не познакомил нас. Не рассказал, что у него серьёзные отношения. Обида острым углом встала в горле.
– Поздравляю, – выдавила я, хотя внутри всё кричало: нет, рано, мой мальчик, ты ещё не готов!
– Мы планируем свадьбу через три месяца, – продолжил Максим. – Небольшую, для близких.
Я кивнула, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Три месяца? Они с ума сошли.
– И ещё, мам… – Макс замялся. – Мы подумали… Квартиру, которую я снимаю, придётся освободить через месяц. Хозяин решил сам в ней жить.
Я вздохнула. Макс съехал от меня полгода назад. Решил жить отдельно, хотя я не была в восторге от этой идеи.
– И?
– Мы бы хотели пожить здесь. Недолго, пока не найдём что-то своё.
Чайник закипел, и я повернулась к нему. Мне нужна была пауза, чтобы собраться с мыслями. Они хотят жить здесь? Вдвоём? В моём доме?
– Места много, – добавил Максим. – Я бы обустроил свою бывшую комнату для нас двоих.
– Что ж, – я разлила чай по чашкам, стараясь не встречаться с ними глазами. – Думаю, стоит всё обсудить.
Но внутри уже зрел ответ: нет. Просто нет. Я не готова делить своё пространство с посторонней женщиной. Видеть каждый день, как она занимает место рядом с моим сыном. Слышать их разговоры, смех, возможно – ссоры. Я не готова к тому, что утром на кухне вместо сонного Макса будет сидеть она, с чашкой моего чая в руках.
– Мы бы участвовали в расходах, конечно, – сказала Надя, словно прочитав мои мысли. – Я неплохо зарабатываю.
Она уже считает себя членом семьи, подумала я. Моей семьи.
– Мне нужно всё обдумать, – ответила я, присаживаясь за стол. – Всё происходит так стремительно. Максим, было бы хорошо узнавать о твоих планах раньше.
Сын слегка поджал губы:
– Мам, мне двадцать четыре. Я уже взрослый и принимаю решения самостоятельно.
– Конечно, – я отпила чай, который показался горьким. – Но ты мог бы хотя бы познакомить нас раньше.
– Я хотел, но ты всё время говорила, что занята на работе, что устала, что давай в другой раз, – его голос стал жёстче. – Мне кажется, ты просто не хотела знакомиться с Надей.
Это было неправдой. Или правдой, которую я боялась признать? Последние полгода я действительно избегала разговоров о его личной жизни. Мне было спокойнее думать, что ничего серьёзного у него нет.
– Ладно, давайте не будем спорить, – я попыталась улыбнуться. – Расскажите, как вы познакомились?
– Мы встретились на фестивале документального кино, – ответила Надя, и её лицо просветлело.
Они переглянулись, и между ними словно пробежала искра – тот самый немой диалог, который бывает только между влюблёнными. Я почувствовала себя лишней.
Максим смотрел на неё с нежностью, которую я никогда не видела в его глазах. Он не сводил с неё взгляда, словно боялся пропустить каждое движение её лица.
Он любит её, поняла я. По-настоящему любит.
Эта мысль пронзила меня внезапной болью. Всё это время я думала, что знаю своего сына. Что между нами нет секретов. Но он встретил кого-то, кто стал для него важнее меня. И не рассказал мне об этом.
– Надя, а твои родители знают о вашем решении? – спросила я, пытаясь справиться с волнением.
– Папа очень обрадовался, – она улыбнулась. – Он давно говорил, что пора мне перестать работать сутками и подумать о личной жизни. Мама… сложнее. Она считает, что мы торопимся.
Я почувствовала неожиданную симпатию к её маме.
– Они хотят познакомиться с тобой, Макс, – продолжила Надя. – Приглашают нас на ужин в воскресенье.
– Я с удовольствием, – кивнул он и повернулся ко мне. – Мам, ты тоже могла бы прийти. Познакомиться с ними.
Я замерла. Мысль о том, что придётся сидеть за одним столом с родителями Нади. Обсуждать свадьбу, делать вид, что я рада – была невыносимой.
– Спасибо, но в воскресенье у меня важная встреча с клиентом, – солгала я. – Может, в другой раз.
Я работала консультантом по имиджу, и никаких встреч на выходные не планировала. Но они не могли этого знать.
Надя посмотрела на часы и мягко коснулась руки Макса:
– Мне пора собираться на съёмки.
– Да, конечно, – он встал. – Мам, мы ещё поговорим о комнате, хорошо?
Я кивнула, чувствуя облегчение от того, что этот разговор закончится.
Надя подошла ко мне, когда я провожала их в прихожей:
– Спасибо за чай, Анна Сергеевна. Надеюсь, мы сможем лучше узнать друг друга.
В её глазах была искренность, которая почему-то сделала мне ещё больнее.
– Обязательно, – ответила я.
Когда за ними закрылась дверь, я постояла несколько минут в прихожей. Меня не покидало ощущение, что что-то меняется безвозвратно в моей жизни, в нашей жизни с сыном.
И тут я увидела забытый Надей шарф. Тонкий, нежно-голубой, пахнущий незнакомыми духами. Это был первый предмет, принадлежащий ей, который появился в моём доме. И я знала, что скоро таких предметов будет больше.
***
Я почти не спала. Размышляла о том, как изменится моя роль в жизни сына. Он уже сделал свой выбор, и теперь от меня зависело, смогу ли я принять эти перемены и остаться близким человеком для него, или буду сопротивляться неизбежному.
Утром, когда я готовила завтрак, зазвонил телефон. Макс.
– Доброе утро, мам, – его голос звучал бодро, но я чувствовала напряжение. – Как ты?
– Нормально, – ответила я. – Выспалась.
Ложь, конечно. Мои глаза выглядели уставшими после бессонной ночи.
– Слушай, насчёт вчерашнего… – он запнулся. – Мы с Надей понимаем, что для тебя это был шок. Может, нам стоило подготовить тебя.
Я не ответила сразу, подбирая слова.
– Мам, – продолжил он тише. – Я очень хочу, чтобы вы нашли общий язык. Ты много значишь для меня, и я…
– А она? – перебила я. – Она теперь значит больше?
– Это совсем иначе, – его голос стал твёрже. – Ты моя мама. Она – женщина, с которой я планирую будущее. Это совершенно разные отношения.
Свой дом. Эти слова глубоко задели меня.
– Мам, если ты против, чтобы мы жили у тебя, мы найдём другой вариант, – добавил он. – Просто подумай об этом, ладно?
– Хорошо, – выдохнула я. – Подумаю.
– И ещё… – он помолчал. – Надя, кажется, забыла у тебя шарф. Это подарок от её бабушки, очень дорогая ей вещь.
– Я заметила, – сказала я. – Можешь заехать за ним сегодня.
– Заеду вечером. Спасибо, мам.
Когда разговор закончился, я почувствовала странную решимость. Мне нужно было увидеть Надю ещё раз. Понять, кто она – та, что забрала сердце моего сына.
Я помнила название телекомпании, в которой она работала. И неожиданно для себя решила: отнесу ей шарф лично.
В обеденный перерыв я вышла из офиса имидж-агентства, где работала, и поехала к зданию телецентра. На входе меня встретил охранник. Объяснив, что хочу передать забытую личную вещь Наде Соколовой, я попросила его связаться с ней. Он позвонил наверх, сверил мои данные с удостоверения личности, записал информацию в журнал посетителей, и только после подтверждения от Нади выдал мне временный пропуск.
Я поднялась на третий этаж, где располагалась редакция новостей. Молодой парень с наушниками, сидевший за первым столом, поднял на меня глаза:
– Вам кого?
– Надю Соколову, – ответила я. – Она здесь работает?
– А, Надежда Викторовна, – он кивнул. – Сейчас позову.
Надя появилась через минуту – в строгом тёмном платье, с собранными в пучок волосами. Увидев меня, она улыбнулась и быстро подошла:
– Анна Сергеевна, добрый день! Вы принесли мой шарф? Это так мило с вашей стороны.
– Да, – я протянула ей шарф. – Максим сказал, что это важная для тебя вещь, и я решила не дожидаться вечера.
На её лице отразилось удивление, а потом – искренняя радость:
– Спасибо огромное! Это действительно памятная вещь.
– Бабушкин подарок, я слышала, – я попыталась улыбнуться.
– Да, – она прижала шарф к груди. – Бабушка подарила его перед своим уходом. Сказала, что цвет подходит к моим глазам.
Я взглянула на неё внимательнее и заметила, что глаза у Нади действительно были удивительного оттенка – между серым и голубым.
– Я вижу, у вас тут очень активная атмосфера, – заметила я, глядя на занятых сотрудников редакции.
– Обычный рабочий день, – она улыбнулась. – Готовим вечерний выпуск новостей. Но я люблю эту динамику.
В её глазах появился тот же огонь, который я видела, когда она говорила о Максиме. Я поняла, что передо мной действительно целеустремлённая женщина, а не легкомысленная девочка, как я представляла сначала.
– Анна Сергеевна, – она вдруг посмотрела на меня серьёзно. – Я понимаю, что вы беспокоитесь за Макса. И что всё это слишком быстро для вас. Но я обещаю, что буду заботиться о нём.
Я растерялась. Мне казалось, что это моя роль – заботиться о сыне. Но глядя в её лицо, я видела искреннюю любовь и заботу.
– Я знаю, что Макс хочет, чтобы мы пожили у вас, – продолжила Надя. – Но если вам это доставит неудобства, мы найдём другой вариант. Моя подруга уезжает на полгода в командировку, можно пожить у неё. Я не хочу создавать проблемы.
Эта фраза почему-то задела меня. Она заставила меня задуматься: что я делаю? Отталкиваю сына и его невесту из-за собственных страхов?
– Надя, – я собралась с духом. – Приходите на ужин сегодня. Давайте поговорим спокойно, все вместе.
Её лицо просветлело:
– С удовольствием. Я освобожусь к семи.
– Отлично, – я кивнула. – Тогда до вечера.
Выйдя из здания телецентра, я почувствовала, как меня отпускает напряжение. Как будто я наконец смогла сделать то, что давно следовало.
***
По дороге домой я купила продукты для ужина. Приготовила макароны по-флотски – любимое блюдо Макса с детства. Накрыла стол в гостиной, а не на кухне, как обычно. Достала красивые бокалы, которые берегла для особых случаев.
В семь вечера раздался звонок в дверь.
– Привет, мам, – Макс выглядел напряжённым. – Мы купили десерт.
Надя стояла рядом с ним, держа в руках коробку из кондитерской.
– Проходите, – я улыбнулась. – Ужин почти готов.
Они переглянулись с недоумением. Наверное, ожидали холодного приёма после вчерашнего.
– Вау, – Макс остановился на пороге гостиной. – Ты накрыла в гостиной? Как в детстве, когда был мой день рождения?
Я кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком:
– Сегодня тоже особенный день.
– Мам… – он шагнул ко мне, но я подняла руку: – Давайте сначала поужинаем, а потом поговорим.
За ужином мы говорили о работе, о фильмах, о книгах – обо всём, кроме главного. Я наблюдала за Надей – как она смеётся, как внимательно слушает, как смотрит на моего сына. И с каждой минутой понимала, что она – не та хищница, которая хочет занять моё место. Она просто женщина, которая любит моего сына.
Когда мы перешли к десерту, я решилась:
– Я хочу сказать кое-что важное.
Они замерли, глядя на меня.
– Максим, с тех пор как мы с твоим папой разошлись, я привыкла, что мы с тобой неразлучны. Ты и я вместе справлялись со всем. Мне казалось, что так будет всегда, – я сделала глубокий вдох. – Но я ошибалась. Ты вырос. И теперь у тебя своя жизнь, свои решения. И я должна это принять.
– Мам… – он потянулся к моей руке, но я продолжила: – Надя, я видела сегодня, как ты работаешь. Видела страсть в твоих глазах. И я верю, что ты любишь моего сына так же сильно. Поэтому… – я повернулась к Максиму. – Поэтому я согласна, чтобы вы жили здесь. Сколько потребуется. Мне нужно только время, чтобы привыкнуть.
Он вскочил со стула и обнял меня:
– Спасибо, мам. Я знал, что ты поймёшь.
Я обняла его в ответ, с трудом сдерживая эмоции. Мой мальчик. Теперь уже не только мой.
Надя тоже поднялась и подошла к нам:
– Анна Сергеевна, я не знаю, как вас благодарить.
– Для начала, – я улыбнулась сквозь слёзы, – можешь звать меня Аня.
***
Прошло три месяца. Надя и Максим живут в его бывшей комнате. Я привыкаю к тому, что по утрам на кухне теперь трое, а не двое. К тому, что в ванной появились новые флаконы с шампунями и кремами.
Вчера они расставили приглашения на свадьбу – маленькие, лаконичные, на плотной бумаге. Надя показала мне своё платье – простое, элегантное. Пригласила на примерку. Сказала, что хочет, чтобы я помогла выбрать аксессуары. Она знает, что я стилист, и ценит моё мнение.
Я согласилась. И глядя на её радостное лицо, вдруг осознала: я не теряю сына. Наша семья просто становится больше.
Сегодня они ушли на работу рано, а я обнаружила на кухонном столе записку, написанную аккуратным почерком Нади:
«Аня, спасибо за гостеприимство и тепло. Для меня это очень важно. Я хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй. С теплом, Надя.»
Я перечитала эти слова несколько раз. И тогда я подошла к шкатулке, которую давно не открывала. В ней хранилась серебряная брошь в форме веточки сирени — семейная реликвия, которая передавалась от матери к невестке уже три поколения. Мне она досталась от матери моего бывшего мужа.
Я долго рассматривала украшение, вспоминая, как свекровь вручила его мне перед свадьбой. «Когда-нибудь ты передашь его жене своего сына», — сказала она тогда. Все эти годы я хранила брошь, но не могла представить, что найдется девушка, достойная этого символа нашей семьи.
Теперь я знала — Надя будет с гордостью носить это украшение. Не потому, что она идеальна, а потому что она искренне любит моего сына и готова стать частью нашей семьи, уважая её историю.
Я улыбнулась, представляя, как вручу ей брошь перед свадьбой. Этот жест скажет больше, чем любые слова.
И я была готова к этим переменам. Наконец-то.
