Андрей стоял в дверях собственной квартиры и не мог заставить себя войти. Из-за двери доносился звук телевизора — очередное ток-шоу про измены и тесты ДНК. Он знал, что сейчас увидит: Света на диване, в том же халате, что и вчера, и позавчера. Вокруг — коробки от доставки, пустые упаковки от чипсов, липкие стаканы из-под колы.
Ключ повернулся в замке с непривычным скрежетом.
— Чего так поздно? — голос жены донесся из гостиной. Она даже не повернулась. — Я есть хочу. Закажи что-нибудь.
Андрей прошел в комнату, стараясь не наступить на разбросанную одежду. Воздух был спертый, пахло несвежей едой и пылью. Когда он последний раз видел открытое окно?
— Давай я приготовлю? У нас в холодильнике есть курица, овощи…
— Не хочу твою курицу. Хочу нормальную еду. Пиццу закажи, с двойным сыром. И картошку. И наггетсы.
Он смотрел на ее расплывшуюся фигуру, на засаленные волосы, собранные в неопрятный пучок, на пятна неизвестного происхождения на халате. Где та девушка, которая пять лет назад прибежала к нему в офис в обеденный перерыв, сияющая, в новом платье? «Смотри, купила на распродаже! Правда, красивое?»
— Свет, мы вчера тридцать две тысячи на доставку потратили. За месяц.
— И что? Ты же зарабатываешь.
— Дело не в деньгах…
— А в чем? — она наконец повернулась, и он увидел ее лицо: одутловатое, с нездоровым серым оттенком кожи. — В том, что я растолстела? Так и скажи!
— Дело в том, что ты убиваешь себя.
Тишина. Только телевизор надрывался: «Тест показал — вы НЕ отец!»
— Мне Маринка сегодня звонила, — Света вдруг заговорила совсем другим тоном. — Помнишь ее? С моей бывшей работы. Говорит, у них вакансия открылась. Можно вернуться.
Андрей оживился. Неужели?
— Это же отлично! Ты соскучилась по работе?
— Я ей сказала, что подумаю. А потом… — Света уткнулась в телефон. — Посмотрела на себя в зеркало. Куда мне на работу? Во что одеваться? Все старое мало, а новое… На мой размер красивого не шьют.
— Свет, давай я помогу. Запишемся к диетологу, купим абонемент в зал…
— Не начинай! — она швырнула в него пультом, промахнулась. — Вечно ты со своими диетологами! Может, мне психолог нужен, не думал?
— Отлично, давай к психологу!
— Да пошел ты!
Она встала с дивана — тяжело, придерживаясь за подлокотник. Халат распахнулся, обнажив мятую ночнушку с пятнами от кетчупа. Прошаркала на кухню, загремела тарелками в раковине — искала чистую.
Андрей пошел следом. Кухня выглядела как после бомбежки: горы немытой посуды, засохшие остатки еды, мошки, кружащие над переполненным мусорным ведром.
— Света, почему ты не выбросила мусор? Я же просил утром.
— Забыла.
— А посуду?
— Устала.
— От чего устала? Ты же весь день дома.
Она резко обернулась, в руках была тарелка с засохшими остатками вчерашней пиццы.
— От того, что мне плохо! Понимаешь? ПЛОХО! А ты, вместо того чтобы поддержать, только пилишь!
— Я пытаюсь помочь…
— Вот твоя помощь! — она с размаху швырнула тарелку в стену. Осколки брызнули во все стороны. — Твоя помощь — это унижать меня! Напоминать, какая я толстая и никчемная!
— Я такого не говорил.
— А думаешь! Я вижу, как ты на меня смотришь. С отвращением!
Это было правдой. Он действительно смотрел с отвращением. Но не на ее тело — на то, во что она превратила их жизнь.
Телефон завибрировал. СМС от брата: «Как дела? Светка дома?»
Андрей набрал ответ: «Можно к тебе заехать? Поговорить надо».
— Ты же ее любил, — Виктор налил брату виски. Они сидели на кухне его холостяцкой квартиры. — Что случилось?
— Не знаю. Честно, Витек, не знаю. Сначала все было нормально. Она уволилась после свадьбы — сказала, устала от офиса, хочет отдохнуть, найти себя. Я поддержал. Думал, отдохнет пару месяцев и займется чем-то интересным. Она же умная, образованная…
— И?
— Первые полгода она действительно что-то искала. Ходила на курсы дизайна, потом на кулинарные, потом еще куда-то. Но везде бросала через пару занятий. Говорила — не то, не интересно, преподаватели дураки.
Андрей отпил виски, поморщился.
— А потом начался карантин. Помнишь? И она как-то… сломалась. Перестала выходить из дома вообще. Сначала — из-за вируса боялась. Потом — привыкла. Доставка еды, онлайн-магазины, сериалы… И понеслось.
— Может, депрессия?
— Я же предлагал к врачу! Сто раз предлагал. Но она уверена, что с ней все в порядке. Это я — плохой муж, который ее не понимает.
Виктор молчал. Он помнил Свету до замужества — яркую, амбициозную, всегда при параде. Она работала в event-агентстве, организовывала мероприятия, постоянно куда-то бежала, с кем-то встречалась.
— А ее мать что говорит?
— Мать? — Андрей хмыкнул. — «Светочка устала, Светочке нужна поддержка, все мужики козлы». Классика жанра. Знаешь, они там вдвоем друг друга накручивают. Света жалуется матери, та ее жалеет, подкармливает этими своими пирожками… Замкнутый круг.
— И что ты будешь делать?
Андрей достал из кармана сложенный лист бумаги. Заявление о разводе.
— Уже сделал.
Света сидела на полу среди осколков и плакала. Плакала от злости, от обиды, от понимания, что Андрей прав. Но признать это — значит признать, что последние три года она медленно убивала себя. А это слишком страшно.
Телефон зазвонил. Мама.
— Светочка, как ты? Опять с Андреем поругались?
— Мам, он меня бросить хочет…
— Ах он подлец! Ну ничего, доченька, вернешься ко мне. Я тебя не брошу. Вот испекла твои любимые пирожки с капустой…
Света смотрела на свое отражение в черном экране выключенного телевизора. Расплывшееся, бесформенное. Когда она в последний раз видела себя в настоящем зеркале? Месяц назад? Два?
Встала, тяжело опираясь о стену. Прошла в спальню, остановилась перед шкафом с зеркальными дверцами. Долго стояла, не решаясь поднять глаза.
Подняла.
И не узнала себя.
Это была не она. Это была какая-то чужая тетка с тройным подбородком, заплывшими глазками, нездоровой кожей. В грязном халате, с немытыми волосами.
«Когда это случилось? Когда я стала ТАКОЙ?»
Она вспомнила себя пять лет назад. День знакомства с Андреем — корпоратив в ресторане, она в новом платье, на каблуках, смеется, флиртует. Он не сводит с нее глаз.
Вспомнила их первое свидание. Второе. Предложение. Свадьбу. Она была счастлива. Они оба были счастливы.
А потом…
Потом она уволилась. «Временно», — говорила себе. Потом перестала следить за собой. «Дома же, кто увидит?» Потом начала заедать скуку. «Один разок, что такого?»
Один разок превратился в привычку. Привычка — в зависимость. Килограммы наползали незаметно, как снежный ком. Пять, десять, двадцать, тридцать…
Она открыла шкаф. Платья, которые носила раньше, висели в глубине — размер S, XS. Впереди — бесформенные балахоны XXXL.
Телефон снова зазвонил. Андрей.
— Света, я не приду ночевать. Останусь у Витька.
— Андрюш, прости меня… Я… я попробую измениться…
— Ты это уже год говоришь.
— Нет, правда! Я запишусь к врачу, схожу к психологу…
— Света, я подал на развод.
Гудки.
Она стояла с телефоном в руке, не веря. Не может быть. Он блефует. Хочет напугать. Завтра придет, попросит прощения…
Но где-то глубоко внутри она знала: не придет. Это конец. Точка невозврата пройдена.
Три месяца спустя Андрей снимал квартиру-студию на другом конце города. Развод шел тяжело — Света то умоляла вернуться, то грозила судом, то присылала фотографии «какой я была» с подписями «неужели ты меня разлюбил?»
Он не разлюбил. Он разлюбил то, во что она превратилась. И то, во что превращался сам рядом с ней.
— Как она? — спросил Виктор, когда они встретились в баре.
— Вернулась к матери. Пишет иногда. То злобные сообщения, то жалостливые. Говорит, что записалась к психологу.
— Правда?
— Не знаю. Может быть. Хочется верить, что хоть что-то изменится. Но это уже не мои проблемы.
— Жестко.
— Да. Но знаешь что? Я снова чувствую себя живым. Прихожу домой — чисто, свежо. Готовлю сам — оказывается, я неплохо это умею. По выходным бегаю в парке. На работе повышение предложили.
— А Маринка?
Андрей усмехнулся.
— Маринка вышла замуж полгода назад. Просто как подруга звонила, спросить, как дела. Но Света решила, что у нас роман.
Они выпили за новую жизнь. За возможность начать сначала. За то, чтобы вовремя остановиться.
А где-то в спальне своей детской комнаты Светлана листала старые фотографии в телефоне. Себя прежнюю. Счастливую. Красивую. Живую.
Мама принесла ей ужин — жареную картошку с котлетами, салат с майонезом, компот с пирожками.
— Кушай, доченька. Тебе силы нужны.
Света смотрела на еду. На маму — располневшую, одышливую, с больными ногами. На себя в зеркале напротив.
И впервые за долгое время сказала:
— Спасибо, мам. Но я не голодна.
Это было начало. Маленькое, неуверенное, но начало. Сможет ли она пройти этот путь до конца? Вернуть себя прежнюю? Никто не знал.
Но точка невозврата в ее истории оказалась не концом.
А началом новой главы.
