— Да пошли вы все… на *у*! Я вообще на этот брак не подписывалась! — Мария сорвала с себя фату, и, размахнувшись, швырнула её прямо в лицо свекрови.
— Вы — конченые дармоеды, — сквозь зубы прошептала она, бросив взгляд на свёкра. — Мало того, что я эту свадьбу заплатила сама, мало того, что ваш сын уже полгода мне на шее сидит… Так ещё и всей семейкой решили на мне в рай въехать? Не будет вам этого счастья!
Посуда с треском полетела по мраморному полу, как если бы кто-то скинул на пол снаряд. Гости застыли с рюмками, под ногтями кто-то вдруг обнаружил вилку с мясом и, не моргнув глазом, тут же спрятал её в салфетку, будто за неё могут в суд подать. Музыка оборвалась на полуслове. Иван, жених, застыл с бутербродом в руках. Красная рыба медленно слезла с масла и, как в замедленной съёмке, плюхнулась на его лакированные туфли. Туфли, которые она, Мария, тоже купила.
Жизнь всегда решала за неё. И если что-то и нужно было делать, то только самой. Так, по привычке, как всегда.
Родители погибли, когда ей было шестнадцать. В аварию попали, об этом жутком, по идиотским обстоятельствам. В один момент — семья есть, а через секунду её уже нет. И с этой пустой, холодной реальностью ей было ничего не сделать. Оставалась бабушка с дедушкой, но они сами еле на ногах стояли, не в состоянии были чем-то помочь. Одна и всё, она. Сама пошла в институт, сама открыла цветочный бизнес. Магазин первый, второй, третий, а потом и четвёртый — и все свои.
Цветы? Страсть, которая её вела. Первый магазин назывался скромно: «У Марии на Патриарших». Потом, когда открыла сеть, она придумывала новое название — «Ароматы Марии». И в каждом из её магазинов можно было не только букет купить, но и кофе выпить, и духи её авторские забрать.
Женщины приходили. Мужчины тоже. Но это её не волновало. Она в работу погружалась. Все мысли её были о бизнесе, поставках, аренде… Бесполезно думать о романах, когда за тобой целая империя цветов стоит.
А потом появился Иван.
Он влетел в её магазин в шесть утра, когда она товар принимала.
— Девушка, мы ещё не открыты! Придите через час! — Мария даже не оторвала взгляд от коробки с белыми розами.
— Пожалуйста… У меня мама день рождения, а я слышал, что у вас тут букеты лучше всех в городе! — он посмотрел на неё глазами, полными надежды. — Семья для меня — святое.
Мария кивнула, не произнося ни слова. Слово «семья» для неё было целым миром.
— Какой букет хотите? — Она встала, чтобы открыть холодильник.
— Самый красивый. Мама у меня одна, она мне жизнь дала. Какая бы сложная ни была… Я всё равно её очень люблю.
— Да, мама — это… ну, что тут сказать… — она тихо произнесла, зажав внутри себя какую-то резкую боль и снова погрузившись в работу.
Иван заметил, как её глаза стали влажными.
— Я вас чем-то обидел? Я что-то не так сказал? Простите, бывает иногда, что не могу удержаться… — его голос стал тише, а он нервно покрутил в руках пакет с цветами.
— Нет-нет, всё нормально… — Мария отмахнулась, чтобы скрыть, что сердце сжалось. — Просто, мамы больше нет.
Иван сразу затих. Он несколько секунд молчал, потом сделал шаг к ней и аккуратно спросил:
— Может, кофе? Тут у вас классное кафе. Я прямо здесь, без всяких претензий.
— Вы, наверное, не понимаете, — усмехнулась Мария. — Я вообще-то хозяин тут. Могу разрешить.
— Ну, тогда клиент может решить, что это его требование, — Иван хитро подмигнул.
Она слегка усмехнулась. Никаких фальшивых улыбок. Просто честная улыбка, как всегда.
— Во-первых, вы не противный. Во-вторых, это мой магазин. Так что — да, кофе будет.
***
— Ну, а чего ты молчишь, а? — Иван поставил кофе, вытер руки о салфетку и, глядя на Марию, чуть улыбнулся. Это была та самая лёгкость, когда два человека почти не знают друг друга, но разговор идёт, как будто уже лет двадцать болтают без остановки. Мария откинулась на спинку стула и почувствовала, как что-то шевельнулось внутри. Вот этот момент: не просто общается, а слышит. Как будто не только уши включил, но и что-то более важное. Например, заметил, что она не закрыла холодильник. Элементарные детали, а он — видит.
— Ты забыла дверцу закрыть, — сказал Иван, но как-то так, будто это было для него важнее, чем всё остальное.
Мария усмехнулась, но не ответила. Вместо этого запустила руку в волосы, как обычно, чтобы что-то важное сделать, а на самом деле просто спрятать какое-то ненужное чувство. Точно знала, что нужно закрывать холодильник, а не сидеть тут и чувствовать себя как дурочка. Но это-то оно, понимаешь? Это и есть этот момент, когда человек так близко, что даже такие глупости, как дверца холодильника, вдруг имеют значение.
— Ты не хочешь поужинать? — спросил Иван, хотя ответ на этот вопрос был очевиден. Он сам знал, что она согласится. Просто так. Потому что в тот момент они оба вели этот момент, и никуда от этого не денешься. И никто не знал, что дальше будет.
— Почему нет, — ответила она и пожала плечами.
Так и пошло, пошло, пошло… Как снежный ком. Ужин, второй, третий, пятый — и вот, наконец, он у неё. В её квартире. Он не ломался. Всё шло по накатанной, а на пятом свидании он уже был здесь, с сигаретой в руках, лежал на её кровати. И если кто-то сказал бы ему, что его жизнь поменяется, он бы только посмеялся. Но вот он лежал, и как-то не совсем комфортно чувствовал себя. Нет, не в плане того, что его кровать не нравилась, а в том, что его решения начали пересекаться с её пространством.
— Иван, ты чего? В доме не курят, — сказала она, прыгая с кровати и вытаскивая сигарету из его руки. Он был не готов к этому, но не возразил. Она, как обычно, была права, а он оказался в той самой ситуации, когда просто молчал.
— На улице холодно. — Он смотрел на неё с такой беспомощностью, что она почти пожалела его. Почти.
— Пусть замерзнешь, — ответила она, распахивая окно. — Согрею. Но бросай курить. Всё равно тебе это не поможет. — И она даже не смотрела на него, когда произносила эти слова. Просто так, как будто это было естественно. Будто он уже знал, что она так скажет.
Он зажмурился от ветра и сказал то, что не имел права бы сказать, но как-то не смог промолчать.
— Мы только начали встречаться, а ты уже командуешь.
— Я не командую. Я просто показываю тебе, что мне удобно, а что нет.
Вздохнул он, сложив руки за головой, и снова почувствовал, как зреет какая-то штука в его груди. Не то чтобы злость, но что-то неладное.
— Ну вот, я думал, всё будет идеально, а тут такой поворот…
Он приподнялся, сделал паузу, и в конце концов, с трудом произнёс:
— Конечно, Машенька, в твоём доме я больше не буду курить.
Через месяц Иван взорвался. Он признался маме, что влюблён. Ну а кто бы не признался, когда уже всё так очевидно?
— Мама, ты чего? Это не смешно! — Иван нервно подошёл к ней, и взорвался. — Ну не хочу я, чтобы ты меня так смотрела! Я просто счастлива!
Ольга Петровна отложила свои очки, погладила сканворд и ответила в свойственной манере:
— Сынок, ты что, с ума сошел? Мы все с отцом тут ждем, что ты детей начнёшь по ресторанам водить, а она будет с тобой на деньги от родителей жить. И вот что мы будем делать? В этой-то ситуации?
Он смотрел на неё и не понимал, зачем она снова это говорит. Что за абсурд? Но она продолжала.
— Ты вообще в курсе, что она старая как старуха? Где ты такого старья нашёл? Девушки всегда должны быть моложе мужчин. Это законы природы! Как у нас с твоим отцом, три года разницы — и ты живёшь, а не как с этими бабами непонятными…
Он не выдержал.
— Мама, ну что за бред ты несёшь? Ты понимаешь, кто она такая? У неё своя сеть магазинов, у неё квартира в центре — не ипотечная, а с джипом, а у меня… у меня тоже не всё плохо.
И тут, кажется, был момент, когда Иван вдруг понял, что и правда находит себя в новом свете. Но вот этот жесткий разговор с матерью его покорил.
***
— Ну, вот ты и накатил, а? — Ольга Петровна сняла очки, прищурилась и посмотрела на сына так, что Ивану захотелось провалиться сквозь землю. — Богатая, говоришь? А кто её папа, мамочка-то хоть была, чтобы такого чудо-юдо родить?
— У неё нет родителей, — тихо произнес Иван, — умерли. Она вообще… самодостаточная. Личность.
Мать пару секунд молчала, потом с таким выражением лица, как будто узнала, что сын по ночам коллекционирует тараканов, взяла ручку и снова вернулась к своему сканворду.
— Ну что ж, Иван, — она улыбнулась как-то странно, — пора познакомить меня с этой личностью.
В субботу вечером вся семья собралась за столом, и начался этот свойственный каждому семейному ужину момент — все сдали экзамен на то, как деликатно разглядывать друг друга. Мать старалась держать лицо, отец — молчал и пихал в себя котлеты, а сестра… сестра, как всегда, была самой язвительной душой компании.
— Красивая, — пробормотала Катя, семнадцать лет, и наклонилась к брату, шепча на ухо: — Слушай, а что, можно у неё букет со скидкой взять? А то на днюху к подруге… как-то не хочется тратиться.
Иван сжал зубы, готовый сдохнуть от стыда.
— Катя, ты хоть понимаешь, что ты сейчас говоришь? Это… неприлично. Поехала на базу и купила, и будет тебе счастье.
— Ну а чего такого? Ты же сказал, она богатая. Пусть за меня тоже заплатит. Вон ты на неё уже как в халяву посматриваешь. — Катя скосила глаза на Марию и добавила с наглой улыбкой: — Ты ж у неё всё равно поедешь, ей и заплатишь.
— Катя, заткнись! — отрезал Иван, чуть не пролив на себя кофе.
Но она, естественно, не заткнулась, а продолжала сидеть, пить сок и смотреть на него такими невинными глазами, что ему хотелось просто залезть под стол.
Мария тем временем говорила с мамой. Ольга Петровна угощала её блинчиками и рассказывала, какая её сын – не то что остальные, «целый человек», «студент, умница, в два шага от профессии». Иван поймал себя на том, что почти уснул, слушая эту балладу о том, как он «уже почти готов», «и всё будет, конечно, чудесно».
— Ой, как замечательно! — сказала Мария с таким видом, что Иван даже не понял, то ли она серьезно, то ли её троллит. Но в конце концов он понял, что она, наверное, просто ловко скрывает тот факт, что эти разговоры про его «профессиональные достижения» уже его самого достали.
А вот с работой у Ивана всё сложилось не так идеально. Диплом — да, но вот найти нормальную работу оказалось как найти иголку в стоге сена. Лишь одни знакомые друг друга устроенные люди и лоббисты получали должности. Конкуренция просто бешеная.
И когда родители неожиданно в один момент решили, что теперь все деньги идут на Катю, — вот тут и началась настоящая «радость» Ивана. Мать сказала ему фразу, которая, наверное, до сих пор греет его душу:
— Ну, что, сынок, теперь все деньги Кате пойдут. Ты сам посмотри, мы-то уже сделали, а теперь пусть она поддержит нас.
И отец не подвёл, подкинул свою «хитрость» и добавил:
— Хочешь жить — умей вертеться! Пескарь плохого не посоветует, да.
И вот, в этой атмосфере Иван оказался без денег, а без денег — и без уважения. Но Мария, как всегда, нашла выход.
— Ну что, давай, переезжай ко мне. Ты взрослый, чего ты сидишь, как мокрая тряпка у родителей, — сказала она с таким спокойствием, будто говорила о погоде.
Иван переехал к ней. Днём пытался что-то найти, но работ не было. Вечерами встречался с друзьями и приходил домой, где его «развлекала» Мария. Развлекала, естественно, за свой счёт. И Иван уже не знал, где закончится это молчаливое соглашение.
— Ты что, в своём доме совсем сдурел? — сказала Мария как-то серьёзно, когда Иван вдруг попытался заплатить за кофе. — В моём мире так не принято. Ты мужчина, а я женщина. Я тебе плачу, а ты просто сидишь и радуешься.
Иван просто пожал плечами. В его голове, кажется, произошёл тупик, и если честно, он даже не знал, что делать. Была ли эта жизнь, которой он жил, действительно его? Или он просто был пешкой в чужой игре?
Прошло полгода. Иван жил у Марии, пользовался её картой и в глубине души думал, что скоро всё изменится. Но не изменилось. И вот мама позвонила.
— Иванушка, а как ты думаешь, может быть, ты нас чем-то поддержишь? Отец без работы, а я на одной пенсии… Как-то, знаешь, совсем тяжело.
Иван, уходя на балкон, провёл рукой по лицу.
— Мама, ты что? Ты даже не представляешь, что я у неё на «птичьих правах». Она за меня платит, я у неё всё на её деньгах… Если я попрошу у неё денег, она меня точно выгонит.
— Ну, так пусть выйдет за тебя замуж. Тогда уж точно никто не будет против, — мать как-то быстро оживилась. — Она станет твоей женой, и всё наладится. Семья — это как… ну, знаешь, когда все друг другу помогают.
Иван помолчал, а мать продолжала:
— Смотри, сделаем так: ты ей предложение сделаешь, и будешь как муж. Потом устроишься, и мы все будем жить как в сказке.
Иван, сидя на балконе, уставился на мобильник. Он знал, что эта жизнь — это как болото. И чем дольше он оставался в этом мире, тем меньше верил в себя.
***
Иван сглотнул. Казалось, что в горле у него что-то застряло, но нет, он просто понял: жизнь решила сыграть с ним в такую игру, от которой не отыграешься. Картинка с этим предложением о свадьбе была выстроена идеально, а вот сценарий этой пьесы был каким-то жутким. Иван думал, что успеет вовремя отползти, но его мать явно решила поставить на того, кто будет готов платить. Мария… Мария была просто шикарной подставой. И он сам себя в эту подставу и загнал.
Две недели спустя Иван превратился в примерного трудоголика. Никаких расслаблений. Он был как робо-подросток, который с утра до ночи только и думал, как бы ещё раз попытаться вернуть потерянные деньги и свое достоинство. Но тут, в самый разгар этой бесконечной «работы над собой», Мария вдруг заявила: «А что если свадьбу я оплачу?»
— Любимая, а можно ты сейчас свадьбу оплатишь… Я ведь только встаю на ноги… — осторожно произнес Иван, когда она щурилась над очередным свадебным платьем, как будто сама была моделью для этого убогого шоу.
— Всё будет хорошо, Иван, не переживай, — Мария, как кошка, потянулась к нему, взяла его за руку, поцеловала. — Главное, что ты наконец нашёл работу. Давай, не беспокойся.
Иван знал, что нужно расслабиться. Он даже закрыл глаза, представив себе идеальное будущее: большая дружная семья, успехи на работе, жильё за границей. Он почти поверил в этот идеал.
Но вот, наступил день свадьбы. Кушали, пили, толкали тосты, смеялись, вспоминали. Кстати, как вспоминали. Мать Ивана рассказывала всем, как её сын спасал Марию, чуть ли не из огня вытащил, а подруги Марии переглядывались между собой и мысленно стебались, потому что знали, как всё было на самом деле. Никто не спасался, никто никого не вытаскивал.
Мария вышла на веранду, и в этот момент её телефон зазвонил. Бабушка с другого конца города. Разговор был короткий, и такой трогательный, что все в зале, казалось, начали чувствовать себя дурно. Бабушка с дрожью в голосе:
— Машенька, будь счастлива, родная… Мы тебя очень любим.
Мария поблагодарила, пообещала приехать, убрала телефон в сумочку и решила вернуться к празднику. Но тут её слух уловил слова сестры Ивана, Катюхи, которая, судя по всему, сильно перебрала шампанского.
— Мам, ну когда эта богатая пигалица уже отдаст нам свой салон? Ты с Иваном говорила? — голос Кати был слегка заплетающимся.
— Дочка, не вмешивайся, мы же всё обсудили, — ответила её мать. — Через месяц Иван скажет, что его уволили и попросит помочь. Не лезь, Катя, не делай глупостей.
— А если Мария узнает, что он вообще не работал? Что ты ему деньги давала, чтобы он знал, как врать? — Катя не могла удержаться.
— Если ты не разболтаешь, никто не узнает.
— Мам, я же тебе говорила, совесть я променяла на ластик в третьем классе, — Катя рассмеялась, не замечая, что её болтовня может разрушить всё.
Мария стояла в темноте веранды и слушала. Тихо, не обращая на себя внимания. А потом, без всякой суеты и пафоса, подошла к Ивану, схватила его за шиворот, как котёнка, и потащила на улицу.
— Мария, куда… — Иван даже не успел понять, что происходит, — я ещё не бутерброд с рыбкой не попробовал…
— Значит так, Иван, — Мария остановилась, посмотрела ему в глаза. — Я всё знаю. И теперь ты мне расскажешь, что там с твоей мамой и сестрёнкой за план такой… что ты с этим бизнесом задумал? Как собираешься меня ободрать?
Она сделала паузу, и Иван почувствовал, как в животе что-то резко сжалось. Он замер.
— Либо ты мне всё рассказываешь, как отжать мой бизнес, либо я просто позову своих людей. Кого-нибудь брутального и злого. Я им скажу: «Переломать его — и нормально».
Иван знал, что когда Мария говорит с таким выражением, то она не шутит.
— Ты что… — Иван замолк, глаза круглеют, — я не понимаю, о чём ты говоришь…
Но Мария молча схватила его за ремень и, не сдерживаясь, перевесила через перила. Он висел над землёй. Страх поднялся с ног до головы. Метра четыре, не больше.
— Слушай меня, Иван. Земля рядом. Просто прыгни, если не хочешь рассказывать. Иначе я тебя просто урою, как муху.
Иван понял, что с ним не шутят. Он побледнел, заикался, но всё-таки рассказал. Всё, как есть.
Мария отпустила его. Он плюхнулся обратно на веранду. Сел, обхватив голову руками.
Мария спокойно вернулась обратно в зал, подошла к диджею и жестом показала: «Выключай».
— Тихо! Всем молчать! — она закричала.
В зале стояла тишина. Иванова мама вскочила, Катя поперхнулась шампанским.
Мария не спешила раздавать приговоры. Она просто оглядела всех.
— Ну, что ж. Давайте знакомиться заново.
Пауза. Катя открыла рот, чтобы что-то сказать, но Мария продолжила:
— Да пошли вы все… Знаете куда?
***
Мария стояла посреди зала, горячая, вся с растрёпанными волосами, как будто только что из драки. В одной руке — бокал с шампанским, в другой — фата. И вот эту самую фату она с размаху швырнула прямо в лицо своей свекрови, как мячик, который не жалко. Все замерли. Гости начали хихикать. Кто-то, наверное, даже почувствовал себя немного неловко, но потом вспомнил, что пришёл сюда не за тем, чтобы жалеть.
Иван сидел за столом, цепляясь за бутерброд с красной рыбой, как утопающий за спасательный круг. Даже когда Мария, с виду как ураган, тащила его на веранду и перевешивала через перила, он всё равно не мог отпустить этот бутерброд. Похоже, это был последний кусок нормальной жизни, который он держал. Сейчас вот сидит, смотрит на свою рыбу, валяющуюся на полу, и, честно говоря, расстроен гораздо больше, чем даже разоблачением.
— Я не собираюсь кормить твою родню, Иван! — Мария обвела взглядом его семейство. И, кажется, те даже не смели шевельнуться. Вся эта сцена больше напоминала спектакль, где зрители дожили до конца, не в силах уйти. — И тебя, придурка, тоже кормить не собираюсь!
Гости, почувствовав, что ссора вот-вот достигнет своего апогея, замерли. Кто-то тихонько подвинул тарелку с салатом поближе, мол, если шоу, так пусть хоть с закуской будет.
— За то, что вы меня обманули, за то, что пытались отжать мой бизнес! — Мария чуть ли не взрывалась. — За то, что я тратила деньги на эту паршивую комедию под названием «свадьба»!
Она резко выдохнула. И вот она — настоящая Мария. Не та, что сидела и улыбалась с бокалом на протяжении всего этого цирка. Нет, теперь она была в своей стихии.
— А это была ненастоящая свадьба! Потому что когда мужчина по-настоящему любит женщину, он не будет её обманывать. Не будет пытаться обокрасть!
Мария сделала паузу. Все сидели, как статуи. Глядя прямо в глаза Ивану, она говорила, как будто уже готова его просто уничтожить.
— Так вот, конченые! Теперь вы мне должны. Платить за организацию свадьбы и за моральный ущерб.
Гости начали переглядываться. На лице матери Ивана мелькнуло выражение, будто она вдруг осталась без воздуха, но она, конечно, не подала виду.
— Я заплатила за этот праздник два миллиона рублей, — продолжала Мария, будто ничто её не волновало. — Вы мне вернёте четыре.
В зале послышался нервный смешок, и несколько человек перешёптывались, но никто не решался встать и сказать что-то в ответ.
— Мне плевать, как вы это сделаете! Если не сделаете — я вам отомщу так, что вам и не снилось. — Мария откинула голову, как бы подводя итог, и резко развернулась.
Она жестом позвала своих людей, которые, очевидно, были где-то рядом. Мария вышла, даже не оглянувшись. В её походке не было ни капли сомнений, она знала, что только что перевернула всё.
Денег Мария, разумеется, не увидела. Но… последствия всё равно наступили.
Через месяц во дворе сожгли машину отца Ивана. Причём поджог был как-то слишком уж точным. Тот, кто это сделал, явно знал, где стояла та самая машина.
Через месяц после этого Катю отчислили из института. Из-за её участия в каких-то «делах». Кто-то сказал, что она «перестала быть примерной студенткой», но мы-то знаем, что это был далеко не самый страшный её проступок.
Через ещё месяц — и с Ольгой Петровной, матерью Ивана, случилось нечто странное. Мошенники выманили у неё миллион рублей. Всё как по инструкции. И, главное, никто не понял, как они это сделали.
А сам Иван… Да, его поймали с запрещённым веществом. Кто-то говорит, что ему подбросили, кто-то утверждает, что он сам это положил. «Пусть суд решит», — ответил Иван, когда его поймали. Это ведь всегда так — кто-то должен быть виноват.
А что же Мария?
Нет, ну, что вы, история молчит про неё. Как в этой жизни вообще бывает. Зато у неё всё по-прежнему. Бизнес растёт, конкуренты исчезли, с слухами всё в порядке. Говорят, она встретила достойного мужчину, счастлива в браке и, вдобавок, ждёт ребёнка.
Говорят, человек может вынести всё.
Но если нахаляву — ещё больше.
И вот вам, ребятки, урок: не вытирайте ноги о чужую жизнь, если хотите когда-нибудь построить своё настоящее счастье.
