– Свекровь, – её голос прозвучал, как ледяной звон, – я в последний раз прошу вернуть мои драгоценности. Иначе я вызову полицию.
– Что?! – на другом конце провода услышался взрыв возмущения. – Ты что, с ума сошла?! Родной матери твоего мужа угрожать?! Степа! Степа, ты слышишь?! Твоя жена что вытворяет?!
***
Евгения стояла перед зеркалом и смотрела на свою отражённую фигуру. Не то чтобы она сомневалась в себе, но иногда, когда все вокруг так сильно зависит от маленьких деталей, нет ничего более важного, чем уверенность в своем внешнем виде. Завтра – важнейшая встреча с инвесторами. Могла бы сказать, что это ключевая встреча в её жизни, но тут не хотелось перегибать палку.
– Так, костюм сидит идеально, – тихо пробормотала она, поправляя рукава жакета.
Ещё пару секунд, и она скользнула взглядом вниз. Всё в порядке. Но нет, есть одно «но». Украшения.
Евгения открыла шкатулку и замерла, как вкопанная. Пусто. Совсем пусто.
– Степа! – почти выкрикнула она, не поверив своим глазам.
Степан выглянул в дверной проем с таким видом, как будто только что проснулся.
– Ты не видела мои украшения? – её голос дрогнул, она постаралась не потерять самообладание.
Степан подошёл и, как-то слишком расслабленно, сказал:
– А, ты про эти, что ли? Я маме их отдал. Она на свадьбу Димки собирается, хочет блеснуть.
Евгения застыла, не в силах поверить, что слышит. Димка… Сын Степана от первого брака. Свадьба через неделю. И что же это за невообразимая наглость – её драгоценности, её память, вдруг оказываются частью какой-то «свадебной красоты» для другого человека?
– Что значит «отдал»? – медленно спросила она, чувствуя, как её гнев накрывает с головой. – Ты взял мои вещи без спроса?
Степан пожал плечами, его лицо было спокойным, почти беспечным:
– Ну да, маме захотелось. Ты же их редко носишь. Да и ей нужно, понимаешь, выглядеть достойно на свадьбе. Вот я и помог.
Евгения сделала глубокий вдох, чтобы не сорваться. Ему, наверное, и в голову не приходило, что она здесь больше не просто предприниматель, а женщина, у которой есть память, есть чувства, есть вещи, которые не просто украшают её жизнь, но и связывают с прошлыми поколениями.
– Степа, – сказала она, пытаясь говорить спокойно, – эти украшения не просто дорогие. Это память о бабушке. Я собиралась надеть их завтра. Ты понимаешь, что встреча с инвесторами – это не просто пара слов о бизнесе?
– Да ладно тебе, – отмахнулся Степан, не глядя на неё. – Украшения, украшения. Инвесторы что, на это внимание обратят? Главное, чтобы бизнес-план был правильный, вот и всё.
Евгения почувствовала, как в руках появляется дрожь. Он не понимал. Или, может, не хотел понимать? Всё, что он говорил, будто убирало её личные ценности в пустую категорию. Всё её внимание, вся её самоотдача, они были не важны.
– Это не только для инвесторов, – её голос стал холодным, как лед, – это моё право. Ты не мог просто так распорядиться моими вещами. Это элементарное неуважение.
Степан нахмурился, но только так, как это делают те, кто считает себя правыми в любой ситуации.
– Ты, правда, завелась, – сказал он с лёгким раздражением. – Это ведь моя мама! Столько для меня сделала. Ты что, не хочешь, чтобы она выглядела красиво на свадьбе? Разве я не могу ей помочь?
– За мой счёт? – почти выкрикнула Евгения. – Почему ты не купил ей новые украшения, если так хочешь помочь?
Степан выглядел сбитым с толку.
– Ну знаешь ли, не все могут себе позволить, что ты. Не у всех есть свой салон красоты.
Евгения почувствовала, как это слово «салон» отозвалось внутри, как удар по животу. Степан не мог знать, сколько ночей она провела за расчетами, сколько сил потратила на этот бизнес. Он же говорил это так, будто её успех был каким-то стыдным пятном, а не чем-то достойным.
– Хорошо, – сказала Евгения, беря себя в руки. – Давай по порядку. Какие именно украшения ты отдал маме?
Степан на секунду задумался, потом сказал:
– Ну, колье с сапфирами, серьги с бриллиантами, пара браслетов… А, ещё кольцо с рубином. Мама сказала, что оно идеально сочетается с её платьем.
Евгения застыла, как вкопанная. В груди всё сжалось. Эти украшения были для неё не просто дорогими — они были частицей её жизни. Кольцо с рубином… она берегла его для особых случаев. И вот он — этот самый случай, завтрашняя встреча с инвесторами, важнейшая в её карьере. И что же? Всё разрушено, все планы полетели в тартарары.
– Когда ты собирался мне об этом сказать? – голос её дрожал от сдерживаемой ярости.
– Да вот, только что и сказал, – Степан беззаботно пожал плечами. – Ты что, не понимаешь? Мы же семья. Помогать друг другу – это нормально.
– Семья? – Евгения почувствовала, как в горле сжимается ком, и глаза немного заполнились слезами. – А я тогда кто? Почему моё мнение вообще никого не интересует?
Степан заметно замялся, но не понял, что всё не так. Он продолжал в том же духе:
– Да ладно тебе, не преувеличивай. Подумаешь, украшения. Мама вернёт их сразу после свадьбы.
– После свадьбы? – Евгения не могла поверить своим ушам. – Ты хотя бы понимаешь, насколько важна для меня эта встреча? Ты можешь понять, как мне нужно быть на высоте?
Степан фыркнул, нахмурив брови, как будто пытался унять её переживания.
– Да ты и без всяких этих побрякушек справишься, – буркнул он, уже раздражённо. – Ты же умная, красивая, тебе зачем вся эта ерунда?
Евгения почувствовала, как внутри всё кипит. Где тот Степан, который когда-то гордился её успехами? Где тот, кто поддерживал её, восхищался её упорством? Почему теперь он разговаривает с ней, как с пустым местом?
– Я звоню твоей маме, – сказала она, решительно доставая телефон. – Мне нужны мои украшения. Сейчас.
– Зачем? – Степан удивился, явно не понимая, что в доме случилось нечто, что не терпело отлагательства.
– Потому что мне нужно забрать свои вещи. Прямо сейчас. – Евгения набрала номер свекрови, пальцы едва касались экрана, как будто боясь, что и тут что-то не так.
Гудки. Гудки. И вот, наконец, ответ.
– Алло, Женечка? Что-то случилось?
– Здравствуйте, Вера Николаевна, – Евгения говорила максимально спокойно, но внутри всё бурлило, как в кастрюле на плите. – Мне нужно забрать свои украшения. Сегодня.
На том конце провода повисла пауза. Тишина. И вот она, долгожданная реакция.
– Какие украшения, милая? – Вера Николаевна наконец отозвалась, голос её был неожиданно сладким и спокойным. – Что-то я не поняла, о каких ты говоришь?
– Те, которые Степан вам передал, – Евгения сдерживала нервное дрожание в голосе. – Мне они нужны для важной встречи завтра.
– Ах, эти, – протянула свекровь, будто сама не верила в то, что происходит. – Ну, Женечка, ты же понимаешь, у Димочки свадьба. Я должна выглядеть достойно. Ты же не против, правда? Я верну их сразу после торжества.
Евгения почувствовала, как внутри всё обрывается. Словно кто-то вырвал сердцевину из её души. Она не могла так просто отпустить это.
– Вера Николаевна, – её голос стал резким, – эти украшения мои. Я не давала разрешения их брать. Пожалуйста, верните их.
И вот это, последнее слово «пожалуйста», показалось ей таким слабым, таким жалким. Но оно было, потому что она всё ещё надеялась, что свекровь поймёт, что уважение к чужому — это важнейшая часть жизни.
– Женя, ну что ты как маленькая, – голос свекрови стал излишне ласковым, почти насмешливым. – Ты же успешная бизнес-леди, чего тебе не хватает? Неужели тебе эти цацки важнее, чем мне? Я должна как-то показать, что наша семья не лыком шита, ты же понимаешь. Это ведь свадьба Димки.
Евгения закрыла глаза, чтобы не дать слезам вырваться наружу. Она чувствовала, как грудь сдавливает тяжесть. Всё. Всё, что она строила, рушилось. Она ведь так долго пыталась быть частью этой семьи, так хотела быть для них кем-то важным. Но теперь стало ясно — ни свекровь, ни Степан не воспринимали её всерьёз. Всё было игрой, где Женя — просто роль на побегушках.
– Вера Николаевна, – её голос прозвучал, как ледяной звон, – я в последний раз прошу вернуть мои вещи. Иначе я вызову полицию.
– Что?! – на другом конце провода услышался взрыв возмущения. – Ты что, с ума сошла?! Родной матери твоего мужа угрожать?! Степа! Степа, ты слышишь?! Твоя жена что вытворяет?!
В этот момент Евгения уже почти не слышала, что говорила свекровь. Её слова были пустыми, а в ушах пульсировала боль. Степан был рядом, но на его лице не было того сожаления, которое она ждала. Он молча выхватил телефон и вырубил звонок.
– Мам, не волнуйся, я разберусь, – сказал он, как бы подталкивая её к мысли, что всё будет как раньше. – Всё будет хорошо.
Затем он повернулся к Евгении, а его взгляд был полон недоумения.
– Ты с ума сошла? Из-за каких-то побрякушек угрожать маме полицией?
Евгения смотрела на него, и в её глазах не было ни боли, ни гнева. Просто пустота. Он стал другим. Она не могла понять, где тот Степан, с которым когда-то строила планы. Где тот муж, который гордился её успехами? Степан предал её. И всё ради мамы. Это было настолько очевидно, что не было нужды это обсуждать.
– Знаешь что, Степа, – Евгения произнесла эти слова тихо, сдержанно, но в голосе был лед. – Нам нужно серьезно поговорить о будущем.
Степан махнул рукой, как будто ничего не происходило.
– Давай завтра. Сейчас мне нужно успокоить маму. Ты её расстроила.
И он ушел. Оставил её одну, как старую, ненужную вещь. Женя встала, пошла к кровати, медленно села на край. Внутри неё всё перевернулось, но она не могла понять, что делать. Как ей провести эту встречу завтра, без своих украшений? Как встретиться с инвесторами, если она чувствует себя такой беззащитной?
Закат, багровое небо. Женя подошла к окну и смотрела, как солнце медленно уходит за горизонт. Это было как символ её жизни — всё уходит, уходит, и больше не вернётся. Она ощущала, как боль проникает в каждую клетку её тела.
Она подошла к шкафу, вытащила чемодан. Сложила вещи, не думая, куда поедет. Она точно знала одно — здесь ей не место. Слишком много лжи, предательства. Слишком много людей, которые решили за неё, не спросив. Женя застегивала чемодан, когда вдруг раздался звук входной двери.
Степан вернулся. Его шаги отдавались в пустой тишине квартиры.
– Что ты делаешь? – его голос был полон удивления и растерянности.
Евгения не подняла взгляда, всё внутри неё было готово к разрыву, и все слова Степана не имели значения.
– Я ухожу, Степа, – она не оборачивалась, но голос звучал твердо. – Мне нужно время подумать. О нас, о нашем браке, о моём месте в твоей семье.
– Что? Куда ты на ночь глядя? – Степан стал раздражаться, его голос теперь был почти обвиняющим. – Давай поговорим утром. Ты просто устала, тебе сейчас нервничать…
– Нет, Степа, – её слова были железными. – Я не могу остаться здесь. Мне нужно побыть одной.
Он ничего не сказал. Он ушёл. Оставил её снова с пустыми стенами и разрушающимися мечтами.
Женя не слушала Степана. Вся эта сцена не имела смысла. Она села в машину и поехала к Марине. Только с ней она могла быть собой. Марина встретила её с возмущением и негодованием.
– Женя, ты не должна это терпеть, – сказала она, буквально выплёскивая свои эмоции. – Они все переступили все границы. Твой муж должен быть на твоей стороне! Это его мать, а не твоя. Он должен был бы понять, а не потакать её капризам.
Женя кивала, но внутри неё было холодно. Она любила Степана. Но он предал её. В этой тишине, в этой пустоте она вдруг поняла, что ей не хватает чего-то важного, чего-то основного. Степан больше не был её опорой. Он стал её обузой.
Ночью, когда все уже давно спали, Женя так и не смогла заснуть. Она прокручивала в голове события последних часов. Почему её жизнь стала цирком? Кто за ней стоит, если не она сама?
Утром, стоя перед зеркалом, Женя смотрела на себя с недовольством. Без украшений. Она чувствовала себя как обнажённая, беззащитная. Но потом что-то щёлкнуло в её голове. Что-то изменилось.
– Я справлюсь, – произнесла она, чувствуя, как её тело наполняется уверенностью. – Я хороший специалист. Успех не зависит от побрякушек. Успех — это я.
Начало встречи с инвесторами было как затмение. Евгения чувствовала, как все взгляды буквально пронизывают её. Она была уверена, что все заметят, как её руки нервно теребят край пиджака, как отсутствие украшений сразу выдает её уязвимость. Но чем дольше она говорила, тем крепче становился её голос, тем увереннее — жесты. Её внутреннее напряжение постепенно рассеивалось, и на сцене оставалась только она — женщина, готовая отстоять своё.
– И в заключение, – тихо, но твёрдо сказала Женя, – хочу подчеркнуть, что это не просто бизнес. Мы даём женщинам шанс преобразиться, и не только внешне. Мы дарим им уверенность. Мы не продаём услуги, мы возвращаем людям их самих.
После того как она закончила, внутри всё бурлило, но внешне она оставалась спокойной. Теперь оставалось только ждать — решения инвесторов. Она нервно теребила пиджак, не в силах остановиться. Какой-то предвестник того, что будет дальше. Когда дверь переговорной наконец открылась, Евгения едва могла дышать.
– Поздравляю, Евгения Андреевна, – улыбнулся главный инвестор, – ваш проект — это нечто невероятное. Мы будем рады начать сотрудничество.
Как только эти слова прозвучали, в Евгении что-то щелкнуло. Она ощутила, как прилив сил наполняет её, как уверенность заливает её тело. Да, это было сложно, но она сделала это. Она победила — хотя внутри её всё ещё бурлили эмоции.
Вечером, когда Женя вернулась домой, Степан встретил её на пороге с виноватым взглядом. Евгения не могла понять, что ему нужно: сожаление или простое признание того, что он был неправ?
– Женя, прости меня, – сказал он с искренним раскаянием. – Я всё осознал. Не уходи, давай поговорим.
Евгения молча кивнула и направилась на кухню. Она не собиралась больше скрывать свои чувства. Сегодня ей нужно было быть честной. Честной с собой и с ним.
– Степа, я хочу, чтобы ты понял, – её голос был ровным, но в нём чувствовалась сила. – Дело не только в украшениях. Дело в том, что ты и твоя мать просто переступили через меня. Я человек, у меня есть свои права и чувства. Вы распорядились моими вещами без спроса и поставили под угрозу мою важнейшую встречу.
Степан, заметив, как твердо она говорит, опустил голову.
– Я знаю, Жень. Я был неправ. Просто мама так просила, я не смог ей отказать.
– Вот в этом и вся проблема, Степа, – Евгения глубоко вздохнула. – Ты не можешь отказать маме, даже если это вредит нашей семье. А я для тебя кто? Просто приложение к твоей жизни? Ты не можешь расставить приоритеты.
– Нет, что ты! Ты моя жена, я люблю тебя! – он повысил голос, но Евгения перебила его.
– Любовь — это не только слова, Степа. Это поступки, уважение, поддержка. Ты предал меня в самый важный момент, и ты даже не понял, что это предательство.
Они сидели до глубокой ночи, проговаривая всё, что накопилось. Евгения говорила о том, как устала от придирок свекрови, как она устала быть никем в этой семье, никем для Степана. Сколько раз он ставил интересы матери выше её. Это было невыносимо.
– Я устала, Степа, – призналась Женя, и её голос дрогнул. – Так больше не может продолжаться. Всё должно измениться, иначе развода не избежать.
Степан выглядел потрясённым. Он не знал, что ответить, потому что он действительно не понимал, насколько глубоко он ранил свою жену.
– Что ты предлагаешь? – спросил он, срываясь на последний отчаянный вопрос.
– Во-первых, – Евгения не колебалась, – ты едешь к матери и забираешь мои украшения. Во-вторых, мы устанавливаем чёткие правила общения с твоими родителями. Никаких больше неожиданных визитов, никаких манипуляций. И главное, ты учишься говорить «нет», когда мама начинает свои просьбы, которые неразумны.
Степан молчал, он обдумывал каждое слово. Наконец, с явным облегчением он сказал:
– Ты права, Женя. Я всё сделаю, только не уходи.
На следующий день, как и обещал, Степан поехал к матери. Вернулся поздно, с каким-то тяжёлым, но решительным видом.
– Вот, – сказал он, протягивая ей шкатулку с украшениями. – Я всё забрал. И поговорил с мамой. Она не очень довольна, но я объяснил, что так больше продолжаться не может.
Евгения открыла шкатулку и замерла. Не было того кольца. Её кольца с рубином, которого она так ждала, не было.
– Степа, а где кольцо? – спросила она, чувствуя, как её злость начинает бурлить.
Степан побледнел, и его глаза стали круглыми от удивления.
– Какое кольцо?
– То, самое с рубином. Ты же говорил, что мама взяла его, потому что оно подходит к её платью.
– Я… я не знаю, – пробормотал он, растерянный. – Мама сказала, что отдала всё, что брала.
Евгения закрыл глаза. Её терпение было на исходе.
– Звони матери, – сказала она тихо, но решительно. – Прямо сейчас. И скажи ей, что если кольцо не вернётся к утру, я подам заявление в полицию.
– Женя, ну зачем так… – начал Степан, но замолчал, увидев её лицо. В его глазах появилось понимание. – Хорошо, я позвоню.
Разговор с Верой Николаевной был долгим и напряжённым. Она пыталась всё отрицать, обвиняя Евгению в жадности и неуважении. Но как только Степан упомянул полицию, всё изменилось.
– Ладно-ладно, – пробурчала она, голос её стал менее уверенным. – Найду я ваше кольцо. Наверное, случайно в сумочку попало. Завтра с утра пришлю с курьером.
Степан смотрел на Женю с виноватым выражением лица.
– Прости, Женя. Я не думал, что мама может так поступить.
Евгения молча кивнула. Её усталость была невероятной.
– Знаешь, Степа, – медленно, устало произнесла она, – утром я поеду к Марине. Мне нужно время подумать обо всём.
Степан не сказал ничего. Он понял, что она права.
На следующее утро курьер действительно привёз кольцо. Евгения с облегчением надела его на палец. Как будто часть её вернулась на место. С улыбкой она собралась, оглядела квартиру, в которой столько лет жила.
– Я позвоню, – сказала она Степану, стоявшему у двери с потерянным видом.
Сев в такси, она вдруг почувствовала, как с плеч слетает тяжесть. Мысли о разводе больше не пугали её. Женя знала: с этого момента её жизнь будет только её, и она не позволит никому, даже своему мужу, распоряжаться ею. Женя расправила плечи и улыбнулась.
Новая жизнь только начиналась.
