Аэропорт. Белые потолки с их туманным светом, холодные как чьи-то забытые мечты. Гул голосов и шум, от которого Вера уже давно не обращала внимания. Она сидит на пластиковой скамейке, втянув голову в плечи, копается в телефоне, пытаясь забыть, что опоздала на рейс.
— Ну что, тоже бежишь от жизни? — раздается голос рядом.
Она поднимает глаза. Перед ней мужчина. Невысокий, с такой ухмылкой, будто только что выиграл в лотерею, но решил не рассказывать, на что потратит деньги.
— Я не бегу. Я летаю. По расписанию. — отрезает она, но уголок рта сам собой дергается.
— Ага, вижу. Ты уже третий раз перекладываешь паспорт из кармана в сумку и обратно. Если бы не нервы, можно было бы подумать, что ты шпионка. — он смеется, и она невольно поддается этому смеху, умирая от желания не смеяться в ответ.
— Шпионка, ага. Может, у меня тут еще и фальшивые документы, а? — с сарказмом говорит она, но его смех греет, как вечернее солнце, которое не имеет права светить, но всё равно это делает.
Разговор ползет, как река после дождя. Игнат. Он представляется, и оказывается, что они летят одним рейсом.
— Ну вот, теперь ты точно не сбежишь. — шутит он, когда стюардесса указывает им соседние места.
В самолете он достает книгу. Набоков, «Лолита». Черт, еще и с таким названием.
— Серьезно? — Вера морщит нос.
— А что? Классика. — он пожимает плечами. — Или тебе больше нравится, когда мужчины читают женские романы?
— Мне нравится, когда мужчины не притворяются интеллектуалами. — Вера отвечает, но на губах уже играют смущенные улыбки.
Он смеется. И этот смех, как какой-то неведомый, но такой родной теплоноситель.
Чемодан без ручки
— Ты серьезно? Ты выгнал его? — Вера сидит в кафе и не может поверить своим ушам. Игнат только что признался, что остался без жилья.
— Ну не то чтобы выгнал… Арендодатель оказался мудаком. — он пьет кофе, но взгляд у него скользкий, как мокрый асфальт после дождя.
— И что теперь?
— Не знаю. Может, уеду обратно… — он отпивает глоток, и Вера вдруг чувствует укол в груди. «Уедет». Не так ли всегда происходит? Они уходят, а ты остаешься, как ошмётки от обертки, которая когда-то была сладким шоколадом.
— Послушай… можешь пожить у меня. Временно. — слова срываются с губ, и Вера тут же жалеет, что не сделала шаг назад. Но как же… у неё же нет другого пути, чтобы облегчить этот странный груз.
Он поднимает глаза, и в них вспыхивает что-то хищное, а она не может понять, что именно.
— Ты уверена? — он улыбается, но эта улыбка — какая-то нездоровая.
— Ну, если не будешь свиньей… — она даже не замечает, как сжала кулаки.
— О, я буду самым чистоплотным жильцом в истории. — Он смеется, но смех странно режет, как ирония, которой не было бы, если бы он хотя бы раз в жизни не сказал правду.
Через два дня он появляется у ее двери с чемоданом. Без ручки. Без времени. С запоздалым сожалением. И вот, он уже здесь.
Бумажный брак
— Мои родители хотят, чтобы я был успешным. — Игнат обнимает Веру за талию, словно решая, что обнять — это достаточная компенсация за все его неудачи.
— А ты разве не успешный? — она смеется, но что-то сжимается внутри, как пружина, готовая выстрелить.
— Ну знаешь… Квартира, машина… Они старомодные. — он отмахивается, и у Веры возникает чувство, что его «старомодность» — это его лучший способ оправдать свое отсутствие прогресса.
— И?
— Давай… оформим это на меня. Ненадолго. Чтобы они успокоились. — он смотрит на неё, и в этом взгляде что-то большее, чем просто предложение.
— Ты серьезно? — Вера отстраняется, но не может оторваться от его глаз.
— Ну да! Я же не пропаду. Мы ведь семья теперь, да? — он целует её, и Вера тает. Тает, как снег на солнце, понимая, что все это не то, что она думала, но уже слишком поздно.
***
Развод по-русски
— Ты что, обалдела?! — Игнат орет так, что стекла на окнах будто подхватывают его злость и начинают дрожать.
— Я?! — Вера в ярости кидает в него папку с документами, словно это всё, что она могла бы ему бросить в лицо. — Это ты, сука, меня обманул!
— Ну да, конечно! Ты сама всё подписала! — он скалит зубы, не веря своим ушам, пытаясь оправдаться.
— Потому что верила тебе, тварь! — она почти кричит, глотая горечь.
Вера, не чувствуя своих рук, хватает вазу со стола — он резко отскакивает, как от горячего угля.
— Ты вообще понимаешь, что теперь у меня ничего нет?! — её голос срывается, словно сердце сдавливает незримая рука.
— Зато у меня есть, — он ухмыляется, его лицо покрывает грязная самодовольная улыбка.
И тут, словно в этот момент мир меняет свою ось, дверь открывается. На пороге появляется беременная девушка, излучающая удивительную наивность, как если бы ничего не происходило.
— Игнат, ты где? Ребёнок пинается… — она говорит это так, будто всё ещё ждёт от него доброго утра.
Тишина. Глубокая, как мрак.
Ты сказал, что она твоя сестра!
Тишина в квартире стала плотной, как кровь. Вера стояла, сжимая кулаки так, что ногти вонзились в ладони, но ей было всё равно. Игнат застыл, его глаза метались между Верой и беременной девушкой, которая стояла на пороге.
— Ты… что? — Вера выдавила эти слова, её голос дрожал не от страха, а от ярости, которая теперь уже не просто поднималась, а хлестала, как волна.
Девушка на пороге побледнела, лицо её стало белым, как мел. — Игнат… Ты же сказал, что она твоя сестра…
Игнат резко повернулся к ней: — Заткнись, дура! — его слова хлестнули её, как пощёчина.
Вера не выдержала, и смех вырвался у неё, резкий, истеричный. — Сестра?! Ты, бл@дь, серьёзно?!
Она сделала шаг в его сторону, и он инстинктивно отступил. Странная игра на выживание. Он понял, что она не боится, и его взгляд стал нервным, как у животного, загнанного в угол.
— Вера, давай поговорим нормально… — его голос дрожал, но Вера знала, что этот разговор — последняя ложь.
— НОРМАЛЬНО?! — она взревела, схватив со стола тяжелую стеклянную пепельницу. Руки у неё дрожат, но эта дрожь — не от страха, а от того, что вот она, прямо перед ней, эта граница, через которую уже не вернёшься.
Игнат, не выдержав, рванулся к двери. Но его путь преградила беременная девушка, которая всё ещё надеялась, что всё не так, как есть. Она схватила его за рукав.
— Ты мне всё объяснишь! — крикнула она, почти истерично, но не так сильно, как Вера, чьи нервы уже давно порвались.
— Отвали! — Игнат рванулся, девушка потеряла равновесие и рухнула на пол. Вера увидела, как она схватилась за живот, и на секунду её ярость сменилась ужасом.
— Ты… ты её толкнул?! — её голос звучал как рёв, но она ещё успела почувствовать какую-то дрожь, что-то, как искры в глазах.
Игнат уже выбегал в коридор, но Вера была быстрее. Она вцепилась ему в волосы, резко потянула на себя. Он взвыл от боли, развернулся и ударил её кулаком в лицо.
Кровь хлынула из носа, но Вера не почувствовала боли. Все внутри её было как сплошной ком, а она лишь плюнула ему в лицо и вцепилась в горло, как в спасательный круг.
— Ты… меня… обманул… — её слова раздавались тяжело, словно она пыталась вырвать у него душу. Он с трудом начал задыхаться, лицо синело.
Вдруг раздался хриплый голос сзади: — Вызываю полицию! — Это была соседка, старая Лидия Петровна, с телефоном в дрожащих руках.
Игнат воспользовался моментом, вырвался и бросился вниз по лестнице.
Вера хотела бежать за ним, но девушка на полу застонала, и всё её внимание переключилось на неё. — Помогите… мне плохо…
***
Кровь на руках
Крик беременной девушки прорезал тишину, как нож, заставив Веру вскипеть от ужаса. Всё исчезло — и Игнат, и боль в носу, из которого хлестала кровь. В этот момент в её голове был только один образ — эта бедная девчонка, которая вдруг оказалась между двумя огнями.
— Держись… Сейчас вызовем скорую! — Вера хваталась за телефон, руки дрожат, и кровь, попавшая на экран, делает цифры неясными. Но она не замечает этого — у неё есть только одна мысль.
Девушка на полу, бледная как смерть, судорожно сжимала живот, словно пытаясь его удержать. Слёзы, которые не могли пролиться, застигли её, и она, с трудом подбирая слова, прошептала:
— Он… он толкнул меня…
Вера, стиснув зубы, едва сдерживала ярость. Это она называла человеческой мерзостью. Эти твари. Оба.
— Твари… оба вы твари… — шипела Вера, с трудом набирая номер, проклиная всё, что связано с этим человеком.
Скорая приехала через десять минут. Но было уже поздно. Когда врачи переглянулись в коридоре, Вера поняла всё. И это было не словом, а взглядами. Больничные стены как будто сжались вокруг неё.
— Выкидыш. На большом сроке, — сказал старший врач, снимая очки и устало протирая переносицу. — Ей срочно нужна операция.
Вера стояла, как вкопанная, в приёмном покое. Мир вокруг стал размазанным, как если бы она застряла в каком-то плохом сне. Игнат. Всё из-за него.
Допрос
— Вы знали, что у вашего мужа была другая женщина? — следователь с усталыми глазами не пытался даже скрывать равнодушие, глядя на Веру, которая в этот момент сжимала зубы так, что скрипели. Всё, что ему было интересно — это её реакция.
— Он не мой муж. Мы не расписаны, — ответила она, и в её голосе звучала безжалостная истина. — И да, я узнала об этой девушке только сегодня.
— Но квартира и машина оформлены на него? — следователь бросил вопрос, как будто на весах лежал кусок мяса, и ему нужно было только отрезать.
— Он уговорил меня. Сказал, что это для родителей… — Вера старалась держаться, но её слова прозвучали так, будто она сама себе не верила.
Следователь усмехнулся, как человек, который давно оставил всё под сомнением. — Классика. Вы не первая.
Вера резко встала, глаза сверкали от злости.
— А он что, уже задержан? Или вам проще допрашивать жертв? — в голосе Веры было столько яда, что он мог бы отравить целое озеро.
— Успокойтесь. Мы его найдем. — ответил следователь, едва не съеживаясь от её напряжённого взгляда.
Но Вера знала, что они его не найдут. Или найдут слишком поздно.
Месть
Через два дня, когда Вера уже почти совсем потеряла контроль над собой, она нашла адрес родителей Игната. Старая хрущевка на окраине Москвы.
Когда дверь открыла пожилая женщина, с морщинами на лице, которые рассказывали о тяжёлой жизни, Вера почувствовала, как кровь замерла в жилах.
— Вы… мать Игната? — её голос был холодным, не переживающим сожалений.
Женщина насторожилась, и в её глазах мелькнул страх, но она всё равно решилась на вопрос: — А вам зачем?
— Ваш сын украл у меня квартиру. И из-за него погиб ребёнок. — Вера не скрывала жестокости в своих словах, и женщина побледнела, словно перед ней стоял призрак.
— Что? Нет… Он же сказал, что женится… — её голос предательски дрожал, она уже не могла скрыть, как её мир рушится.
— На ком? На мне? Или на той, которую он толкнул на пол? — В глазах Веры вспыхнула дикая ярость, которую сдержать уже было невозможно.
В глазах женщины мелькнуло понимание. И страх. Не просто страх — ужас.
— Он… он иногда заходит. Но я не знаю, где он сейчас. — женщина, инстинктивно отступая, оглядывала Веру, не зная, как справиться с этим катастрофическим знанием.
— Передайте ему, — Вера сделала шаг вперёд, и женщина отпрянула. — Что я найду его. И когда найду — он пожалеет, что вообще родился.
Он делал это раньше
Документы пахли пылью и чужим отчаянием. Вера лихорадочно перебирала бумаги на столе в дешёвом номере гостиницы, единственном месте, где она могла сейчас скрыться.
«Гражданка Соколова Е.А. против Власова И.В. о признании сделки недействительной…»
Фото прилагалось. Та же ухмылка. Те же холодные глаза.
— Бл@дь… — Вера швырнула папку об стену. Всё с каждым днем становилось только хуже.
Она наткнулась на это дело случайно. Игнат провернул тот же трюк два года назад в Питере. И опять — женщина поверила, переписала квартиру, а потом он исчез, оставив за собой только обрывки воспоминаний.
Но самое страшное было в последнем листе дела.
«В связи с отсутствием состава преступления уголовное дело прекращено…»
Он знал, как обходить закон. Это было уже не просто мошенничество. Это была система.
Встреча с прошлым
Елена Соколова, женщина за сорок с потухшим взглядом, сидела напротив Веры в кафе у вокзала, потрепанная жизнью, с резкими, порой нервными движениями.
— Вы тоже? — она хрипло рассмеялась, увидев Веру. — Ну конечно. Он не меняется.
— Почему вы не добили его? — Вера сжала стакан с кофе так, что пальцы побелели, а сердце колотилось так, что оно едва не выскочило из груди.
— Потому что он пригрозил мне ребёнком, — Елена разрыдалась. В её голосе было невыносимое отчаяние. — Сказал, что если я не заткнусь, мою дочь найдут в подъезде с перерезанным горлом.
Вера почувствовала, как по спине пробежал ледяной пот.
— Он блефовал…
— Вы уверены? — Елена наконец подняла глаза. В её взгляде было что-то живое. Тревога. — У него есть друзья. Те, кто делает грязную работу.
След
Вечером, сидя перед ноутбуком, Вера искала информацию о Игнате с такой жадностью, что казалось, она может пробить экран своими глазами.
И вот, когда её взгляд зацепился за что-то ошеломляющее — фото в соцсети. Игнат в дорогом ресторане с ещё одной женщиной. И в комментариях:
“Поздравляю с помолвкой, брат!”
Аккаунт был подписан: «Артем Власов».
— Брат… — Вера резко вдохнула. — У него есть брат.
И тогда всё стало ясно. Это не просто мошенничество. Это был семейный бизнес.
