— Вера Сергеевна, у вас звонок, — секретарша протянула трубку с виноватой улыбкой. — Какая-то дама очень настаивает.
Вера взглянула на часы — половина третьего, самый разгар рабочего дня. Олег должен был сидеть дома, как обычно, перед телевизором с чаем и пирожками.
— Алло, — устало произнесла она в трубку.
— Вера, милочка! — голос свекрови звенел от плохо скрываемого торжества. — Ты не поверишь, где сейчас твой благоверный!
В животе что-то оборвалось. Тамара Ивановна никогда не звонила на работу. Никогда не называла ее милочкой. И уж точно никогда не было в ее голосе такой едва сдерживаемой радости.
— Тамара Ивановна, я на совещании…
— На Пролетарской, дом сорок три, квартира двенадцать! — перебила свекровь. — Уже третий час как там! С этой рыжей дурой из парикмахерской!
Вера медленно опустилась в кресло. За окном мелькали грузовики — ее грузовики, ее бизнес, ее жизнь, которую она выстраивала по кирпичику девять лет.
— Откуда вы знаете? — голос звучал чужим, далеким.
— Да соседка моя там живет! Видела, как он заходил с пакетами продуктов. Я сначала не поверила, а потом сама подъехала — точно! Его машина во дворе стоит!
Тамара Ивановна говорила быстро, захлебываясь словами, и в каждом слове звучало что-то страшное — не боль за сына, не сочувствие к невестке. Удовлетворение. Она наконец дождалась этого момента.
— Понятно, — Вера положила трубку.
Секретарша заглянула в кабинет:
— Вера Сергеевна, там Петров из цеха ждет…
— Отмените все встречи. До конца дня меня не будет.
Ехала домой как в тумане. Девять лет. Девять лет она тащила на себе мужчину, который называл ее женой, но давно превратился в нахлебника. Сначала возил по объектам — правда, через силу. Потом заболел, и она сама выучилась на права. Продала квартиру в центре, купила дом за городом — для его здоровья. Обеспечивала, лечила, терпела его капризы и лень.
А он… А он покупал продукты на ее деньги и нес их к другой женщине.
Дома позвонила Лене:
— Приезжай, — сказала коротко. — Срочно.
Подруга появилась через полчаса с бутылкой коньяка и решительным выражением лица.
— Рассказывай, — села напротив. — По твоему голосу понятно — что-то серьезное.
Вера пересказала разговор со свекровью. Лена слушала молча, только глаза становились все мрачнее.
— И что ты собираешься делать? — спросила в конце.
— Не знаю, — Вера смотрела в окно, где качались голые ветки яблони. — Лен, я так устала… Он же даже не работает толком! Целыми днями дома сидит, телевизор смотрит, в телефоне ковыряется. Я прихожу — ужин не готов, дом не убран. «Не мужское дело», говорит.
— А мужское дело — это что? К любовницам ездить?
— Он после операции… Ему нельзя перенапрягаться…
— Вер, послушай себя! — Лена наклонилась вперед. — Ты его оправдываешь! После того, как он тебе изменяет! Уже второй раз за два года!
Вера вздрогнула. Да, был уже один раз. Тогда она поверила в раскаяние, в клятвы, в цветы. Дура.
— Знаешь, что меня больше всего убивает? — голос стал тише. — Не то, что он изменил. А то, что свекровь радуется. Она специально мне позвонила, чтобы… чтобы добить окончательно.
— Вера, — Лена взяла ее за руки. — Хватит. Хватит тратить жизнь на людей, которые тебя не ценят. Ни он, ни его мать. Тебе тридцать пять лет! У тебя есть бизнес, деньги, ты красивая, умная… Зачем тебе этот балласт?
В этот момент хлопнула входная дверь. Олег вернулся.
— Вер, я дома! — крикнул из прихожей. — А чья машина во дворе?
Он вошел в кухню с беззаботным видом — розовые щеки, довольная улыбка, новая рубашка, которую Вера не покупала.
— Лена приехала, — сказала Вера ровным голосом.
— О, привет! — Олег кивнул подруге и направился к холодильнику. — Что-то есть хочется… Вер, а почему ты рано дома?
— Не важно, — Вера смотрела на мужа, и внутри росло что-то холодное и твердое. — Как дела? Где был?
— Да так, к маме заезжал, — Олег доставал из холодильника колбасу. — У нее там кран потек, я чинил.
Врет. Смотрит в глаза и врет. И даже не краснеет.
— Долго чинил? — спросила Лена ядовито.
— Ну, пару часов, — Олег пожал плечами. — А что?
— Ничего, — Вера встала. — Олег, нам нужно поговорить.
— О чем? — он откусил бутерброд.
— О Пролетарской, дом сорок три.
Олег поперхнулся. Бутерброд упал на пол.
— Я не понимаю, о чем ты…
— Твоя мама позвонила на работу, — голос Веры оставался спокойным. — Рассказала, где ты проводишь время. С кем. И даже передала привет от соседки.
Олег побледнел. Потом покраснел. Потом снова побледнел.
— Вер, это не то, что ты думаешь…
— А что это, Олег?
— Ну… это просто… мы дружим…
— Дружите. Понятно. — Вера кивнула. — А подарки ей на мои деньги покупаешь тоже из дружбы?
— Какие подарки? — но голос уже дрогнул.
— Олег, не надо, — Вера была спокойна, как никогда. — Не надо врать. Я уже все знаю. Вопрос только один: что дальше?
Повисла тишина. Олег мял в руках остатки бутерброда, Лена молча наблюдала, а Вера вдруг поняла — страха нет. Есть только усталость. Огромная, тяжелая усталость от этого человека, который забрал девять лет ее жизни и так ничего не дал взамен.
— Вер, давай не будем торопиться, — заговорил Олег осторожно. — Мы же взрослые люди… Можем все обсудить…
— Обсудить что? То, что ты второй раз изменяешь? То, что не работаешь? То, что живешь за мой счет и еще имеешь наглость тратить мои деньги на другую женщину?
— Не кричи…
— Я не кричу, — и правда, голос оставался ровным. — Я просто констатирую факты. А вот решение уже принято.
— Какое решение?
— Завтра подаю на развод.
Олег уставился на нее, как на привидение.
— Вер, ты что, спятила? Из-за какой-то ерунды…
— Ерунды? — впервые за весь разговор в голосе появились эмоции. — Олег, ты называешь ерундой то, что ты изменяешь жене? Что паразитируешь на ней? Что обманываешь каждый день?
— Я болел! Мне делали операцию!
— Три года назад. И что, болезнь мешает тебе быть честным? Или работать хотя бы неполный день? Или элементарно уважать жену?
Олег открывал и закрывал рот, как рыба. Аргументов не находилось.
— Мама будет в шоке, — сказал наконец.
Вера рассмеялась — впервые за несколько часов.
— Твоя мама будет в восторге. Она девять лет мечтала об этом дне. И сегодня решила мне помочь.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что если бы не ее звонок, я бы еще долго терпела. Еще несколько лет, может быть. Так что передай ей спасибо. Она оказала мне огромную услугу.
Вера встала и пошла к двери.
— Куда ты? — растерянно спросил Олег.
— К себе в комнату. Подумать, что делать с твоими вещами. Завтра хочу дом освободить.
— Вер!
Но она уже поднималась по лестнице. А внизу Лена тихо сказала:
— Олег, а ведь она могла бы тебя простить. Как в прошлый раз. Но ты переборщил. Знаешь чем?
— Чем? — хрипло спросил он.
— Тем, что даже не попросил прощения. Ты до сих пор думаешь, что ничего особенного не произошло. Что она, как всегда, проглотит и будет дальше тебя содержать. Но время терпения кончилось, мужик. Кончилось.
Через полгода развод был оформлен. Олег пытался вернуться — звонил, приезжал, клялся. Даже к психологу обещал пойти. Но было поздно.
А Вера только удивлялась — как она могла столько лет терпеть то, что терпела? И почему не решилась на этот шаг раньше?
Но, наверное, каждому нужно свое время. Свой момент истины. И иногда помощь приходит с самой неожиданной стороны — от тех, кто хочет тебе навредить, но случайно освобождает.
