Варвара Лебедева сидела на кухне и ела остывший омлет. Пластмассовой вилкой, в тишине, под еле слышное цоканье старых часов на стене. Омлет был безвкусный, как и её последние три года жизни.
В дверь хлопнули.
— Вот и твой граф домой пожаловал, — пробурчала Варвара себе под нос и встала.
На пороге стоял Вадим — тридцать восемь лет, белая рубашка, слегка распахнутая на груди, будто он всю дорогу дрался с кондиционером в «Мерседесе». Волосы зачёсаны назад, пахло дорогим парфюмом и ещё — чужими духами. Не её. Она никогда не носила «Chanel Chance». Да и не её это был — шанс.
— Ты опять задержался? — Варвара говорила спокойно, но голос звенел.
— Бывает. Работа. — Вадим прошёл мимо неё, даже не поцеловав. — Клиент из Сочи, мозг вынес до упора.
— Интересно, какой у клиента бюст… до или после операции?
Вадим остановился, обернулся и посмотрел на неё с тем выражением, которое он обычно носил на лице в налоговой.
— Варя, начинаешь опять. У тебя, кроме как обвинять, других хобби не появилось?
— А у тебя, кроме как врать, новых фраз не появилось, Вадим? — села обратно за стол. — Мы даже про налоги с тобой больше не говорим. Всё — бизнес, бизнес. Хотя ты к нему относишься, как к жене: сначала любишь, потом используешь, потом переписываешь на себя.
Он криво усмехнулся.
— Это у тебя шутки? Жалко тебя, Варя. Иди, полежи, может, пройдёт.
— Это я-то жалкая? — Варвара хлопнула вилкой по столу. — Знаешь, что жалко? Что я не ушла от тебя тогда, когда ты предложил жить в доме моего деда. Сказал: «Уютно, родовое гнездо». А сам гнездился у меня на шее.
Он посмотрел на неё холодно. Не ругался. Не кричал. Просто будто отключился.
— Не хочешь — не живи. Но давай без истерик. Дом твой, это никто не отрицает.
— Ага. Только почему-то документы лежат у тебя. Под замком. И ты всё пытаешься меня уговорить «для удобства» сделать доверенность.
Тут Вадим глотнул воды, сел напротив, сцепил руки в замок и впервые посмотрел ей прямо в глаза.
— Варя, я тебе скажу честно. Ты мне нужна была. В том числе и из-за дома. Но сейчас… уже поздно об этом говорить.
— Ты сейчас серьёзно?.. — Варвара даже не поняла, смеяться ей или разбить ему стакан об лоб. — Ты мне просто в лоб это говоришь, как будто про погоду?
— А что скрывать? — пожал плечами он. — Ты не дура. Ты знала, что я не по любви. Мы взрослые люди. Ты — хозяйка особняка, который интересен очень многим людям, включая Геннадия Марковича. Это бизнес.
— А я? — спросила она, сжав руки. — Я тоже бизнес?
Он встал.
— Мы с тобой договоримся. Просто будь взрослой.
Он ушёл в спальню, и Варвара осталась одна. От омлета пахло тухлым маслом. Или ей уже всё казалось тухлым — с того самого дня, как умер дед. Дом перешёл ей по завещанию, и буквально через месяц появился Вадим. Красивый, обходительный, с зубами как в рекламе пломб и руками — как у нотариуса. Гладкими.
Ну вот, Варенька, поздравляю, ты попалась как последняя простушка на рынок свадебных афер.
Она встала, подошла к буфету, достала старую тетрадку деда. В ней были записки, адреса, фамилии. И номер телефона: Михаил Степанович. Старый друг деда. Крепкий, упрямый, вечно с газетой и мнением. Варвара вспомнила, как он когда-то сказал: «Ты, Варвара, будь с этим молодым поосторожнее. У него глаза как у риэлтора — всё измеряет в метрах и квадратуре».
Вот ведь… дед знал. А я — нет.
Она набрала номер. Гудки. Потом голос. Хриплый, но бодрый.
— Михаил Степанович? Это Варя. Варвара Лебедева. Вспоминаете?
— Как тебя забыть. Ты у нас теперь хозяйка, слышал. А что звонишь?
— Мне нужна помощь. Только без вопросов. Приезжайте завтра. Я скажу всё при встрече.
Он молчал секунду, потом коротко:
— Буду в 10 утра.
На следующий день Вадим, как обычно, ушёл «в офис», то есть к очередной «клиентке». Варвара сделала кофе, накрыла на стол и ждала. В 10:05 раздался звонок. Михаил Степанович — в шляпе, старом пальто и с портфелем, который выглядел так, будто помнил Брежнева лично.
— Ну, рассказывай, — уселся он, облокотившись на стол.
— Мой муж — аферист. Женился на мне ради дома. Сейчас он с инвестором мутит сделку — хочет продать дом, оформить всё на подставных людей, а меня обойти. Я случайно услышала его разговор.
— А ты что думала? — поднял бровь Михаил. — Что мужики в твои сорок пять женятся на вдовушках с имуществом из-за кулинарных талантов?
— Я не вдова. Я…
— Ты — глупая. Но не безнадёжно.
— Спасибо, конечно, — вздохнула Варвара. — Я хочу его остановить. И отобрать у него все документы. Но боюсь, он уже что-то подделал.
— Документы видел?
— Нет. Он держит их у себя в кабинете. Заперт. А ключи — с собой.
Михаил усмехнулся:
— Тогда будем работать по-русски. У тебя ещё есть газовая плита?
— Есть… А зачем?
— На всякий случай. Если не договоримся — взорвём к чёртовой матери.
— Это шутка?
— Пока да.
В тот вечер Варвара устроила ужин. Запеканка, вино, свечи. Вадим пришёл довольный. Видно, сделка с клиенткой прошла успешно.
— У тебя праздник?
— Годовщина. Мы поженились три года назад, Вадим. Забыл?
Он поперхнулся вином, но быстро оправился.
— Конечно, помню. Спасибо.
— У меня подарок. — Варвара вынесла коробку. Внутри — часы. Те самые, дедушкины. Сзади — гравировка: «Тем, кто торопится — всегда не в ту сторону».
Вадим прочитал и хмыкнул.
— Глубоко.
— А ты не боишься времени, Вадим? Оно ведь и сделки твои может раскрыть.
Он посмотрел на неё, замер. Потом поставил бокал и медленно произнёс:
— Варя… ты что-то узнала?
Она не ответила. Только улыбнулась. Улыбка была ядовитой.
— Я просто думаю, может, нам всё-таки стоит составить брачный договор. На всякий случай. Чтоб ты, если что, знал — у кого какие шансы.
Ночью он полез в сейф. Варвара наблюдала из щёлки. Видела, как он проверяет документы. Паспорта, свидетельства, доверенности. Поддельные.
И поняла — это уже не просто семейный конфликт. Это — война.
Тебе конец, Вадим. Ты недооценил Лебедевых. И переоценил себя.
— У него в сейфе поддельные документы, Михаил Степанович. — Варвара ходила по кухне, как будто пол мылся от её тревоги. — Я всё видела. Доверенность на продажу дома — с моей подписью. Только я её не ставила. Он всё делает исподтишка. Он же меня вычеркивает, как исправленную цифру на налоговой декларации!
— Значит, подделка. Отлично, — хмыкнул Михаил, подливая себе чай. — Не рад, конечно, но это уже уголовка. А значит, и улика. Но теперь важно: у тебя есть оригиналы документов на дом?
— Были. Дед держал их в папке. А потом… после свадьбы, Вадим уговорил: «давай соберём всё в одно место, пусть в сейфе лежит». Сейф, как вы понимаете, в его кабинете. Ключ у него, а код — вообще под подозрением, он его меняет каждые два дня, как носки.
— Ты ещё скажи, что пароль — дата вашей свадьбы. Или имя его первой любовницы.
— Насчёт любовницы — не исключаю, — мрачно буркнула Варвара. — А свадьба… да он сам не помнит, когда мы расписались. Он ведь всё время путал: «то двадцатого, то двадцать второго… какая разница, Варя, главное, что мы вместе».
— Вот именно — вместе ты у него с кадастровым номером дома, — пробурчал Михаил. — Так, слушай внимательно. Ты должна собрать улики. Подлинники документов, если найдёшь. Или копии. Всё, что докажет, что он идёт против закона.
— Вы предлагаете мне залезть к нему в кабинет?
— Нет. Я предлагаю тебе вернуться из состояния «наивной жены» в режим «наследница Лебедева». А за дверной замок — не переживай. Я кое-что умею.
— Михаил Степанович, вы же не взломщик!
— Это у тебя предвзятый взгляд. Я был инженером по защите информации. В восьмидесятые. Тогда такие сейфы, как у вашего Вадима, в детских игрушках ставили.
В тот же вечер Варвара вызвала Вадима в ресторан.
— Прямо как в кино, — хмыкнул он, закидывая куртку на плечо. — Сначала романтика, потом расплата.
— А потом — титры, — тихо ответила она и закрыла за ним дверь.
Через две минуты Михаил Степанович достал из внутреннего кармана увесистую связку отмычек.
— Тридцать секунд. Чайник не успеет вскипеть — а сейф уже открыт.
Варвара нервничала. Впервые в жизни она действительно чувствовала, как трясутся руки. Не от страха — от ярости. От унижения. От того, что она допустила это.
Михаил работал быстро. Через полторы минуты сейф хлопнул, как капот старой «Волги».
— Так, смотрим…
Внутри была толстая папка. Варвара судорожно стала листать:
— Свидетельство о праве на наследство… завещание… доверенность на Вадима… Вот! Вот она! Подпись… не моя. Совсем не моя! И вот — договор купли-продажи с Марковичем. Он собирается продать дом на следующей неделе!
Михаил цокнул языком:
— Быстро работает. Значит, времени у нас мало.
— И что мы делаем?
— Действуем по принципу «обход справа». Ты идёшь к этому инвестору. Геннадию Марковичу. Сама. И делаешь ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
— А если он в сговоре с Вадимом?
— Варя, у людей с деньгами один Бог — выгода. Кто выгодней — тот и ближе. А ты — хозяйка. Настоящая. С документами, с историей, с фактом наследства. Только будь умной.
— А я, по-вашему, до этого момента была дурой?
— Я по себе сужу. Все мы дуры, пока не врежем кулаком по столу. Или хотя бы по сейфу.
Геннадий Маркович принимал её в своём офисе — с колоннами, стеклянными столами и девушкой на ресепшене, которая выглядела так, будто на зарплату она тут не живёт, а страдает.
— Варвара Сергеевна, добрый день. Присаживайтесь. Вадим о вас много рассказывал, — улыбнулся Маркович. — Говорил, у вас сильный характер. Я люблю женщин с характером.
— А я — мужчин с совестью. Надеюсь, вы как раз такой.
— Ха! — он рассмеялся. — В наше время совесть — плохой инвестиционный инструмент.
— А документы, оформленные через поддельную подпись — хорошая инвестиция?
Маркович сразу перестал улыбаться. Он не был глупым. И к таким поворотам привык. Но Варвара увидела — он не знал, что Вадим провернул это без согласия жены.
— Я вас слушаю, Варвара Сергеевна.
— Дом, который вы хотите купить, принадлежит мне. Я единственная наследница. Все документы на руках. Завещание, свидетельства, выписки. А та сделка, которую вам предложил Вадим — мошенничество. Я могу пойти в полицию. Или мы можем с вами поговорить иначе.
— И как же? — прищурился Маркович.
— Я продаю вам дом. Напрямую. Без посредников. Без Вадима. Цена — та же. Но с одним условием: вы прекращаете любые сделки с ним. И в случае его иска — вы встаёте на мою сторону. Иначе я разнесу вашу репутацию в пыль. Поверьте, у меня язык острый.
Он пару минут молчал. Потом встал, подошёл к окну, посмотрел на город. Звякнуло льдом в стакане. Он обернулся.
— Вы похожи на своего деда.
— Спасибо. Он бы вами гордился. А потом продал бы вам этот дом дороже.
— Сделка мне интересна. Особенно если Вадим правда пошёл в обход. Документы я проверю. Если всё подтвердится — он будет исключён. И да, если что — вы меня не знали. Вы пришли сами. Я не вмешивался.
— Конечно. Я просто женщина, защищающая своё. Без мужиков и скандалов.
— Это, Варвара Сергеевна, и есть бизнес. Добро пожаловать в клуб.
Варвара вышла из офиса, зажав в руках предварительный договор. Её трясло. И от холода, и от адреналина, и от того, что внутри что-то перевернулось. Её больше не пугал развод. Не пугало одиночество. Не пугало, что она останется одна в новой квартире, с чашкой кофе и телевизором.
Пугало другое — что она столько лет жила рядом с человеком, который смотрел на неё, как на мешок с правом собственности. А она всё думала — ну может, полюбит. Может, разглядел.
Разглядел. Только не душу — документы.
И вот теперь — он остался ни с чем. А она? А она впервые чувствовала себя взрослой. Цельной. Опасной. И это чувство было сладким, как мандарины в детстве. Только теперь — без кожуры.
Пора вернуться домой. Вадим, милый… у нас с тобой будет интересный вечер.
Варвара готовила ужин. Последний. Не для семьи — для спектакля. Сегодня у Вадима был юбилей. Сорок лет. Она даже купила торт. «Для фальшивого брака — фальшивый праздник», — думала она, открывая красное вино.
Он вошёл домой с торжественным видом и огромным букетом роз. Как актёр, который даже не знает, что сцена уже закончилась.
— Варя! Вот это я понимаю — уют. Запах курицы и вина, моя девочка в платье… Чего ты там улыбаешься?
— Просто подумала, что тюльпаны были бы уместнее. Похоронные розы — как-то слишком пафосно для вечера правды.
Он хмыкнул, поставил букет в вазу. Сел за стол. Подлил себе вина.
— Ну что, за любовь?
— Нет, Вадим. За честность. Начнём хотя бы с неё.
— Ты опять? — Вадим с раздражением поставил бокал. — Ты испортишь мне день рождения своими маниями?
— Я не порчу. Я просто завершаю. Нашу пьесу. Смотри. — Она достала папку с документами. — Вот — завещание деда. Вот — оригинал свидетельства. Вот — заключение о подделке подписи. Вот — копия твоего договора с Марковичем. И, наконец — вот письмо от Марковича: он работает со мной. Не с тобой.
Он посмотрел на бумаги, потом на неё. Помолчал. Зажевал губу.
— И что ты хочешь? Поблагодарить тебя? Поздравить?
— Нет. Я хочу, чтобы ты собрал свои вещи. Сегодня. Утром ты здесь уже не живёшь.
— А если я откажусь?
— Тогда я иду в полицию. И ты сидишь. По статье 327 УК. А может, и за мошенничество подтянут. Думаешь, не найдут, с кем ты делал все эти махинации?
— Варя, ты не сможешь. Ты не такая.
— Становлюсь. Благодарю тебя за это. Ты был моим самым противным, но эффективным учителем.
Он вскочил.
— Ты думаешь, ты выиграла?! Да кому ты теперь нужна, с этой своей принципиальностью и сорокапятилетним оптимизмом?! Думаешь, Маркович будет с тобой работать? Думаешь, кто-то поверит, что ты всё это сама сделала?
— Я ничего никому не доказываю. Я живу. В отличие от тебя — который всё это время только играл. В мужа, в бизнесмена, в честного человека. А ты — никто. Ты — проект. Только вот у проекта сроки вышли.
Он схватил бокал, метнул в стену. Стекло разлетелось, красное пятно стекло по обоям.
— Ты не имеешь права так со мной разговаривать!
— Зато ты имел право лезть в мой сейф? Врать в глаза? Спать с другими? Ты сам выбрал этот путь. Я просто вышла на обгон.
Он подошёл к ней вплотную, лицо перекошено.
— Я тебя сделаю. Ты думаешь, я всё это так оставлю? Я вернусь. Я заберу всё. Не дом — так жизнь.
— Забирай. Только из своей. Из моей — ты уже выписан. Без права на возврат.
Вадим ушёл в тот же вечер. Без крика, без чемодана — с пакетом из супермаркета. В нём — зарядка от телефона, расческа и зубная щётка. Всё, что от него осталось в доме.
Через неделю сделка с Марковичем была оформлена. Варвара продала дом по рыночной цене. Не из жадности — из принципа. Уехала в город. Купила небольшую, но свою квартиру. Без рюшечек, колонн и воспоминаний.
А ещё — открыла агентство. По сопровождению сделок с недвижимостью. Специализация: защита интересов женщин после 40. Назвала агентство просто — «Вторая подпись».
Вадим? Его видели однажды у вокзала. Толстовка, кепка, папка подмышкой. Всё ещё искал кого-то, кого можно убедить. Очередную Варвару. Только теперь — с опытом. А таких мало.
И да. Тот торт, который Варвара купила в его день рождения?
Оставила на крыльце. Для дворника. Хоть кому-то будет сладко от этой истории.
