— Да сколько можно терпеть твоё вечное недовольство?! — Лариса резко швырнула стопку белья, приготовленного для глажки, на диван.
— А ты сама не устаёшь изображать вселенскую жертву? — голос мужа прозвучал со злой насмешкой. — Мол, все тебя обижают, не понимают, загоняют.
— Серёжа, я говорю о банальных вещах! Ты обещал заняться квартирой, обещал позвонить мастеру. Уже третий месяц прошёл, а воз и ныне там!
— Мне сейчас не до ремонта, — он взмахнул рукой, будто отгоняя надоедливую муху. — Я занят другими, более важными делами. Да и что там твой ремонт? Побрюзжишь, да забудешь.
Она не ответила. Внутри у Ларисы всё стыло от обиды, а по щекам пробежала горячая волна, хотя она старалась держать себя в руках. Ссора то обрывалась, то возобновлялась, и каждый раз казалось, что вот-вот кто-то хлопнет дверью или начнет бить посуду.
— И вообще, прекрати переводить всё на меня! — голос Сергея стал резче. — Все проблемы в твоей голове.
— Конечно, я же всё придумываю, — тихо сказала она, стараясь говорить ровно, но слова были полны негодованием. — Я придумала, как упала в обморок на работе. Я придумала, как меня увезли на скорой. Я всё выдумала, да?
Сергей лишь фыркнул:
— Скажи ещё, что это я виноват, что ты устанавливала себе график без отдыха, работала сверхурочно, а потом грохнулась там.
— Врач говорит, что это моральное истощение, — прошептала Лариса, опустив глаза. — И что причина — постоянный стресс дома.
Он внезапно громко захохотал:
— Врач говорит! Тоже мне авторитет нашёлся! Скажи ему, пускай найдёт аргументы получше. Или вообще врача смени!
На этом месте Лариса не выдержала и бросила взгляд на часы: через двадцать минут она собиралась выходить из дома, чтобы поехать к маме. Она уже чувствовала, что любой дальнейший диалог с Сергеем обречён. И всё же не могла удержаться:
— Неужели тебе всё равно, как я себя чувствую?
Он не ответил сразу. Словно что-то прикинув, Сергей задумчиво посмотрел на неё, потом снова агрессивно вскинул руки:
— Ладно. Делай что хочешь. Можешь ходить по больницам, по психологам, по каким угодно специалистам!
Лариса лишь покачала головой и вздохнула. Она чувствовала непривычную слабость и понимала: в этих бесконечных конфликтах действительно есть что-то разрушительное. И хотя за их десять лет брака ссоры случались нередко, именно сегодня от его слов ей стало по-настоящему страшно и тоскливо.
Всю дорогу до мамы Лариса шла словно в тумане. В памяти прокручивалась картина утренней вспышки: Сергей сегодня был крайне резок и жёсток. Да, она упала в обморок недавно, и до сих пор временами чувствовала дрожь во всём теле, но муж будто испытывал удовольствие от того, что она слаба.
***
Всë началось около месяца назад. Лариса стала замечать, что в семье вообще не осталось взаимопонимания и поддержки. Сергей проводил время с приятелями или смотрел телевизор, дома не принимал участия ни в мелочах, ни в глобальных делах. Он постоянно твердил, что у него «более важные заботы». Казалось, супруг постепенно отдаляется, при этом критикуя любую её инициативу.
Вскоре Лариса ощутила непонятное недомогание: головокружения, бессонницу. И в один злополучный день потеряла сознание прямо на рабочем месте. Коллеги перепугались, вызвали скорую. Так она впервые встретила человека, который впоследствии оказался главным участником новой главы её жизни — врача Александра Олеговича.
Когда Лариса очнулась на больничной кушетке, перед ней стоял высокий мужчина в белом халате. Голос у него был уверенный, но спокойный. Он сказал, что подозревает «перенапряжение на фоне стресса».
Её поразило, как верно он подобрал слова, точно знал всё о её внутренней жизни. В тот момент она растерянно отмахнулась: мол, у меня работа, устала, всё в порядке будет… Однако он настоял на дополнительных анализах, оставил номер, чтобы она пришла на консультацию.
Тогда Лариса не придала значения этой настойчивости. Но через несколько дней он сам позвонил и сообщил, что результаты обследований его беспокоят, попросил подойти ещё раз.
— Лариса, добрый день, это Александр Олегович беспокоит. Вы сможете найти время, чтобы прийти? Хотелось бы кое-что уточнить по вашим анализам.
— Могу завтра после трёх, — ответила она, волнуясь и одновременно чувствуя какую-то благодарность за то, что ему не всё равно.
— Отлично. Приходите, обсудим лечение. Может, выпишу лёгкое успокоительное, чтобы вы могли восстановиться.
После разговора с ним Лариса испытала странное облегчение. Как будто в этом коротком диалоге было больше участия и заботы, чем во всех её беседах с Сергеем.
Но дома снова начинался привычный водоворот претензий. Сергей либо игнорировал её, либо раздражался по любому пустяку. Ещё в больнице, в день обморока, врач заикнулся, что подобные проблемы в основном связаны с пагубной атмосферой в семье. Это отложилось у неё в памяти, словно тихий, но настойчивый маяк: «Пагубная атмосфера…»
Спустя несколько дней после повторного визита к Александру Олеговичу завязался новый конфликт с мужем из-за покупки стирального порошка. Казалось бы, мелочь, но муж как всегда обвинил во всем саму Ларису.
— Я сказал, что куплю, если не забуду! — кричал Сергей с порога. — У меня работы хватает, чтобы ещё по мелочам бегать.
— Но я тоже работаю, и мне не легче! — возражала Лариса.
— А зачем ты тогда распланировала день так, что без меня ничего сделать не можешь? Это уже твои проблемы.
Во время очередного визита к врачу, где ей окончательно подтвердили нервное истощение, Александр Олегович настоятельно попросил её приходить раз в неделю для контроля состояния.
— Вы не против? — спросил он, внимательно осматривая её. — Знаю, это может показаться обременительным, но мне важно отслеживать динамику.
— Не против, — призналась Лариса и почувствовала, что внутри неё загорается слабая искра радости, которую она сама не могла объяснить.
***
Прошло несколько недель. Отношения между Ларисой и Сергеем становились всё хуже. Она стала уходить из комнаты, когда он включал телевизор на полную громкость, он даже не пытался узнать, как она провела день. Ей самой надоело бесконечно натыкаться на холод и критику. Их редкие разговоры всё чаще перерастали в споры.
Очередная проверка в больнице оказалась поворотной. При входе в кабинет Александра Олеговича Лариса почувствовала странное волнение. Но то, что произошло, окончательно выбило её из колеи: врач стоял у входа с небольшим букетом цветов.
— Лариса, я прошу прощения за смелость, — начал он, протягивая букет. — Но хочу сказать правду. Как только вы появились у нас после того обморока, я ощутил, что не могу выкинуть вас из головы. Мне важно ваше здоровье, но не только как врачу… Простите, если это звучит неэтично.
Она услышала, как шум в коридоре стих. Её сердце колотилось. Казалось, надо ответить что-то логичное или сразу развернуться и уйти. Но она вспомнила все моменты, когда чувствовала поддержку от него и глубокий интерес, которого не видела дома уже давно.
— Я сама не ожидала… — тихо сказала Лариса. — Мне всё это кажется неправильным. Вы же мой лечащий врач…
— Я знаю, это формально недопустимо, — сказал он. — Но я не могу вести себя иначе. Мой долг — помогать вам, а не разрушать вашу семью. Но есть вещи, которые сильнее любых правил.
Казалось, этот диалог продолжался долго, хотя они проговорили не больше пяти минут. Лариса поняла, что и сама давно тянулась к этому человеку. Её привлекала его искренняя забота, спокойная настойчивость, умение слушать. Сама мысль о таком резком повороте жизни пугала, но в то же время где-то внутри звучал тихий голос: «Разве ты не заслужила простого человеческого тепла?»
Она согласилась выпить с ним в ближайшем кафе витаминизированный комплекс, который он предложил в дополнение к основным препаратам.
На следующий день дома случился ещё один скандал. Сергей, почувствовав, что жена стала ещё более отчуждённой, поднял тему денег и обвинил её в «неумении экономить».
Она молча выслушала, стараясь не разжигать конфликт, но внутри возникало отчётливое понимание: её брак трещит по швам. Разговор с врачом звучал у неё в голове: «Если хотите жить, бросайте мужа…». Он, конечно, не говорил этого прямо, но смысл был близок.
Через некоторое время, в один из выходных, когда Сергей демонстративно собрался уезжать к своим друзьям за город, Лариса решилась на окончательный шаг. С огромным трудом она состряпала короткую фразу:
— Серёжа, я ухожу.
Он даже не сразу понял, о чём она говорит, буркнул что-то невнятное. Потом пригляделся к её чемодану, который стоял в прихожей.
— Это что ещё за цирк? — его голос сорвался на визгливые ноты.
— Я больше не могу. Я устала от постоянного напряжения. Ты не слышишь меня, не обращаешь на меня внимания. Мне тяжело. Я нашла… человека, который меня действительно понимает.
Сергей оцепенел, потом выдавил:
— Человека? Нашла? Кого, твоего врача, что ли? Того, который тебе лапши на уши навешал?
Но Лариса не слушала. Она уже понимала, что приняла решение окончательно. Забрав свои вещи, она вышла из квартиры.
***
Сергей, решив, что врач специально «настроил» жену против него, пошёл к руководству клиники и написал жалобу с абсурдными заявлениями, будто доктор ставит «ложные диагнозы» и назначает «препараты сомнительной эффективности».
— Ничего, я его задушу бюрократией, — говорил Сергей по телефону какому-то знакомому. — У него давно там всё нечисто: каждую неделю зовёт мою жену, под видом обследований. Конечно, тут явный интерес.
Разбирательство пошло внушительное. Администрация клиники отстранила Александра Олеговича от практики на время проверки. Сам он признался, что не может рассчитывать на снисхождение коллег: нарушение медицинской этики — серьёзная проблема. Лариса продолжала жить у подруги, которая временно приютила её, и готовилась к разводу.
Прошёл почти месяц. Доктора вызывали в разные инстанции, проверяли его назначения, дозировки, спрашивали, не было ли никаких «коммерческих» или иных скрытых мотивов. Доказательств некомпетентности не нашли, но скандал раздули.
Александр Олегович нервничал, однако замечал, что сама Лариса словно обрела какую-то внутреннюю опору. Была спокойна, готова защищать его, давая показания спокойно и внятно.
Сергею же казалось, что он с триумфом поставил жену на место и расстроил её «роман с шарлатаном». В один из вечеров он позвонил Ларисе:
— Ну что, наигралась в любовь? Твой героический доктор теперь без работы сидит, погорел на своём чувстве. Надеюсь, и у тебя хватило ума понять, как всё это жалко выглядело.
Но в ответ услышал спокойный, даже немного задумчивый женский голос:
— Сергей, дело не в том, что я сознание потеряла когда-то, и не в том, что Александр Олегович назначил мне обследования, чтобы чаще встречаться. Всё намного проще. Понимаешь, ты настоящий тиран и эгоист. Это я осознала ещё до того, как узнала, что значит получать элементарное внимание. И я никогда к тебе не вернусь.
Он замолчал — видимо, не ожидал такого прямого ответа. Потом выдавил ехидно:
— Ну ну, посмотрим, как ты запоёшь, когда доктора совсем уволят или посадят!
— Оставь меня в покое.
Она сбросила звонок и почувствовала, как в груди растёт непривычная лёгкость. Пусть всё нелегко, пусть конфликты не исчезают моментально, но, наконец, у неё нет страха оставаться самой собой.
И хотя историю с ложными обвинениями ещё предстояло довести до конца, внутренне она была спокойна: никакие заявления уже не заставят её вернуться назад. Она знала, что и Александр Олегович от всего сердца стремится защитить не столько себя, сколько её право жить без унижений.
На следующий день Лариса узнала, что Александра Олеговича скорее всего не уволят, так как фактов прямого нарушения никто не обнаружил — лишь подозрения из-за близких отношений с пациенткой. Ему могли вынести выговор, показательно лишить премии, но вряд ли дальше этого дело пойдёт. Её сердце слегка дрогнуло: всё-таки у этого человека были проблемы из-за неё… Но она вспомнила, как он протянул ей букет и сказал, что не может поступить иначе.
Вечером он ей позвонил:
— Лариса, я бы хотел обсудить кое-что. У меня пока нет права вести приём, но я собираюсь подать аппеляцию, чтобы разбирались всерьёз, без эмоций. Я не хочу, чтобы…
— Я всё понимаю, — перебила она. — Я не оставлю тебя в беде, я скажу всё, как было, что это наши взаимные чувства, а не выдуманная махинация.
— Спасибо, — проговорил он так тихо, что едва был слышен.
Теперь Лариса знала, что всё действительно изменилось. Ей не надо искать виноватых в том, что она долго терпела хмурую атмосферу в семье. Но и не надо оправдывать себя. Жизнь дала шанс вырваться из гнетущего круга. И теперь она могла идти дальше, вместе с человеком, который готов беречь её от бесконечных нападок и оскорблений.
***
Две недели спустя ей позвонила мама.
— Дочка, всё наладится у тебя? — спросила мама осторожно, зная, насколько всё непросто.
— Я верю, что всё будет лучше, чем было, — ответила Лариса.
Сразу после разговора она посмотрела на календарь: через день ей предстояло прийти на заключительное заседание по обвинению врача. Ларису должны были выслушать в качестве свидетеля. Ей хотелось лишь одного: справедливого решения, чтобы Александр мог продолжить медицинскую практику. А их личные отношения… они уже вышли за рамки врач-пациент.
В тот миг она вдруг вспомнила первую встречу с ним, как он мягко держал её руку, спрашивая, не кружится ли голова после обморока. В тот момент она впервые за много лет ощутила неподдельную теплоту, какую не чувствовала дома. Сейчас это стало её реальностью — и вряд ли кто сможет сломать то, что родилось, несмотря на все запреты.
***
Как и ожидалось, в итоге комиссию больше интересовали вопросы корректности назначенного лечения, чем пересуды об отношениях. Лариса дала правдивые показания, пояснив, что доктор ни в чём противозаконном не был замечен, а повторные обследования действительно назначались из медицинских соображений. В результате Александра Олеговича восстановили в должности, наложив дисциплинарный выговор за «нарушение врачебной этики».
Когда всё завершилось, он вышел к ней в коридор, уже без белого халата, и просто обнял, не стесняясь прохожих.
— Спасибо, Лариса. Я рад, что могу дальше лечить людей. И рад, что ты со мной.
Она промолчала, лишь почувствовала, как ей стало тепло и легко. Словно в первый раз за долгое время она дышала полной грудью.
