— Опять за своими картинками сидишь? — Максим даже не поднял глаз от телефона, проходя мимо моего рабочего стола. — Лучше бы ужин приготовила, дети голодные.
Я сжала кулаки и медленно закрыла ноутбук. «Картинки»… Он называет мою работу картинками. Три года назад, до рождения Маши, я была успешным графическим дизайнером. Мои проекты выигрывали конкурсы, клиенты стояли в очереди. А теперь я «рисую картинки» урывками, между памперсами и кашами.
— Максим, это мой заказ, — попыталась объяснить я, направляясь к плите. — Мне нужно закончить логотип к завтрашнему утру.
— Заказ? — он фыркнул. — На три копейки? Лучше бы устроилась нормально работать, чем этой ерундой заниматься.
Раньше всё было по-другому. Когда мы с Максимом поженились, он гордился моими успехами. Приводил друзей на мои выставки, хвастался, что у него жена-художница. Но после рождения Артёма что-то изменилось. Сначала он просто намекал, что «пора бы и о семье подумать». Потом стал открыто говорить, что мужчина должен быть добытчиком, а женщина — хранительницей очага.
А после рождения Маши и вовсе стал считать мою работу баловством.
Сейчас Артёму семь лет, Маше — три. Я работаю из дома, беру мелкие заказы — логотипы для небольших фирм, листовки, визитки. Клиенты платят копейки, но это всё, на что у меня хватает времени между детскими садами, кружками, уборкой и готовкой.
Максим работает менеджером в строительной компании, зарабатывает хорошо. Но он не понимает, что деньги — не главное. Мне нужно творить. Это как воздух для меня.
— Мама, а почему ты всегда грустная? — спросил вчера Артём, обнимая меня за шею.
Как объяснить семилетнему ребёнку, что мама медленно умирает внутри? Что каждый день, проведённый без творчества, убивает во мне что-то важное?
— Просто устала, солнышко, — ответила я, целуя его в макушку.
В среду ко мне приехала подруга Оксана. Мы вместе учились в художественном институте, но наши пути разошлись кардинально. У неё нет детей, зато есть своя дизайн-студия в центре города. Клиентов — очередь, проекты — один круче другого.
— Анечка, ты видела объявление о конкурсе «Новые имена в дизайне»? — оживлённо рассказывала она, листая журнал. — Первое место — пятьсот тысяч рублей и контракт с крупным рекламным агентством!
Сердце забилось чаще. Я помнила этот конкурс — раньше мечтала в нём участвовать.
— Оксан, какой там конкурс, — вздохнула я, разливая чай. — У меня времени нет даже нормально поесть, не то что проект создавать.
— А ты попробуй! — глаза подруги загорелись. — Помнишь, как ты в институте работала? Ты же гениальная! Один твой проект с экологической тематикой чего стоил…
Маша проснулась и заплакала. Разговор прервался, но семя было посеяно. Всю ночь я ворочалась, думая о конкурсе.
А утром Максим выдал очередную «гениальную» фразу:
— Может, хватит уже в дизайнеры играть? — сказал он за завтраком. — Нормальные женщины работают бухгалтерами, учителями. А ты всё в своих иллюзиях живёшь.
— Иллюзии? — я поперхнулась кофе. — Максим, я профессиональный дизайнер!
— Был профессиональный, — поправил он. — А сейчас домохозяйка, которая подрабатывает визитками.
Этого хватило. Я схватила ноутбук и заперлась в комнате. Если он считает меня неудачницей — докажу обратное!
Следующие две недели я жила как под наркозом. Днём выполняла домашние обязанности на автопилоте, а ночами работала над конкурсным проектом. Спала по три-четыре часа, но чувствовала себя живой впервые за три года.
Идея пришла неожиданно: серия плакатов о современном материнстве. Не приторно-розовых картинках из рекламы подгузников, а честная, сильная, местами болезненная правда о том, каково это — быть мамой в XXI веке.
Я работала как одержимая. Каждая линия, каждый цвет были выстраданы, прожиты. В плакатах была моя боль, моя усталость, но и моя огромная любовь к детям.
Максим ничего не замечал. Приходил с работы, ужинал, смотрел телевизор, ложился спать. Даже не интересовался, почему я такая бледная и почему у меня круги под глазами.
Зато Артём заметил:
— Мама, ты снова рисуешь! — обрадовался он, заглянув в комнату. — Как красиво! А что это?
— Это мамина работа, солнышко.
— Настоящая работа? Как у папы?
— Да, настоящая.
Он улыбнулся и убежал играть. А у меня на глазах выступили слёзы. Хотя бы ребёнок понимает…
Проект я отправила в последний день. Дрожащими руками нажала кнопку «отправить» и упала на кровать без сил. Теперь оставалось только ждать.
Результаты должны были объявить через месяц. Самый длинный месяц в моей жизни. Я пыталась не думать о конкурсе, но мысли возвращались к нему постоянно.
А Максим продолжал своё:
— Опять за компьютером торчишь? Лучше бы борщ сварила, я домашней еды хочу.
— Максим, ты хоть раз можешь сам что-то приготовить? — не выдержала я.
— Я деньги зарабатываю, а готовка — женское дело, — отрезал он.
— А ты знаешь, что я тоже зарабатываю? Может, немного, но…
— Копейки твои никого не интересуют, — перебил он. — Серьёзные деньги приношу я.
Я прикусила губу до крови, чтобы не сказать ничего лишнего. Но внутри всё кипело. Вот увидим, кто приносит копейки…
Звонок раздался в четверг, когда я мыла посуду. Незнакомый номер.
— Анна Владимировна? — женский голос звучал торжественно. — Поздравляем! Ваш проект «Современное материнство» занял первое место в конкурсе «Новые имена в дизайне»!
Тарелка выскользнула из рук и разбилась о пол. Я стояла среди осколков и не могла поверить услышанному.
— Простите, можете повторить?
— Вы победили! Первое место, пятьсот тысяч рублей и контракт с агентством «Креатив Групп». Церемония награждения в субботу…
Дальше я слушала в каком-то тумане. Первое место! Пятьсот тысяч! Контракт!
Я победила. Я, домохозяйка, которая «рисует картинки»!
Когда вечером пришёл Максим, я встретила его с дипломом в руках.
— Максим, у меня новость, — сказала я, еле сдерживая улыбку.
— Только не говори, что снова беременна, — проворчал он, снимая ботинки.
— Я выиграла конкурс дизайнеров. Первое место.
Он поднял голову и уставился на меня.
— Какой ещё конкурс?
— Всероссийский. «Новые имена в дизайне». Премия — пятьсот тысяч рублей и контракт с крупным агентством.
Максим взял диплом, внимательно прочитал. Лицо его менялось — от недоумения к удивлению, от удивления к… зависти?
— Пятьсот тысяч? — переспросил он.
— Ага. И это только начало. Мне предлагают постоянное сотрудничество.
— Но… как? Когда ты успела?
— Ночами работала. Пока ты спал, я создавала проект, который оценили лучшие дизайнеры страны.
Максим молчал. Впервые за долгое время он не знал, что сказать.
— Теперь ты понимаешь, — продолжила я, — что мои «картинки» стоят больше, чем твоя месячная зарплата?
Следующие дни были странными. Максим ходил растерянный, пытался быть милым, даже предложил помочь с ужином. Но я видела — он не искренен. Его задело не то, что он недооценивал меня, а то, что жена вдруг стала зарабатывать больше него.
— Может, тебе стоит осторожнее с этими контрактами, — сказал он за ужином. — А вдруг это мошенники? И потом, кто будет с детьми сидеть, если ты в офис устроишься?
— Максим, ты о чём? — не поверила я. — Я же о контракте мечтала!
— Но семья важнее карьеры, — вдруг заявил он. — Дети должны видеть маму дома.
— Дети должны видеть счастливую маму! — взорвалась я. — А не вечно уставшую тётку, которая живёт только бытом!
— Не кричи при детях, — одёрнул меня муж.
— Тогда не говори глупости! Ты что, не понимаешь — это шанс всей моей жизни?!
Артём и Маша испуганно переглянулись. Я взяла себя в руки.
— Максим, мне нужно в агентство на переговоры. Завтра в два часа. Ты сможешь забрать детей из садика?
— У меня важная встреча, — сразу же нашёл отговорку муж.
— Более важная, чем будущее твоей жены?
— Более важная, чем твои амбиции.
Я поняла — он не поддержит меня. Более того, он будет мешать. Ему нужна удобная домохозяйка, а не успешная жена.
В агентство я поехала одна, договорившись с соседкой посидеть с детьми. Встреча превзошла все ожидания — мне предложили должность арт-директора с зарплатой в три раза больше, чем у Максима.
— Мы давно следим за вашими работами, — сказал директор агентства. — Ваш проект о материнстве — это прорыв. Честно, современно, социально значимо.
Я подписала контракт с дрожащими от волнения руками. Наконец-то я снова стала собой — профессионалом, творцом, человеком, чьё мнение важно.
Домой я ехала окрылённая. Представляла, как расскажу новость Максиму, как мы будем планировать будущее…
Но дома меня ждал сюрприз.
— Где ты была? — встретил меня муж ледяным тоном.
— На встрече в агентстве. Я же говорила…
— Соседка сказала, что ты просила посидеть с детьми. Значит, у тебя не было денег даже на няню?
Я опешила от наглости.
— Максим, при чём тут деньги? Я попросила соседку, потому что…
— Потому что твоё «агентство» — это развод! — взорвался он. — Нормальные фирмы встречи в рабочее время назначают, а не заставляют матерей детей на соседей оставлять!
— Ты с ума сошёл? — я достала контракт. — Вот мой договор! Зарплата сто двадцать тысяч в месяц!
Максим схватил бумаги, прочитал. Лицо его побагровело.
— Сто двадцать? Больше, чем я зарабатываю?
— Да. И это меня радует, а не пугает.
— А детей кто воспитывать будет? — выпалил он. — Я что, должен теперь домохозяином стать, пока ты карьеру строишь?
— Почему нет? — пожала я плечами. — Раз моя работа приносит больше денег…
— Нет! — рявкнул Максим. — Я мужчина, я должен содержать семью!
— Тогда содержи. А я буду помогать.
— Как это помогать?! Твоя зарплата больше моей!
— И что? Тебя это унижает?
Максим молчал, но ответ читался на его лице. Да, унижало. Жена не должна зарабатывать больше мужа — вот его жизненное кредо.
— Максим, ты либо за меня радуешься, либо завидуешь, — сказала я устало. — Третьего не дано.
— Я переживаю за семью! — попытался оправдаться он.
— Ты переживаешь за своё эго, — отрезала я и пошла в детскую.
Работать в агентстве оказалось ещё лучше, чем я мечтала. Коллектив творческий, проекты интересные, начальство адекватное. Я расцвела буквально за неделю.
Но дома началась холодная война. Максим демонстративно игнорировал мои успехи. Когда я рассказывала о новых проектах, делал вид, что не слышит. Когда коллеги звонили обсудить работу, комментировал: «Опять твои художники трезвонят».
Хуже всего было то, что он начал настраивать детей против моей работы.
— Мама теперь важная, некогда ей с нами, — говорил он Артёму. — Раньше дома сидела, а теперь карьеристка стала.
— Максим, прекрати! — не выдержала я. — При чём тут дети?
— При том, что они страдают! — заявил он. — Артём вчера спрашивал, почему мама поздно приходит.
— Я прихожу в семь вечера! Ты — в восемь!
— У меня работа серьёзная, а у тебя — картинки.
Опять картинки. Даже после победы в конкурсе, даже после контракта — всё равно картинки.
— Мои картинки приносят сто двадцать тысяч в месяц, — напомнила я.
— Деньги — не главное, — вдруг заявил тот, кто ещё месяц назад попрекал меня малыми заработками.
— Тогда что главное?
— Семья! Но ты этого не понимаешь!
Я поняла — мы говорим на разных языках. Для него семья — это я на кухне, он — добытчик. А для меня семья — это место, где тебя понимают и поддерживают.
Точку в наших отношениях поставил случай на корпоративе агентства. Я попросила Максима пойти со мной — хотелось познакомить его с коллегами, показать, в каком классном месте я работаю.
— Зачем мне твои художнички? — поморщился он. — Иди сама, развлекайся.
Но в последний момент передумал. Пришёл, но испортил весь вечер.
Когда меня представляли как лучшего сотрудника месяца, он демонстративно зевал. Когда коллеги хвалили мой последний проект, комментировал: «Да ладно, обычная работа». А когда директор при всех сказал, что я — будущая звезда российского дизайна, Максим громко пробурчал: «Лишь бы семью не забывала».
Мне было стыдно. За него, за себя, за то, что привела его сюда.
По дороге домой мы молчали. А дома он выдал:
— Ну и компанейка у тебя. Один другого страннее. И этот твой директор — типичный хипстер. Борода, татуировки… Серьёзные люди так не выглядят.
— Серьёзные люди судят по делам, а не по внешности, — отрезала я.
— По делам? — хмыкнул Максим. — Какие дела? Рекламу рисовать?
— Максим, ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю. Я говорю, что ты потеряла чувство реальности. Возомнила себя великим дизайнером.
— А ты так и остался мелким завистником, — не сдержалась я.
— Завистником?! — взбеленился муж. — Я завидую твоим каракулям?!
— Завидуешь моему успеху! — крикнула я. — Тебе невыносимо, что жена стала успешнее тебя!
— Успешнее? — Максим противно засмеялся. — Аня, ты рисуешь этикетки для йогуртов! Какой ещё успех?
— Этикетки, которые видят миллионы людей! Проекты, которые получают премии! Работы, которые меняют мир!
— Меняют мир? — он смеялся до слёз. — Анечка, ты совсем крышу снесла! Картинка на йогурте мир не изменит!
— А твоя работа изменит? Продажа квартир — это изменение мира?
— Я обеспечиваю людей жильём! Это важнее твоих художеств!
Мы кричали друг на друга до хрипоты. Проснулись дети, испуганно заглядывали в комнату. Я взяла себя в руки.
— Максим, — сказала я тихо. — Если ты не можешь радоваться моим успехам, если тебя унижает, что я зарабатываю больше, если ты считаешь мою работу ерундой — о чём нам говорить?
— Я просто хочу, чтобы ты была нормальной женой и мамой!
— А я хочу быть собой. И если тебе не нравится та, которой я стала, — это твои проблемы.
Сейчас мы живём как соседи по коммуналке. Разговариваем только о детях и бытовых вопросах. Максим демонстративно не интересуется моей работой, а я не рассказываю о новых проектах и повышениях.
На работе я счастлива. Дома — терплю. Дети чувствуют напряжение, но пока мы держимся.
Вчера Артём принёс из школы рисунок — папа, мама и двое детей. Но папа и мама стояли по разные стороны листа, далеко друг от друга.
— Почему вы не рядом? — спросила я.
— А вы же не дружите, — ответил сын. — Всегда ругаетесь.
У меня сжалось сердце. Дети не должны страдать из-за наших проблем.
Может, стоит всё-таки попытаться наладить отношения? Или честно признать, что мы зашли в тупик?
Я не знаю. Единственное, что я знаю точно — я не откажусь от работы. Не вернусь к роли удобной домохозяйки. Я наконец-то стала собой, и это дороже любых отношений.
Если Максим не сможет принять новую меня — значит, наш брак был построен на неправильном фундаменте. И это не моя вина.
Я имею право быть успешной. Имею право творить. Имею право зарабатывать столько, сколько заслуживаю.
И если мой муж с этим не согласен — тем хуже для него.
