В подвале раздавались странные звуки. Артем решился проверить и остолбенел, увидев коробку
Артём спускался по скрипучим ступенькам в подвал уже третий раз за вечер.
Опять эти чёртовы звуки.
Сначала подумал — мыши. Потом — может, трубы. А теперь, теперь уже не знал, что думать. Писк какой-то тонкий, жалобный. То затихнет, то снова — словно кто-то там внизу просит о помощи.
— Мам, ты ничего не слышишь? — крикнул он вверх по лестнице.
— Что, сынок?
— Да звуки какие-то странные из подвала идут!
Тишина. Потом шаги матери по паркету.
— А что за звуки? — Ирина появилась в дверном проёме, вытирая руки кухонным полотенцем.
— Не знаю. Писк. Как будто.
И тут он услышал снова. Тоненько так, почти неслышно. Но — явно оттуда, из дальнего угла, где старые коробки стоят.
Артём включил фонарик телефона. Луч света заплясал по стенам, выхватывая из темноты паутину, пыльные банки с соленьями, лопаты и грабли.
А потом — остановился.
Картонная коробка. Обычная, из-под обуви. Только, только она пищала.
— Господи, — выдохнул Артём и сделал шаг ближе.
Крышка коробки была приоткрыта. И оттуда — снова этот писк. Только теперь уже громче, отчаяннее. Словно кто-то понял: помощь рядом!
Рука дрожала, когда он потянулся к коробке. Приподнял крышку и…
Остолбенел.
Пять крошечных комочков. Слепые, не больше мышат. Котята. Новорождённые котята, которые едва-едва двигались и пищали так жалобно, что сердце сжималось.
— Мать честная, — пробормотал Артём. — Мам! Иди сюда!
— Что случилось? — Ирина спускалась осторожно, держась за перила.
— Котята. В коробке. Кто-то подбросил.
Они стояли рядом и смотрели на этих крошечных существ. Котята копошились, тыкались друг в друга, искали тепло. Один, самый маленький, лежал почти неподвижно.
— Боже мой, — шепнула мать, — они же совсем малюсенькие. Недавно родились.
— И что теперь делать?! — В голосе Артёма звучала растерянность. — У меня работа, командировки. Я не могу. Не умею.
— Артёмушка.
— Нет, мам! Не смотри на меня так. Я практичный человек. У меня нет времени на…
Один из котят пискнул особенно жалобно. Артём замолчал.
За спиной послышались шаги — это соседи, услышав их голоса, спускались посмотреть, что происходит.
Первой спустилась Марина Петровна со второго этажа. Увидела коробку, покачала головой:
— Опять кто-то подбросил. У нас в прошлом месяце то же самое было. Знаете, что я сделала? Отнесла к мусорным бакам. Пусть коммунальщики разбираются.
Артём вздрогнул.
— Как это — к мусорным бакам?!
— А как ещё, милый? — Марина Петровна пожала плечами. — У нас что, приют для бездомных животных? У самой кот дома, проблем хватает. А тут ещё эти.
— Тётя Марина, — вмешалась Ирина, — они же живые…
— Живые, не живые, — соседка отмахнулась. — Времена сейчас тяжёлые. Каждый сам за себя.
За ней спустился Виктор Семёнович, сосед сверху. Заглянул в коробку, присвистнул:
— Ну и дела. А матери нет. Значит, подкинули, — он многозначительно подмигнул.
Артём стоял и молчал. В голове крутились мысли: работа завтра, отчёт до пятницы, командировка на следующей неделе. А тут эти комочки, которые даже глаза открыть не могут.
— Мам, — Артём повернулся к матери, — ну скажи что-нибудь.
Ирина смотрела на котят и молчала. Потом тихо произнесла:
— А помнишь, как отец котёнка принёс? Ты тогда маленький был, лет восемь. Тоже такой крошечный был, глазки ещё не открылись.
— Мам, не надо, — Артём отвернулся.
— Папа всю ночь его грел, из пипетки кормил.
— Времена были другие, — буркнул Виктор Семёнович. — Сейчас каждый копейку считает.
— А грех остался тот же, — спокойно ответила Ирина.
Артём взял коробку в руки. Котята зашевелились, запищали тише. Один, самый маленький, лежал почти неподвижно.
— Они холодные, — сказал он вдруг.
— Конечно холодные, — отозвалась мать. — Здесь же сырость, осень на дворе.
— И что ты предлагаешь? — Артём поставил коробку на верстак. — Взять домой? У меня работа. Я же не умею за ними ухаживать!
— А кто умел сначала? — тихо спросила Ирина. — Отец твой тоже не умел. Но научился.
Соседи переглянулись. Марина Петровна поморщилась:
— Ирина Михайловна, вы что, серьёзно думаете, что можно этих выходить? Да они завтра же погибнут!
— А если нет? — спросила Ирина. — Если выживут?
— То-то и оно! — подхватил Виктор Семёнович. — А потом что? По подвалам шастать будут, гадить где попало. У нас и так крыс хватает.
Артём слушал их спор и чувствовал, как внутри что-то сжимается. Котята пищали всё тише. Тот, маленький, вообще затих.
— Слушайте, — сказал он резко, — хватит. Решу сам.
— И что решишь? — спросила мать.
Артём посмотрел на коробку. Потом на соседей. Потом снова на котят.
— Не знаю.
В тишине подвала раздался тихий писк. Один из котят — серенький, покрупнее — копошился, искал что-то. Тепло, наверное. Или еду.
— Они есть хотят, — сказала вдруг Ирина.
— И как их кормить? — спросил Артём. — Молоко из блюдечка наливать?
— Есть специальные смеси, — неожиданно подал голос Виктор Семёнович. — В зоомагазинах продают. И соски маленькие. Жена рассказывала, у неё подруга кошек разводит.
Все повернулись к нему.
— То есть возможно? — спросила Ирина.
— Возможно-то возможно, — дядя Витя почесал затылок. — Но хлопотно. Каждые два часа кормить надо. И ночью тоже. И массаж делать, чтобы, ну, в туалет ходили. Мать же им обычно животики языком лижет.
— Фу, какая гадость, — поморщилась Марина Петровна.
— Не гадость, — тихо сказала Ирина. — Забота.
Артём взял один котёнок на ладонь. Крошечный, весь помещался в руке. Тёплый… нет, холодный. Дышал часто-часто, сердечко стучало как птичье.
— Мам, — сказал он, не поднимая глаз, — а если попробуем? На пару дней? Может, кто-то заберёт.
— Сынок.
— Только на пару дней! — быстро добавил он. — Я же не могу их бросить совсем. Отец бы не простил.
Марина Петровна фыркнула и пошла к лестнице:
— Ну и дурачки. Намучаетесь с ними, а толку никакого.
Виктор Семёнович задержался:
— Если что, Артём, обращайся. Жена подскажет, как правильно. У неё опыт есть.
Когда соседи ушли, Артём и мать остались в подвале вдвоём. Котята пищали тише, словно устали.
— Мам, — сказал Артём, — а мы справимся?
— Не знаю, сынок, — честно ответила Ирина. — Но попробовать надо.
Самый маленький котёнок вдруг зашевелился и слабо пискнул. Артём осторожно погладил его пальцем.
— Живой, — шепнул он.
Третий день.
Артём не спал уже сутки. Каждые два часа — кормление. Каждый час — проверить, дышат ли. Хотя они с матерью и заступали «на дежурство» посменно, но усталость брала свое.
Четыре котёнка вроде бы держались. Пищали, когда голодные. Сосали из шприца молочную смесь. Даже чуть-чуть подросли, что ли.
А вот пятый — самый маленький, рыженький — лежал почти неподвижно.
— Мам, — позвал Артём из кухни, где на столе в картонной коробке устроился кошачий «дом». — Посмотри на него.
Ирина подошла, осторожно взяла котёнка на руки:
— Холодный какой-то. И дышит тяжело.
— Я же говорил! — Артём провёл руками по лицу. — Говорил ведь — не справимся! А ты: «Попробовать надо, попробовать».
— Сынок, не говори так.
— А как говорить?! — голос Артёма сорвался на крик. — Работу забросил! Три дня не выходил! Начальник звонил — где я, что со мной?! А я что — объясню про котят?!
Рыжий котёнок вдруг дёрнулся в материнских руках. Слабо. Будто что-то внутри оборвалось.
Он посмотрел на часы. Половина десятого вечера.
— Мам, а ветеринарные клиники… они ж не круглосуточно работают?
— Не знаю, сынок…
Артём схватил телефон, начал листать интернет:
— «Ветклиника 24 часа». Круглосуточная помощь животным… Есть! — он ткнул пальцем в экран. — На Комсомольской! Работают до полуночи!
— Сынок, может, всех взять?
— Нет. Остальные держатся. А этот… — он осторожно взял котёнка у матери. Тот почти не шевелился. — Этот не дождётся утра.
Артём завернул котёнка в старый шерстяной шарф, засунул за пазуху и выбежал на улицу.
В машине котёнок затих совсем. Артём одной рукой рулил, второй гладил малыша через шарф:
— Держись там. Держись, рыжий. Ещё чуть-чуть.
На Комсомольской припарковался где попало — наплевать на штрафы. Вбежал в клинику:
— Доктор! Срочно! Котёнок умирает!
Девушка-администратор испуганно посмотрела на него:
— А вы записаны?
— Какая запись?! — Артём развернул шарф. — Посмотрите на него!
Котёнок лежал неподвижно. Даже не пищал.
— Доктор Петрова! — крикнула администратор. — Экстренный случай!
Из кабинета вышла женщина лет пятидесяти в белом халате:
— Что у нас? — она взяла котёнка на руки, быстро осмотрела. — Переохлаждение. Обезвоживание. Когда родился?
— Не знаю. Три дня назад нашёл в подвале. Остальные живы, а этот…
— Остальные? Сколько их?
— Пять, то есть еще четыре.
Доктор уже несла котёнка в кабинет:
— Идите за мной. Быстро!
В процедурной она уложила малыша на тёплую грелку, достала какие-то ампулы:
— Сердце работает. Слабо, но работает. Попробуем капельницу.
Артём смотрел, как доктор делает микроскопический укол в крошечную лапку, подключает систему.
— А он выживет?
— Не знаю, — честно ответила Петрова. — Пятьдесят на пятьдесят. Может, чуть меньше.
— А что ещё можно сделать?
— Ждать. И верить.
Артём сел на стул рядом с процедурным столом.
— Доктор, а если он выживет. Что дальше?
— Кормить каждые два часа. Греть. Массировать животик. Любить, — доктор улыбнулась. — В принципе, то же, что вы уже делали.
Котёнок шевельнул ухом. Потом — лапкой. Потом слабо, но явственно пискнул.
— Живой, — прошептал Артём. — Жить будет?
— Будет, — уверенно ответила доктор Петрова. — Будет жить.
Через месяц Артём сидел на кухне и смотрел, как по полу носятся пять пушистых комочков. Глаза у всех уже открылись, лапки окрепли — настоящие котята, а не те крошечные существа из коробки.
— Рыжик! — засмеялся он, когда самый маленький — тот самый, которого возили к ветеринару — залез ему на плечо и принялся играть с воротником рубашки. — Хулиган растёт.
В дверь позвонили. Артём открыл — на пороге стояла молодая пара с девочкой лет семи.
— Вы по объявлению? — спросил он.
— Да, — кивнул мужчина. — Мы звонили.
Девочка присела рядом с котятами, и они сразу потянулись к ней — обнюхивать, играть.
— Ой, какие милые! А этот серенький такой спокойный, — она осторожно взяла котёнка на руки.
— Бери его, — сказал Артём. — Хороший котёнок. Ласковый.
Через час серенького увезли в новый дом. Девочка так светилась от счастья, что у Артёма сердце потеплело.
— Один пристроен, — сказал он матери.
— А остальные?
— Виктор Семёнович вчера спрашивал — не отдам ли двоих. Жена, оказывается, всю жизнь мечтала о котятах, — Артём усмехнулся.
— А четвёртого?
— Марина Петровна берёт. Представляешь? Вчера подходит: «А дай-ка мне одного. Что-то дома тихо стало без кота».
Он взял Рыжика — единственного, кто остался, — и прижал к себе:
— А ты, друг, остаёшься. Договорились?
Котёнок замурлыкал в ответ.
И впервые за долгое время Артём чувствовал себя не просто практичным человеком, а настоящим человеком.
