Они не просили много. Только оставить им спальню. Только не шуметь по утрам. Только не быть в зале, когда приходят гости. А потом предложили путёвку на три месяца. Тактично. С уважением. Только без возврата домой.
Варвара Антоновна стояла у окна, разглядывая пыльный июльский двор. Солнце нагрело асфальт до такой степени, что казалось — ещё немного, и он станет мягким, как пластилин.
— Тихон, ты слышал, что они предлагают? — она повернулась к мужу, который сидел в старом кресле, листая газету. — Уехать? В пансионат? На всё лето?
Тихон Анатольевич поднял взгляд от газеты. За сорок два года совместной жизни он научился распознавать, когда жена действительно ждёт ответа, а когда просто думает вслух. Сейчас был второй случай.
— Я всё слышал, Варя, — он аккуратно сложил газету. — Артём сказал, что это временно.
— Временно, — эхом отозвалась Варвара Антоновна. — Знаешь, что ещё временно? Жизнь.
Эта квартира была их домом тридцать пять лет. Три комнаты на седьмом этаже панельного дома — не дворец, но их собственность, выстраданная очередями и годами ожидания.
Когда-то здесь звучал детский смех, потом юношеский протест, затем — тишина, когда Артём уехал учиться. И вот теперь их сын вернулся. Не один. С женой.
И с идеями о том, как теперь должна выглядеть их общая жизнь.
Сначала всё казалось простым и понятным. Молодой семье нужно где-то жить, а покупать новую квартиру — это целое состояние. Варвара Антоновна и Тихон Анатольевич даже обрадовались поначалу. Дом будет полон молодой энергии и новых голосов, а не только привычной тишины.
Артём работал специалистом по клиентскому сервису в крупной компании по страхованию имущества. Василиса — менеджером в салоне красоты премиум-класса. Молодые, энергичные, с хорошей зарплатой и планами на будущее. Вот только эти планы почему-то не включали покупку собственного жилья.
— Мам, да зачем сейчас покупать? Цены космические, — объяснял Артём за ужином месяц назад. — Лучше вложимся в акции, они растут быстрее, чем недвижимость.
— Акции? — переспросил Тихон Анатольевич. — А жить где?
— Так у вас же трёшка, — улыбнулась Василиса, накладывая себе салат. — Места хватит всем. Мы же семья.
***
Первая неделя совместного проживания прошла в обоюдной вежливости. Вторая — в напряжённых улыбках. К концу месяца все поняли, что идея была так себе.
— Варвара Антоновна, вы не могли бы не включать телевизор с утра? У меня сегодня выходной, но я составляю график работы мастеров на следующий месяц. Мне нужно созвониться с ними, чтобы учесть их пожелания, а из-за шума я не слышу, что они говорят, — Василиса говорила мягко, но в глазах читалось раздражение.
— Я тихо смотрю новости, как всегда, — Варвара Антоновна крепче сжала пульт.
— Да, но звук всё равно слышно. А мне нужна полная тишина для работы.
— В моей квартире…
— В нашей квартире, — поправила Василиса. — Мы же одна семья, правда?
***
Через два месяца совместного проживания Артём и Василиса устроили ужин. С особой сервировкой, нарядной скатертью и даже цветами в центре стола. Варвара Антоновна насторожилась — так обычно начинаются серьёзные разговоры.
— Мама, папа, — Артём отложил вилку и взял Василису за руку. — Мы хотим вам кое-что предложить.
Тихон Анатольевич поднял взгляд от тарелки.
— Слушаем.
— Мы узнали об отличном пансионате в Подмосковье, — продолжил Артём. — Трёхразовое питание, медицинское обслуживание, природа, свежий воздух. И главное — путёвка на всё лето.
— На лето? — Варвара Антоновна замерла с вилкой в руке.
— Да, — подхватила Василиса. — Вам будет хорошо, отдохнёте от городской жары. А мы за это время сделаем в квартире небольшой косметический ремонт, обновим обстановку.
— Ремонт? — Тихон Анатольевич нахмурился. — Какой ещё ремонт?
— Ну, знаешь, — Артём неопределённо махнул рукой, — всё устарело. Мебель, обои, сантехника. Хотим освежить.
— За чей счёт? — прямо спросил Тихон Анатольевич.
— За наш, конечно, — улыбнулась Василиса. — Мы же хотим как лучше.
«Как лучше для кого?» — этот вопрос повис в воздухе, но так и остался невысказанным.
***
Варвара Антоновна не спала всю ночь. Пансионат. Путёвка. Ремонт. Что-то в этой схеме не складывалось, будто детали от разных пазлов пытались соединить в одну картину.
Вечером после ужина Василиса разложила на кухонном столе какие-то буклеты.
— А, Варвара Антоновна! — обрадовалась она. — Я как раз хотела вам показать. Вот, проспекты пансионата. Посмотрите, какая там красота!
Варвара Антоновна молча взяла глянцевый буклет. Аккуратно изучила фотографии, почитала описание. Действительно, место выглядело приятным. Но что-то не давало ей покоя.
— А после лета? — спросила она наконец.
— Что «после лета»? — не поняла Василиса.
— После лета мы вернёмся сюда?
Василиса замешкалась на долю секунды. Этого хватило.
— Конечно! — слишком быстро ответила она. — О чём вы? Это же ваш дом.
Но в её глазах Варвара Антоновна увидела то, что искала — неуверенность.
***
Следующим вечером, когда вся семья собралась за ужином, Варвара Антоновна заговорила первой:
— Мы с Тихоном подумали над вашим предложением.
Артём с Василисой переглянулись.
— И что решили? — осторожно спросил сын.
— Мы согласны, что всем нужен свой угол, — продолжила Варвара Антоновна. — Поэтому у нас для вас тоже есть предложение.
Она достала из кармана фартука сложенный лист бумаги и положила на стол.
— Что это? — Артём потянулся к листу.
— Это объявления о сдаче квартир, — спокойно ответил Тихон Анатольевич. — Мы подобрали несколько вариантов недалеко отсюда. Все в пределах вашего бюджета.
За столом повисла тишина. Василиса побледнела, а Артём растерянно смотрел то на родителей, то на листок с объявлениями.
— Вы нас выгоняете? — выдавил он наконец.
— Нет, сынок, — мягко ответила Варвара Антоновна. — Мы предлагаем вам начать самостоятельную жизнь. Как взрослым людям.
— Но… мы думали… — Василиса запнулась.
— Что заберёте нашу квартиру? — прямо спросил Тихон Анатольевич. — Отправите нас в пансионат, сделаете ремонт «для нас». А потом скажете, что нам лучше остаться в пансионате?
— Папа! — возмутился Артём. — Как ты мог такое подумать?
— А как нам ещё думать? — Варвара Антоновна развела руками. — Вы живёте здесь два месяца, но не откладываете на своё жильё. Зато на новую машину Василисе нашлись деньги.
— Это была выгодная сделка! — вспыхнула Василиса. — И вообще, мы думали, что вы будете рады помочь нам.
— Помочь — да, — кивнул Тихон Анатольевич. — Отдать квартиру — нет.
После этого разговора в доме установилось холодное перемирие. Артём с Василисой больше не заговаривали о пансионате, но теперь каждый вечер подолгу шептались на кухне, замолкая, когда кто-то из родителей заходил.
Через неделю Варвара Антоновна случайно услышала часть их разговора, проходя мимо приоткрытой двери спальни, где они устроились.
— …просто невыносимо, — горячо шептала Василиса. — Они следят за каждым нашим шагом. Я не могу так жить.
— Понимаю, — вздохнул Артём. — Но что делать? У нас нет денег на собственную квартиру.
— А если… — Василиса понизила голос ещё сильнее, и Варвара Антоновна невольно приблизилась к двери, — если мы всё-таки уговорим их на пансионат?
— Они не согласятся.
— Не скажи. Твоя мать плохо спит последнее время. Жалуется на шум. А в пансионате тихо, свежий воздух…
Варвара Антоновна отошла от двери, чувствуя, как внутри растёт холодная решимость. Они не сдаются. Что ж, она тоже.
В воскресенье Варвара Антоновна попросила всех собраться в гостиной. Артём нервно постукивал пальцами по колену, Василиса натянуто улыбалась. Тихон Анатольевич сидел с непроницаемым выражением лица.
— У меня новости, — начала Варвара Антоновна. — Я была у нотариуса на этой неделе.
Артём вздрогнул:
— Зачем?
— Оформила завещание. На всякий случай, — она говорила спокойно, глядя сыну прямо в глаза. — Квартира после нас с отцом перейдёт тебе, Артём. Но есть условие.
Василиса подалась вперёд, не скрывая интереса.
— Квартиру нельзя будет продать в течение десяти лет после наследования. Таково условие завещания.
— Что? — Артём растерянно моргнул. — Но зачем?
— Чтобы ты не продал её сразу, — ответил за жену Тихон Анатольевич. — Чтобы точно было, где жить твоим будущим детям.
— Но это ограничивает наши возможности! — возмутилась Василиса. — А если мы захотим переехать? Купить вместо квартиры загородный дом?
— А вы сами копите на загородный дом, — пожала плечами Варвара Антоновна. — У вас будет базовое жильё. Остальное — ваша забота.
***
Тем же вечером Артём зашёл в комнату родителей. Один, без Василисы. Он выглядел смущённым, как в детстве, когда разбивал мамину любимую вазу и приходил признаваться.
— Мам, пап, — он сел на край кровати. — Я хочу извиниться.
Варвара Антоновна отложила вязание:
— За что, сынок?
— За всё это, — он неопределённо махнул рукой. — За план с пансионатом. Это была идея Василисы, но я согласился. Мне стыдно.
Тихон Анатольевич внимательно посмотрел на сына:
— Почему ты согласился?
Артём опустил глаза:
— Мы хотели… получить квартиру. Я знал, что это нехорошо, но Василиса говорила, что это разумно. Что вам будет лучше в специальном месте, а нам нужно своё жильё. Что это обычная ситуация в современных семьях.
— Выселять родителей — обычное дело? — горько усмехнулась Варвара Антоновна.
— Нет, конечно, — Артём покачал головой. — Просто… я запутался. Между вами и ей. Между тем, что правильно, и тем, чего я хочу.
— А чего ты хочешь, сынок? — тихо спросила Варвара Антоновна.
Артём поднял на них растерянный взгляд:
— Я не знаю. Правда не знаю. Мне тридцать шесть лет, и я только женился. Вы же помните, как долго у меня не складывалось с личной жизнью. Все эти неудачные отношения… — он тяжело вздохнул. — Василиса моложе меня на восемь лет. Она красивая, энергичная. Я боюсь её потерять. Боюсь, что если не соглашусь с ней, она решит, что я безвольный маменькин сынок, и уйдёт. Как предыдущие.
***
На следующий день Варвара Антоновна вернулась с работы раньше обычного и застала Василису за упаковкой вещей. В спальне громоздились сумки и коробки.
— Что происходит? — спросила Варвара Антоновна, останавливаясь в дверях.
Василиса вздрогнула, но быстро взяла себя в руки:
— Мы съезжаем. Нашли квартиру в аренду.
— Вот как, — Варвара Антоновна прошла в комнату и села на край кровати. — И когда вы собирались сообщить нам?
— Вечером, — Василиса продолжала складывать вещи, избегая смотреть свекрови в глаза. — Когда Артём вернётся с работы.
— Это ваше совместное решение?
Василиса на мгновение замерла, затем резко повернулась:
— А вы думаете, я его заставляю? Что я какая-то злодейка, которая управляет вашим сыном?
— Я этого не говорила.
— Но думаете! — Василиса сбросила с плеч притворную вежливость. — Вы всегда так смотрите на меня. Как будто я что-то забрала у вас.
— А разве нет? — спокойно спросила Варвара Антоновна. — Вы хотели забрать нашу квартиру.
— Я хотела, чтобы у нас было своё жильё! Что в этом плохого?
— Ничего. Если заработать на него самим.
Василиса всплеснула руками:
— В этой стране невозможно заработать на квартиру честным трудом! Вы получили её от государства, вам легко говорить!
— Мы долго ждали её, — ответила Варвара Антоновна. — Жили в комнате в коммуналке. Ютились втроём на восемнадцати квадратных метрах. Тихон работал на двух работах, я шила на заказ по ночам. Мы знаем, что такое зарабатывать на своё.
Василиса опустилась на стул, внезапно сдувшись:
— Сейчас другое время. Цены выше, возможностей меньше.
— Возможностей больше, терпения меньше, — покачала головой Варвара Антоновна. — Вы с Артёмом могли бы купить квартиру, если бы не тратили на развлечения и новые машины.
— Это наша жизнь, — огрызнулась Василиса. — Мы хотим жить сейчас, а не откладывать на потом.
— И поэтому решили отправить нас в пансионат, — кивнула Варвара Антоновна. — Чтобы жить сейчас. За наш счёт.
***
Когда Артём вернулся с работы, атмосфера в квартире была наэлектризована до предела. Василиса заперлась в спальне, отказываясь выходить. Варвара Антоновна молча готовила ужин, с излишней силой нарезая овощи. Тихон Анатольевич смотрел новости, делая звук громче обычного.
— Что случилось? — спросил Артём, оглядывая эту картину.
— Твоя жена собирает вещи, — ответил Тихон Анатольевич, не отрываясь от экрана. — Говорит, вы нашли квартиру.
Артём опустил голову:
— Да. Хотел сказать вечером.
— И когда съезжаете? — спросила Варвара Антоновна, не оборачиваясь.
— Через два дня.
В кухне повисло молчание, нарушаемое только стуком ножа о разделочную доску.
— Мам, ты сердишься? — наконец спросил Артём.
Варвара Антоновна медленно положила нож и повернулась к сыну. В её глазах блестели непролитые слёзы:
— Мам, ты сердишься? — наконец спросил Артём.
Варвара Антоновна медленно положила нож и повернулась к сыну. В её глазах блестели непролитые слёзы:
— Нет, сынок. Я разочарована. Не тем, что вы съезжаете — это правильное решение. А тем, что вы планировали отправить нас в пансионат. Что не смогли просто честно сказать: «Мы хотим жить отдельно».
Артём подошёл ближе:
— Я знаю, что мы поступили нехорошо. С этим планом про пансионат… Это было глупо и… неправильно. Я запутался.
— Между женой и родителями? — тихо спросила Варвара Антоновна.
— Между тем, кем я был, и тем, кем пытаюсь стать, — ответил Артём после паузы. — Вы были моим… надёжным тылом. А теперь я должен быть этим тылом для Василисы. И для себя тоже. Это сложно.
Варвара Антоновна протянула руку и погладила сына по щеке:
— Тебе тридцать шесть, Артём. Пора становиться опорой, а не искать её.
***
В день отъезда Варвара Антоновна собрала для молодых пакет с едой — пирожки, домашние заготовки, контейнеры с супом. Василиса пыталась отказаться, но Артём взял пакет, поблагодарив мать.
— Вы всегда можете приехать в гости, — сказал он, обнимая родителей на прощание. — Мы снимаем квартиру недалеко, в соседнем районе.
— Обязательно приедем, — кивнул Тихон Анатольевич. — Когда позовёте.
Василиса стояла чуть в стороне, нервно теребя ремешок сумки. Когда прощание затянулось, она нетерпеливо кашлянула:
— Артём, такси ждёт.
— Иду, — он в последний раз обнял мать. — Прости нас, мам. Мы… мы будем стараться быть лучше.
Когда дверь за молодыми закрылась, Варвара Антоновна и Тихон Анатольевич остались стоять в прихожей, не зная, что сказать друг другу. Тридцать пять лет в этой квартире, и впервые за долгое время они снова были вдвоём.
— Думаешь, у них получится? — спросила наконец Варвара Антоновна.
Тихон Анатольевич пожал плечами:
— Не знаю. Но им нужно попробовать.
— А что будет с нами?
Он взял её за руку, как делал тысячи раз за их долгую совместную жизнь:
— То же, что и всегда. Будем жить дальше.
***
Прошло две недели. Артём позвонил всего пару раз — коротко, торопливо, в основном чтобы узнать, не осталось ли у них с Василисой каких-то вещей. Приезжать не спешил. Варвара Антоновна не настаивала — им всем нужно было время, чтобы переварить случившееся.
В середине июля Варвара Антоновна встретила соседку, которая упомянула, что видела Артёма с женой в ближайшем торговом центре. Они громко спорили.
— Что-то у них не ладится, — заметила соседка с той особой интонацией, которая выдаёт удовольствие от чужих проблем.
Варвара Антоновна только кивнула и сменила тему.
В один из вечеров, когда они с Тихоном Анатольевичем смотрели сериал, зазвонил телефон. Артём.
— Мам, привет, — его голос звучал напряжённо. — Как вы там?
— Нормально, — осторожно ответила она. — А ты как?
— Слушай… — он запнулся, и Варвара Антоновна почувствовала, как внутри всё сжалось. — Мы с Василисой… у нас сложности с арендой. Хозяйка квартиры неожиданно решила продавать, даёт нам всего неделю на выселение.
Варвара Антоновна молчала, ожидая продолжения. Она знала, к чему идёт разговор.
— Я хотел спросить… можно мы поживём у вас? Совсем недолго, пока не найдём другой вариант. Максимум месяц.
Тихон Анатольевич, услышав это, отрицательно покачал головой.
— Артём, — медленно начала Варвара Антоновна, — мы уже проходили через это.
— Мам, это совсем другое! Мы в тяжёлой ситуации. Нас выселяют. Куда нам идти?
— В гостиницу? Хостел? Снять посуточно? — предложила Варвара Антоновна. — У вас обоих хорошие зарплаты.
— Ты не понимаешь, — в голосе Артёма появилось раздражение. — У нас финансовые трудности. Василиса потеряла работу, а у меня были непредвиденные расходы.
— Какие?
Пауза.
— Не важно. Просто поверь, нам действительно нужна помощь. Мы же семья, разве нет?
Варвара Антоновна задумалась. «Семья» — слово, которое они вспоминали, когда им что-то требовалось. Когда нужно было проявить внимание — забывали.
— Дай мне поговорить с отцом, — сказала она наконец. — Перезвоню через полчаса.
— Нет, — твёрдо сказал Тихон Анатольевич, когда она положила трубку. — Мы уже видели, чем это заканчивается. Сначала неделя, потом месяц, потом мы снова окажемся в пансионате.
— Но он наш сын, — тихо возразила Варвара Антоновна.
— И поэтому мы должны научить его отвечать за свои решения. Они взрослые люди, Варя. Пусть решают свои проблемы сами.
Она знала, что муж прав. Но материнское сердце сжималось от мысли, что сын оказался в трудном положении.
— Может, мы можем помочь им деньгами? — предложила она. — На первый взнос за новую аренду.
Тихон Анатольевич вздохнул:
— И откуда эти деньги? Из нашей пенсии? Из тех сбережений, что мы откладываем на лечение?
Варвара Антоновна промолчала. Он был прав, и это было больнее всего.
***
Когда она перезвонила Артёму, то услышала в трубке голос Василисы.
— Варвара Антоновна? Это Василиса. Артём вышел, я отвечу за него. Что вы решили?
— Мы не можем вас принять, — ответила Варвара Антоновна, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Но готовы помочь с поиском другого жилья.
— Вы отказываете собственному сыну? — в голосе Василисы звучало неприкрытое возмущение. — В трудной ситуации?
— Мы предлагаем другую помощь.
— Другая помощь нам не нужна! — Василиса не скрывала раздражения. — Нам нужна крыша над головой! Вы понимаете, что из-за вас мы можем оказаться на улице?
— Не из-за нас, — тихо поправила Варвара Антоновна. — Из-за ваших решений.
— Прекрасно, — отрезала Василиса. — Теперь я вижу, какая вы на самом деле мать. Когда придёт время, не ждите от нас помощи.
Звонок оборвался.
***
Две недели они не получали известий от Артёма. Варвара Антоновна пыталась дозвониться, но он не брал трубку. Она волновалась, но Тихон Анатольевич напоминал: их сын взрослый мужчина, не ребёнок, который потерялся.
В последних числах июля раздался звонок в дверь. На пороге стоял Артём — один, осунувшийся, с большой спортивной сумкой.
— Можно войти? — спросил он.
Варвара Антоновна молча отступила, пропуская сына. Он прошёл на кухню, поздоровался с отцом и сел за стол. Молчание затягивалось.
— Мы с Василисой расстались, — наконец сказал он. — Точнее, взяли паузу. Она уехала к родителям в Сочи.
Варвара Антоновна переглянулась с мужем.
— Что случилось? — спросил Тихон Анатольевич.
Артём пожал плечами:
— Всё сразу. Проблемы с квартирой, с деньгами. Она считает, что вы должны были нам помочь, а я… — он замялся, — я уже не знаю, кто прав. Но мне нужно где-то пожить. Недолго. Пока не найду новую работу и жильё.
— Новую работу? — переспросила Варвара Антоновна. — Ты уволился?
— Меня сократили, — Артём опустил глаза. — Оптимизация штата. Уже месяц как.
Теперь стало понятно, откуда взялись «финансовые трудности». Месяц без работы, съёмная квартира, привычка жить на широкую ногу…
— Можно мне остаться? — прямо спросил Артём. — Клянусь, я найду работу. И съеду, как только смогу.
Тихон Анатольевич долго молчал, потом медленно кивнул:
— При одном условии.
— Каком? — напрягся Артём.
— Ты будешь искать работу. Каждый день. И рассказывать нам о результатах.
— Конечно, — быстро согласился Артём. — Я уже на нескольких собеседованиях был.
— И ещё, — добавила Варвара Антоновна. — Никакой Василисы. Если вы помиритесь — ищите своё жильё.
Артём кивнул, но она заметила сомнение в его глазах. Что-то подсказывало ей: эта история ещё не закончена. Жизнь редко расставляет точки так аккуратно, как хотелось бы.
Но сейчас, в этот момент, они могли только принять своего сына обратно и надеяться, что он действительно извлёк урок из произошедшего. Что он понял: семейные связи — это не только право получать, но и необходимость отдавать. Заботу, внимание и тепло, которые не выразить квадратными метрами жилья.
А пока — июльская жара, тесная кухня и неловкое молчание. Как бы ни сложилось дальше, сейчас им предстояло заново учиться жить вместе. Пусть и временно.
