День рождения пятилетнего Максима был в самом разгаре. Квартира наполнилась смехом, музыкой и ароматами праздничных блюд. Гости, среди которых было много родственников и друзей семьи, оживленно беседовали, поздравляли именинника.
Кульминацией праздника стал момент вручения подарков. Отец Максима, Андрей, с гордостью преподнес сыну большую коробку:
— Смотри, Максим, что у меня для тебя есть! Настоящий радиоуправляемый вертолет! Будешь летать на нем, как настоящий пилот.
Но реакция мальчика оказалась неожиданной.
— Не хочу вертолет. Хочу куклу.
— Ты больной что ли? Зачем тебе кукла, если ты мальчик? — присел отец.
— А тебе зачем вторая тетя? — спросил сын.
Андрей опешил. В комнате повисла звенящая тишина. Гости переглядывались, кто-то неловко кашлянул. Андрей побагровел, вскочил и рявкнул:
— Так, Максим, быстро в свою комнату! Чтоб духу твоего здесь не было! Праздник для тебя окончен.
И уже обращаясь к гостям, добавил с нервным смешком:
— Простите, ребенок что-то напутал. Не обращайте внимания.
Максим в слезах выбежал из-за стола. А гости, хоть и делали вид, что поверили объяснениям Андрея, стали украдкой перешептываться. В их глазах поселились сомнения и недоумение. Мама Максима, Вероника, в смущении ушла вслед за сыном.
Праздник уже не ладился. Вскоре гости стали расходиться, вполголоса обсуждая странное поведение ребенка. Остались только самые близкие — сестра Вероники, Дина, и ее муж.
Мужчины вышли на балкон покурить, а Вероника и Дина зашли в комнату Максима. Вероника присела рядом с ним на кровать:
— Максимушка, что это было? Почему ты сказал папе такое?
Мальчик, всхлипывая, уткнулся маме в колени:
— Мам, я слышал, как папа по телефону говорил. Сказал какой-то тете, что ты скоро уедешь и они смогут оторваться. Что он ждет не дождется, когда они останутся вдвоем. И что она ему очень нужна.
Вероника похолодела. Неужели Андрей в самом деле завел интрижку на стороне? Но она не замечала никаких признаков этого. На работе он особо не задерживался, в командировки не ездил. Она не знала, что и думать.
Вероника с сестрой сидели на кухне, обхватив ладонями чашки с давно остывшим чаем. Обе хмурились, погруженные в невеселые мысли.
Как думаешь, Дин, мог Максим и правда такое услышать? — наконец нарушила молчание Вероника. — Или просто что-то не так понял?
Дина задумчиво покачала головой:
— Даже не знаю, Ник. Дети редко выдумывают настолько конкретные вещи. Тем более Максимка — он у тебя такой правдолюб. Странно все это… Давай для начала попробуем как-то прояснить ситуацию.
— Это как? — безнадежно махнула рукой Вероника. — К Андрею с допросом пристать? Так ведь все равно не признается, даже если есть за что. Будет до последнего отпираться, я его знаю… А с командировкой этой что делать? Как я теперь поеду, когда вот это все в голове крутится?
Дина на мгновение задумалась. А потом оживилась:
— Слушай, у меня идея! Давай я к вам перееду на эту неделю? Помогу с Максимкой, по хозяйству там. И заодно пригляжу за твоим благоверным. Вдруг чего раскопаю?
— Даже не знаю. А муж твой что скажет?
— А что он может сказать? Ты же моя сестра. Я вообще-то и так хотела предложить свою помощь, все-таки целую неделю тебя не будет.
Перед отъездом Вероники женщины осторожно расспросили соседей и общих знакомых — не видел ли кто Андрея с другой дамой? Но никто ничего подозрительного не заметил.
Через неделю Вероника вернулась домой. Дина обняла ее на пороге.
— Ну что, как ты? Устала? — участливо спросила она
Вероника села на диван и посмотрела на сестру:
— Говори уже, не тяни! Что удалось выяснить?
— Ну… Как тебе сказать, Ник… Вроде ничего такого не заметила. Никаких левых дамочек, сомнительных звонков или эсэмэсок. Андрей как штык — с работы домой, из дома на работу. По вечерам с Максимкой занимался или в гараже ковырялся. Может, конечно, испугался и решил залечь на дно. Но мне кажется, что ничего криминального все же нет.
— Тогда что это было?
Дина задумчиво покусала губу:
— Слушай, Ник, а может, пацан и правда чего-то не так понял? Ну знаешь, как дети любят из мухи слона раздуть. Вырвал из контекста пару фраз, додумал остальное. Детское воображение…
— Да, наверное, — неуверенно согласилась Вероника. — Действительно, чего только дети не навоображают!
Но на следующее же утро, меняя постельное белье, она застыла как громом пораженная. На простыне поблескивала знакомая до боли сережка. Та самая, которую она сама когда-то подарила сестре на день рождения.
У Вероники потемнело в глазах. Неужели… Неужели те двое, кому она так доверяла, предали ее? За спиной сговорились, сплели заговор, водили за нос?
Эмоции душили, мешали дышать. Вероника схватила телефон трясущимися руками. Набрала Дину:
— Немедленно приезжай. Нам надо серьезно поговорить.
Дина примчалась через полчаса, бледная и растерянная. Вероника, едва сдерживая слезы, протянула ей сережку. Сестра мгновенно все поняла.
— Прости меня! — разрыдалась она. — Умоляю, прости, если сможешь! Понимаю, тебе сейчас противно даже смотреть на меня. Но пойми… Я была в таком отчаянии!
Вероника молчала, кусая губы. Боль, обида, недоумение — все смешалось в ее душе в один огненный ком. Как Дина могла? Как решилась на такое?
— Ты же знаешь, как я мечтаю о ребенке, — продолжала Дина сквозь рыдания. — Мы с Пашей уже пять лет женаты, а все никак. Врачи разводят руками, говорят — бесплодие неясного генеза. Я уже все обследования прошла, анализы, процедуры. У меня все в порядке. А Пашка… Он же как бык упрямый! Ни в какую не желает признать, что проблема может быть в нем.
Вероника слушала, сжимая в руках злополучную сережку. Да, для нее это не было секретом — Дина измучилась в бесплодных попытках зачать. Но как ей только пришло в голову забеременеть от мужа сестры?
— Паша меня уже открытым текстом шантажировал, — давясь слезами, выпалила Дина. — Мол, на кой ему бездетная жена сдалась? Найдет, говорит, молодую и здоровую, нарожает ему целый выводок. Я умоляла его сходить к врачу, провериться. Так он меня просто высмеял! Сказал, с его-то мужской силой любая залетит после первого раза. Я была в таком раздрае, Ник, ты не представляешь! Каждый день как на пороховой бочке. Гадала, когда Пашка наконец плюнет на меня и свалит к какой-нибудь юной фертильной дуре. ЭКО предложить боялась — он и слышать не хочет о пробирках, говорит, это противоестественно. А сама сделать тайком от него — тоже не вариант. У нас город маленький, слухами земля полнится. Обязательно ведь кто-нибудь донесет.
Дина закрыла лицо ладонями и расплакалась пуще прежнего. Вероника с трудом сглотнула едкий ком в горле. Нет, она по-прежнему не могла оправдать сестру. Но и осуждать ее теперь тоже не поворачивался язык.
Да, сестра совершила ужасный поступок. Но раскаяние ее искренне, это видно невооруженным глазом.
— Ладно, — хрипло произнесла она. — Я… Я попробую тебя простить. Ради всех наших хороших лет.
Простить сестру — это одно. Она и правда любила Дину, понимала ее страдания. Но вот как быть с мужем? Можно ли научиться снова ему доверять, спать с ним в одной постели, растить общего ребенка?
Предательство любимого ранило куда глубже. Вероника не знала, сможет ли когда-нибудь по-настоящему его простить. Что-то безвозвратно сломалось в ее душе. Та беззаботная, счастливая женщина, любящая жена умерла. Осталась лишь мать, для которой главное — благополучие сына.
Вероника вытерла слезы. Надо жить дальше. Ради Максима, ради его спокойного детства.
С этими мыслями Вероника зашла в детскую. Максим возился с конструктором, напевая что-то под нос. Увидев маму, подбежал, обнял ее ноги:
— А ты чего такая грустная?
Вероника покачала головой. Села на пол рядом с сыном:
— У взрослых бывают свои заботы. Но знаешь… Я вот все думаю — почему ты вдруг захотел куклу? Ты же раньше такими игрушками не интересовался.
Максим смущенно потупился:
— Понимаешь… У моего друга Пашки на прошлой неделе сестренка родилась. Он такой счастливый ходит, все время о ней рассказывает. Вот я и подумал… Может, у меня тоже когда-нибудь сестричка будет? Я бы тоже о ней заботился. Мы бы с ней играли, я бы ее защищал…
У Вероники к горлу подступил ком. Только этого сейчас не хватало.
— Не знаю, сынок. Может быть, когда-нибудь позже, мы и подумаем об этом.
Вероника и сама пока не знала, как поступит. Простит ли мужа, сохранит ли брак. Сумеет ли преодолеть боль, обиду, взглянуть на него по-новому. Время покажет.
Что ж, поживем — увидим.
