Кухня пахла пивом и застарелым жиром. На столе громоздились тарелки с засохшими остатками еды, в раковине — гора кастрюль, сковородок и кружек с кофейным налетом.
Света сидела за столом, скроллила телефон, хмуро глядя на экран. В ленте мелькали фотки одноклассницы Наташки: вот она на море, в ярком сарафане, вот с новым маникюром, вот с мужем в ресторане. Света фыркнула, отложила телефон и посмотрела на мужа.
— Леха, ты посуду вчера обещал помыть, — бросила она, не отрывая глаз от телефона.
Леха, развалившись на диване в соседней комнате, даже не повернул голову. Он тоже листал что-то в своем телефоне, изредка посмеиваясь над мемами.
— Да ладно тебе, Свет, вечером помою. Что ты начинаешь с утра? — его голос был ленивым, с ноткой раздражения.
— Вечером, вечером, — передразнила она. — Ты уже неделю это «вечером» трындишь. Я что, прислуга твоя?
Леха наконец оторвался от телефона, бросив на жену тяжелый взгляд.
— А ты сама-то когда последний раз полы мыла? У нас тут свинарник, а ты мне про посуду.
Света вскочила, стул скрипнул по линолеуму.
— Свинарник? Это ты, значит, по-твоему, чистюля? Полы ему не нравятся! А кто вчера пиво разлил и даже не вытер?
Леха только махнул рукой и снова уткнулся в телефон. Света постояла, уперев руки в бока, потом плюнула и пошла к холодильнику. Там было почти пусто: пара яиц, полпачки масла, бутылка пива да банка соленых огурцов, которые Лехина мать привезла еще месяц назад.
— Жрать нечего, — буркнула Света, захлопывая дверцу. — Ты хоть бы в магазин сходил, Лех.
— А ты сама не можешь? — огрызнулся он. — У тебя ноги отсохли?
Света сжала губы. Ей хотелось швырнуть в него чем-нибудь, но вместо этого она схватила сумку и хлопнула дверью. В подъезде воняло кошками и сыростью. Соседка с третьего этажа, баба Галя, как всегда, подметала площадку, бормоча что-то про молодежь, которая мусорит. Света прошла мимо, не здороваясь. Ей было не до этого.
В магазине она взяла пельменей, пару батонов и дешевой колбасы. На кассе, глядя на чек, скривилась: опять почти тысяча, а ведь ничего толком не купила.
Денег вечно не хватало. Леха работал на складе, половину зарплаты спуская на пиво и сигареты, а Света подрабатывала в маникюрном салоне, но клиентов было мало, да и те норовили торговаться за каждую копейку.
Вернувшись домой, она бросила пакет на стол. Леха все так же валялся на диване.
— Ты хоть мусор вынес бы, — бросила она, не надеясь на результат.
— Да вынесу, вынесу, — пробубнил он, не отрываясь от телефона.
Света посмотрела на него с отвращением. Когда-то он ей казался другим: веселый, обаятельный, обещал горы золотые. А теперь — вот он, ленивый, вечно недовольный, с пивным пузом и грязной футболкой. Она сама, впрочем, тоже не блистала: волосы давно не крашенные, с отросшими корнями, маникюр облезлый, а джинсы, которые она носила еще в институте, уже трещали по швам.
***
Вечером к ним зашла Лехина сестра, Катя. Она была на пару лет старше Светы, но выглядела так, будто только что с обложки журнала: ухоженная, с идеальным макияжем, в модной куртке. Света сразу почувствовала укол зависти.
Катя работала в каком-то офисе, получала прилично, да еще и парень у нее был — не то что Леха, а какой-то бизнесмен, который водил ее по ресторанам и дарил шмотки.
— Ой, у вас тут как всегда, — Катя поморщилась, оглядывая кухню. — Вы хоть убираетесь иногда?
— А ты бы помогла, раз такая правильная, — огрызнулась Света, но Катя только рассмеялась.
— Я вам не домработница. Лех, ты бы хоть мусор вынес, воняет же.
Леха, как обычно, пробурчал что-то невнятное. Катя закатила глаза и повернулась к Свете.
— Слушай, Свет, а ты не думала на нормальную работу устроиться? Ну, не в этот ваш сарай с маникюром, а что-то посерьезнее.
Света почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— А что, маникюр — не работа? Ты, значит, в своем офисе бумажки перекладываешь, и это круто, а я, значит, никто?
— Да не злись ты, — Катя подняла руки. — Просто ты могла бы больше зарабатывать, ты же толковая. А то вон, даже на нормальную еду у вас денег нет.
— А ты нам одолжи, раз такая богатая, — выпалила Света.
Катя посмотрела на нее с удивлением, потом хмыкнула.
— Я вам уже сколько раз одалживала? Вы хоть раз вернули?
Леха наконец оторвался от телефона.
— Кать, не начинай. Мы сами разберемся.
Катя пожала плечами и ушла, оставив за собой шлейф дорогого парфюма. Света посмотрела ей вслед с ненавистью.
— Вот стерва, — прошипела она. — Приперлась, поучила нас жизни, а сама небось на паперти деньги на эти свои шмотки выпрашивает.
— Да ладно тебе, — Леха зевнул. — Она нормальная.
— А ты молчи! — рявкнула Света. — Это твоя сестра, вот и разбирайся с ней. А то сидишь тут, как барин, только пузо чешешь.
Леха бросил на нее злой взгляд, но ничего не сказал. Он встал, взял пиво из холодильника и ушел в комнату. Света осталась на кухне, глядя на грязные тарелки. Ей вдруг захотелось заплакать, но она сдержалась. Плакать было бессмысленно.
***
На выходных к ним заявились старые друзья — Дима с женой Оксаной. Когда-то они все вместе тусили в институте, но теперь Дима с Оксаной жили лучше: у них была своя квартира, машина, даже дача какая-то. Света их терпеть не могла, но Леха настоял, чтобы позвать — мол, надо поддерживать отношения.
— Ну вы даете, — Дима оглядел их захламленную квартиру. — У вас тут прям постапокалипсис.
— Да ладно, нормально, — Леха хлопнул его по плечу. — Зато душевно.
Оксана, как всегда, была при полном параде: новая сумка, блестящие волосы, идеальная улыбка. Света сразу почувствовала себя серой мышью.
— Свет, а ты чего такая хмурая? — Оксана улыбнулась, но в ее голосе чувствовалась насмешка. — Устала, что ли?
— Да нет, просто дел полно, — буркнула Света.
— А, ну да, маникюр же, — Оксана кивнула с видом знатока. — Тяжелая работа, понимаю.
Света сжала кулаки под столом. Ей хотелось сказать что-нибудь едкое, но она промолчала. Вместо этого она налила себе вина из бутылки, которую принесли гости. Леха тем временем уже травил байки Диме, громко хохоча и разливая пиво по столу.
— Слушай, Лех, а ты не думал работу сменить? — спросил Дима, когда они вышли покурить на балкон. Света услышала это через открытую дверь и напряглась.
— Да куда мне, — Леха махнул рукой. — На складе нормально, меньше напряга.
— Ну, как знаешь, — Дима пожал плечами. — Просто на складе перспектив не особо много. А у вас тут… ну, сам видишь.
Света почувствовала, как в ней закипает злость. Эти их друзья, такие успешные, такие правильные, всегда лезли со своими советами. А сами небось в долг брали, чтобы свою дачу купить. Она выпила еще вина и пошла на кухню, подальше от их голосов.
Когда гости ушли, Леха плюхнулся на диван.
— Нормально посидели, — сказал он, довольный.
— Нормально? — Света посмотрела на него с презрением. — Они нас, как лохов, обсуждали, а ты сидишь, лыбишься.
— Да брось, Свет, — Леха нахмурился. — Чего ты опять завелась?
— Чего завелась? Они приходят, смотрят на нас, как на мусор, а ты еще и поддакиваешь! — она почти кричала.
— А ты сама-то что делала? Сидела, ныла, вино их пила! — Леха тоже повысил голос.
Они орали друг на друга еще минут десять, пока Света не ушла в спальню, хлопнув дверью. Леха остался на диване, глядя в потолок.
***
Прошел месяц. Ничего не изменилось. Посуду по-прежнему мыли раз в пятилетку, мусор копился в углу, а деньги таяли, как снег весной. Света перестала звать подруг в гости — ей было стыдно за квартиру, за себя, за Леху. Леха, в свою очередь, все чаще пропадал с друзьями в баре, возвращаясь поздно и пьяный.
Однажды вечером он пришел особенно злой.
— Слышь, Свет, — начал он, едва переступив порог. — Ты чего моей матери наговорила? Она мне звонила, говорит, ты ее чуть не обматерила.
Света, которая чистила картошку на кухне, замерла.
— Я? Твоей матери? Это она мне звонила, орала, что мы ей должны за те огурцы, которые она нам привезла!
— Да какие огурцы, Свет! — Леха швырнул куртку на пол. — Ты вечно со всеми переругаться умудряешься!
— Я переругаться? — Света бросила нож в раковину. — Это твоя родня мне названивает и капает на мозг, что нам надо жить по-другому, что я неправильная.
— А так-то ты, значит, святая? — Леха подошел ближе, его лицо покраснело. — Ты даже посуду вымыть не можешь, а туда же, жизни учишь!
Света задохнулась от ярости. Она схватила первую попавшуюся тарелку и швырнула ее в стену. Тарелка разлетелась на куски, а Леха замер, глядя на осколки.
— Ты совсем больная? — тихо сказал он.
— Убирайся, — прошипела Света. — Убирайся из моей жизни, козёл.
Он посмотрел на нее, словно хотел что-то сказать, но потом просто развернулся и ушел, хлопнув дверью. Света осталась стоять посреди кухни, глядя на осколки. Ей было все равно.
***
Леха не вернулся ни на следующий день, ни через неделю. Сначала Света думала, что он у матери или у друзей, но потом узнала, что он снял комнату где-то на окраине. Она не звонила ему, а он не звонил ей. Квартира стала еще более пустой и грязной. Света вообще перестала готовить, питалась пельменями и лапшой из пакета. В салоне клиентов стало еще меньше — она срывалась на них, и те уходили к другим мастерам.
Однажды вечером ей позвонила Катя.
— Свет, ты чего творишь? — начала она без предисловий. — Леха сказал, ты его выгнала.
— А он тебе не сказал, что он ленивый, безответственный козел? — Света сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Да вы оба хороши, — Катя вздохнула. — Вы друг друга стоите.
Света бросила трубку. Она сидела на кухне, глядя на гору немытой посуды. Ей вдруг вспомнилось, как они с Лехой познакомились: он был смешной, обаятельный, обещал ей весь мир. А она верила. Верила, что они будут счастливы, что у них будет красивая жизнь, как у тех, кому они завидовали.
Теперь от этой мечты не осталось ничего. Только грязь, злость и пустота. Света встала, подошла к раковине и включила воду. Она начала мыть посуду, но через минуту остановилась. Ей было все равно. Она бросила губку, выключила свет и легла на диван, уставившись в потолок.
Через месяц Леха написал ей: «Свет, давай поговорим. Я хочу вернуться». Она прочитала сообщение и удалила его. Она знала, что он не изменится. Как и она сама. Они были слишком похожи: ленивые, завистливые, токсичные. И эта схожесть их уничтожила.
