Звонок в дверь заставил Веру вздрогнуть. Субботний вечер, дети уже спят, муж Петр увлеченно смотрит футбол. Нежданные гости в это время бывали редко. Вера поправила халат и пошла открывать. На пороге стоял Олег, младший брат Петра. Вид у него был помятый, в руке — старая спортивная сумка.
— Привет, Верунь, — произнес он, опустив взгляд. — Можно к вам на пару недель? Надо пожить где-то, пока я в себя приду.
Вера опешила. С Олегом они виделись редко, в основном на семейных праздниках, и то, брат мужа всегда старался держаться в стороне, был молчалив и угрюм. А тут такой визит, да еще и пожить. Последние новости про Олега были туманными: вроде бы, он снова сменил работу, а до этого расстался с девушкой.
— Что случилось? — спросила Вера, пропуская его в прихожую. За спиной появился Петр, нахмурился.
— Да ничего особенного, — буркнул Олег, шмыгая носом. — Просто нужно немного отвлечься, подумать. Поживу у вас, пока не найду квартиру.
Петр, услышав это, вздохнул. Он всегда был мягкотелым по отношению к своему брату, часто помогал ему деньгами, хотя не отличался особой щедростью по отношению к Вере и детям.
Вера понимала, что отказать будет сложно. Все-таки, родной брат мужа. В голове пронеслись мысли, что хоть квартира и трехкомнатная, они вчетвером в ней еле-еле умещаются. Но отказывать Олегу, который выглядел таким потерянным, казалось негуманным.
— Ладно, — сказала Вера, стараясь говорить спокойно. — Проходи. Только у нас диван в гостиной, другого места нет.
Олег кивнул, бросил сумку на пол и прошел в гостиную. Вера с Петром переглянулись. Петр пожал плечами, как бы говоря: «Что я могу поделать?». Вера тяжело вздохнула. «Пара недель», — подумала она. — «Надеюсь, не больше».
***
Две недели пролетели незаметно, а Олег никуда не собирался. Его сумка так и оставалась в углу гостиной, неразобранная. Дни нового жильца проходили однообразно: просыпался он поздно, когда Вера уже отводила детей в школу и сад. Затем он медленно завтракал, оставляя грязную посуду в раковине, и тут же плюхался на диван. В его руках появлялся геймпад, и звуки стрельбы, взрывов и воинственных криков заполняли квартиру до самого вечера.
Вера старалась не обращать внимания. Но ее терпение таяло с каждым днем. Квартира стала напоминать приют. Олег почти не выходил на улицу, только изредка, чтобы купить себе что-нибудь к ужину, который он обычно ел в своей «берлоге» — на диване, перед телевизором. От него постоянно пахло немытым телом и сигаретным дымом — курил он, похоже, прямо в форточку, наплевав на замечания Веры.
Однажды Вера обнаружила, что из ее кошелька пропала тысяча рублей. Она точно помнила, что вечером клала купюру туда. Спросила у Петра — тот пожал плечами. Дети? Нет, они еще слишком малы для таких выкрутасов. Оставался Олег. Вера решила тактично намекнуть.
— Олег, я тысячную купюру потеряла, ты не видел? — спросила она вечером.
— А что? — буркнул он, не отрываясь от экрана. — Спроси у Петра. Может, он взял.
Петр, услышав это, фыркнул.
— Я-то тут при чём? Мне твои деньги не нужны.
Олег промолчал, и Вера поняла, что виновный найден. Она проглотила обиду, решив, что это была случайность.
Но такие «случайности» стали повторяться. Мелкие суммы, то пятьсот, то двести рублей, исчезали из ее кошелька или лежащей на тумбочке в прихожей мелочи. Вера пыталась поговорить с Петром, но тот лишь отмахивался.
— Ну, что ты начинаешь? — говорил он, уставившись в телефон. — Ты же сама согласилась, чтобы он пожил у нас. Он же мой родной брат, ну что ты.
Вера злилась. Злилась на Олега за его наглость, на Петра за его безволие. Ее собственное пространство, ее дом, ее деньги — все это медленно, но верно отнимали, а она ничего не могла с этим поделать.
***
Неделя сменялась неделей, Олег продолжал жить в их квартире, и его присутствие становилось всё более навязчивым.
Он освоился настолько, что перестал стесняться брать чужие вещи. Сначала это были мелочи: Вера обнаружила, что кардиган Петра из тонкой шерсти, которой тот надевает только по особым случаям, валяется на диване, небрежно брошенный, с каким-то пятном.
Потом пропали её новые наушники, купленные совсем недавно. Когда она спросила у Олега, он беззаботно ответил:
— А, так это мои были, ты перепутала. Я же такие же хотел.
И сделал вид, что ничего не понимает. Вера знала, что он лжет. А однажды она искала свою зарядку для телефона и нашла ее воткнутой в розетку у дивана, рядом с Олегом.
— Олег, это моя зарядка, — сказала Вера, пытаясь сохранить спокойствие.
— Да? — он равнодушно посмотрел на неё. — Ну, не знаю. У меня такая же.
Потом последовал самый шокирующий случай. Вера вернулась домой после работы, уставшая, мечтая о тишине и покое. Открыв дверь, она услышала смех, доносящийся из кухни. Войдя, она замерла. За их столом сидели Олег и какая-то незнакомая девушка. На столе стояла бутылка ее любимого вина, которую она берегла для романтического ужина с Петром. Девушка с наглой улыбкой держала бокал, а Олег сидел напротив, расплывшись в довольной улыбке.
— О, а вот и гости пожаловали! — воскликнул Олег, явно подвыпивший.
Рита, невозмутимо отпив вина, посмотрела на Веру оценивающим взглядом.
— А ты кто? — спросила она, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь.
Вера почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ее дом, ее вино — и эта непонятная девица?! Она не могла произнести ни слова. Ярость и унижение душили ее.
— Я хозяйка, — наконец выдавила Вера, стараясь, чтобы голос не дрожал. — А это моё вино.
Олег расхохотался. Рита тоже ухмыльнулась.
— Ну, теперь уже наше, — сказала девушка, демонстративно делая еще глоток.
Вера схватила со стола бутылку и вылила остатки вина в раковину, потом развернулась и вышла из кухни, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. Она пошла в спальню, закрыла дверь и дала волю эмоциям. Это было уже слишком. Это уже не просто нарушение границ, это было откровенное издевательство.
***
Присутствие Олега отравляло атмосферу в доме. Мало того, что он вел себя как хозяин, он начал влиять на детей.
Вера замечала, что восьмилетний старший сын, Денис, который всегда был послушным и прилежным, стал меняться. Он начал дерзить, огрызаться, а порой даже повторял фразы, которые Вера слышала от Олега.
— Мам, работа — для лохов, — заявил Денис однажды утром, когда Вера собиралась на работу. — Олег сказал, что главное — это уметь жить в кайф.
Вера почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Она пыталась поговорить с Денисом, объяснить ему, что это неправильные слова, что труд важен, но сын только отмахивался.
— Ты ничего не понимаешь, — бросил он.
Потом Вера стала замечать, что Олег сажает детей перед приставкой и запускает сомнительные игры со стрельбой и насилием. А потом рассказывает им истории из своей «бурной молодости»: как он прогуливал школу, как обманывал учителей, как выманивал деньги у родителей. И все это, по его словам, заканчивалось хорошо, ведь он же «не прогадал».
— Главное — это хитрость, мелкота, — поучал Олег. — Учиться не обязательно. Все равно потом пойдете работать на дядю, а это фу.
Младшая, Настя, пяти лет, тоже начала повторять его жесты, его интонации. Она стала вредной, капризной, а порой даже пыталась обмануть Веру, точно так же, как Олег обманывал своих родителей в его рассказах.
Вера пыталась поговорить с Петром.
— Петя, ты видишь, что происходит? — говорила она. — Он портит наших детей! Он учит их плохому!
Но Петр снова лишь отмахивался.
— Ну, что ты так переживаешь? — говорил он. — Это же просто разговоры. Дети все понимают. Олег просто шутит.
— Это не шутки! — Вера чувствовала себя загнанной в угол. — Денис начал говорить, что работа для лохов! Он стал ленивым, хамит мне!
Петр, казалось, даже не слышал ее. Он был полностью погружен в свои дела, в свой футбол, в свои новости. Вера чувствовала себя одинокой в этой борьбе. Она понимала, что Олег — это не просто неудобство, это угроза для ее семьи, для будущего ее детей. Что-то нужно было делать.
***
Шум разбудил Веру посреди ночи. Музыка, смех, какие-то визги. Она резко села в постели.
Это был Олег. И та самая девушка, Рита. Они снова были в их квартире, и, судя по звукам, не собирались соблюдать приличия. Вера взглянула на Петра. Он спал, как убитый, даже не пошевелившись. Ярость волной нахлынула на нее. Это было уже невыносимо. Ее дом превратился в бордель, а ее муж — в тряпку.
Она хотела встать, пойти и высказать им все, что думает. Но что это даст? Скандал посреди ночи, который разбудит детей? Нет, она должна была действовать по-другому. Она должна была собрать все свои силы, всю свою решимость.
Утром Вера проснулась рано. В квартире стояла тишина. Олег видимо, наконец-то уснул.
Вера пошла в ванную. Она включила свет, посмотрела в зеркало — под глазами темные круги, лицо осунувшееся. Она взяла свою зубную щетку, чтобы почистить зубы, и замерла. Ее щетка была грязная, с остатками зубной пасты, и… она стояла в стакане Олега.
Вера почувствовала, как по телу пробежала волна отвращения. Это была последняя капля. Не пропавшие деньги, не украденные вещи, не наглость Риты, и даже не развращение ее детей.
Она вытащила свою щетку из стакана Олега, поднесла ее к носу. Запах, нет, не запах, а ощущение чего-то чужого, неприятного, окончательно переполнило чашу терпения. В ту секунду Вера поняла, что больше не может и не хочет это терпеть. Что-то внутри нее оборвалось. Страх исчез, осталась только решимость.
***
Завтрак проходил в напряженной тишине. Петр сидел за столом, ковыряя вилкой в яичнице. Олег, помятый и с красными глазами, пил кофе, уткнувшись в телефон. Вера же, несмотря на внутреннее напряжение, чувствовала себя на удивление спокойной. В ее голове все встало на свои места. Она знала, что должна сделать, и была готова.
Она поставила свою чашку на стол, так, чтобы звук привлек их внимание. Оба подняли головы.
— Я долго терпела, — начала Вера, ее голос был ровным, без единой нотки истерики или дрожи. — Долго. Но теперь хватит.
Петр удивленно поднял бровь. Олег усмехнулся, явно не воспринимая ее всерьез.
— Забирай своего родственничка, Петя, — продолжила Вера, глядя прямо в глаза мужу. — И проваливайте. Оба.
Лицо Петра побледнело. Он уронил вилку на тарелку с легким звоном. Олег отложил телефон и поднял на Веру насмешливый взгляд.
— Что это ещё за шутки? — проговорил он, кривя губы.
— Это не шутки, Олег, — Вера впервые за все это время назвала его по имени, и в ее голосе звенел металл. — Это конец. Ты живешь у нас уже больше двух месяцев. Ты воруешь наши деньги, носишь наши вещи, приводишь сюда своих девиц, разлагаешь детей. Я больше не намерена это терпеть.
Олег собирался что-то ответить, но Вера не дала ему и слова вставить.
— Так что собирай свои вещи, — она кивнула в сторону его сумки, которую он так и не разобрал. — И чтобы через час вас обоих здесь не было.
Петр, наконец, очнулся от шока.
— Вера! Что ты такое говоришь? — воскликнул он. — Я твой муж. А это мой брат!
— Твой брат? — Вера усмехнулась. — Твой брат, который рушит нашу семью? Твой брат, которого ты покрываешь, пока он унижает меня и портит наших детей? Ты либо с ним, либо со мной. Выбирай.
Петр смотрел на нее, как на незнакомку. Он никогда не видел ее такой. В ее глазах не было ни страха, ни слез, только холодная решимость. Олег, осознав, что Вера не шутит, перестал ухмыляться. На его лице промелькнуло удивление, смешанное с раздражением.
— Да куда я пойду? — пробормотал Олег.
— Мне все равно, — Вера пожала плечами. — Можешь идти к своим друзьям, можешь снять комнату. Можешь хоть на вокзале жить. Но не здесь.
Она повернулась и пошла в спальню. Закрывая дверь, она услышала, как Петр пытается что-то невнятно объяснить Олегу.
Вера не знала, чем закончится этот день. Возможно, Петр уйдет вместе с братом. Возможно, он останется. Но одно она знала точно: она больше не будет терпеть. Она спасала свой брак, свою семью, но главное — она спасала себя.
