— Мам, ну как ты могла? Это же семейное гнездо!
— А почему я его всё время ремонтировала одна?
Слова сына, словно удар.
Моё терпение лопнуло много месяцев назад, но Кирилл осознал это только сейчас, когда документы уже подписаны, а деньги переведены на мой счёт. Сорок лет я отдала этой даче, этой семье, этим детям. А теперь пришло моё время.
Меня зовут Зоя Павловна, и в свои шестьдесят три я наконец-то решила пожить для себя.
Телефон раскалился от звонков после того, как я бросила в семейный чат короткое сообщение: «Дачу продала. Деньги вложила в квартиру на море. Еду туда на три месяца. Целую, мама». Слова, которые перевернули размеренную жизнь моих детей вверх дном.
Первой позвонила Инга, моя старшая:
— Мама, ты с ума сошла? Я думала, дача останется Маше! Она же твоя внучка!
— А ты сама-то когда последний раз там была? — спросила я, раскладывая вещи по чемодану.
Повисла пауза. Я практически видела, как дочь пытается вспомнить. Три года назад? Четыре? Может, пять?
— Это не имеет значения, — наконец ответила она. — Дача — это память о папе, о нашем детстве!
Я вздохнула. Память о муже я хранила в сердце, а не в прогнивших половицах и протекающей крыше, которую никто, кроме меня, не спешил чинить.
— Инга, тебе сорок два. У тебя своя квартира в центре, успешный бизнес. Если тебе так дорога память, почему за последние десять лет ты была на даче всего три раза? И то на шашлыки.
— У меня работа, мама! Ты же знаешь, какая загруженность…
— И у меня была работа, — перебила я, застёгивая чемодан. — И дом, и сад, и огород, и вы с Кириллом. Я всё успевала.
Кирилл приехал без предупреждения, когда я уже собрала последние коробки. Он ворвался в квартиру, словно ураган:
— Отличный спектакль, мама! — его голос эхом разнёсся по почти пустой гостиной. — Сначала дача, теперь квартира?
— Я её не продаю, а сдаю, — спокойно ответила я. — Деньги нужны на жизнь на море.
Сын нервно заходил по комнате, задевая коробки с вещами.
— Маша в шоке. Она обожала это место. А ты даже не спросила никого из нас!
— А должна была? — я посмотрела ему прямо в глаза. — Дача оформлена на меня. Я за неё платила, я её содержала.
— Это СЕМЕЙНАЯ дача! — он почти кричал. — Мы все там выросли!
— И давно ты был там в последний раз, Кирилл? — я скрестила руки на груди.
Он замолчал, отвернулся к окну.
— Ты прекрасно знаешь, что у нас с Леной маленькие дети, нам некогда…
— Маше двенадцать, Диме девять. Они уже не младенцы. У меня тоже были маленькие дети, но я находила время на всё.
— Другое поколение, мам, — вздохнул он. — Сейчас всё по-другому.
— Именно поэтому я решила жить по-другому, — я улыбнулась, чувствуя странное облегчение.
Инга приехала на следующий день с Машей. Моя внучка, обычно такая жизнерадостная, сидела надутая и отказывалась смотреть мне в глаза.
— Бабушка, — наконец произнесла она тихим голосом, — а я думала, мы этим летом снова поедем на дачу…
Моё сердце сжалось. Маша действительно любила наши летние дни на даче. Но она была единственной.
— Солнышко, — я взяла её за руку, — а помнишь, как в прошлом году ты помогала мне красить забор?
Маша кивнула.
— А помнишь, как папа и мама обещали приехать на выходные, но так и не приехали?
Дочь бросила на меня осуждающий взгляд.
— Мама!
— Что «мама»? — я развела руками. — Я просто напоминаю, как было на самом деле. Вы все используете дачу как идею, как воспоминание, но никто не хочет тратить на неё время и силы.
— Ты делаешь Маше больно, — прошипела Инга.
— Нет, милая. Больно ей делали вы, когда обещали приехать и не приезжали. А я просто перестала поддерживать эту иллюзию семейного гнезда, в которое никто не хочет возвращаться.
— Мы все там были счастливы, — тихо сказала Маша.
— Да, — я погладила её по голове. — Но знаешь, счастье не в месте. Оно в людях. Я сняла домик у моря. Там тоже есть сад, только не надо полоть грядки и чинить крышу. Поедем со мной? Хотя бы на неделю?
Звонок раздался, когда я уже собиралась выходить.
— Мам, это я, — голос Кирилла звучал устало. — Хотел поговорить о вчерашнем…
— Кирилл, я не вечна. И я устала жить только ради вас. Приезжай ко мне с детьми. Там море, солнце. Отдохнёте все вместе.
— Может быть… — неуверенно протянул он. — Надо посмотреть график…
Меня проводить пришли все: Кирилл с женой и детьми, Инга с Машей, даже соседка Тамара Николаевна притащилась, хотя я её не звала.
— Вернёшься? — спросила Инга, когда объявили посадку.
— Конечно, — я обняла дочь. — Но не такой, какой была.
Она непонимающе посмотрела на меня.
— Какой же?
Я улыбнулась:
— Счастливой. Я буду счастливой, Инга. И вы научитесь с этим жить.
***
Прошло два месяца. Я стою на балконе своего съемного дома и смотрю на море. Оно синее-синее, как в детской книжке. А на пляже — моя семья. Кирилл с детьми строит замок из песка. Инга с Машей собирают ракушки. Они всё-таки приехали. Не сразу, со скандалами и обидами, но приехали.
Вчера Кирилл сказал мне странную вещь:
— Знаешь, мам, я рад, что ты продала дачу.
— Правда? — не поверила я.
— Да, — он смотрел куда-то вдаль. — Мы слишком привыкли, что ты всегда будешь тянуть всё на себе. А теперь… теперь мы вынуждены быть семьёй без расписания и долга. Просто потому, что хотим быть вместе.
Я улыбнулась.
— Бабушка! — кричит с пляжа Маша. — Иди к нам! Мы нашли морскую звезду!
Я машу рукой и иду к ним. К моей семье, которую я чуть не потеряла, пытаясь сохранить.
В сентябре я вернулась в свою городскую квартиру. Инга встречала меня в аэропорту.
— Как тебе дышится без дачи? — спросила она, помогая с чемоданом.
— Легко, — я вдохнула осенний воздух. — Очень легко.
К Новому году Кирилл пригласил всех к себе. Большой стол, праздничные блюда, разговоры до утра. Никто не вспоминал про дачу, но когда мы поднимали бокалы, сын сказал:
— За новые начинания и за маму, которая научила нас, что иногда нужно отпустить прошлое, чтобы обрести будущее.
Я смотрела на своих детей и внуков и думала, что продажа дачи была лучшим решением в моей жизни.
Не потому, что я получила деньги и проживание у моря. А потому, что впервые за многие годы моя семья увидела во мне не только маму, бабушку, хозяйку дачи, но и просто человека. Человека со своими желаниями, мечтами и правом на счастье.
И знаете, что самое удивительное? Маша недавно сказала мне:
— Бабушка, я когда вырасту, хочу быть как ты. Смелой.
Я никогда не думала, что в шестьдесят три года стану для кого-то примером смелости. Но, видимо, никогда не поздно начать жить по-новому.
Даже если это значит продать семейное гнездо, в котором давно никто не жил.
