— Старая и скууучная! Вот кем ты стала, Иринка, блин! — муж вывалил эти слова через плечо, как будто сказал «передай соль», а не приговор восемнадцати годам нашего брака.
— Чегооо?! — я аж тряпку из рук выронила. — Ты это сейчас серьёзно ляпнул или язык за зубами держать разучился?
Виталик, мать его интеллигентская, даже глаз от телефона не оторвал, листает себе ленту новостей. Ему-то что, бросил бомбу и сидит. А у меня внутри уже Чернобыль случился.
— Ну а чё такого? Факты просто констатирую. — Он плечами дёрнул и – вот зараза! – хлебнул чай из МОЕЙ чашки, которую я ему трогать запрещала. — Вспомни, когда ты последний раз хоть что-то эдакое выкинула? Сергеевы вон на параплане как психи летали, Кирилловы попёрлись в свой Непал к макакам… А мы? Работа-дом, дом-диван, диван-сериал. Скукотища!
Я смотрела на него, не веря своим ушам. Восемнадцать лет совместной жизни, двое детей, ипотека, его мать на нашем попечении. И всё это, оказывается, делает меня «старой и скучной».
— Ах вот как… — медленно произнесла я, чувствуя, как закипают слёзы где-то в глубине души. — Интересно, а кто последние сто лет напоминал мне, что мы должны быть «взрослыми и ответственными»?
Вечер провела как контуженная. Мысли в башке крутились как бешеные осы на стероидах. «Старая и скучная», нахрен… Вот тебе и на! Вот тебе и муженёк-кормилец! Лёшка с Машкой, оглоеды наши, уже здоровые лбы, в институтах своих учатся, домой только пожрать на выходные заявляются. Свекровушка, дай ей бог здоровья (а лучше путёвку куда подальше), у золовки моей обретается. А мы с Виталькой… два старых планетоида, мать их, крутимся по заезженной орбите до тошноты.
А когда всё это началось-то, а? Когда мы разучились срываться с места и переться в кино в среду вечером, просто потому что захотелось? Когда перестали дрыгаться на кухне под «Руки Вверх», пока соседи шваброй не застучат? И главное — когда я начала покупать это «практичное и удобное» старушечье тряпьё вместо того, от чего у мужиков глаза на лоб лезут? Глянула в зеркало — ёпрст, и правда ведь, в кого превратилась! Домашние штаны застиранные, футболка, которой лет сто в обед, волосья мои прекрасные в гульку затырканы, чтоб не лезли. Краситься… А когда я последний раз красилась-то? На корпоративе перед Новым Годом, когда Петровна из бухгалтерии свою помаду мне всучила? Швах, девка, совсем швах!
«Нет, милый, так просто ты от этих слов не отделаешься», — подумала я, доставая телефон.
Вот ведь как получается в жизни-то! Задумаешься — и хоть волком вой.
Наша история с Витальком — штамп на штампе, зубы сводит от банальщины. Институт, любовь-морковь, свадьба на третьем курсе (родители вообще обалдели тогда!), съемная хрущоба, потом ипотечное ярмо на всю жизнь, детишки пошли… И как-то между памперсами и кредитами я из той отчаянной девахи, которая на спор могла серенады орать под его общагой в три часа ночи, превратилась в это унылое создание с вечными списками покупок в голове.
А сам-то! Сам-то хорош, нечего сказать! Где тот Виталька, который таскал меня на крышу общаги звёздами любоваться и шампанское из горла пить? Ха! Теперь звёзды его волнуют только в гороскопах на эти долбанные спортивные ставки. «Дорогая, сегодня Марс в созвездии Тельца, надо на Спартак ставить!»… Идиотизм.
Но вот парадокс — меня он почему-то всё равно вспоминает прежней. В его дурной голове я всё такая же весёлая, лёгкая на подъём, авантюристка чёртова. А потом смотрит на реальную меня — и разочарование: «старая и скучная»… Чтоб тебя!
— Алло, Маринка? — я набрала свою давнюю подругу. — Помнишь, ты звала меня к своему стилисту? Запиши меня на завтра. Да, на полный день. И ещё, слушай… помнишь тот магазин, ну который ты говорила «только для смелых женщин»? Сможешь со мной туда заехать?
Хорошо иметь подругу, которая всё понимает с полуслова.
На работе я взяла отгул. На самом деле, впервые за три года. У меня накопилось столько отгулов и неотгулянных отпускных дней, что начальство только обрадовалось. Чувство вины перед коллегами кольнуло, но быстро испарилось. Сколько раз я выходила на работу, когда они прихварывали или им просто нужно было «отдохнуть»?
День в салоне красоты оказался… открытием. Нет, я конечно, заходила иногда сделать маникюр или подровнять кончики волос, но то, что творилось сейчас, было настоящей революцией. Маринкин стилист Жора (он же Георгий Палыч для солидных клиенток) оказался настоящим волшебником. Или садистом, это как посмотреть.
— Ой, милочка, что ж они с тобой сделали? — качал он головой, рассматривая моё отражение в зеркале. — Кто ж тебе последний раз волосы красил? У тебя же теплый цветотип, а эти холодные пряди… ужас-ужас-ужас!
Я открыла рот, чтобы сказать, что красилась сама, но промолчала. Нечего признаваться в своих преступлениях.
К вечеру я еле стояла на ногах, зато в зеркале отражалась совершенно другая женщина. Рыжеватые блестящие волосы, стрижка, о которой я бы никогда не подумала сама («Асимметрия — твоё всё, дорогуша!»), макияж, подчёркивающий глаза… Но главное — осанка. Что-то неуловимо изменилось в том, как я держала голову, плечи.
А потом был этот магазин «для смелых женщин». Маринка таскала меня из примерочной в примерочную, не давая опомниться.
— Примерь это… нет, это слишком скучно… вот это — самое то!
К вечеру мы загрузили в машину несколько пакетов с вещами, которые я бы никогда не купила сама. Платья, открывающие больше, чем скрывающие. Туфли на таких каблуках, что страшно смотреть. И кое-что, завёрнутое в роскошную чёрную бумагу с золотым тиснением — для особого случая.
— Ты уверена? — спросила я Маринку, когда мы остановились возле моего дома.
— На все сто, — она улыбнулась. — Позвони утром, расскажешь, как всё прошло.
Я накрывала на стол, когда услышала, как в замке поворачивается ключ. Сделала глубокий вдох и выпрямилась. Всё должно быть идеально.
— Привет, я дома! Что у нас на… — Виталик застыл в дверях кухни, не закончив фразу.
Стол был накрыт на двоих. Свечи, бутылка вина, его любимый стейк. Но смотрел он не на стол. Он смотрел на меня.
Чёрное облегающее платье, о существовании которого он даже не подозревал. Каблуки, делающие мои ноги визуально бесконечными. Новая стрижка, макияж, украшения… Я чувствовала себя актрисой на сцене.
— Ира? — он моргнул, словно не веря своим глазам. — Что… что случилось?
— Ничего особенного, — я пожала плечами, в точности копируя его вчерашний жест. — Просто решила, что ты прав. Я действительно стала старой и скучной. Но это легко исправить.
Его глаза расширились.
— Я… я не это имел в виду…
— Конечно, — улыбнулась я, наливая вино в бокалы. — Просто констатировал факт. Как и я сейчас.
— Какой факт? — он уже выглядел слегка напуганным, и это доставляло мне странное удовольствие.
— Что сегодня я переночую у Маринки. А завтра мы с ней летим в Италию. На неделю.
Виталик уронил портфель. Буквально выронил из рук.
— Что?! Какая Италия? А работа? А… я?
— У меня накопилось 47 отгулов. Представляешь? Почти два месяца я могу не появляться на работе, и никто слова не скажет. А ты… — я сделала паузу, — ты же у нас любишь разнообразие. Вот, будет прекрасная возможность пожить без своей старой и скучной жены.
Он заметался по кухне, как тигр в клетке.
— Я не это имел в виду! Я просто… просто…
— Просто констатировал факт, — кивнула я. — И я тоже. В холодильнике есть еда на неделю. В морозилке — твои любимые пельмени. Бельё я постирала. Так что проблем не будет.
И тут до него, кажется, дошло.
— Погоди… ты это всё из-за вчерашнего? Из-за того, что я ляпнул не подумав?
— Нет, — я покачала головой. — Из-за того, что ты был прав. Я стала скучной и предсказуемой. Но это легко исправить.
Я взяла сумку, уже собранную и ждавшую у двери.
— Ты… ты чё, реально серьёзно? — у него физиономия стала как у карася, которого из пруда выдернули.
— А то! — я улыбнулась той самой улыбочкой, которую подсмотрела в каком-то французском фильме, и эдак небрежно поправила волосы — жест, который у меня отродясь не получался. — И кстати, лапуль, билетики-то я с нашей общей карточки оплатила. Думаю, ты же не против? Это ж, как теперь модно говорить, «инвестиция в наши отношения», так ведь?
Развернулась к выходу, но тут он вцепился в меня как клещ.
— Стоять! Стоять, я сказал! — в голосе паника пополам с отчаянием. — Я… я кретин последний. Идиот. Дятел. Только не уходи вот так!
— А как мне уходить, позволь поинтересоваться? — я изогнула бровь (три часа перед зеркалом тренировалась, между прочим).
— Да никак, ёлки-палки! — он внезапно сграбастал меня со спины, аж дух перехватило. — Никуда ты без меня не поедешь! То есть… в Италию — давай, конечно… но… эээ… а можно я с тобой, а? Я тоже отгулы возьму! Или отпуск… да на хрен всё!
Я смотрела на него скептически.
— А работа? А твоя новая презентация?
— Плевать, — он вдруг тряхнул головой, и в его глазах появился тот самый блеск, который когда-то заставил меня влюбиться. — Ты права. Мы оба… закостенели. Но мы это исправим. Вместе. Дай мне час. Всего час — и я тоже буду готов к Италии.
Я с сомнением посмотрела на него… и вдруг рассмеялась.
— Час? За час ты соберёшься в Италию? На неделю?
— На две! — решительно заявил он. — К чёрту отгулы. Берём отпуск. Оба. И летим. Вот прямо сейчас звоню своему шефу…
Он уже доставал телефон, но я его остановила.
— Ужин остынет.
— К чёрту ужин! — в его глазах горел азарт. — Сейчас быстро позвоню, потом поедим, соберём вещи…
— Виталь, — я положила руку ему на плечо. — Я никуда не собиралась. Это был… урок.
Он замер, глядя на меня потрясённо.
— Урок?
— Ага, — я кивнула. — Чтобы не разбрасывался такими словами.
— И… Италии не будет? — он выглядел таким разочарованным, что я не выдержала и рассмеялась.
— Почему же? Будет. Я правда забронировала отель. И правда купила билеты. Но на следующие выходные. Длинные. Так что у тебя есть время предупредить шефа заранее, а не в панике.
Он смотрел на меня новым взглядом. Словно впервые увидел.
— Знаешь… мне нравится твоя новая стрижка, — сказал он тихо. — И вообще… ты сегодня какая-то… другая.
— Не другая, — покачала я головой. — Просто я вспомнила, какой была. И оказалось, что та девчонка всё ещё здесь. Просто… затаилась ненадолго.
Виталик улыбнулся и крепко обнял меня.
— Похоже, нам обоим нужно… вспомнить кое-что.
— Да, — я кивнула, прижимаясь к нему. — И нам обоим ещё рано становиться старыми и скучными.
— Так и передай Маринке, когда будешь звонить ей утром, — подмигнул он мне.
Я опешила:
— Откуда ты…
— Не забывай, милая, — он поцеловал меня в кончик носа. — Я знаю тебя уже двадцать лет. Даже когда ты становишься «другой».
И всё-таки, я не зря купила те чёрные кружевные трусики из того самого магазина «для смелых женщин». Ох не зря! Виталька только их увидел — аж глаза на выкате стали. В общем, скучно нам точно не было. И стариками мы себя в эту ночь тоже не чувствовали. Совсем.
