Я вошла в квартиру и остановилась в шоке. Муж собирал чемодан, а двое его друзей сидели на диване с уже готовыми сумками и нетерпеливо поглядывали на часы.
«Мы на две недели на море, не скучай!» – бросил он весело.
«А как же работа? Как же дом?» – спросила я. «Сама разберёшься», – отмахнулся он, даже не взглянув в мою сторону.
Савелий даже не обернулся. Продолжал методично запихивать вещи в чемодан, пока его друзья громко обсуждали предстоящий отпуск. Мои ладони похолодели, в горле встал ком.
— Ты серьёзно сейчас? — мой голос дрожал. — Мы же договаривались, что отпуск в следующем месяце, вместе.
Савелий наконец повернулся. На его лице играла беззаботная улыбка, будто не происходило ничего особенного.
— Солнце, выпал шанс поехать сейчас. Горящие путёвки, понимаешь? — он подмигнул друзьям. — К тому же, ты же всё равно занята на работе.
Я медленно опустила сумку на пол. Десять часов на работе, битва за повышение, бесконечные отчёты — всё это было ради нас, ради нашего будущего. А теперь он просто собирается и уезжает?
— И когда ты собирался мне сказать? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
— Да вот, говорю! — Савелий рассмеялся. — Всё равно бы ты была против.
Всё равно была бы против. Поэтому решил поставить перед фактом. Классика нашего десятилетнего брака.
Друзья Савелия начали неловко переминаться с ноги на ногу. Мне было плевать на их дискомфорт.
— Можно тебя на минутку? — я кивнула в сторону кухни.
В кухне я прикрыла дверь и повернулась к мужу:
— Савелий, у нас ипотека, платёж через неделю. Мы договаривались, что часть вносишь ты.
— Детка, я всё продумал! — он обнял меня за плечи. — Возьмёшь немного из своей премии, а я потом компенсирую, обещаю!
Я отстранилась:
— Какой премии, Савелий? Премию дадут только через месяц, и то если проект будет успешным.
— Ну займи у мамы, — пожал плечами он. — Или у Людмилы с твоей работы. Она всегда тебе помогает.
Займи у мамы. Мама, которая живёт на пенсию и подрабатывает уборщицей, должна спонсировать отпуск моего мужа?
— А дети? — спросила я. — Кто заберёт Мишу из садика? Маша на каникулах, её нужно отвести на кружок рисования.
— Ты же всегда всё успевала! — он широко улыбнулся, словно делал мне комплимент. — И потом, твоя мама может помочь. Она же на пенсии, времени полно.
Я смотрела на этого человека и не узнавала его. Когда он превратился в это эгоистичное существо? Или он всегда был таким, а я просто не замечала, слишком занятая попытками создать идеальную семью?
— Нет, — сказала я твёрдо.
— Что «нет»? — Савелий непонимающе нахмурился.
— Нет, я не буду решать все проблемы сама, пока ты развлекаешься. Нет, моя мама не будет сидеть с твоими детьми, пока ты отдыхаешь. И нет, я не буду занимать деньги, чтобы оплатить НАШУ ипотеку, пока ты тратишь свою зарплату на отпуск.
Савелий вздохнул, как будто разговаривал с капризным ребёнком:
— Слушай, я уже купил путёвку. Деньги не вернут. И вообще, мне нужен этот отдых. У меня стресс на работе, ты же знаешь.
— У меня тоже стресс, — ответила я. — И знаешь, что я делаю? Я справляюсь. Каждый день.
— Вот именно! — он словно обрадовался. — Ты такая сильная, у тебя всё всегда под контролем. А мне нужна перезагрузка. Две недельки — и я вернусь отдохнувший, с новыми силами.
Я смотрела на него, и внутри что-то переключилось. Десять лет я тащила на себе этот брак. Готовила, убирала, воспитывала детей, зарабатывала деньги — и всё это время думала, что мы все вместе. Что мы строим наше будущее. А оказалось, что я просто удобная домработница и банкомат.
— Хорошо, — сказала я спокойно. — Поезжай.
Савелий просиял:
— Я знал, что ты поймёшь! Ты самая лучшая!
Он чмокнул меня в щёку и поспешил обратно в комнату к друзьям. А я осталась на кухне, слушая их возбуждённые голоса и смех.
«Поезжай», сказала я. Но не добавила: «И можешь не возвращаться».
***
На следующее утро я проснулась с ощущением пустоты в квартире. Савелий улетел рано утром, даже не попрощавшись с детьми, оставив беспорядок в прихожей и небрежную записку на холодильнике: «Позвоню, когда прилетим! Целую!»
Маша сидела за столом, ковыряя ложкой кашу.
— Мам, а почему папа не взял нас с собой?
Я замерла у кофеварки. Хороший вопрос. Почему любящий отец не берёт своих детей на море? Почему любящий муж не берёт жену?
— У папы деловая поездка, — соврала я.
— Но я слышала, как он говорил дяде Паше про море и девчонок, — нахмурилась девятилетняя дочь.
Про девчонок? Я почувствовала, как внутри всё сжимается.
— Доедай кашу, опоздаешь на рисование.
Весь день я работала на автопилоте. Таблицы, звонки, совещания — всё сливалось в бесконечную серую массу. А в голове крутились слова дочери. «Про море и девчонок».
Вечером, уложив детей, я села на кухне с чашкой чая и открыла ноутбук. Пароль от аккаунта Савелия я знала — как-то устанавливала ему рабочие приложения. Никогда раньше не проверяла его переписки, считала это нарушением доверия.
Но сейчас…
Я ввела пароль и замерла. Передо мной открылся целый мир, о котором я не подозревала. Переписки с женщинами. Фотографии. Договорённости о встречах. И это не было чем-то новым — самые ранние сообщения датировались тремя годами ранее.
Три года двойной жизни. Три года лжи.
Я закрыла ноутбук и обхватила голову руками. КАК Я МОГЛА БЫТЬ ТАКОЙ СЛЕПОЙ?
Телефон завибрировал — сообщение от свекрови:
«Савелик прилетел хорошо! Скинул фотографии с пляжа! Какие вы молодцы, что устроили ему такой отдых!»
Я уставилась на экран. Свекровь знала о его поездке? Конечно. Она всегда знала всё о планах сына, часто раньше меня.
Я не ответила на сообщение.
Утром позвонила Людмила с работы:
— Как ты там? Справляешься?
— В смысле? — не поняла я.
— Ну, Савелий сказал Паше, что оставил тебя с детьми на две недели. Паша рассказал жене, а она мне. Если нужна помощь — обращайся.
Замечательно. Теперь все знают, что мой муж уехал развлекаться, оставив меня с детьми. Все, кроме меня, знали о его планах заранее.
— Всё в порядке, — ответила я сухо. — Спасибо за беспокойство.
Следующие дни превратились в бесконечную гонку. Работа, дети, дом, магазины. Я словно попала в петлю времени, где каждый день был похож на предыдущий. Единственное, что менялось — это растущая яма в семейном бюджете.
Ипотечный платёж приближался, а денег не хватало. Обещанная премия задерживалась из-за внутренних перестановок в компании. Просить у мамы я не собиралась — её пенсии едва хватало на оплату коммуналки и свои нужды. Да и она уже отдала последние сбережения на лечение зубов Миши полгода назад.
На десятый день отсутствия Савелия я сидела за кухонным столом перед таблицей расходов, пытаясь понять, где взять недостающую сумму на ипотеку. Телефон пискнул – пришло сообщение. Я открыла — и застыла.
Фотография: Савелий на яхте, прижимает к себе загорелую блондинку в купальнике, оба со счастливыми лицами и коктейлями в руках. И торопливая подпись следом: «Прости, отправил не в тот чат».
Я смотрела на фотографию, и внутри разливалось странное спокойствие. Никакой боли, никакой ревности — только облегчение. Все подозрения, недомолвки, странные отговорки последних лет вдруг обрели смысл. Теперь всё встало на свои места.
Я открыла галерею и нашла нашу последнюю семейную фотографию — четыре месяца назад, на дне рождения Миши. Улыбающиеся лица, праздничный торт, родственники вокруг. Идеальная картинка для социальных сетей. Вспомнила, как через пять минут после этого снимка Савелий ушёл «по делам», оставив меня одну разбираться с гостями. Чистая фальшивка.
Сколько же лет я жила с этой фальшивкой? Сколько ещё готова была терпеть?
Я позвонила маме.
— Можно к тебе с детьми на пару дней?
— Конечно, дочка. Что-то случилось?
— Просто нужно кое-что обдумать.
***
Мамина однокомнатная квартира казалась тесной для четверых, но в ней было то, чего давно не было в нашем просторном семейном гнезде — спокойствие. Дети быстро освоились — мама всегда умела создать уют из ничего.
— Рассказывай, — сказала она вечером, когда Маша и Миша уснули на раскладном диване.
Я показала ей фотографию, присланную Савелием. Мама долго смотрела на экран телефона, потом тяжело вздохнула:
— Я боялась, что это случится.
— Ты знала? — я не могла поверить своим ушам.
— Не знала, но догадывалась. Слишком часто он задерживался на работе. Слишком много деловых поездок по выходным.
— Почему ты мне ничего не говорила?
Мама погладила меня по руке:
— А ты бы поверила? Ты всегда его защищала, всегда находила оправдания.
Она была права. Я вспомнила, сколько раз говорила подругам: «У Савелия ответственная работа», «Он кормит семью», «Он устаёт сильнее меня».
— И что теперь? — спросила мама.
Хороший вопрос. Что теперь? Развод? Попытка сохранить семью ради детей? Прощение?
— Не знаю, — честно ответила я. — Но знаю, что не могу больше жить так, как жила.
На следующий день я связалась с юристом и проконсультировалась о разделе имущества. Потом обновила резюме и отправила в несколько компаний, предлагающих более высокую зарплату.
Впервые за долгое время я чувствовала себя… свободной. Будто сбросила тяжёлый рюкзак, который тащила на себе годами.
Савелий должен был вернуться через четыре дня. У меня было время подготовиться.
Вечером позвонила свекровь:
— Почему не отвечаешь на сообщения? Почему дети не дома? Савелий волнуется!
— Савелий волнуется? — переспросила я. — С каких пор?
— Что за тон? — возмутилась она. — Мой сын работает, обеспечивает вас, а ты…
Я перебила:
— Ваш сын сейчас на яхте с блондинкой развлекается. Хотите, фотографию скину?
В трубке повисла тишина.
— Это неправда, — наконец произнесла свекровь дрожащим голосом. — Он бы никогда…
— Передайте ему, что дети у моей мамы. И что нам нужно серьёзно поговорить, когда он вернётся.
Я завершила вызов. Телефон тут же зазвонил снова — Савелий. Я сбросила. Потом ещё раз. И ещё. На десятый звонок я ответила:
— Да?
— Где дети? — голос Савелия звучал встревоженно. — Что происходит?
— Дети в безопасности, со мной и моей мамой.
— Зачем ты устроила этот цирк? Зачем наговорила маме всякой ерунды?
— Ерунды? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Фотография с блондинкой на яхте — это тоже ерунда?
Пауза. Затем:
— Это всё не то, что ты думаешь.
Классика жанра. Это не то, что я думаю. Это не то, что я вижу собственными глазами.
— Знаешь, Савелий, мне уже всё равно, что это. Мне важнее, что будет дальше.
— В смысле?
— В прямом. Я подала документы на развод.
Громкий вдох в трубке.
— Ты с ума сошла? Из-за одной фотографии? Это просто коллега!
— Дело не в фотографии, — сказала я спокойно. — Дело в последних десяти годах. В том, что я всё это время жила с человеком, который считал меня обслуживающим персоналом.
— Это бред! — закричал он. — Я вернусь, и мы всё обсудим.
— Хорошо, — согласилась я. — Обсудим. Только учти: детей я привезу, только когда ты съедешь.
— С моей квартиры? — он рассмеялся. — Ты головой ударилась?
— С нашей квартиры, купленной в браке. По закону она делится пополам. Но если хочешь, можешь выкупить мою долю — я уже узнавала о процедуре.
— У меня нет таких денег!
— Значит, будем продавать и делить. Я услышала, как он что-то ударил.
— Это всё из-за твоей матери! Она всегда меня ненавидела! Она настроила тебя против меня!
— Нет, Савелий. Это всё из-за тебя. Только из-за тебя.
Я завершила вызов и выключила телефон. Хватит разговоров. Пора действовать.
***
Савелий вернулся на следующий день. Позвонил в дверь маминой квартиры рано утром.
— Открывай! Я хочу видеть своих детей!
Я открыла дверь. Он стоял на пороге — загорелый, с дорогими солнечными очками на голове, в новой футболке с логотипом курорта.
— Дети спят, — сказала я тихо. — Не буди их.
— Это ты их увезла! — он повысил голос. — Ты разрушаешь семью!
— Тише, — я вышла в подъезд и прикрыла дверь. — Если хочешь поговорить — давай, но не устраивай сцен.
Савелий осмотрелся, словно только сейчас осознав, где находится.
— Почему вы здесь? Почему не дома?
— Потому что это единственное место, где я сейчас чувствую себя в безопасности, — ответила я.
— В безопасности? От кого? От меня? — он рассмеялся. — Ты драматизируешь!
— Нет, Савелий. Я наконец-то вижу ситуацию ясно.
Он вздохнул и потёр лоб:
— Слушай, я был неправ. Не должен был уезжать так внезапно. Но это не повод рушить семью!
— А три года измен — повод?
Он замер.
— Что?
— Я видела твои переписки. Все. Со всеми женщинами.
Савелий побледнел, затем попытался улыбнуться:
— Это просто флирт. Ничего серьёзного.
— Серьёзно для меня. Для нашей семьи. Для нашего брака.
Он схватил меня за плечи:
— Ты не можешь всё разрушить! Подумай о детях!
— Я только о них и думаю, — я осторожно убрала его руки. — Хочу, чтобы они росли в здоровой атмосфере. Без лжи.
— Что ты от меня хочешь? — он выглядел потерянным. — Чтобы я на коленях просил прощения?
— Нет. Хочу, чтобы ты освободил квартиру. Я вернусь с детьми, когда тебя там не будет.
— И куда я пойду? — развел он руками, словно я предлагала что-то невозможное.
— К маме, у которой ты с удовольствием гостишь каждое воскресенье. К любовнице с яхты. В гостиницу, наконец. Снимай квартиру. У тебя приличная зарплата, справишься. Это уже не моя забота.
Он покачал головой:
— Не узнаю тебя. Ты всегда была такой понимающей, такой… покладистой.
— Именно поэтому мы здесь, — кивнула я. — Я слишком долго всё понимала и со всем соглашалась. Хватит.
Дверь за моей спиной приоткрылась — в щель выглянула заспанная Маша.
— Папа? — она протёрла глаза. — Ты вернулся?
Савелий просиял:
— Да, принцесса! Папа вернулся! Соскучилась?
Маша неуверенно кивнула, переводя взгляд с него на меня.
— Почему мы у бабушки?
— Потому что мама решила, что так будет лучше, — быстро ответил Савелий. — Но теперь я вернулся, и мы поедем домой, правда же?
Я покачала головой:
— Маша, милая, пока мы погостим у бабушки. Нам с папой нужно кое-что обсудить.
— Вы поругались? — в её голосе слышался страх.
— Нет, — солгал Савелий. — Просто взрослые разговоры.
— Иди, позавтракай, — я мягко подтолкнула дочь обратно в квартиру. — Бабушка блинчики приготовила.
Когда дверь закрылась, я повернулась к Савелию:
— Не используй детей.
— Это ты их используешь! — прошипел он. — Прячешь от меня!
— Я не прячу. Просто даю им стабильность, пока всё не утрясётся.
Савелий глубоко вздохнул:
— Хорошо. Давай поговорим спокойно. Может, сходим куда-нибудь? В кафе?
— Нет. Всё, что нужно было сказать, я уже сказала. Теперь дело за тобой.
— За мной?
— Да. Ты можешь собрать вещи и уйти, чтобы мы с детьми вернулись домой. Или я подам на раздел имущества, и квартиру придётся продать.
Он смотрел на меня с искренним непониманием:
— Ты действительно готова всё разрушить? Десять лет брака?
— Это ты всё разрушил. Я просто подвожу итог.
Его лицо исказилось от гнева:
— Ты пожалеешь! Без меня ты никто! Думаешь, справишься одна с двумя детьми? С ипотекой? С работой?
— Я и так справлялась со всем этим одна, — спокойно ответила я. — Просто теперь не нужно будет делать вид, что у меня есть поддержка.
Савелий развернулся и пошёл к лестнице:
— Ещё поговорим! И адвоката своего готовь — я так просто не сдамся!
Я молча смотрела, как он спускается по ступенькам, слушала, как его шаги затихают вдали. Потом вернулась в квартиру, где меня ждали мама и дети.
— Всё в порядке? — спросила мама.
— Нет, — честно ответила я. — Но будет.
***
Прошла неделя. Савелий то присылал угрозы, то умолял о прощении, то предлагал начать всё с чистого листа. Я не отвечала — бессмысленно вести диалог с человеком, который не видит проблемы.
Мы с мамой по очереди водили детей в садик и школу. Маша заметно притихла, а Миша часто спрашивал, когда мы поедем домой. Мне было больно видеть их растерянность, но я понимала, что возвращаться в прежнюю жизнь нельзя.
На восьмой день позвонила свекровь:
— Я хочу видеть внуков.
— Конечно, — согласилась я. — Вы можете приехать к маме.
— Нет, — отрезала она. — Я хочу, чтобы вы вернулись домой. Савелий съехал.
Я не поверила:
— Куда?
— Ко мне, — в её голосе звучала горечь. — Хотя я считаю, что ты совершаешь огромную ошибку. Мужчины — они все такие. Просто надо прощать.
— Не все, — возразила я. — И не всё нужно прощать.
Вечером мы с детьми вернулись в нашу квартиру. Странное чувство — входить в своё жильё с опаской, не зная, что ждёт за дверью. Но Савелия действительно не было. Зато на кухонном столе лежала записка:
«Я буду бороться за свою семью. Не думай, что всё закончилось. С.»
Я смяла бумагу и выбросила в мусорное ведро. Хватит угроз и манипуляций.
В ту ночь я долго не могла уснуть. Всё казалось чужим, неправильным. Большая кровать, на которой теперь спала только я. Шкаф с опустевшей половиной, где раньше висели его вещи. Даже запах в квартире изменился — исчез одеколон Савелия, которым, казалось, пропитались даже стены.
Утром пришло сообщение от юриста — Савелий подал встречный иск о разделе имущества и требовал половину квартиры. Что ж, этого следовало ожидать.
Днём позвонил начальник:
— У нас проблемы с твоим повышением.
— Какие? — не поняла я.
— Знаешь Павла из финансового? Друг твоего мужа.
Я похолодела:
— Знаю.
— Он написал на тебя жалобу. Якобы ты не справляешься с проектом.
Вот оно что.
— Это неправда, — твёрдо сказала я. — У меня есть все отчёты, подтверждающие успешность проекта.
— Я знаю, — вздохнул начальник. — Но теперь придётся проводить внутреннее расследование. Повышение откладывается.
Я положила трубку и прислонилась к стене. Савелий бил по самому больному — по моей работе, единственному источнику дохода. Он хотел меня сломать, заставить вернуться, признать поражение.
Вечером заболел Миша — высокая температура, кашель. Я не отходила от его кровати всю ночь, вспоминая, как Савелий всегда исчезал, когда дети болели. «У меня важные встречи, ты же справишься?» — говорил он, и уходил.
В три часа ночи, меняя компресс на горячем лбу сына, я поняла, что не чувствую ни злости, ни обиды. Только усталость и странное облегчение. Словно долго несла тяжёлый груз и наконец сбросила его.
***
Я больше не была женой Савелия. Не была его прислугой, его банкоматом, его прикрытием. Я была собой — матерью двоих детей, профессионалом, женщиной, которая наконец-то начала уважать себя.
Утром позвонила Людмила с работы:
— Привет. Слышала о жалобе?
— Да, — вздохнула я. — Работа Павла. И ещё… — она замялась. — Я рассказала начальству о ситуации. О том, что жалоба — это месть твоего мужа. Показала скриншоты переписки, где Павел и Савелий это обсуждают.
— У тебя есть такие скриншоты? — я не верила своим ушам.
— Жена Павла прислала. Она тоже устала от их дружбы.
Поразительно, как быстро рушится карточный домик лжи, когда начинаешь говорить правду.
***
Прошёл месяц. Самый тяжёлый месяц в моей жизни.
Савелий использовал все возможные способы давления. Настраивал общих друзей, распространял слухи, угрожал отобрать детей, звонил посреди ночи. Каждый день приносил новые проблемы.
Но с каждым его ударом я становилась сильнее. Увереннее. Спокойнее.
Я выиграла внутреннее расследование на работе и всё-таки получила повышение. Нашла хорошего юриста, который помог составить график общения детей с отцом. Открыла отдельный счёт и начала откладывать деньги на будущее.
Мама помогала с детьми, когда я задерживалась на работе. Подруги поддерживали советами и просто возможностью выговориться.
В одну из суббот, когда дети были у Савелия, я сидела дома и разбирала старые вещи. В шкафу нашлась коробка с фотографиями — нашими с Савелием, ещё со времён университета. Молодые, счастливые лица. Искренние улыбки. Надежды на будущее.
Что случилось с тем парнем, в которого я влюбилась пятнадцать лет назад? Когда он превратился в эгоиста, манипулятора, лжеца? Или он всегда был таким, просто я не замечала?
***
Прошло полгода. К моему удивлению, Савелий платил алименты вовремя и даже больше оговоренной суммы, если у детей возникали дополнительные нужды.
Стал регулярно видеться с детьми, забирал их на выходные, помогал с уроками. Больше не пытался давить, манипулировать или намекать на возвращение. Похоже, действительно учился быть нормальным отцом, пусть и на расстоянии.
Я тоже училась — жить без постоянного стресса и страха. Заботиться о себе. Строить планы, не оглядываясь на чужие желания.
Мы с детьми переехали в новую квартиру — продали старую и купили две поменьше, мне и Савелию. Так было проще финансово и спокойнее морально — слишком много тяжёлых воспоминаний хранили старые стены.
Это моя история — история женщины, которая потеряла себя в отношениях, но нашла в себе силы начать сначала. Моя история.
Она ещё не закончена. И это самое прекрасное в ней.
