Маша сидела на кухне, уставившись в чашку с чаем. За окном моросил октябрьский дождь, и серость с улицы будто просачивалась в квартиру. На столе стояла немытая сковородка, в раковине – гора посуды. Маша вздохнула, чувствуя, как внутри копится раздражение. Ей тридцать два, двое детей, муж, работа в детском саду. Жизнь, как у всех. Но почему-то казалось, что она тонет в этой обыденности.
– Опять ты посуду не помыл, – бросила она, когда Дима, её муж, вошёл на кухню с телефоном в руке. Он даже не посмотрел на неё, листая что-то в ленте.
– Да ладно, Маш, я же только с работы. Успеется, – ответил он, не отрываясь от экрана.
Маша сжала губы. Этот разговор повторялся каждый вечер. Она знала, что Дима устал – он водитель автобуса, весь день за рулём, на ногах с шести утра. Но и она не железная. С утра – детей в садик и школу, потом работа, где малыши орут, а родители вечно недовольны, вечером – готовка, уборка, уроки с сыном. А Дима? Дима приходит, садится на диван и утопает в телефоне.
– Я тоже устала, – тихо сказала Маша, но голос дрогнул. – Ты хоть раз можешь помочь?
Дима наконец поднял глаза. В них мелькнуло раздражение.
– Маш, я деньги зарабатываю. Ты же дома сидишь полдня, что тебе стоит посуду помыть?
Маша почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она встала, бросила полотенце на стол и ушла в спальню. Дверь хлопнула чуть громче, чем она хотела. На кухне повисла тишина.
***
Их жизнь не всегда была такой. Когда-то Маша и Дима были той самой парой, от которой все ждали красивой истории. Познакомились в институте, он – весёлый парень с гитарой, она – скромная девчонка с косичками. Поженились, родили Ваню, потом Лизу. Купили двушку в ипотеку в спальном районе Екатеринбурга. Всё как у всех. Но где-то по пути их любовь начала трещать по швам.
Маша часто вспоминала, как раньше Дима приносил ей цветы без повода. Как они могли полночи болтать на кухне, смеяться над глупостями. Теперь их разговоры сводились к бытовым спорам: кто купит молоко, кто заберёт Лизу из садика, почему опять не хватает денег до зарплаты.
У Маши была подруга, Светка, которая любила повторять: «Все мужики одинаковые, привыкай». Но Маша не хотела привыкать. Ей хотелось, чтобы Дима её замечал. Чтобы он видел не только мать его детей, но и женщину, которая всё ещё мечтает о чём-то большем, чем кастрюли и стирка.
***
На следующий день Маша решила поговорить с мужем. Дима смотрел футбол, потягивая пиво.
– Дим, нам надо поговорить, – начала она, стараясь держать голос ровным.
– Ну, говори, – он даже не повернулся.
– Я больше не могу так жить, – выпалила Маша. Слова вырвались сами, и она почувствовала, как слёзы подступают к глазам. – Ты вообще меня видишь? Я тону в этом всём, а ты даже не замечаешь!
Дима нахмурился, поставил бутылку на стол.
– Маш, что ты опять начинаешь? Я же не сижу без дела, я работаю! А ты вечно чем-то недовольна.
– Потому что я одна всё тащу! – её голос сорвался. – Дети, дом, уроки, готовка – всё на мне! А ты приходишь и в телефон залипаешь. Я не прислуга, Дима!
Он молчал, глядя в пол. Маша ждала, что он скажет хоть что-то, но он только пожал плечами.
– Ну, извини. Я не знаю, что ты от меня хочешь.
Маша встала и ушла в ванную. Там, закрыв дверь, она дала волю слезам. Ей было больно не от слов, а от того, что Дима даже не пытался её понять.
***
Следующие дни были ещё хуже. Маша перестала готовить ужин – просто не было сил. Дима молча варил пельмени, но каждый его взгляд был полон упрёка. Лиза, их шестилетняя дочь, начала капризничать, чувствуя напряжение. Ваня, которому было десять, всё чаще уходил в свою комнату и надевал наушники.
Однажды вечером Маша сидела с Лизой, помогая ей делать поделку для садика. Девочка вдруг посмотрела на неё и спросила:
– Мам, ты почему всё время грустная?
Маша замерла. Она не знала, что ответить. Ей вдруг стало стыдно – неужели даже дети видят, как она себя чувствует? Она обняла Лизу, прижала к себе.
– Всё будет хорошо, солнышко, – прошептала она, но сама в это не верила.
В тот же вечер она позвонила Светке. Та, выслушав, вздохнула:
– Маш, вы оба устали. Вам надо просто поговорить по-человечески. Не орать, не обвинять, а нормально. Или к психологу сходите.
– Да какой психолог, Свет, у нас денег на это нет, – отмахнулась Маша.
– Тогда сами разберитесь. Иначе разведётесь, а дети что?
Маша задумалась. Развод? Она никогда всерьёз об этом не думала. Но мысль, что так будет продолжаться годами, пугала ещё больше.
***
Через неделю Маша сделала то, чего не делала уже лет пять. Она записалась в салон красоты. Оставила детей с соседкой, надела своё старое, но всё ещё любимое платье и пошла стричься. Когда мастер показал ей результат – аккуратное каре и лёгкий макияж, который она попросила нанести, – Маша чуть не расплакалась. Она снова почувствовала себя женщиной, а не только мамой и женой.
Дома Дима заметил перемены. Он даже присвистнул.
– Ого, Маш, ты прям как в молодости.
Она улыбнулась, но внутри всё ещё ныло. Ей хотелось, чтобы он видел её такой всегда, а не только когда она «при параде».
Вечером, когда дети легли спать, Маша решилась на ещё один разговор. Она выключила телевизор, села рядом с Димой и взяла его за руку.
– Дим, я не хочу, чтобы мы так жили. Я тебя люблю, но мне тяжело. Мне нужна твоя помощь. Не только с посудой, а чтобы ты был со мной. Чтобы мы были вместе, как раньше.
Дима смотрел на неё, и в его глазах впервые за долгое время мелькнуло что-то тёплое. Он вздохнул.
– Маш, я тоже не хочу ссор. Просто… я тоже устал. Работа, ипотека, всё это давит. Я думал, ты справляешься, ты же всегда такая сильная.
– Я не железная, Дим, – тихо сказала она. – Мне нужно, чтобы ты был рядом.
Он кивнул, помолчал, а потом вдруг обнял её. Так сильно, как не обнимал уже давно. Маша уткнулась ему в плечо, чувствуя, как слёзы снова подступают, но теперь это были другие слёзы – облегчения.
***
Они не решили все проблемы за один вечер. Но это был первый шаг. Дима стал чаще мыть посуду, иногда забирал Лизу из садика. Они стали говорить друг с другом – не о быте, а о том, что чувствуют. Иногда это было неловко, иногда заканчивалось спорами, но они старались.
Однажды вечером, когда Маша сидела с книгой, а Дима возился с Ваниным велосипедом, Лиза подбежала к ней и сунула рисунок – яркое солнце и четыре фигурки, держащиеся за руки.
– Это мы, – гордо сказала она. – Мама, папа, я и Ваня.
Маша посмотрела на рисунок и улыбнулась. Впервые за долгое время она почувствовала, что они – всё ещё семья. Не идеальная, но настоящая.
