Салат «Мимоза», от которого уже сводило скулы, тарелка с нарезкой, хрустальная ваза с конфетами — казалось, Надежда Степановна всегда ставила на стол одно и то же.
Аня сидела прямо, стараясь не показывать своей усталости. Игорь, её муж, ерзал на стуле, пытаясь найти удобное положение, но его взгляд почему-то постоянно блуждал по обоям.
— Ну что, как дела, молодые? — Голос Надежды Степановны звучал приторно, как слишком сладкое варенье. Она улыбалась уголками губ, но глаза оставались холодными и цепкими.
— Всё хорошо, мам. Работаем, — Игорь попытался улыбнуться в ответ, но вышло как-то вымученно.
Аня кивнула. Она знала, к чему ведут такие вопросы. Это была привычная прелюдия.
— Работаете, говоришь? — свекровь медленно отпила чай из тонкой чашки. — А на лекарства мне опять из пенсии выкраивать? Вот, давление что-то совсем скачет. И сердце шалит.
Игорь неловко отвёл глаза, уставившись на свою тарелку. Он всегда терялся в такие моменты. Аня внутренне напряглась.
— Надежда Степановна, мы с вами же договаривались, что будем помогать по мере возможности. Сейчас у нас приоритет — накопить на первый взнос по ипотеке. Вы же знаете, как нам тяжело даётся каждая копейка, — Аня старалась говорить спокойно, без раздражения, хотя внутри уже начинал разгораться огонь.
— Ипотека, ипотека… — свекровь махнула рукой, словно отмахивалась от назойливой мухи. — Вам-то хорошо, молодым, у вас вся жизнь впереди. А мне что? Мне уже жить-то осталось… да и на что жить?
Игорь попытался вставить слово:
— Мам, ну мы же тебе переводили в прошлом месяце…
— Что переводили? Крохи! На эти крохи даже хлеба не купить! — Надежда Степановна вдруг повысила голос, и в нём появилась пронзительная, жалобная нотка. — А раньше… Раньше Игорь мне всегда помогал. Всегда! Ни в чём не отказывал.
Аня почувствовала, как её лицо краснеет. Вот оно, началось. Старая песня.
— Надежда Степановна, мы не отказываемся вам помогать. Но и брать на себя все ваши расходы мы не сможем. Мы же говорили об этом иного раз, зачем опять начинать? — Аня сжала кулаки под столом.
Свекровь усмехнулась, горько покачав головой.
— Ну да, ну да. Конечно. Это ведь я вам мешаю жить, правда? А я вот думаю, кто это так на Игоря влияет? Кто ему нашептывает, что мать не нужна?
Игорь покраснел ещё сильнее. Он не говорил ни слова, только переводил взгляд с матери на жену, как маятник.
Аня встала из-за стола.
— Мы, наверное, пойдем, Надежда Степановна. У нас дела.
— Конечно, конечно, — свекровь отвернулась к окну, демонстративно глядя на проезжающие машины. — Идите. Только помните: жизнь, она бумеранг, все возвращается.
Они вышли из квартиры в звенящей тишине. Игорь молчал, опустив голову. Аня знала, что он чувствует себя виноватым, разрываясь между двумя женщинами. Но она не могла позволить, чтобы им постоянно манипулировали.
Когда дверь за молодыми закрылась, Надежда Степановна медленно подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Произнесла сама себе:
— Эта Аня нас разлучила. Игорь был такой домашний, мамин сыночек. Всегда мне помогал, заботился. А теперь что? Он её слушает во всём! Она ему говорит — ипотека, она ему говорит — денег нет. Это всё она! — Голос её дрожал от возмущения. — Но я ей покоя не дам. Пусть знает, что со мной шутки плохи. Она ещё пожалеет.
***
На следующий день Надежда Степановна сидела на кухне с подругой Галиной и родной сестрой Тамарой. Стол был заставлен тарелками с печеньем и конфетами, а на плите булькал чайник. Воздух был пропитан запахом валерианы, которую Надежда Степановна щедро добавляла себе в чай.
— Вот скажите мне, девочки, — начала Надежда Степановна, вытирая навернувшиеся слезы уголком платка, — разве я много прошу? Разве я не заслужила спокойной старости? Игорь всегда был таким, таким… заботливым. А теперь?
Галина сочувственно кивнула. Тамара, более рассудительная, просто молчала, сложив руки на груди.
— Игорь всегда мне помогал. Во всем. И в магазин сходить, и по дому, и денег всегда давал, — Надежда Степановна всхлипнула. — А теперь — «жена сказала, нельзя». Это не он так решил. Это она. Я уверена. Она его против меня настраивает.
— Да что ты, Надя, — попыталась возразить Тамара. — Может, им и правда тяжело сейчас.
— Тяжело? — Надежда Степановна всплеснула руками. — А мне каково? Я всю жизнь на него положила, на него, на сына своего единственного. А теперь она, эта… Аня, она его из семьи увела! Она хочет, чтобы я одна осталась, чтобы он меня забыл! Это же ужасно!
Галина погладила подругу по плечу.
— Не расстраивайся так, Наденька. Может, ещё всё наладится.
— Как наладится? Она же манипуляторша! Она его под каблук загнала! Он ничего без неё сделать не может! — голос Надежды Степановны становился всё громче. — Она специально это делает, чтобы он только её слушал. Чтобы она была единственной в его жизни. А про мать пусть забудет!
Она встала и подошла к окну, тяжело вздыхая.
— Я же вижу, как она на меня смотрит. С такой… с такой ненавистью. А я что ей сделала? Я её приняла как родную, помогала. А теперь вот как.
Тамара нахмурилась. Она знала, что у сестры есть свойство преувеличивать и драматизировать, но в этот раз её жалобы казались особенно надрывными.
— А что ты собираешься делать, Надя? — спросила Галина.
— Что делать? Не знаю. Но я не могу это так оставить. Я не позволю ей разрушить нашу семью. Я не позволю ей отнять у меня сына, — Надежда Степановна вдруг оживилась, в её глазах мелькнула искорка. — Я должна что-то придумать.
Она задумалась, теребя край платка. Её взгляд упал на старый фотоальбом, лежавший на комоде. На одной из фотографий был Игорь, ещё совсем мальчик, рядом с ним — молодая смеющаяся девушка. Лена. Бывшая девушка Игоря. Они встречались несколько лет, ещё до Ани. Надежда Степановна очень любила Лену. Лена была внимательной, услужливой, всегда прислушивалась к её советам. Она бы никогда не посмела перечить.
В голове Надежды Степановны созрел план. Он сложился моментально, идеальный, как собранный пазл.
— Надо позвонить Лене, — сказала она вдруг, словно сама себе.
Тамара и Галина удивлённо переглянулись.
— Какой Лене? — спросила Галина.
— Ну, Лене! Бывшей Игоря! Она же хорошая девочка была. И Игоря любила. А вдруг… — Надежда Степановна не договорила, но в её глазах читался коварный блеск. Она взяла телефон и начала искать старый номер.
***
Прошла неделя. Аня заметила, что Игорь стал каким-то отстранённым. Он чаще стал смотреть в телефон, улыбаться чему-то, а иногда и вовсе отлучаться под предлогом «подышать свежим воздухом». Она не устраивала допросов, не проверяла его телефон, но внутреннее чутьё подсказывало: что-то происходит.
А происходило это оттого, что Надежда Степановна не теряла времени даром. Неделю назад она действительно позвонила Лене. Разговор был долгим, наполненным жалостью к себе и обвинениями в адрес Ани.
— Леночка, ты же помнишь, как нам хорошо было? Как мы все дружили? Игорь был совсем другим. А теперь… — голос Надежды Степановны звучал грустно. — Эта Аня, она его совсем испортила. Он меня совсем не слушает. А ты, ты всегда была такой понимающей…
Лена, хоть и была поначалу удивлена звонку, слушала внимательно. Она всегда немного завидовала Ане, когда та вышла замуж за Игоря. Да, они расстались давно, но какая-то обида всё равно осталась. И вот теперь, когда Надежда Степановна так искренне жаловалась, Лена почувствовала прилив ностальгии. И желание… помочь?
— А что я могу сделать, Надежда Степановна? — спросила Лена, сама не замечая, что уже попала в расставленные сети.
— Ну, ты же знаешь Игоря… Просто поговори с ним. Просто напомни о себе. Может, он поймёт, что потерял, — голос свекрови стал ещё более вкрадчивым. — Он же тебя всегда очень ценил.
Лена, поколебавшись, согласилась. Она написала Игорю: «Привет! Видела тебя в парке. Как ты там? Всё хорошо?»
Игорь, увидев сообщение, застыл. Лена. Он давно не думал о ней. Но тут же вспомнил, как они раньше гуляли вместе, как она всегда была такой легкой, беззаботной. И как она всегда была на стороне его матери.
Надежда Степановна, словно почуяв, что лёд тронулся, стала активно подталкивать сына.
— Леночка вот как заботилась обо мне… И тебе помогала, и мне не перечила, — говорила она по телефону Игорю. — Помнишь, она мне всегда на даче готова была подсобить, не то что эта твоя. Она-то только и знает, что об своей ипотеке говорить. А Леночка всегда думала о других.
Игорь слушал, и в его голове начинали возникать смутные образы прошлого. Лена, смеющаяся на пикнике, Лена, помогающая его матери с огородом. Аня с её стремлением к самостоятельности казалась на этом фоне… другой. Более сложной.
Однажды вечером Аня случайно увидела телефон Игоря, лежавший на столе. На экране было сообщение от Лены. «Может, встретимся? За чашкой кофе? Поболтаем, как в старые добрые времена».
Аня почувствовала, как по её телу пробежал холодок. Она не стала читать дальше, просто вернула телефон на место. Но что-то внутри неё ёкнуло. Она вдруг поняла, что за этим сообщением стоит Надежда Степановна. Её почерк.
Она подошла к Игорю и посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты взрослый, Игорь, — сказала она спокойно, но твёрдо. Её голос был лишен всяких истерических ноток, но от этого звучал ещё более весомо. — Если ты и правда считаешь, что я тебя с матерью поссорила — иди к Лене. Иди к ней и будь счастлив. Я не буду тебя держать.
Игорь чуть не выронил стакан. Он опешил.
— Аня, что ты такое говоришь? О чём ты? — Он попытался изобразить недоумение.
— Не притворяйся, — Аня отвернулась. — Я не глухая и не слепая. Я вижу, что происходит. И я не собираюсь играть в эти игры. Моя совесть чиста. Я никогда не настраивала тебя против твоей матери. Я просто хотела, чтобы мы жили своей жизнью. А если это так тебе не нравится… Если ты хочешь вернуться в прошлое, где все решения за тебя принимала сначала мама, а потом, возможно, Лена… что ж, это твой выбор.
Игорь молчал. Он смотрел на спину Ани, чувствуя себя пойманным. Ему было стыдно, но в то же время он чувствовал себя жертвой обстоятельств. Мама, Лена, Аня – все чего-то от него хотели.
***
Вначале всё было иначе. Когда Аня и Игорь только начали встречаться, Надежда Степановна была, на первый взгляд, очень приветлива. Она улыбалась, говорила комплименты Ане, дарила подарки. Казалось, что всё складывается идеально.
— Ну, наконец-то Игорь нашёл хорошую девочку, — говорила она подругам, когда Аня была рядом. — Такая милая, скромная. И хозяйственная.
Когда они решили пожениться, Надежда Степановна активно участвовала в подготовке к свадьбе, выбирала свадебное платье Ане, давала советы по организации.
— Вот видите, как я о вас забочусь, — говорила она. — Я всегда буду рядом.
Аня была благодарна. Она действительно думала, что ей повезло со свекровью.
Но вскоре начались первые звоночки. Надежда Степановна стала слишком часто звонить Игорю, проверяя, что они едят, куда ходят, когда ложатся спать. Она начала давать непрошенные советы по по ведению хозяйства, по расходованию денег. Сначала это было ненавязчиво, но постепенно её вмешательство становилось все более ощутимым.
— А почему вы до сих пор не купили новую стиральную машину? — спрашивала она, приходя в гости. — У вас же старая совсем разваливается.
— Надежда Степановна, мы копим на первый взнос. Пока нам и этой хватает, — терпеливо объясняла Аня.
— Ну что за глупости! Здоровье важнее! Я вот вам денег дам, купите себе нормальную машину.
Аня и Игорь поначалу соглашались принимать её помощь. Но чем больше они принимали, тем больше Надежда Степановна чувствовала себя вправе вмешиваться в их жизнь. В итоге она стала сама требовать ежемесячную финансовую помощь, хотя раньше как будто не бедствовала и имела неплохую пенсию.
— Мне же надо на лекарства, на квартплату… А то вы же знаете, какие у нас цены! — она закатывала глаза и демонстративно вздыхала.
Однажды Аня не выдержала. Они сидели на кухне, и Надежда Степановна в очередной раз начала упрекать их в том, что они «забыли о матери» и «не хотят помогать».
— Надежда Степановна, — сказала Аня, глядя ей прямо в глаза, — мы должны жить самостоятельно. Мы не можем постоянно оплачивать все ваши прихоти.
Для свекрови это стало личным оскорблением. Её лицо побагровело.
— Так вот оно что! Значит, я вам не нужна? Значит, я вам только мешаю? — Её голос дрожал от обиды. — Я же для вас всё! А вы… Вы так со мной!
С того дня отношения испортились окончательно. Надежда Степановна стала видеть в Ане врага, который «отнимает у неё сына». Она начала рассказывать всем вокруг, что Аня «плохая», «жадная» и «неблагодарная». И все её действия, даже самые безобидные, она интерпретировала как происки против неё.
Поэтому, когда Аня увидела сообщение от Лены, она сразу поняла, кто за этим стоит. Это было продолжение старой игры, в которой Надежда Степановна пыталась вернуть себе контроль над сыном, используя чужие руки.
***
После разговора с Аней, Игорь был подавлен. Он чувствовал себя виноватым. Ему стало ясно, что Аня не блефовала. И что его метания между двумя женщинами не приведут ни к чему хорошему. Он понял, что ему придётся сделать выбор. И этот выбор был очевиден. Аня была его женой, его семьёй.
Вечером того же дня Игорь позвонил Лене.
— Лена, привет. Слушай, я хотел тебе кое-что сказать, — голос его был серьёзен. — Я ценю наше прошлое, и мне приятно, что ты обо мне вспоминаешь. Но… У меня своя семья. И я прошу тебя, не пиши мне больше. Это неправильно.
Лена, поначалу, попыталась возразить, что-то промямлить про старую дружбу, но Игорь был непреклонен. Он чувствовал облегчение, произнося эти слова.
На следующий день он поехал к матери. Надежда Степановна встретила его с распростертыми объятиями, полная надежд.
— Ну что, сыночек? Поговорил с ней? Она хоть что-то поняла? — Она смотрела на него своими цепкими глазами.
Игорь вздохнул. Он сел напротив матери, сцепив руки.
— Мам, я хочу поговорить серьёзно, — сказал он, стараясь говорить спокойно, но твёрдо. — Лена тут ни при чём. И Аня тоже ни в чём не виновата. Она моя жена. И она — моя семья.
Надежда Степановна почувствовала, как её лицо каменеет.
— Что ты такое говоришь, Игорь? Опять она тебе что-то нашептала?
— Нет, мам. Это моё решение. Я прошу тебя, пожалуйста, больше не вмешивайся в нашу жизнь. Не надо этих звонков, этих намёков. Мы взрослые люди. Мы сами будем решать, как нам жить.
Глаза Надежды Степановны наполнились слезами.
— Значит, ты меня предаёшь? — прошептала она, её голос дрогнул. — Ты выбрал её, а не мать?
— Мам, я тебя не предаю. Ты всегда будешь моей матерью. Но у меня теперь своя семья. И я хочу, чтобы ты это уважала.
Надежда Степановна сидела, словно громом поражённая. Её план провалился. Она рассчитывала, что Игорь, поддавшись её манипуляциям, вернется к ней, что он бросит Аню. Но он сделал другой выбор.
Игорь встал.
— Я пойду, мам. Я просто хотел, чтобы ты это знала.
Он вышел из квартиры, оставляя Надежду Степановну одну. Она чувствовала себя опустошённой. Её сын, её единственный Игорь, отвернулся от неё. Предал.
Она сидела так долго, пытаясь осознать произошедшее. Ей казалось, что весь мир обернулся против неё. Она была уверена, что «её предали», что её сын «попал под влияние», что «эта Аня» разрушила её жизнь.
Но никто её уже не слушал. Телефон молчал. Подруги, уставшие от её бесконечных жалоб, стали реже заходить. Игорь перестал звонить каждый день, лишь коротко отвечая на её сообщения. Её мир сузился до размеров маленькой квартиры, наполненной обидой и горечью.
А жизнь Ани и Игоря после этого наконец-то начала налаживаться, освободившись от постоянного давления. Они стали спокойно копить на ипотеку. И по вечерам Аня с Игорем подолгу говорили, планируя своё будущее. Без чужого вмешательства.
