Мария спокойно размешивала сахар в чашке с чаем. В голове будто котел кипел — день был таким же неприятным, как старая тряпка, которую свекровь предложила заменить. Екатерина Петровна, как всегда, с визитом и советами.
— Машенька, этот ковер старит комнату. Ты ведь не будешь против, если мы его заменим на что-то посовременнее? — свекровь окинула всю гостиную взглядом, как будто пришла на обзор интерьера, а не в гости.
Мария лишь молча кивала. В такой ситуации спорить — себе хуже. Любое слово против — и буря эмоций будет. Не хочется лишний раз её заводить.
После того как свекровь, наконец, ушла, Мария вздохнула, будто камень с плеч. В квартире стало легче дышать. Она прошлась по комнатам — старый паркет поскрипывал под ногами, как и раньше, когда здесь жила бабушка. И вот теперь всё было так, как было. Хоть старое, но родное.
Звук щелкнувшей входной двери сообщил, что Андрей вернулся с работы.
— Мама опять была? — спросил муж, снимая обувь и оглядывая прихожую.
— Да, как всегда, с ремонтом и предложениями, — Мария тяжело вздохнула.
Андрей лишь пожал плечами. Он никогда не вмешивался в их отношения. Ну, или, по крайней мере, не вмешивался раньше.
Мария вспомнила их первую встречу с Екатериной Петровной. Как она прямо с порога осмотрела всё: и прическу, и платье, и манеру говорить. Всё оценивала, все до мелочей. И потом ещё долго шептала Андрею:
— Ну, Андрюша мог найти и кого-то получше…
Мария слышала эти слова, пусть и не вслух. Но это не отменяло того, что свекровь всегда оставалась холодной. Дистанция. Холодное презрение в её взгляде.
И вот, когда не стало бабушки, и она оставила квартиру, Екатерина Петровна начала вести себя совсем иначе. Неприятно. Когда впервые пришла в новую квартиру Марии, её взгляд стал настороженным. Она прищурилась, оглядывая каждую деталь.
— Надо же, какое хорошее наследство, — проворковала свекровь. — А на кого оно оформлено?
Вопрос прозвучал так, будто она пыталась выявить, кого бы ещё можно было оттяпать от этого имущества. Странно как-то.
После этого она начала приходить почти каждый день. Сначала как бы «случайно» раз в неделю, потом уже дважды, а скоро и три. Все её замечания становились всё настойчивее и агрессивнее.
— В такой квартире не хватает тепла настоящей семьи, — без стыда говорила Екатерина Петровна.
Мария не могла понять, к чему она ведёт. Зачем все эти разговоры? Но свекровь не унималась.
— Знаешь, Машенька, квартира — это ведь семейное имущество, — сказала она как-то за ужином. — В доме должен быть хозяин, мужчина.
Мария немного удивилась, но не стала отвечать. Слишком многое тут уже выдавало её манипуляции.
— А Андрей как, не имеет права на это? — продолжала Екатерина Петровна, оглядывая пространство, будто в поисках чего-то важного.
— Бабушка оставила квартиру мне, — тихо ответила Мария, не понимая, к чему свекровь клонила.
— Ну и что? Мы теперь семья, — сказала свекровь, улыбаясь как-то слишком уж широко.
Тогда Мария не стала сильно акцентировать на этом внимание, но вскоре стало ясно, что с каждым визитом Екатерина Петровна становится всё более настойчивой.
— Машенька, нужно закрепить квартиру за Андреем, — заявила она однажды с абсолютно серьёзным лицом. — Чтобы не было проблем в будущем.
— Каких ещё проблем? — Мария поджала губы, почувствовав, как внутри всё сжалось.
— Всякое в жизни бывает, — уклончиво ответила свекровь.
Теперь Мария поняла, что к чему. Свекровь просто пытается устроить свои игрища. И всё это с виду заради «будущего» и «долга» семьи.
— Я не собираюсь переоформлять документы, — резко ответила Мария.
Свекровь не сказала ни слова. Просто поджала губы и ушла, оставив неприятный осадок.
С того момента Андрей изменился. Стал холодным, как кусок льда. Стал отстранённым. И Мария прекрасно понимала — он теперь не её муж, а поддёрнутый ниточками её свекровью.
— Почему квартира записана только на тебя? — однажды спросил Андрей, явно поддавшись влиянию матери.
Мария смотрела на него с недоумением. Это не он. Это она, мать его, в голове ему устроила свой тотальный контроль.
— Ты что, с ума сошёл? Бабушка оставила квартиру мне, — она сделала паузу. — Тебе ничего не объясняла?
— Мы же семья, Маш, — сказал Андрей с какой-то решимостью в голосе. — Всё должно быть общим.
Мария почувствовала, как ей хочется громко закричать, но сдержалась. Не понимает она этого. Совсем не понимает. Это слова его матери.
— Ты хочешь, чтобы я переоформила квартиру на нас обоих? — спросила она, будто это был вопрос, который сама себе задавала.
— Да. Это будет справедливо, — кивнул Андрей, не встретив взгляд Марии.
— А что твоя мама об этом думает? — Мария скрестила руки на груди и уставилась на него.
Андрей отвёл взгляд, и всё стало ясно. Она уже контролирует его полностью.
***
Утром, когда Андрей ушел на работу, Мария не спешила. У нее был свой маленький ритуал: она достала все документы на квартиру и, как старый кошелек, тщательно перебрала каждую бумагу. Взглянула на завещание бабушки, как на задание, которое давно уже было сделано и не требует повторных проверок. Всё было в порядке. Квартира ее. И только её.
Но всё равно — на всякий случай. Она не доверяла этому ощущению — что-то сгнило, и, судя по настроению мужа, эта гниль всё ближе.
После того как Андрюшка ушел, Мария закрыла документы и отпила чаю. Дела были сделаны. Но это было только начало. Она начала осторожничать, будто под лужу с ледяной водой, чтобы не скользить. Финансовые вопросы с ним больше не обсуждала — как-то не хотелось вообще затрагивать эту тему. Интуиция шептала — скоро что-то случится.
И вот, вечером, как и предсказывал этот злой голос в голове, раздался звонок.
— Андрюшенька, у меня кран протек! — в трубке затрещала жалобная свекровь. — Соседей залило…
Мария перевела взгляд на часы, увидела, как тихо и не спеша двигается стрелка. И тут же ощутила, как внутри стало на секунду тесно. Андрей наготове. Сборы — и поехал. Вернулся, конечно, поздно.
— Маме тяжело одной, — сказал он, вбегая в прихожую, разуваясь. — Квартира маленькая, ремонт нужен.
Мария напряглась. «Вот оно!» — будто на этот момент всё и шло.
— И что ты предлагаешь? — спросила она, стараясь не взорваться.
— Может, маме к нам переехать? — Андрей не стал смотреть ей в глаза, а голос стал каким-то дрожащим, будто стеснялся своих собственных слов. — Временно, конечно.
Она покачала головой, стиснув зубы.
— Нет, Андрей. Этого не будет.
Муж не стал спорить. Просто ушел в другую комнату. И — как всегда, — обиделся. Но Мария знала, что теперь всё будет по-другому.
На следующий день Екатерина Петровна пришла. И как всегда, без всякого приглашения. С огромной сумкой, будто она приехала на курорт.
— Машенька, я ненадолго, — свекровь буквально вползла в квартиру, как кошка, что знает: её впустят. — Мне так одиноко стало…
Мария стояла на кухне, взгляд её был острым, как нож. Спина прямая, как у того, кто привык не сдаваться.
— Мы это не обсуждали, Екатерина Петровна, — голос Марии был твердым, как гранит.
— Что значит — не обсуждали? — свекровь нахмурилась, как пчела на мед. — Андрей сказал, что всё в порядке.
— Андрей не хозяин этой квартиры, — ответила Мария, не двигаясь с места. — Решения принимаю я.
Свекровь изменилась в лице. Стала красной, как вареная раковина.
— Как так не хозяин? — её голос стал визгливым. — Вы же семья!
— Квартира принадлежит мне, — спокойно, но твёрдо ответила Мария.
— Всё должно быть общим! — Екатерина Петровна вскрикнула, размахивая руками так, что чуть не сбила с полки чашки.
Свекровь кричала, как базарная тетка. Шумела так громко, что соседи могли услышать. Да и не только соседи — у Марии в голове всё вертелось. Приятного мало.
В этот момент вернулся Андрей.
— Что происходит? — муж ошарашенно переводил взгляд с матери на жену, как на два разных мира.
— Твоя жена выгоняет меня! — Екатерина Петровна бросила всё в лицо Марии. — Не дает пожить у вас!
Андрей посмотрел на мать, потом на жену. В глазах его мелькнула неуверенность, и Мария увидела: свекровь уже всё сделала. Она вонзила свой нож в сердце их семейного союза.
— Маша, может, стоит позволить маме немного пожить? — сказал Андрей, сдерживая взгляд.
Мария почувствовала, как эта сцена затягивает её в трясину. Но она не сдалась. Она стояла, как камень.
— Нет, Андрей, этого не будет, — ответила она.
После этого скандала свекровь действовала ещё хитрее. Ждала, когда Мария уйдет на работу. Приезжала к Андрею. Разговаривала с ним наедине. И всё это без свидетелей.
— Что мама сегодня говорила? — каждый вечер Мария спрашивала мужа.
— Ничего особенного, — Андрей отвечал, как бы отходя от вопроса. — Просто жаловалась на жизнь.
Но Мария видела. Видела, как менялся муж. Всё больше угрюмый. Всё меньше смотрел в глаза. Всё дальше уходил в себя.
Однажды не выдержал.
— Не понимаю твоего упрямства, — сказал он за ужином, так, будто не видел её. — Если любишь меня, почему не хочешь делиться?
— Делиться чем? — Мария опустила вилку, будто ножом по нервам.
— Всем, — сказал он, даже не глядя на неё. — Квартирой, деньгами, жизнью.
Мария посмотрела на него, как на чужого. Слово в слово, точно свекровь. Екатерина Петровна полностью засела в его голове.
Теперь Мария знала. Время пришло. Она больше не могла стоять в стороне. Нужно было копать глубже.
***
Кульминация наступила через неделю. Свекровь с Андреем нагрянули, как шторм. Без предупреждения. Словно подумали: «Ну а чего, так и надо!»
— Мы решили, что пора прояснить ситуацию, — объявила Екатерина Петровна с таким видом, будто только что спасла мир от глобальной катастрофы. — Квартира должна быть записана на Андрея.
Мария не сказала ни слова. Она уже давно была готова к этому разговору. Это было неизбежно. Глупо было ждать другого.
— Мой сын не должен жить на чужой территории, — продолжала свекровь, как будто только что объяснила, как устроена вселенная. — Это унизительно.
Андрей молчал, стоял за спиной матери, смотрел в пол, как любимый пес, которому дали команду сидеть.
— Андрей работает, содержит семью, — Екатерина Петровна повысила голос, не скрывая своего праведного гнева. — А ты даже квартирой поделиться не хочешь!
О, да. Это уже было похоже на театр абсурда.
Мария почувствовала, как терпение плавно, но верно, начинает таять.
— Семья должна всё делить! — Екатерина Петровна стучала пальцем по столу, как уставшая училка, готовая поставить жирный минус за невыполненную домашку.
— Всё? — Мария улыбнулась. Да, это была первая настоящая улыбка за вечер. Улыбка с сарказмом.
— Всё! — подтвердила свекровь, как будто открыла какое-то древнее откровение.
Мария встала и прошлась по комнате, скрипя полом. Она не спешила. Как будто наслаждалась каждым мгновением этой тирании.
— Тогда, Екатерина Петровна, прежде чем делить моё, — голос её стал тихим, но стальным, — разберитесь со своими долгами.
Тишина в комнате повисла как гроб. Екатерина Петровна застыла. Её лицо побледнело, глаза стали как у зайца, попавшего в светофор.
— Какие долги? — пробормотала она, не понимая, что случилось.
Мария, не меняя выражения лица, спокойно достала папку с документами, как старую книгу, которую давно нужно было открыть. Разложила всё на столе.
— Квартира вашей мамы заложена в банке, — сказала Мария, смотря ей в глаза. — Уже давно.
Андрей схватил бумаги, как будто они были чем-то горячим. Читал, пока не сгорел. Лицо его менялось на глазах. Сначала шок, потом неверие, а затем пришло разочарование. Всё как в дешёвой пьесе.
— Мама, это правда? — спросил он, его голос предательски дрожал.
Свекровь молчала, сжимая губы в узкую линию. У неё не было ни сил, ни слов, чтобы оправдаться.
— Ещё и займы брала, — продолжила Мария, доставая ещё несколько документов, как фокусник, достающий кролика из шляпы. — Вот доказательства.
Стопка бумаг. Микрозаймы, кредиты. Никаких эмоций. Только факты.
— Откуда это у тебя? — прошептала Екатерина Петровна, её голос был еле слышен.
— Не важно, — ответила Мария. — Главное, что это есть.
Она сделала паузу, чтобы не упомянуть того друга, который работает в банке. Время ещё не пришло. Но оно придёт.
Вся игра Екатерины Петровны рухнула как карточный домик. Андрей не мог оторвать глаз от бумаги.
— Почему ты молчала? — его голос дрожал, в нем звучала обида и разочарование. — Я бы помог.
— Потому что хотела получить квартиру Марии, — призналась свекровь, её слова летели как камни в стеклянное окно. — Мы бы её продали! И решили мои проблемы!
Молчание. Это был тот самый момент, когда и воздух в комнате становился тяжёлым.
Мария, не меняя позы, спокойно посмотрела на свекровь.
— Мне не нужны люди, которые пытаются манипулировать мной, — её голос был холодным, как ледник. — Мне не нужны люди, которые хотят отобрать моё имущество.
Свекровь сидела, как будто её жизнь внезапно закончилась. Андрей стоял рядом. Растерянный, подавленный. Отчаявшийся.
— Хватит вмешиваться в нашу жизнь, — продолжала Мария, не обращая внимания на ни на кого. — Займитесь своими проблемами, а то вам придётся искать, где жить.
— Мне? — Екатерина Петровна наконец-то подняла глаза. Но они не встретились с глазами Марии.
— Вам, — кивнула Мария, не отрывая взгляда. — Ваша квартира заложена. Срок выплаты истекает через месяц.
Екатерина Петровна вскочила, как ошпаренная.
— Ты не смеешь мне угрожать! — её голос стал пронзительным, как сирена. — Андрей, ты слышишь?
Андрей молчал. Смотрел в пол. Куда ему было смотреть-то?
— Это не угроза, — сказала Мария, спокойно, будто объясняла своему коту, что ему не стоило теребить её тапочки. — Это факт.
Свекровь схватила свою сумку и помчалась к двери. Закрылась так, что все окна задрожали. Эмоции свекрови выглядели смешно — как старая актриса, выбежавшая из театра перед аншлагом.
Андрей и Мария остались вдвоём. Тихо. В пустой квартире.
— Она не хотела меня расстраивать, — сказал Андрей, теребя пуговицу на рубашке, как школьник, который что-то испортил. — Поэтому молчала про долги.
Мария молча смотрела на него. Это был момент, когда её терпение достигло предела. Спорить с ним было бесполезно.
— А что насчёт моей квартиры? — спросила она, едва сдерживая иронию. — Тоже не хотела расстраивать?
Андрей не ответил. Он не знал, что сказать.
— Слушай, Андрей. Поживи пока у мамы. Мне нужно побыть одной, — сказала она, как будто прогоняла старого знакомого.
На следующий день Мария подала заявление на отпуск. Взяла неделю, чтобы переварить всё это дерьмо. Она гуляла по городу. Смотрела на людей и думала о том, как всё сложилось.
Андрей звонил. Она не брала трубки. Тишина была ей необходима.
Через неделю она решила всё. Подала на развод. И не оглядывалась назад. Больше не хотела жить с человеком, который не мог поставить свою мать на место.
Андрей пришел вечером. Сидел на кухне, как жалкий пес, умоляя её остаться.
— Я всё исправлю, — говорил он, теребя свою рубашку. — Дай мне шанс.
— Уже поздно, — ответила Мария, как будто говорила о чём-то совсем другом. — Слишком поздно.
Андрей собрал вещи в тот же день. Унес телевизор, приставку. Хотя купила их она. Но Мария не возражала. В какой-то момент это стало уже неважно.
Прошло полгода. Жизнь Марии стала спокойной. Без лишних нервов. Без манипуляций.
Больше никто не пытался делить имущество. Никто не лез в её жизнь.
Мария была свободна. Свободна от всех, кто когда-то пытался её подчинить.
Квартира бабушки снова стала её домом. Тихим укрытием от всей этой суеты, где не надо бояться потерять что-то, что принадлежит только тебе.
