— А вы всегда так по утрам рано встаёте? — голос Риммы Львовны прозвучал прямо у двери комнаты, где спала Аня.
— Э-э… Да, обычно… — Аня попыталась сфокусироваться, пытаясь совладать с неожиданностью.
— Ну вот и замечательно! Не люблю, когда в доме кто-то дрыхнет до обеда. Вставай, у меня на кухне всё давно готово.
Аня только открыла глаза, но уже поняла: в этом доме ей не дадут ни секунды тишины и отдыха. В коридоре послышались громкие шаги, и через секунду там же раздался мужской покашливающий голос. Это был Валерий Аркадьевич, отец Игоря, который иногда, кажется, путал себя с невидимкой. Но невидимкой он не был — скорее уж «человеком-призраком», который внезапно оказывался в самых неподходящих местах.
— Доброе утро, Анечка, — миролюбиво прогудел он. — Надеюсь, тебе тут удобно? Ну-ну, не стесняйся. Мы же своя семья.
Аня, сидя на кровати в пижаме, не знала, смеяться ей или пугаться такой неожиданной семейной «близости».
Аня и Игорь были женаты всего год. Она — начинающая программистка, которая днём работала в офисе, а вечером училась на заочном отделении. Игорь трудился системным администратором в крупной фирме. Они были молоды и уверены в будущем: совсем недавно купили квартиру в ипотеку и начали там ремонт. Однако ремонт, как часто бывает, затягивался. Денег, чтобы снимать жильё параллельно, не оставалось, и свекровь с радушной улыбкой предложила:
— Ну поживите у нас. Пока всего на пару неделек. Ничего страшного, тем более мы всё равно скоро уезжаем на дачу.
Слово «всего» оказалось обманчивым. Прошла неделя, потом вторая — а Римма Львовна только пожимала плечами:
— На даче ещё непогода, заболеть можно. Да и Валерий Аркадьевич занят: надо кое-что по документам доделать в городе. Потерпите чуток, Анютка.
Сначала Аня радовалась такому решению: думала, что получится сэкономить на аренде и заодно получше наладить отношения со свекровью и свёкром. Но реальность выглядела иначе. Каждое утро Аня слышала советы, как правильно заправлять кровать, как складывать бельё, как варить гречку. Казалось, Римма Львовна не может жить без того, чтобы не отдать хотя бы три-четыре руководящих указания.
Она перетерпела эту первую волну, стараясь не конфликтовать. Всё же она в гостях — вроде бы. Но «в гостях» быстро превращалось в «под жёстким надзором».
Свёкор, Валерий Аркадьевич, разговорчивым не был, но постоянно оказывался там, где его совсем не ждали: то вдруг зайдёт в ванную комнату именно тогда, когда Аня моет голову, то в коридоре застанет её врасплох, когда она выходит в ночной сорочке. И каждый раз — дружелюбная улыбка, словно это такая невинная случайность.
— Ты уж, Аня, не обращай внимания, — говорил Игорь, когда она ему вечером жаловалась. — Папа рассеянный у меня, а мама — добрая, но просто любит порядок. Они хотят, чтобы всё было „как у людей“. Терпи, это ведь временно.
Но слово «временно» звучало всё более призрачно. Аня начинала чувствовать, что её личное пространство исчезает. Она не могла спокойно переодеться, если где-то поблизости был свёкор, а Римма Львовна вообще любила зайти без стука, чтобы «просто спросить» или «протереть пыль».
Однажды утром Аня обнаружила, что её косметические средства и шампунь исчезли из ванной комнаты. Вместо них на полке стояли какие-то зелёные баночки с подписью «Органик», «Без силиконов и парабенов» и всё в таком духе.
— Римма Львовна, а где моя косметика?
— Я решила выбросить, потому что там сплошная химия. Сами подумайте, как можно этими средствами голову мыть? Это же всё яд. А у нас в семье натуральное всё: душа, мысли и уход за собой. Теперь мы вместе будем пользоваться моими баночками.
Аня промолчала, но в тот же вечер откровенно заплакала у Игоря на плече. Тот только пожал плечами:
— Ну прости, я поговорю с мамой… Просто, понимаешь, она всегда была уверена, что всё знает лучше остальных. Но это временно. Главное — не ссорься.
Так Аня начала свой внутренний список претензий: нарушение границ, игнорирование её мнения, саркастические комментарии про её «щуплое телосложение» (по мнению Риммы Львовны, снохи должны быть «видными», а Аня — «худенькая, как паучок») и постоянное «Анечка, неправильно сидишь, у тебя осанка портится!»
Всё копилось и в какой-то момент прорвалось. Самым напряжённым днём оказался вечер пятницы. Аня пришла уставшей после работы, мечтая просто принять душ и лечь спать пораньше. Но, стоило ей закрыться в ванной, как дверь вдруг приоткрылась, и туда зашёл Валерий Аркадьевич. Он даже не подумал постучать. Аня в панике схватила полотенце, прикрываясь.
— Ой, извини, — он не выглядел слишком смущённым. — Я только за зубной пастой. Ну ничего, семейные люди.
Аня, сжимая полотенце, ощутила внутри холодок страха и отвращения. Казалось, свёкор как будто специально ждал момента, когда она будет менее всего одета, чтобы вторгнуться «случайно».
— Пап, выйди, пожалуйста, — тихо проговорила она, надеясь, что он тут же уйдёт.
— Да я уже всё взял, — и он медленно вышел, ещё и дверь оставил полуприкрытой. Ане пришлось самому тянуться, чтобы защёлкнуть замок.
В слезах она убежала в комнату и потребовала, чтобы Игорь объяснил отцу, что так нельзя. Но Игорь, уставший после работы, отмахнулся:
— Да нет в нём злого умысла! Ну чего ты так кипятишься? Это просто недоразумение. Считай, что папа не понял, что ты в ванной. Мама, кстати, тоже может зайти, если ей вдруг что-то понадобилось бы… Они так живут.
Аню трясло от обиды и непонимания. При всей любви к мужу она не понимала, почему он не встаёт на её сторону. Может, ему удобно «не замечать» эти ситуации?
Однако кульминационный взрыв произошёл на следующий день, когда Римма Львовна постучалась к Ане перед ужином и, улыбаясь, протянула ей пачку с «домашним тестом на беременность»:
— Ты, Анечка, что-то бледная ходишь. И животик вроде округляется. Может, уже пора нам внуков ждать? Проверься, а? Ведь я буду самой счастливой бабушкой!
Аня оторопела. В глазах свекрови плясали двусмысленные искорки, а на губах застыла вызывающая улыбка. Словно говорила: «А вдруг ты уже носишь нашего наследника, а сама даже не знаешь?» Но Аня чувствовала, как в ней закипают возмущение и гнев. Её личную жизнь здесь уже перевернули вверх дном, но вторжение в столь деликатную область стало последней каплей.
Взяв тест в руки, Аня посмотрела в глаза Римме Львовне:
— Мне пока не нужно это проверять. И я вас очень прошу не вмешиваться в то, что касается моего здоровья.
— Да что ты? — всё так же улыбающаяся Римма. — Ты же у нас часть семьи. У нас всё общее, в том числе волнение о будущем потомстве.
И в этот же миг Аня поняла, что спокойным тоном здесь уже не обойтись. Но кричать не стала. Просто пошла к себе в комнату, закрыв дверь на задвижку. Всю ночь она промаялась в мучительных раздумьях.
Наутро Аня, вместо того чтобы попросить Игоря о новом разговоре с родителями, отправилась в хозяйственный магазин и купила отдельный замок на дверь их комнаты. Она хотела, по крайней мере, иметь хоть какой-то гарантированный островок личного пространства. Игорю сказала об этом после факта:
— Я поставила замок в нашу комнату. Надеюсь, ты не против.
Он посмотрел на неё с укоризной:
— Тебе самой не кажется, что это перебор? Мама обидится. Да и папа тоже. Мы ведь „одна семья“.
— Я понимаю. Но „семья“ не даёт людям право вот так нарушать границы. Я устала. Если и это им не нравится — пусть скажут прямо.
Сказать они сказали — и причём очень громко. Сразу же после обеда Римма Львовна примчалась с возмущёнными криками:
— Аня, это что ещё за секреты? Что у тебя такого в комнате, что надо под замок закрываться? Может, у тебя там что-то недоброе? Или ты просто не хочешь, чтобы мы чувствовали себя хозяевами в собственном доме?!
Аня стояла, сцепив руки, и чувствовала, как закипает. В комнате Игоря не было — он уехал к другу. Словно специально, чтобы не присутствовать при материнской атаке.
— Это всего лишь моё право на личное пространство, — ответила она холодно. — У меня нет ничего секретного, мне просто нужно спокойствие, где никто не зайдёт без стука.
Римма Львовна аж задохнулась:
— Спокойствие? А мы, значит, такие чудовища, что тебя тревожим? Нет, милая моя, так дело не пойдёт. Раз такая умная, поучи ещё нас, пенсионеров, как жить!
Той же ночью Аня приняла решение: она не может больше оставаться в этом доме. Ссориться со свёкрами каждый день — издевательство над собой. А муж, похоже, не собирается отстаивать её интересы. Она позвонила подруге Свете и попросила ключи от её однокомнатной квартиры, которую Света временно не использовала, так как жила у бойфренда. Та согласилась без колебаний.
И вот, пока Игорь был на работе, Аня потихоньку начала собирать вещи: аккуратно складывала свою одежду, упаковала ноутбук, книги. Чувство вины грызло её: уходит без разговора с мужем. Но ведь говорила уже сто раз, результат нулевой.
Тут в коридор вышла Римма Львовна, вытирая руки полотенцем. Увидев чемоданы, приподняла бровь:
— Ты что, уезжаешь?
— Да, — ответила Аня, не скрывая усталости в голосе. — Надо на время пожить отдельно. Мне здесь очень некомфортно.
Римма Львовна, запрокинув голову, сказала:
— Ну что ж… И правильно. Не для Игоря ты подходишь. Слишком холодная, слишком умная. Мои дети должны быть счастливы, а ты приносишь только напряжение.
Аня вдыхала воздух, пытаясь найти внутри себя покой. Но тут в разговор вступил Валерий Аркадьевич, появившийся из кухни как по мановению волшебной палочки:
— Не уедешь. Я скажу Игорю, что ты меня провоцировала. Что ходила по дому полуодетая… И что имела на меня виды.
Аня застыла. Она видела в его глазах странную угрозу: готов ли он действительно выдумать подобный бред? Вполне возможно.
— Зря вы так, Валерий Аркадьевич. Всё уже рассказано и моей подруге, и соседке, которая в курсе, что у вас тут происходит, — ответила Аня. Голос у неё был тихим, но твёрдым. — Если что-то случится, то правда легко выплывет наружу. Игорь, полиция — все узнают, как вы меня „случайно“ подглядывали. И кому тогда поверят?
Свёкор, кажется, не ожидал такой решительности. Он бросил злой взгляд, но промолчал. Римма Львовна сжала губы и чуть отстранилась. Аня, собрав вещи, вышла за порог, тихо закрыв дверь за собой. Она понимала, что теперь её брак висит на волоске. Но так продолжаться не могло.
Аня поселилась у подруги. Света отдала ей ключи, за что та была безмерно благодарна. Жизнь в одиноком однокомнатном пространстве, где не надо никому объяснять, почему ты пришла поздно или какие кремы используешь, оказалась настоящим бальзамом. Она смогла спокойно работать над учебными проектами, проходить онлайн-курсы, а по вечерам смотреть любимые сериалы — и никто не ворвался, не стал спрашивать, почему она «поздно ложится».
Через несколько дней сессия подошла к концу, Аня сдала экзамены и испытала приятную усталость и гордость за то, что держит свою жизнь под контролем. Игорь сначала не писал, похоже, обиженный, что жена «бросила» его с родителями. Но спустя две недели Ане на телефон пришло короткое сообщение:
«Мама говорит, что ты всё преувеличила. Но, если хочешь, можем начать всё с нуля. Без них».
Долгое время Аня смотрела на экран, думая, как ответить. Она вспомнила, сколько раз просила Игоря поддержать её, как он постоянно говорил о том, что «так надо потерпеть», «мама хочет как лучше». И вместо этого получила обидное бездействие и укоры.
Она нажала на кнопку «Не беспокоить» и отложила телефон в сторону. Первым делом ей нужно было найти собственное жильё. Свой островок спокойствия, где никто не станет ломиться в ванную или выкидывать её шампунь. Открыв сайт по поиску аренды квартир, Аня улыбнулась, почувствовав внутри давно забытое облегчение.
Теперь она знала наверняка: больше никакого «временно» не будет. Ей нужны крепкие стены, за которыми слышны только её собственные шаги, а не чужие вторжения. И пускай в жизни многое придётся заново выстраивать — это лучше, чем жить под постоянным прицелом чужого взора.
«У каждого человека есть право жить в своём ритме и на своей территории. Не позволяй никому нарушать твои границы — иногда это право приходится отстаивать самым непростым образом.»
