Все знают, что, когда вступаешь в брак, нужно любить и поддерживать друг друга — и в горе, и в радости. Но как-то в радости поддерживать всегда проще. А вот в горе, порой, нелегко.
Но Вера старалась. Честно, старалась. Она была настоящей женщиной, готовой поддержать своего мужа даже в самых тяжких обстоятельствах.
Когда Федя начал много пить, Вера терпела. Уговаривала его, выливала алкоголь, к бабке ходила, которая брала немало, а результата было… ноль. Она шла к ней, как в последний раз, искала спасение, не знала уже, за что хвататься. Но потом, неожиданно, Федя стал пить значительно меньше. Однажды, допившись до «белочки», он сам испугался. Вера даже не знала, что ему там привиделось, но с тех пор, если он и пил, то только пару рюмочек. Может, та бабка действительно что-то наколдовала, а может, сам Федя понял, что нужно менять жизнь.
Затем пришла другая беда. Авария. Два месяца в больнице, и вот она, Вера, снова на передовой. На ней лежали все заботы — дом, финансы, ребенок, больной муж. Она как вторая работа: бежала к Феде с горячим бульоном, пюре и диетическими котлетами. Старалась быть сильной для него, поддерживала его, уверяя, что все будет хорошо, что от него требуется — просто поправиться.
Как-то все наладилось. Сынок, Тимофей, пошел во второй класс, Федя нашел хорошую работу. На горизонте замаячил долгожданный ремонт, а в сердце Веры — счастье.
Но вот одно «но». Вера была готова поддерживать, а вот Федя не особо старался облегчить ей жизнь. Он привык, что все лежит на ее плечах, и всегда вытянет. Он даже друзьям своим хвастался, какая у него сильная и пробивная супруга. А Вера, хоть и была такой, все же оставалась женщиной. Хрупкой, ранимой, у которой тоже есть предел. У нее тоже были силы и терпение, но их не безмерно.
И вот, когда в их жизни случилось очередное несчастье, Вера поняла: она больше не готова жить «в горе». Она бы хотела жить и в радости.
Федю уволили с работы. И можно было бы сказать, какой начальник негодяй, как несправедливо он поступил с человеком, но Вера-то знала: Федя ещё мягко отделался. Работал он на мясном заводе и однажды решил, что можно украсть большой кусок мяса. Однажды пронёс — и вдруг почувствовал, как у него расправляются крылья. Сколько теперь они сэкономят, подумал он, и как замечательно, что компания даже не заметит этих нескольких килограммов в месяц. Но Вера была честной — никогда бы не одобрила такую жизнь. Поэтому Федя, конечно, врал ей, уверяя, что мясо покупает по сниженной цене. Вера верила. И, может, даже была счастлива, не подозревая, что муж её — вор.
Но, как всегда, вскрылось всё быстро. Вскоре обнаружили недостачу, и у Феди было два варианта: признаться и отдать всю свою зарплату в счёт украденного мяса или же разбираться с полицией. Федя выбрал первый вариант, не хотелось ему сидеть в тюрьме из-за еды.
Когда Вера узнала, то даже не знала, что и думать. Воровство можно было бы как-то оправдать, если бы они голодали, но ведь у них были деньги! Почему Федя вдруг решил воспользоваться чужим трудом, она никак не могла понять. Ведь никогда они не испытывали нужды. А он винил всех — работодателя, правительство, родителей, свою тяжёлую жизнь. Но только не себя. Он принял на себя образ мученика, с которым так несправедливо обошлись. А судьба мученика — страдать. И Федя страдал.
Вместо того чтобы искать новую работу, восстановить своё достоинство, Федя, с кислой миной, сидел дома перед телевизором и иногда высказывал своё недовольство: как с ним жестоко поступили.
И снова Вера терпела. Но запасы терпения истекали. И когда пошла третья неделя этих «страданий», она сказала ему прямо:
— Я и ищу! Но ты понимаешь, как трудно вернуться в строй после того, что произошло? — жалобно говорил Федя.
— Не знаю, со мной такого не было, — коротко ответила Вера. — Но я знаю, что не хочу тянуть семью на себе. Ты не работаешь, и дома ничего не делаешь.
— Я вчера разобрал балкон, тебе этого мало?
— Разобрал? — с иронией в голосе спросила Вера. — Переложить вещи с одного места на другое — не значит разобрать.
Федя обиделся. Теперь уже на неё. Не понимает, как тяжело ему, требует от него чего-то. Ему нужно отдохнуть, сменить обстановку. Например, поехать на рыбалку.
И, конечно, он так и сделал. Уехал на три дня, заранее забрав деньги из копилки. Что-то ему там нужно было докупить. Вера узнала об этом от сына. Тот видел, как отец вытаскивает купюры. Да, он взял совсем немного — тысячу, но всё же. Это была её копилка, на чёрный день. А Федя, вместо того чтобы работать над собой, отдыхал за её счёт.
Вот тут-то терпение и кончилось. Выставить наглого мужа за дверь она не могла, потому что квартира была общей, но вот лишить его всего того, что было куплено на её деньги, — это она могла. И сделала.
Пока Федя наслаждался рыбалкой, Вера отключила шнур от телевизора и спрятала его. Ведь за свет муженек не платит — так нечего и тратить. Потом она купила замок и повесила его на холодильник. Мужа переселила в гостиную, забрав у него подушку, которая тоже была куплена на её деньги.
Федя вернулся через три дня, полный надежд, но без рыбы.
— Не было клева, — с порога сообщил он. — Зато я так отдохнул хорошо. Что у нас на обед? Я голодный!
— И тебе здравствуй, — спокойно ответила Вера. — У нас с сыном борщ, мы уже поели.
— О, я тоже от борща не откажусь, — потер Федя руки, уже представляя аромат горячего борща.
— Купи продукты и свари, — сдержанно пожала плечами Вера.
— Это что значит? — недоуменно уставился на неё супруг.
— Это значит, что я больше не буду содержать твою страдальческую натуру, — сказала Вера, не поднимая глаз. — Ты не приносишь деньги в дом, значит, живи, как хочешь. Спать будешь в гостиной, холодильник на замке, и продукты, которые я купила, — для меня и для сына. Ах да, телевизор ты больше не посмотришь, потому что за электричество ты не платишь. И не лезь в копилку — там денег нет. Я положила их на свою карту.
— Ты с ума сошла?! — возмутился Федя. — Вот так ты, да? Как только возникла проблема, я тебе не нужен стал! А пока всё было хорошо, ты говорила, что любишь.
— Только проблема? — переспросила Вера. — Да у тебя проблема на проблеме! И каждый раз я всё тяну, ещё и за тобой ухаживаю. Надоело! Хватит! Пока денег в дом не принесёшь, не стану тебя кормить, поить, стирать. Порошок для твоих носок покупай сам. Моим пользоваться не дам.
Федя подумал, что это просто попугала его. Обидевшись ещё сильнее, он ушёл в комнату. Но быстро понял, что телевизор не включить, холодильник на замке, а еды в доме нет. Только кусочек старого хлеба.
Два дня длилась их холодная война. Теперь у Феди было официальное оправдание, почему он не ищет работу. Из принципа! Да-да, не даст он бабе собой помыкать.
Но голод — не шутка. На третий день, питаясь остатками макарон и тем, что Вера забыла спрятать, Федя понял: пора мириться. Даже одежды чистой не осталось, а спать на диване, использовав куртку вместо подушки, — не то удовольствие.
— Постирай мне одежду, — сказал он, сдувая пыль с плеч, — я на собеседование завтра иду.
— Точно на собеседование? — спросила Вера.
— Точно, — буркнул Федя.
Вера достала спрятанный порошок и закинула одежду мужа в стирку.
— Ладно, так уж и быть, накормлю тебя, — проговорила она, — но, учти, если не устроишься на работу — больше поблажек не будет.
Федя устроился на работу, хотя и с неохотой. В конце концов, одно дело отдыхать перед телевизором, когда на столе ждёт горячий ужин, а другое — голодать в пустой комнате.
А ещё Федя понял, что Вера и впрямь больше не станет терпеть его выкрутасы. И это был лишь «разминка». Если он снова окажется без денег, она заберет сына и уйдёт. Ведь, в отличие от Феди, она сильная и независимая. Всё может сама. А он без неё — помрёт с голоду.
***
Вера сидела в тишине, прислушиваясь к тихому шороху в доме. Её жизнь медленно, но уверенно начала восстанавливать порядок, который был нарушен. Сын Тимофей учился быть самостоятельным, а Федя, стиснув зубы, продолжал ходить на работу. Он больше не жаловался, не сетовал на несправедливость жизни и не искал виноватых вокруг. Кажется, даже он понял, что в их мире не бывает места для бесконечного безделья.
Однако, несмотря на внешнюю стабильность, Вера знала, что многое изменилось. В этом доме больше не было места для слабости, для вечных оправданий и обиды. Она сама стала другой, и в этом была не только её победа, но и её тяжёлый урок. Она научилась выживать в условиях, когда жизнь подбрасывает тебе самые разные испытания.
Федя, несмотря на свои ошибки и слабости, пытался меняться. Иногда это было видно, когда он, уставший после работы, садился с сыном за домашку или приносил домой продукты, стараясь компенсировать свои прежние ошибки. Вера больше не смотрела на него с той любовью, что была раньше. Теперь в её глазах была не жалость, а понимание. Она приняла его таким, какой он есть, но уже не позволяла себе быть его жертвой.
Она всё больше осознавала, что истинная сила женщины не в том, чтобы спасать других, а в том, чтобы уметь не разрушить себя в этом процессе. Её жизнь уже не была подвешена в состоянии постоянного ожидания, когда всё может рухнуть, если не тянуть. Теперь она строила её на своих собственных правилах, и Федя начал это понимать.
Тем временем, маленький Тимофей подрос, и его жизнь, возможно, будет другой. Более честной, менее драматичной. Вера верила, что их семья выйдет из этой сложной ситуации победителями. Потому что она не сдалась. Она научилась жить с собой и с теми, кто рядом. А этого было достаточно, чтобы продолжать идти вперёд.
