Первое, что я заметила, открыв глаза в то утро, — как Артём опять собирается на встречу в выходной. Деловой костюм вместо домашней одежды, парфюм вместо запаха кофе.
— Ты обещал провести день с девочками, — я не спрашивала, а констатировала факт.
— Марина, имей совесть! Это важный клиент, от него зависит будущее фирмы, — Артём даже не повернулся ко мне, продолжая завязывать галстук перед зеркалом. — Они поймут.
— Это третьи выходные подряд! У Насти соревнования, ты помнишь? Ты собирался присутствовать.
— Переживёт как-нибудь, — он равнодушно пожал плечами. — Ей всего пятнадцать, сколько ещё будет этих соревнований!
Я резко села на кровати. Снова то же самое. Как будто погружаюсь в петлю времени каждые выходные, каждый праздник, каждый день рождения. Двадцать лет брака, а ничего не изменилось.
— Может, это ты переживёшь без очередной деловой встречи? — мой голос звучал тихо, но внутри всё кипело. — Хоть раз в жизни поставь семью выше работы. Что с тобой такое? Ты даже не заметил, как наша старшая поступила в университет? А когда средняя сломала руку — где ты был?
Артём наконец развернулся и посмотрел на меня с нескрываемым раздражением:
— Ты ведь понимаешь, что мой доход позволяет нам жить так, как мы живём? Квартира, машины, учёба девочек в престижной гимназии — это всё не с неба падает. А теперь скажи, чего не хватает нашим дочерям? Что у них нет?
— Отца, — ответила я, ощущая, как к горлу подступает ком. — У них нет отца, который помнит, сколько им лет.
Артём медленно выдохнул и снова повернулся к зеркалу.
— Начинается. Как только дело касается девочек, ты превращаешься в настоящую фурию. Это нормально, что я работаю. Все нормальные мужчины работают.
Я промолчала. Артём поправил запонки, схватил портфель и вышел из спальни. Через минуту хлопнула входная дверь.
Снова одна. Снова с детьми. Снова мне объяснять Насте, почему папа не пришёл. Что мне сказать в этот раз? Что великий адвокат Артём Павлович опять спасает чью-то компанию, чью-то репутацию, чьи-то миллионы?
— Мама, почему папа не пришёл? — Настин голос дрожал, хотя она старалась выглядеть равнодушной.
— У него важная встреча, солнышко.
— Опять? — она нахмурилась. — Мы для него совсем не важны?
Сердце сжалось. Как объяснить ребенку то, что я сама не могу понять даже спустя двадцать лет?
— Конечно, важны. Просто… — я запнулась. Что сказать? Что в этой жизни и в этой семье важно только то, что важно для Артёма? — Просто у папы такая работа. Он очень занят.
Дежурная фраза, которую я повторяла годами. И дочки уже не верили мне, как и я сама.
Вечером я разбирала фотографии для семейного альбома — давно откладываемое занятие. На одном снимке мы с Артёмом молодые, счастливые, на его повышении до младшего партнера фирмы. На другом — наша свадьба, он смотрит на меня влюблённо, а я сияю от счастья. Тогда его целеустремлённость, страсть к работе казалась такой привлекательной.
Отложив снимки, я достала из дальнего ящика старую коробку. Там хранились фотографии, которые я никогда не показывала ни Артёму, ни дочерям. Свадьба с Виктором. Наша первая совместная поездка на море. Фото с дачи его матери. Виктор в старой рубашке сажает яблони.
Как давно это было… Я влюбилась в тихого, спокойного архитектора Виктора, за его мягкую улыбку, за его терпение, за его надёжность. Нам было хорошо вместе. Но потом в нашей жизни появился его брат-близнец — Артём. Он всегда был рядом. На семейных праздниках, на даче у свекрови, иногда просто заходил в гости. И был таким ярким, таким блестящим, таким… другим. Полной противоположностью моему тихому мужу.
Это началось с невинных разговоров на кухне, пока Виктор работал над очередным проектом. С шуток, с историй о бурной студенческой жизни. Каждый раз после ухода Артёма наша квартира казалась мне блёклой, а жизнь — скучной и однообразной.
Тот вечер я помню как вчера. Виктор задерживался на работе. Я была одна, когда пришёл Артём. Он принёс бутылку вина и новости о своём повышении. Мы сидели на кухне, пили, смеялись. А потом…
Я захлопнула коробку с фотографиями, почувствовав, как к глазам подступают слёзы. Потом была ссора, был Виктор, заставший нас вместе. Его лицо, мертвенно-бледное, с широко распахнутыми глазами. Беспомощное «почему» и тишина вместо ответа. Его уход из квартиры. Скандал со свекровью Ириной Николаевной. Осуждающий взгляд матери. И моё решение — быть с Артёмом, ведь мы любим друг друга…
Если бы я могла вернуться назад, в тот вечер. Если бы могла не открыть дверь или хотя бы остановиться вовремя. Как бы сложилась моя жизнь?
Через неделю мы с дочерями поехали на дачу к свекрови. Ирина Николаевна никогда особо не любила меня, но после всех этих лет смирилась с ситуацией ради внучек.
Дача была тем же оазисом порядка, что и двадцать лет назад. Ровные грядки, аккуратно подстриженный газон, беседка, где мы должны были пить чай. Артём, конечно, не поехал — у него было «слишком много работы» для таких мелочей.
— Я рада, что вы приехали, — Ирина Николаевна разливала чай. — Давно не видела внучек. Настя, как подготовка к поступлению?
Пока старшая дочь рассказывала бабушке о своих планах, я рассматривала сад. Яблони, которые когда-то сажал Виктор, выросли и теперь давали обильный урожай. Интересно, знает ли он об этом? Видел ли, как выросли его деревья? Приезжает ли сюда вообще?
— Ирина Николаевна, — я решилась спросить о наболевшем. — Как Виктор? Он… в порядке?
Свекровь посмотрела на меня с удивлением, потом её взгляд стал жёстче.
— Ты серьёзно? Спустя столько лет интересуешься, как он? — она покачала головой. — А вообще, да. У него всё хорошо. В отличие от тебя.
— Почему вы так решили? — я вздрогнула.
— Потому что вижу твои глаза. Ты несчастна.
Я молчала. Что тут скажешь? Она всегда была проницательной.
— Он женился, — продолжила Ирина Николаевна. — Уже давно. Хорошая женщина, двое детей. Мальчики.
Почему-то эта новость о детях кольнула меня в самое сердце. У Виктора — мальчики. То, о чём так мечтал Артём, но у нас родились три дочери. Странное чувство потери охватило меня, хотя терять было уже нечего.
— Они не приезжают сюда?
— Редко. Живут в другом городе. Виктор получил хороший заказ на проектирование целого квартала, и они переехали.
Я кивнула, ощущая, как внутри всё сжимается. У него новая жизнь. Хорошая жизнь.
— Что тебя удивляет, Марина? — вдруг спросила свекровь. — Ты думала, он всю жизнь будет страдать из-за того, что ты предпочла его брата?
— Нет, конечно… Я рада за него.
И это была правда. Я действительно была рада. Но к этой радости примешивалось странное чувство горечи.
Вечером, после возвращения с дачи, я сидела на кухне, когда вернулся Артём. Как обычно, поздно. Как обычно, с запахом дорогого алкоголя.
— Как дача? — спросил он, расстёгивая рубашку. — Мать не слишком тебя пилила?
— Всё нормально. Девочки довольны.
— Отлично, — он кивнул и направился в ванную.
Я смотрела ему вслед. Красивый, успешный, вечно занятой. Когда-то я любила его до безумия. Когда-то я верила, что с ним моя жизнь будет яркой, наполненной событиями и страстью. И что же получила? Одиночество.
— Виктор женат, — сказала я в спину уходящему мужу. — У него двое сыновей.
Артём остановился, но не обернулся.
— И что? — голос звучал напряжённо.
— Ничего. Просто говорю.
Он развернулся, его взгляд стал жёстким.
— Зачем ты это сказала?
— Твоя мать рассказала. Я подумала, тебе будет интересно.
— Мне неинтересно, — отрезал он. — Мы не общаемся, если ты не заметила.
— Почему? — этот вопрос давно мучил меня. — Вы же братья. Близнецы. Раньше были так близки.
Артём смотрел на меня так, словно я сказала что-то абсурдное.
— Ты серьёзно? — он покачал головой. — Ты правда не понимаешь, почему мы не общаемся? После того, что мы сделали?
Я опустила глаза. Конечно, я понимала. Но где-то в глубине души надеялась, что братья помирились. Что они смогли преодолеть случившееся.
— Прошло двадцать лет, — сказала я тихо. — Может, стоит…
— Тебе-то что до этого? — Артём посмотрел на меня с подозрением. — С чего вдруг такой интерес к моему брату? Ностальгия замучила?
— Я просто…
— Оставь всё как есть, — отрезал он. — У каждого из нас своя жизнь. И я доволен своей.
С этими словами он ушёл в ванную. А я осталась сидеть на кухне, ощущая, как к глазам подступают слёзы. Артёма всё устраивало. Он был доволен жизнью, в которой практически не присутствовал. Доволен работой, которая заменила ему семью. Доволен браком, который давно превратился в формальность.
А я? Была ли я довольна?
Следующим утром я проснулась от звука сообщения. Соседка Наталья предлагала встретиться и выпить кофе. Я согласилась — нужно было с кем-то поговорить.
Мы сидели в маленьком кафе недалеко от дома. Наталья — моя давняя подруга, которая знала меня ещё со времён первого брака. Она никогда не осуждала мой выбор, но я видела в её глазах сомнение, когда рассказывала о своём решении уйти к Артёму.
— Артём работает в выходные, все вечера пропадает на деловых встречах, с девочками почти не общается, — я пожала плечами. — Но это всегда было, просто раньше меня это не так задевало.
— Что изменилось? — Наталья всегда задавала правильные вопросы.
— Я изменилась, — я поболтала ложечкой в чашке. — Раньше мне казалось, что жизнь с ним — это постоянное движение, яркие впечатления. Его энергия, его целеустремлённость… Всё это казалось таким привлекательным.
— А сейчас?
— А сейчас я хочу покоя. Стабильности. Хочу, чтобы муж был рядом. Хочу уютные вечера дома, а не ожидание до полуночи. Хочу обычного человеческого счастья, а не статуса жены успешного адвоката.
— Люди меняются, — кивнула Наталья. — Это нормально.
— Но я выбрала не того брата, — слова вырвались сами собой. — Я променяла настоящее счастье на мираж.
Наталья смотрела на меня с сочувствием. Она помнила Виктора — спокойного, надёжного, всегда готового поддержать.
— То, что тебе казалось скучным в двадцать пять, сейчас выглядит как идеал? — спросила она.
— Именно. Представляешь, я до сих пор помню, как Виктор читал книгу на диване, а я злилась, что мы никуда не идём. Как он проводил выходные, работая в саду на даче свекрови, а мне казалось, что жизнь проходит мимо. А теперь я бы отдала всё, чтобы просто посидеть рядом с мужем, который никуда не спешит.
— Ты говорила с Артёмом об этом?
— Какой смысл? — я горько усмехнулась. — Он не изменится. Он такой, какой есть. Это я изменилась. И теперь расплачиваюсь за свой выбор.
— А если поговорить с Виктором? — осторожно спросила Наталья.
— Зачем? — я испуганно подняла глаза. — У него своя жизнь. Семья, дети. Я не имею права вмешиваться. Да и что я ему скажу? «Извини, что предала тебя с твоим братом, а теперь жалею об этом?» Нет, это невозможно. И нечестно по отношению к нему.
Наталья понимающе кивнула.
— Ты права. Но я хочу, чтобы ты поняла одну вещь: ты не обязана оставаться в ситуации, которая делает тебя несчастной.
— Ты предлагаешь развестись с Артёмом? После двадцати лет брака? Трёх дочерей?
— Я ничего не предлагаю. Просто говорю, что у тебя всегда есть выбор. В двадцать пять ты его сделала. Можешь сделать его и сейчас, в сорок пять.
Я откинулась на спинку стула, обдумывая её слова. Действительно, у меня есть выбор. Но готова ли я снова всё разрушить? И что станет с дочерями? С Артёмом? Мы прожили вместе двадцать лет. Это немалый срок.
— Когда я вышла замуж за Виктора, мама сказала мне одну вещь, — я смотрела в окно, вспоминая. — Она сказала: «Мужа на всю жизнь выбирают, а на короткий срок и любовника хватит». Тогда я не поняла её. А теперь понимаю слишком хорошо.
Мы замолчали. В кафе играла тихая музыка, за окном шёл дождь. И я думала о своей жизни, о своих решениях, о дорогах, по которым не пошла.
Вечером, когда дочери уже спали, а Артём, как обычно, задерживался, я сидела в гостиной с альбомом фотографий. В дверь постучали. Это была Ирина Николаевна — неожиданный визит.
— Ты одна? — спросила она, проходя в квартиру.
— Девочки спят. Артём на работе.
— Хорошо, — она достала из сумки конверт. — Я нашла на даче. Подумала, может, захочешь посмотреть.
В конверте были старые фотографии. Я с Виктором и Артёмом на даче. Мы молодые, смеёмся. Братья обнимают меня с двух сторон. Мы счастливы и не подозреваем, что будет дальше.
— Зачем вы принесли их? — я подняла глаза на свекровь.
— Потому что вчера увидела твои глаза, — она села напротив меня. — Ты несчастна, Марина. Я всегда знала, что так будет.
— Почему?
— Потому что вы с Артёмом слишком похожи. Оба импульсивные, оба жаждете ярких впечатлений. Такие люди хороши как любовники, но не как супруги. С Виктором у тебя был баланс. Он уравновешивал тебя, а ты — его.
Я смотрела на свекровь с удивлением. Она никогда не говорила со мной так откровенно.
— Я не одобряла твой поступок, — продолжила она. — Но сейчас вижу, что ты и сама себя наказала. Жизнь с Артёмом — это не то, что ты представляла, верно?
— Верно, — я кивнула, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. — Но это мой выбор. И я должна жить с его последствиями.
— Должна ли? — Ирина Николаевна пожала плечами. — Ты ещё не старая женщина, Марина. У тебя может быть другая жизнь. Может, не с Виктором — у него своя семья, своё счастье. Но точно не с человеком, который делает тебя несчастной.
— Я не могу бросить Артёма. Не могу снова всё разрушить.
— А что ты разрушишь? — она посмотрела на меня проницательно. — Разве ваш брак не разрушен уже давно? Разве ты не живёшь фактически одна с дочерьми, пока мой сын строит свою карьеру?
Я молчала. Она была права, и это молчаливое признание причиняло боль.
— Подумай об этом, — Ирина Николаевна встала. — Я пришла не для того, чтобы читать тебе нотации. Просто хотела, чтобы ты знала: никогда не поздно начать жить так, как хочешь ты сама. Даже если это значит признать ошибку двадцатилетней давности.
С этими словами она направилась к выходу. У двери обернулась:
— Ты сделала неправильный выбор тогда. Не делай его снова сейчас.
Я не спала, когда Артём вернулся. Сидела на кухне с чашкой остывшего чая и думала о словах свекрови.
— Полвторого ночи, а ты не спишь, — Артём остановился в дверях. — Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить, — я подняла на него глаза. — Серьёзно поговорить.
Он вздохнул, но всё же сел напротив меня.
— Я слушаю.
— Артём, ты счастлив? — прямо спросила я. — В нашем браке, со мной, с нашей жизнью — ты счастлив?
Он посмотрел на меня с удивлением.
— Что за странные вопросы? Конечно, счастлив. У меня успешная карьера, красивая жена, три замечательные дочери. Что ещё нужно для счастья?
— Может быть, проводить время с этой женой и дочерьми? — я смотрела ему прямо в глаза. — Когда ты последний раз был на родительском собрании? Или помогал девочкам с уроками? Или просто проводил вечер дома, а не на работе?
— Марина, мы уже обсуждали это. Я работаю для семьи. Для нашего благополучия.
— Нет, Артём. Ты работаешь для себя. Потому что дома тебе скучно. Потому что семейная жизнь — не для тебя. И знаешь, что? Я понимаю. Потому что когда-то чувствовала то же самое.
Он нахмурился.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что мы не подходим друг другу. Никогда не подходили, — я глубоко вздохнула. — Двадцать лет назад я совершила ошибку. Ушла от мужчины, который мог сделать меня счастливой, к тому, с кем у меня не могло быть будущего. И мы оба расплачиваемся за это до сих пор.
— Ты жалеешь, что выбрала меня, а не Виктора? — его голос стал жёстким. — Это ты хочешь сказать?
— Да, — я решилась озвучить то, что долго не признавала даже себе. — Я жалею. И думаю, в глубине души ты тоже жалеешь, что связался со мной.
Артём молчал, и в этом молчании я чувствовала, что он не может опровергнуть мои слова.
— То, что было между нами, — это страсть, увлечение, — продолжила я. — Но не любовь. Не та, на которой строят семью. Мы оба это знаем, просто боимся признать.
— И что ты предлагаешь? — он смотрел в сторону, избегая моего взгляда.
— Отпустить друг друга. Развестись.
— А дочери? — он наконец посмотрел на меня.
— Они почти взрослые. И поверь, они видят, что происходит между нами. Видят, что ты постоянно отсутствуешь. Что мы с тобой едва разговариваем. Думаю, для них не будет потрясением узнать, что мы решили разойтись.
Артём встал и подошёл к окну. Он долго смотрел на ночной город, прежде чем ответить:
— Может, ты права, — его голос звучал неожиданно тихо. — Может, мы действительно ошиблись.
Я почувствовала, как с плеч падает огромный груз. Никаких криков, никаких обвинений. Просто признание очевидного. Мы сидели на кухне ещё долго, обсуждая детали, строя планы на будущее. И с каждой минутой я чувствовала, как возвращается способность дышать полной грудью.
— Ты говорила с ним? — Наталья смотрела на меня с тревогой. — Как он отреагировал?
— Спокойно, — я улыбнулась. — Даже слишком спокойно. Думаю, он давно всё понимал. Просто ждал, когда я сделаю первый шаг.
Мы снова сидели в том же кафе, но теперь я чувствовала себя совершенно иначе. Словно сбросила тяжёлый рюкзак, который тащила всю жизнь.
— И что теперь?
— Мы разводимся. Артём оставляет нам с девочками квартиру, будет помогать финансово. Всё цивилизованно.
— А ты? Чем планируешь заниматься?
Я задумалась. За двадцать лет брака я почти забыла о своих собственных желаниях, интересах, мечтах.
— Не знаю. Может, вернусь к работе по специальности. Может, научусь чему-то новому. У меня впереди целая жизнь, и теперь я могу прожить её так, как хочу я сама.
— А Виктор? — осторожно спросила Наталья. — Ты будешь искать встречи с ним?
— Нет, — я покачала головой. — У него своя жизнь, своя семья. Я не имею права вмешиваться. Да и не хочу. Я благодарна ему за то, что он научил меня ценить простые вещи. И за то, что теперь я знаю, чего действительно хочу от жизни и отношений.
Наталья улыбнулась и сжала мою руку.
— Знаешь, что я думаю? В двадцать пять ты выбрала не того брата. Но в сорок пять ты наконец выбрала саму себя. И это правильный выбор.
Я кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Не от грусти — от облегчения. Впервые за долгие годы я ощущала себя свободной. Впереди была неизвестность, но эта неизвестность больше не пугала меня. Потому что теперь я точно знала, чего хочу. И чего не хочу.
Прошло полгода с момента нашего с Артёмом развода. Я устроилась на работу в финансовый отдел строительной компании — вспомнила свою первую специальность. Старшая Настя поступила в университет, средняя уверенно готовилась к экзаменам, младшая постепенно привыкала к новой реальности.
Артём переехал в другой район, но регулярно виделся с девочками. Не могу сказать, что он стал более внимательным отцом, но по крайней мере теперь не было ложных ожиданий и разочарований.
Однажды в выходной я приехала на дачу к Ирине Николаевне. Несмотря на наш развод, она сохранила тёплые отношения со мной и внучками.
— Помнишь эти яблони? — она указала на деревья, пока мы пили чай в беседке. — Виктор их сажал.
— Помню, — я улыбнулась. — Они выросли такими красивыми.
— Он приезжает на следующей неделе, — вдруг сказала Ирина Николаевна. — С женой и детьми. Проведать старую мать.
Моё сердце пропустило удар. Я не была готова к этой новости.
— Мы, наверное, поедем, чтобы не мешать вашей встрече, — я начала собирать чашки.
— Не глупи, — Ирина Николаевна мягко остановила меня. — Ты и девочки — часть семьи. И я хочу, чтобы вы познакомились. Прошло двадцать лет, Марина. Время лечит даже такие раны.
— Вы говорили ему, что я… что мы с Артёмом…
— Да, он знает, что вы развелись. И знает, что ты приезжаешь ко мне с внучками.
Я не знала, что ответить. Увидеть Виктора после стольких лет? Посмотреть в глаза человеку, которого предала? Познакомиться с его новой семьёй?
— Я не уверена, что это хорошая идея, — честно сказала я.
— А я уверена, — Ирина Николаевна улыбнулась. — Тебе нужно закрыть этот гештальт, Марина. Иначе ты никогда не сможешь двигаться дальше.
Я сидела, глядя на яблони, и думала о том, как странно складывается жизнь. Иногда нужно потерять всё, чтобы понять, что действительно важно. Иногда нужно совершить ошибку, чтобы научиться ценить то, что имеешь.
— Хорошо, — наконец согласилась я. — Мы приедем.
День встречи наступил неожиданно быстро. Я нервничала, как подросток перед первым свиданием. Что я скажу? Как себя вести? О чём говорить?
Когда мы с дочерьми подъехали к даче, там уже стояла незнакомая машина. Они приехали раньше.
— Мам, ты как будто на экзамен идёшь, — заметила Настя, глядя на моё напряжённое лицо. — Расслабься. Это просто дядя, которого мы никогда не видели.
Если бы она знала, насколько это не «просто дядя»…
Ирина Николаевна встретила нас у калитки, обняла, повела в дом. В гостиной сидела женщина, а рядом с ней двое мальчиков-подростков. Виктора не было видно.
— Знакомьтесь, это моя невестка Ольга и мои внуки, — представила Ирина Николаевна. — А это Марина с дочерьми.
Ольга улыбнулась и пожала мне руку. В её глазах не было ни враждебности, ни подозрения — только доброжелательность. Видимо, она знала обо мне, но не видела угрозы.
— Виктор в саду, — сказала Ирина Николаевна, заметив мой блуждающий взгляд. — Решил проверить, как его яблони.
Я кивнула, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
— Иди, — шепнула она. — Поговорите.
Я вышла в сад, оглядываясь по сторонам. И наконец увидела его — среди яблонь, с садовыми ножницами в руках, такого знакомого и одновременно незнакомого. Поседевшие виски, морщинки в уголках глаз, но та же осанка, та же манера двигаться.
— Виктор, — позвала я тихо.
Он обернулся. Наши глаза встретились, и я увидела в них… спокойствие. Ни боли, ни обиды, ни презрения. Просто спокойное узнавание.
— Марина, — он кивнул. — Рад тебя видеть.
Простые слова, но в них не было фальши.
— Как ты? — спросил он, делая шаг навстречу.
— Хорошо, — я улыбнулась. — Сейчас действительно хорошо.
Мы стояли под яблонями, которые он когда-то посадил, и говорили. О жизни, о детях, о работе. Осторожно обходя болезненные темы, но не избегая их полностью. Разговор двух взрослых людей, которые когда-то были близки, а потом жизнь развела их разными дорогами.
— Знаешь, я долго злился, — вдруг сказал Виктор. — Не столько на тебя, сколько на брата. Но потом понял, что это бессмысленно. Что случилось, то случилось. И, может быть, это было к лучшему.
— К лучшему? — я не смогла скрыть удивления.
— Если бы тогда ты не ушла, мы могли бы прожить вместе всю жизнь, но всегда оставался бы вопрос «а что, если». А так… — он пожал плечами. — Мы оба нашли свой путь. Пусть и не сразу.
Я смотрела на него и видела мудрость, которой не было в том молодом архитекторе двадцать лет назад. Время действительно изменило нас обоих.
— Я бы хотел, чтобы ты познакомилась с моей семьёй, — сказал он. — По-настоящему познакомилась. Если ты не против.
Я кивнула, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Не от грусти или сожаления, а от благодарности. За то, что он смог простить. За то, что жизнь дала нам обоим второй шанс.
Вечером мы все сидели за большим столом в саду. Взрослые разговаривали, дети знакомились друг с другом. Было странно видеть моих дочерей рядом с его сыновьями — детьми, которые могли бы быть братьями и сёстрами, но стали почти чужими людьми.
Ольга оказалась прекрасным человеком — тёплым, искренним, с чувством юмора. Глядя на них с Виктором, я видела, насколько они подходят друг другу. Как две половинки одного целого.
Когда стемнело и дети ушли в дом, мы с Виктором остались на веранде, глядя на звёзды.
— Знаешь, о чём я думаю? — спросил он.
— О чём?
— О том, как странно устроена жизнь. О том, как одно решение может изменить всё. Если бы тогда ты не выбрала Артёма, мы никогда бы не узнали, что будет дальше. А теперь знаем.
— И что же? — я посмотрела на него.
— Что в итоге всё сложилось так, как должно было. Не идеально, не без боли и ошибок. Но именно так, как нужно.
Я подумала о своей жизни, о двадцати годах с Артёмом, о дочерях, которых не было бы, выбери я другой путь. О работе, о новом начале, о своём нынешнем спокойствии.
— Ты прав, — я улыбнулась. — Всё сложилось именно так, как должно было.
Мы сидели под звёздным небом, два человека, когда-то любивших друг друга, а теперь нашедших каждый своё счастье. И в тот момент я поняла, что наконец свободна — от сожалений, от вины, от прошлого. Я выбрала не того брата, но в итоге нашла саму себя. И это был правильный выбор.
