Мария Александровна сидела на своей любимой кушетке, обтянутой выцветшим бежевым чехлом, и держала в руках чашку уже остывшего чая. В голове у неё шумело — то ли от давления, то ли от мыслей, которые никак не желали успокаиваться. Годы берут своё: колени ноют, спина ломит, да и силы куда-то девались. Но сегодня здоровье волновало её меньше всего. Сегодня она чувствовала себя опустошённой, выбитой из колеи, как старая вещь, которую вынесли за порог, чтобы заменить новой.
Квартира, которую она обихаживала больше тридцати лет, медленно, но верно становилась чужой. Каждый уголок здесь был создан её трудом, её любовью, её жизнью. От мягких тюлевых занавесок до старого бабушкиного комода — всё это было частью её, её маленького мира. А теперь этот мир стал рушится. И всё из-за неё.
***
Лёня познакомил мать со своей Лизой полгода назад. «Мама, это Лиза,» — произнёс он тогда, улыбаясь так широко, словно только что выиграл в лотерею. Мария Александровна окинула девушку взглядом и сразу поняла: нравиться эта особа ей не будет. Лиза была высокой, фигуристой, с короткой стрижкой и ярко-красными губами. Она вошла в квартиру, как будто её уже давно ждали, и сразу начала говорить — быстро, уверенно, как диктор на радио.
— Очень приятно познакомиться! — заявила она, протягивая руку. Её голос звенел, как холодная вода в ручье. — Леонид столько о вас рассказывал! Просто удивительно, как вы здесь в квартире всё сохранили!
Мария Александровна слабо улыбнулась и пожала протянутую руку. Внутри у неё всё сжалось. Что-то в этой девушке было… неестественное. Не потому, что она была яркой — нет, дело было в другом. Лиза смотрела прямо в глаза, не моргая, и в её взгляде читался вызов. Так смотрят люди, которые точно знают, чего хотят, и готовы идти к своей цели напролом.
А ещё Марии Александровне не понравилось, как она одевалась. На Лизе были узкие джинсы, которые обтягивали её фигуру, и блузка с глубоким вырезом. Для Марии Александровны это было слишком — слишком уж смело, слишком вызывающе. Она всегда считала, что женщина должна быть скромной, аккуратной, уютной. А эта девица казалась не стесняясь выставляла напоказ все свои достоинства.
— Сынок, — сказала она позже, когда Лиза ушла, — может, ты найдёшь кого-нибудь более… подходящего? Более домашнюю, что ли?
Лёня нахмурился. Он вообще редко хмурился, поэтому этот момент запомнился матери особенно ярко.
— Мам, ты же её почти не знаешь. Лиза замечательная. Она работает, хорошо зарабатывает, у неё есть планы на будущее. Она не как другие девушки, которые только и думают, как бы поскорее выйти замуж.
— Да я не про это! — воскликнула Мария Александровна. — Просто мне кажется, что она… слишком… ну, сам понимаешь. Не наша.
— Наша? — переспросил Лёня. — Мам, сейчас время другое. Женщины работают, строят карьеру, не сидят дома. Это нормально.
Мария Александровна вздохнула. Она понимала, что сын прав, но принять его слова не могла. Ей хотелось для него другой судьбы — той, где жена сидит дома, готовит, стирает, растирает мужу спину после работы. Романтика старых времён, которая давно канула в Лету.
***
Свадьба состоялась через четыре месяца. Мария Александровна помогала готовить всё к торжеству: покупала платье, заказывала ресторан, приглашала гостей. Она делала это с холодком в душе, но старалась не показывать своих чувств. В конце концов, это был её сын, и она хотела ему счастья. Даже если это счастье пришло в образе Лизы.
После свадьбы Лиза окончательно переехала в квартиру Марии Александровны. Сначала всё казалось нормальным: молодожёны занимались своими делами, а Мария Александровна продолжала жить, как раньше. Но потом Лиза начала меняться. Вернее, менять всё вокруг.
— Мария Александровна, эти занавески… — сказала она однажды за завтраком, указывая на старые тюлевые занавески с цветочным узором. — Они такие старомодные. Может, стоит заменить их на что-то более современное?
Мария Александровна чуть не подавилась чаем.
— Какие такие старомодные? Эти я сама подшивала двадцать лет назад! Они прекрасно здесь смотрятся!
— Ну, это ваше дело, конечно, — пожала плечами Лиза. — Просто сейчас никто такие не вешает. Это… ну, как бы сказать… не эстетично.
«Не эстетично,» — повторила про себя Мария Александровна. Эти слова звучали, как приговор. Она не могла поверить, что её труд, её старания теперь называют «не эстетичными.» Но это было только начало.
Через неделю исчез старый ковёр в гостиной. Лиза заявила, что он «собирает пыль» и «выглядит ужасно.» Мария Александровна попробовала возразить, но Лиза только улыбнулась и сказала:
— Понимаю, вам жалко. Но поверьте, так будет лучше. Мы купим новый, современный. Он будет легче в уходе.
«Легче в уходе,» — подумала Мария Александровна. — «Как будто я не справлялась с этим все эти годы.»
Однажды вечером она услышала, как Лиза говорит по телефону:
— Да, да, полностью переделаем интерьер. Там вообще ничего не менялось лет двадцать. Представляешь, там даже обои с цветочками!
Мария Александровна замерла у двери. Всё внутри сжалось от обиды. «Цветочки,» — подумала она. — «Я сама выбирала эти обои. Я сама клеила их, когда Лёня был ещё ребёнком. А теперь они просто ‘цветочки.'»
Лиза заметила её в дверях и улыбнулась.
— Ой, Мария Александровна, вы слышали? Я просто рассказываю подруге, как мы будем обновлять квартиру. Вы же хотите, чтобы здесь всё было красиво, правда?
Мария Александровна кивнула, но внутри у неё всё кипело. Она чувствовала себя лишней в собственном доме. Её вещи, её стиль, её жизнь — всё это медленно, но верно вытеснялось чем-то новым, чужим, непонятным.
***
Однажды утром она проснулась и обнаружила, что её любимая фарфоровая ваза исчезла со столика в гостиной. На её месте стоял какой-то странный металлический предмет, похожий на абажур.
— Лиза, а где моя ваза? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
— Ах, эта старая штука? — ответила Лиза, поправляя волосы. — Я её убрала. Она занимала место, да и вообще… знаете, такие вещи сейчас не в моде.
— Но это подарок моей мамы! — воскликнула Мария Александровна. — Она досталась мне по наследству!
— Ну, значит, пора что-то новое получить, — пожала плечами Лиза. — Не переживайте, я куплю вам что-нибудь современное. Будет гораздо красивее.
Мария Александровна не знала, что сказать. Она просто стояла и смотрела на эту женщину, которая так легко распоряжалась её жизнью. «Может, она права?» — подумала она. — «Может, я действительно старая, и мне тоже пора не помойку?»
Но в глубине души она знала, что это не так. Это её вещи, её квартира — это была её история, воспоминания. А Лиза просто хотела стереть её, как старую запись с магнитофона, чтобы записать что-то новое.
И чем больше Лиза меняла, тем меньше Мария Александровна чувствовала себя хозяйкой в собственном доме.
Мария Александровна больше не могла молчать. Каждый день она чувствовала, как её квартира — её маленький мирок — исчезает у неё на глазах. Лиза словно взяла в руки огромный ластик и стирала всё, что когда-то было ей дорого. Сначала обои, потом шторы, затем ковёр, а теперь… теперь она добралась до мебели.
— Как ты посмела? — закричала Мария Александровна, врываясь на кухню. Её голос дрожал от злости и обиды. — Что ты сделала с мебелью на кухне?
Перед ней стояла новая мебель — блестящие фасады, гладкие поверхности, холодные металлические ручки. Это был современный дизайн, но для Марии Александровны он выглядел бездушным. Кухонный мягкий уголок, который она купила ещё в начале девяностых, был тёплым, уютным, с мягкими подушками, которые она сама перешивала раз в пять лет. Теперь его не было. Вместо него — эта безликая конструкция, которая никак не вязалась у неё со словом “уют”.
— Мария Александровна, ну что вы так реагируете? — Лиза повернулась к ней с невозмутимым видом. Она была в модных джинсах и белой рубашке, будто только что сошла с обложки журнала. — Этот уголок уже давно пора было заменить. Он же весь скрипел, обивка протёрлась…
— Протёрлась? — перебила её Мария Александровна. — Да я его своими руками чинила! Я за ним ухаживала! А ты просто взяла и выбросила!
— Мам, ну хватит уже! — вмешался Лёня, появляясь на пороге кухни. — Ты же видишь, Лиза старается сделать лучше. Зачем тебе этот убогий уголок, если можно поставить что-то новое?
— Ты её ко мне в дом привел, так вот пусть не командует тут! — заявила свекровь
— Мам, ну почему ты так?
— Потому что это мой дом! — почти прокричала Мария Александровна. — И я здесь хозяйка! А не она!
Лёня вздохнул и провёл рукой по волосам.
— Ты же сама говорила, что устала. Что тебе тяжело убираться, готовить, следить за всем этим. Лиза помогает, она же не назло это делает!
— Помогает? — Мария Александровна усмехнулась, но смех её был горьким. — Нет, сынок, она не помогает. Она забирает. Забирает мою жизнь, мою квартиру, мою душу!
Лёня покачал головой и отвернулся, а Лиза лишь пожала плечами.
— Если вам так важно ваше прошлое, то, может, стоит найти ему место в музее? — произнесла она с легкой насмешкой. — Но здесь живём мы. И мы хотим жить в современном мире.
Мария Александровна почувствовала, как перехватило дыханье Она знала, что спорить бесполезно. Лиза всегда найдёт, что сказать, чтобы оправдать свои действия. А Лёня… Лёня просто не хочет слышать.
***
На следующий день Мария Александровна решила пойти ва-банк. Вечером, когда Лёня и Лиза должны были вернутся с работы, надела свой лучший халат и прилегла на диван. Когда Лёня зашёл в комнату, она сделала вид, что ей плохо.
— Сынок… — прошептала она слабым голосом. — У меня давление… голова кружится…
Лёня сразу заволновался.
— Мам, ты в порядке? Может, вызвать врача?
— Нет-нет… просто воды… — пробормотала она, стараясь выглядеть как можно более беспомощной.
Лёня побежал на кухню, а Мария Александровна закрыла глаза и улыбнулась. «Пусть хоть немного понервничает,» — подумала она.
Но довольно скоро ситуация вышла из-под контроля. Лиза тоже вернулась с работы и застала картину: Лёня бегал вокруг матери с тонометром, а та лежала с закрытыми глазами, изображая полный упадок сил.
— Что тут происходит? — спросила Лиза, подняв брови.
— Маме плохо, — ответил Лёня. — Давление подскочило.
— Правда? — Лиза скрестила руки на груди. — А мне кажется, это просто истерика.
— Что?! — воскликнул Лёня.
— Ну, подумай сам. Она ведь не в первый раз так себя ведёт. Каждый раз, когда мы что-то меняем, ей «плохо». Это манипуляция, Лёнь. Она пытается заставить нас чувствовать себя виноватыми.
Мария Александровна открыла глаза и уставилась на Лизу. Она не могла поверить своим ушам.
— Как ты смеешь? — произнесла она дрожащим голосом. — Я действительно плохо себя чувствую!
— Конечно, конечно, — сказала Лиза с усмешкой. — Только вот давление у вас совершенно нормальное. Почему бы не признать, что вам просто не нравятся наши решения?
Мария Александровна почувствовала, как внутри неё всё закипает. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Лёня стоял между ними, как судья на корте, и явно не знал, что делать.
— Хватит! — наконец выкрикнул он. — Вы обе, хватит! Мам, прекрати эти игры. Лиза, перестань её обвинять. Мы все устали от этого!
И он вышел из комнаты, хлопнув дверью.
***
Вечером того же дня они снова собрались за столом. Мария Александровна сидела напротив Лизы, а Лёня пытался сохранять нейтралитет.
— Мам, послушай, — начал он после долгого молчания. — Я понимаю, что тебе тяжело. Ты всю жизнь посвятила этому дому, этой квартире. Но время не стоит на месте. Мы с Лизой хотим жить здесь по-своему. Мы не против твоих вещей, но… ну, ты же видишь, что многое уже совсем старое.
— Как я? — тихо спросила Мария Александровна. — Меня вы тоже хотите на помойку отправить?
— Мам, что ты такое говоришь? — Лёня нахмурился. — Конечно, нет! Просто… просто тебе нужно отдохнуть. Ты же сама говорила, что устаёшь. Лиза прекрасно справляется с хозяйством. У неё всё чисто, аккуратно. Она даже зарабатывает больше, чем я. И хочет сделать наш дом комфортным.
— Да, Мария Александровна, — вмешалась Лиза. — Мы же не против вас. Мы просто хотим, чтобы вы уже отдохнули. Неужели вам не хочется пожить для себя?
Мария Александровна опустила глаза. В глубине души она понимала, что Лёня прав. Но принять это было сложно. Очень сложно.
— Знаете что? — сказала она после паузы. — Может быть, вы и правы. Может быть, я действительно устала. Только… только не говорите, что я больше не нужна.
— Мам, ты нам очень нужна, — мягко сказал Лёня. — Просто теперь нужна не для того, чтобы вести хозяйство.
***
Прошло несколько месяцев. Мария Александровна постепенно начала привыкать к новой жизни. Она больше не убирала, не готовила, не стирала. Всё это делала Лиза, и, надо признать, делала отлично. Квартира стала светлее, современнее, удобнее. Да, это был уже не тот дом, который она знала, но… может быть, это и к лучшему.
Теперь у Марии Александровны появилось время для других дел. Она занялась вязаньем, начала встречаться с подругами, которых давно не видела. Однажды за чашкой чая одна из них спросила:
— Ну как там твоя невестка? Всё нервы тебе мотает?
Мария Александровна улыбнулась.
— Да что ты! Лизка-то у меня молодец. Всё по дому делает, сына любит. А я, знаешь, наконец-то отдохнуть могу.
Подруга удивлённо посмотрела на неё.
— Так ты что, совсем отошла от дел?
— Совсем, — кивнула Мария Александровна. — И знаешь что? Пусть они живут, как им нравится. А я отдохну.
Она говорила искренне. Да, ей было тяжело расставаться со старым, но что поделаешь. Жизнь продолжается. Главное — не бояться меняться.
