Марина стояла в центре комнаты, чувствуя, как по телу растекается ледяной страх. Она не могла поверить в то, что только что услышала. Эти слова словно вырвались из уст совершенно другого человека.
— Вы с ума сошли? Это единственное, что у меня есть! — сказала она, не скрывая шока.
Людмила Петровна покачала головой, словно сожалела о том, что Марина не понимает очевидных вещей.
— Не драматизируй, деточка. Семья важнее какой-то там коробки, — произнесла она с ухмылкой, словно она сама не верила в эти слова, но говорила их с той самой уверенной интонацией, которая начинала выводить Марину из себя.
— Какая семья?! Вы чужой человек, который пытается меня обобрать! — вырвалось у невестки, и она стиснула кулаки, пытаясь справиться с волнением.
Марины просто колотило. Она не могла понять, как Людмила Петровна, всегда такая ласковая и заботливая, могла вот так, без предупреждения, бросить эту фразу. Продать квартиру? Зачем? Почему? Это ведь было единственное, что у нее осталось.
Людмила Петровна посмотрела на нее с таким взглядом, будто Марина говорила ерунду.
— Ты что, глухая? Я сказала — продавай свою клетушку. Нам с Виктором Семеновичем нужен настоящий дом, а не эта твоя… — она замолчала, видя, как напряглась невестка. — Дом, а не эти твои четыре стены, — сказала она тоном, который просто не оставлял места для обсуждений.
Марина почувствовала, как внутри все кипит. Гнев поднимался с такой силой, что она едва сдерживалась.
— Это не наглость, это… это просто какое-то безумие! Как вы можете требовать, чтобы я продала свою квартиру? Это моя жизнь, понимаете?
— Наглость, — возразила Людмила Петровна, прищурив глаза, — это когда молодая баба сидит на шее у мужа, а свекровь вынуждена протирать носки в хрущевке. Вот что, действительно, наглость.
Марина взорвалась.
— Я не сижу на шее у Андрея! Я работаю, между прочим!
Людмила Петровна отмахнулась, как от мухи.
— Ой, не смеши меня, — проговорила она с легким презрением. — Твоя зарплата — это слезы. А вот если квартиру продашь, тогда хоть какая-то польза будет. Согласись!
Марина почувствовала, как ее пугающая горячка сжалась в нечто более плотное и тяжкое. Не так давно эта женщина называла ее доченькой, помогала с подготовкой свадьбы, дарила цветы и подарки. Говорила, что она для нее как родная, обнимала, гладя по голове. Она была ласковой, как весна, и все казалось идеальным.
Но вот прошло всего несколько месяцев, и Людмила Петровна стала другой. Она как будто сняла маску, и под ней скрылась совершенно иная личность — эта, жесткая и требовательная, не знающая жалости.
— Как же я была наивна… — подумала Марина, глядя на эту женщину, которую теперь не могла даже назвать матерью своего мужа.
Стук в дверь. И вот появляется Андрей, его лицо невольно исказилось от увиденного.
— Что происходит? Почему вы кричите?
Марина не выдержала и выдала:
— Твоя мать решила, что я должна продать свою квартиру, чтобы дать ей деньги на дом, ей надоело жить в хрущевке!
Андрей застыл. Он переводил взгляд с жены на мать и обратно.
— Мам, это правда? Почему ты мне этого не сказала раньше? Я бы что-то придумал…
Людмила Петровна улыбнулась своему сыну с той же самой усмешкой, которой она осыпала невестку.
— Андрюш, я просто предложила, как улучшить наши условия с папой. Твоя жена почему-то воспринимает это в штыки. Я не хотела тебя беспокоить, ты и так все для нас делаешь…
Марина не могла сдержаться.
— Это абсурд! Андрей, скажи ей, что это безумие!
Андрей крутил головой, как будто сам не знал, на чью сторону встать. Он пытался найти слова, но все как-то не получалось.
— Мам, может, давай подумаем еще? Мы могли бы купить дом, который всем нам подойдет. Подумай, может, это не лучший вариант?
— Тут думать нечего! — отрезала Марина, чувствуя, как внутри все горит. — Я не продам свою квартиру. Точка!
Людмила Петровна с каждой секундой становилась все ярче, словно изнутри горела.
— Ты не понимаешь, девочка. Это не просьба, это требование, — сказала она, и голос её звучал так, будто бы она только что поставила точку в бесконечном споре.
— Требование? — Марина почувствовала, как внутри что-то закипает. — Вы мне кто, чтобы требовать?
— Я твоя свекровь! И мать твоего мужа! — повысила голос Людмила Петровна, как будто этим напоминанием пыталась вернуть себе былую власть.
Марина, сжала кулаки, не скрывая гнева.
— И что с того? Это не даёт вам права распоряжаться моим имуществом, — резко ответила она, не желая уступать.
Андрей, стоявший между ними, вдруг попытался вмешаться.
— Девочки, давайте успокоимся и всё обсудим спокойно, — сказал он, делая шаг вперёд, как бы пытаясь стать связующим звеном в этом взрывном разговоре.
Но оба, как по команде, заговорили одновременно.
— Нечего тут обсуждать!
Марина бросила взгляд на свекровь, и та, похоже, не ожидала, что в этом моменте Марина тоже не поддастся.
— Андрей, скажи своей жене, что она должна уважать семью! — потребовала Людмила Петровна, не скрывая раздражения.
Андрей замялся. Он не знал, как реагировать. Ему, возможно, было проще оставить всё как есть, но слова матери, несмотря на их жесткость, резонировали в его голове.
— Ну, может, мама права, и нам стоит подумать о большем жилье. Продадим всю недвижимость, и твою тоже, и купим огромный дом на всех, — сказал он, но сам не верил в это предложение.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она даже не успела понять, что произошло, когда услышала эти слова.
Людмила Петровна тут же оживилась, как только увидела, что её предложение получило отклик от сына.
— Вот это дело! Андрюша, я всегда знала, что ты умный мальчик. Конечно, но новый дом будет записан на меня. Я ведь тоже продам свою хрущевку, — добавила она, как будто всё это было обсуждено заранее.
Марина мгновенно повернулась к свекрови.
— Что? — вырвалось у неё, и в голосе была заметна смесь удивления и ярости. — С какой стати дом будет записан на вас?
Людмила Петровна с легким презрением усмехнулась.
— А ты что думала, девочка? — ответила она. — Я не собираюсь на старости лет остаться без крыши над головой. Кто знает, что в голову взбредёт молодым?
Марина почувствовала, как внутри неё всё закипает. «Нет. Ни за что. Я не продам свою квартиру ради их дома.»
— Марина, ну подумай… — начал Андрей, пытаясь смягчить ситуацию.
— Нет, это ты подумай! — перебила его она. — Ты готов оставить нас без собственного жилья? Ради чего? Чтобы жить под одной крышей с твоей матерью?
Людмила Петровна поджала губы. — Ну вот, началось. Андрей, ты видишь, какая она неблагодарная? А я-то думала, мы станем одной большой семьей. — её голос звучал как упрек, как будто всё было решено заранее, а Марина просто сорвала их планы.
Она повернулась к мужу.
— Андрей, если ты поддержишь эту идею, между нами всё кончено. Я не шучу. — произнесла она, словно ставила последнюю точку в этом абсурдном разговоре.
Андрей выглядел растерянным, не зная, что делать. Он пытался сохранить мир, но его слова звучали всё более бессмысленно.
— Марина, давай не будем горячиться…
Но Марина уже не слушала. Всё внутри неё было слишком напряжённо, чтобы продолжать диалог. Она схватила сумку и, не оглядываясь, выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
Прошло несколько недель. Как бы не пытались они все вернуть хоть какую-то гармонию, между Мариной и Андреем возникла невидимая стена. Она отказалась обсуждать продажу квартиры, и его попытки примирить её с матерью теряли всякий смысл. Он был в замешательстве, не зная, как справиться с тем, что между ними образовалась пропасть, которую никто не мог перейти.
Марина вернулась домой раньше обычного, как-то вдруг решив не задерживаться на работе. Когда она открыла дверь, сразу услышала голоса из гостиной. Не успела зайти, как услышала знакомые интонации свекрови и… кого-то еще. Кто-то, кого она не ожидала увидеть.
— Андрюша, познакомься, это Елена, — ворковала Людмила Петровна, и её голос звучал почти празднично. — Она работает в банке, у неё своя квартира в центре.
Марина замерла у порога, не веря своим глазам. В гостиной, на её любимом диване, сидели Андрей и… невеста его души, или кто-то в этом роде, — эффектная блондиночка в облегающем платье, уже вовсю флиртующая с мужем.
Елена кокетливо поправила локон за ухом и, как бы случайно, коснулась его руки.
— Ах, Андрей, вы такой остроумный! И такой… мужественный! — она мурлыкала, улыбаясь ему, не скрывая восторга.
Андрей, как школьник, польщённый первым вниманием, растянул губы в улыбке.
— Ну что вы, Елена, это вы украшаете наш вечер своим присутствием, — ответил он, явно не осознавая, насколько это смешно звучит.
Марина почувствовала, как в груди что-то сжалось. Она стояла, словно статуя, а внутри начиналась буря. Как так? Разве это тот мужчина, с которым она делила свою жизнь? Этот человек, что так откровенно флиртует с другой женщиной на её же территории?
Людмила Петровна, заметив её, вдруг застыла, но быстро взяла себя в руки.
— Ах, вот и наша… домработница, — сказала она, натянув улыбку. — Марина, дорогая, принеси нам чаю. И не забудь протереть чашки, в прошлый раз они были не очень чистые.
Елена с вежливой снисходительностью окинула Марину взглядом.
— Ох, как это мило, что у вас есть прислуга. В наше время так сложно найти хорошую помощницу по хозяйству.
Марина почувствовала, как в голове начинает звенеть. Но она решила, что нужно сыграть по их правилам, чтобы понять, насколько далеко зайдет эта игра.
— Конечно, мадам, — ответила она, едва сдерживая улыбку. — Сию минуту принесу вам лучший чай в доме.
Марина удалилась на кухню и начала громко греметь посудой, как будто в этом был смысл всей её жизни. Представляла, как с удовольствием могла бы разбить все чашки об их головы.
Когда она вернулась, на неё ждала идиллическая картина: Елена почти сидела на коленях у Андрея, а Людмила Петровна с умилением наблюдала за этим спектаклем.
— Ваш чай, господа, — произнесла Марина с таким голосом, что ему позавидовал бы и самый опытный актёр.
И тут, как будто случайно, она споткнулась. Поднос взлетел в воздух, и горячий чай, как фейерверк, разлетелся на дорогую ткань Елены, белую рубашку Андрея и новый ковер Людмилы Петровны.
— Ой, какая я неловкая! — воскликнула Марина, с трудом сдерживая смех, глядя на ошпаренные и ошарашенные лица.
Елена вскочила с дивана, как на углях.
— Мое платье! Оно же от Версаче!
Андрей отплевывался от чая, пытаясь стереть пятна с рубашки, и, чуть не заикаясь, посмотрел на неё:
— Марина, что ты творишь?!
Людмила Петровна, чуть ли не плача, уставилась на ковёр.
— Боже мой, он же персидский!
Марина, выпрямившись, окинула всех взглядом, полным холодного презрения.
— Знаете что? Я не прислуга. Я — жена этого идиота, — сказала она, указывая пальцем на Андрея. — Точнее, уже бывшая жена. Потому что я подаю на развод.
Она повернулась к Елене.
— Поздравляю, дорогая. Ты выиграла главный приз — маменькиного сынка и сварливую свекровь в придачу. Наслаждайся.
Затем она обратилась к Людмиле Петровне.
— А вам, мадам, я желаю захлебнуться в собственном яде. Надеюсь, вы будете счастливы в своём будущем большом доме. Без меня.
И, наконец, взгляд на Андрея.
— А ты… ты просто жалок. Прощай.
С этими словами Марина схватила свою сумку и, не оглядываясь, выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. За её спиной раздавались крики, возмущенные вопли, но ей было всё равно.
Прошёл месяц. Марина сидела в своей уютной однушке, наслаждаясь чашкой чая. Развод прошёл быстро — ни Андрей, ни его мать не захотели делать лишнего шума. Жизнь продолжалась.
