— Полина Малышева, следующая! — объявила завуч музыкальной школы.
Октябрь 2019 года. Худенькая пятнадцатилетняя девочка вышла на сцену актового зала, где проходил отборочный тур городского конкурса имени Чайковского. В зале сидело всего несколько человек — члены жюри да пара родителей. Её собственной матери, конечно, не было.
Полина подняла скрипку, закрыла глаза и заиграла. Вивальди, «Времена года», «Зима». Первые ноты полились неуверенно — пальцы дрожали от волнения.
«Спокойно, это просто музыка. Та самая, которую я играю каждый день. Забудь про жюри, про маму, про деньги. Есть только ты и скрипка.»
Уже через несколько тактов девочка забыла обо всём. Существовала только музыка — холодный ветер, метель, танцующие снежинки. Смычок летал по струнам, выводя сложнейшие пассажи. В кульминации третьей части, когда мелодия взлетала к самым высоким нотам, Полина почувствовала, как по щекам текут слёзы. Это была её молитва, её крик о помощи, превращённый в музыку.
Последний аккорд растаял в тишине. Зал молчал несколько секунд, потом раздались аплодисменты. Даже строгая председатель жюри невольно вытирала глаза.
— Браво! — не сдержалась учительница музыки Елена Михайловна, когда девочка закончила. — Полина, ты превзошла себя!
Но радость длилась недолго. Дома её ждала мать.
— Опять на своих концертах шлялась? — Вероника даже не подняла головы от журнала мод. — Знаешь что, хватит с меня этой благотворительности. Значит так, с завтрашнего дня будешь приносить домой минимум восемьсот рублей в день. Хватит дармоедкой сидеть!
— Мама, но я же учусь! Девятый класс, экзамены скоро. И музыкалка три раза в неделю, плюс репетиции к конкурсу…
— Вот именно что музыкалка! Сколько можно на этой скрипке пиликать? Толку-то от неё никакого, одни расходы! Струны новые купи, смычок почини, канифоль закончилась… Завтра же бросаешь эту ерунду и идёшь работать!
«Она даже не знает, что я выиграла отборочный тур,» — с горечью подумала Полина. — «Ей всё равно. Главное — деньги.»
Полина опустила глаза. Она знала — спорить бесполезно. Когда мать решала, переубедить её было невозможно.
***
История Вероники Малышевой была типичной для женщин, считающих, что мир им должен по праву рождения. В двадцать два она вышла замуж за Артёма — перспективного программиста из хорошей семьи. Красивая блондинка с точёной фигурой и карими глазами, она умела очаровывать мужчин одним взглядом.
Артём влюбился без памяти. Свадьба через полгода, трёхкомнатная квартира в центре — родители помогли с первым взносом по ипотеке. Вероника бросила экономический факультет на третьем курсе — зачем напрягаться, если муж зарабатывает по двести тысяч в месяц?
Первый год был сказочным. Шубы, украшения, отдых на Мальдивах. Вероника проводила дни в салонах красоты и фитнес-клубах, вечера — в ресторанах.
— Вероника, может, тебе работу найти? — осторожно предложил муж через два года. — Не ради денег, просто для саморазвития. Ты же умная, красивая…
— Ты что, не можешь меня обеспечить? — возмутилась она. — Я же не уборщицей к тебе в жёны нанималась! У нормальных мужчин жёны дома сидят!
Артём промолчал, но что-то в их отношениях треснуло. А когда Вероника забеременела и родила дочь, он надеялся, что материнство её изменит. Не изменило. Нянька воспитывала Полину, пока мать развлекалась.
Через три года Артём ушёл к коллеге — скромной девушке-программистке Насте, которая его понимала и поддерживала.
Вероника осталась с трёхлетней Полиной и алиментами в сорок тысяч. Квартиру пришлось продать — доплачивать ипотеку было нечем. Сняли однушку на окраине.
Следующим был Максим — владелец автосервиса. Продержался четыре года, оплачивал музыкальную школу для Полины — девочка проявила способности. Ушёл, когда понял, что для Вероники он просто кошелёк.
Потом были Игорь, Стас, какой-то бизнесмен Олег… Каждый уходил, устав от её потребительского отношения и истерик.
***
К сорока годам Вероника поняла — красота увядает, морщины не скрыть даже дорогой косметикой, а новых поклонников всё меньше. Последний ухажёр, торговец автозапчастями Виталий, сбежал полгода назад, прихватив её последние сбережения — пятьдесят тысяч, которые она копила на пластику. Алименты от Артёма составляли сорок тысяч рублей, но Вероника тратила на себя минимум восемьдесят тысяч ежемесячно — салоны, косметика, одежда. Долг за квартиру достиг ста пятидесяти тысяч рублей.
Вот тогда она и решила, что дочь должна приносить пользу.
— Елена Михайловна, я не смогу участвовать в конкурсе, — Полина стояла в кабинете любимой учительницы и еле сдерживала слёзы.
— Как это не сможешь? Полина, ты же прошла отбор! У тебя абсолютный слух, потрясающая техника! Профессор из консерватории специально приедет тебя послушать!
— Мама заставляет работать. Говорит, музыка — это баловство.
Елена Михайловна вздохнула. Она знала Веронику — та пару раз появлялась в школе, требовала вернуть деньги за обучение.
— Послушай, давай я с ней поговорю? Объясню, какие перспективы…
— Бесполезно. Она сказала — либо я приношу восемьсот рублей в день, либо ночую в подъезде. И это не пустые угрозы — на прошлой неделе я два раза на лестнице спала.
— Господи! — ахнула учительница. — Но это же… Надо в опеку обратиться!
— Нет! — испугалась Полина. — Мама сказала, меня сразу в детдом отправят. А там до восемнадцати лет, без образования…
Елена Михайловна прижала девочку к себе. Талант такого уровня встречается раз в десятилетие, а эта женщина губит ребёнка!
Полина пыталась совмещать невозможное. Утром школа — восемь уроков. После школы бежала мыть полы в кафе «Уют» — хозяйка Марина Петровна платила триста рублей за смену (4 часа работы с 15:00 до 19:00). Потом до десяти вечера мыла посуду в пиццерии — ещё четыреста рублей за три часа. Но до восьмисот не хватало.
По выходным раздавала листовки на улице — платили пятьдесят рублей в час, минимум десять часов в день. Итого пятьсот рублей, но это только если погода хорошая. В дождь работы не было.
На музыкалку ходила урывками — Елена Михайловна занималась с ней бесплатно по вечерам, когда Полина успевала прибежать после подработки.
— Полиночка, ты же губишь руки! — учительница с ужасом смотрела на покрасневшие от моющих средств пальцы. — Скрипачу нужна особая чувствительность!
— А что мне делать? — девочка заплакала. — Мама вчера сказала, что подниму плату до тысячи двухсот. У неё долг за квартиру накопился.
***
В тот день, когда всё изменилось — 25 октября 2019 года, пятница — Полина сидела на скамейке в сквере возле музыкальной школы и плакала. Утром она помогла соседке-пенсионерке донести сумки с рынка — та дала ей двести рублей. Но это всё, что удалось заработать — в кафе сократили часы, пиццерия закрылась на ремонт.
«Как же я устала,» — думала девочка, глядя на свои покрасневшие от химии руки. — «Мама даже не замечает, что я превращаюсь в загнанную лошадь. Ей лишь бы деньги…»
Идти домой без денег означало снова ночевать в подъезде. А на улице уже холодно, середина октября, температура ночью опускалась до плюс пяти.
— Девочка, что случилось? — раздался мягкий голос.
Полина подняла голову. Перед ней стояла женщина лет сорока пяти в строгом сером костюме, с добрым усталым лицом.
— Ничего, всё нормально, — пробормотала девочка, вытирая слёзы.
— Не похоже на «нормально». Ты же плачешь. И почему не в школе в три часа дня?
— У нас сокращённые уроки, педсовет, — автоматически ответила Полина.
«Зачем я ей вру? Какая разница, узнает она правду или нет. Всё равно никто не поможет.»
Женщина села рядом на скамейку, достала из сумки пачку влажных салфеток.
— Вытри лицо. Меня Тамара Андреевна зовут. А тебя?
— Полина.
— Красивое имя. Знаешь, Полина, я тоже когда-то сидела вот так на скамейке и плакала. Думала — всё, конец света. А потом оказалось, что это было начало новой жизни. Расскажи, что случилось. Может, я смогу помочь?
Что-то в её голосе было такое тёплое, материнское, что Полина разрыдалась и выложила всё: про мать, про деньги, про ночёвки в подъезде, про конкурс, который она пропустит.
— Боже мой! — женщина побледнела. — Как твою маму зовут?
— Вероника Сергеевна Малышева.
— А девичья фамилия?
— Кажется, Волкова. А что?
Женщина закрыла лицо руками. Надо же, какое совпадение! Вероника Волкова — её подруга детства, с которой они дружили до института. Та самая, которая увела у неё жениха Максима. Правда, потом он и от Вероники ушёл, но осадок остался.
— Меня зовут Тамара Андреевна Семёнова, — представилась она. — Я работаю нотариусом, контора здесь недалеко. Пойдём ко мне, поговорим спокойно. И поешь нормально — ты когда последний раз ела?
— Вчера вечером. Мама съела весь завтрак, а денег на обед нет.
— Господи… Пойдём скорее!
По дороге они зашли в магазин. Тамара купила продуктов, несмотря на робкие протесты Полины.
Квартира у Тамары Андреевны была просторная, трёхкомнатная, с высокими потолками в старом доме. Книги занимали целую стену, на другой висели картины, а в углу гостиной стояло старинное пианино.
— Красивое, — Полина невольно подошла к инструменту.
— Это от бабушки осталось. Она преподавала в консерватории. Я тоже училась, но таланта не хватило. Ты играешь?
— На скрипке. Но мама говорит, это бесполезное занятие.
— Покажешь? — Тамара заметила потёртый футляр в рюкзаке девочки.
— Я всегда ношу с собой, дома боюсь оставлять. Мама грозилась продать.
Полина достала скрипку — старенькую, но ухоженную, с новыми струнами, которые Елена Михайловна подарила к конкурсу.
— Что сыграть?
— Что хочешь. Что душа просит.
Полина подумала и заиграла Баха, партиту номер два. Сложнейшее произведение, которое она разучивала к конкурсу.
Тамара слушала, не дыша. Это был не просто талант — это был дар! Техника, чувство, глубина — всё было на уровне выпускников консерватории, а девочке всего пятнадцать!
— Полина, ты понимаешь, как играешь? Это же гениально!
— Елена Михайловна говорит, у меня способности. Обещала написать рекомендацию в музыкальное училище при консерватории. Но мама считает это ерундой. Говорит, музыканты нищие, толку от них никакого.
Тамара стиснула зубы. Вероника губит ребёнка, как когда-то чуть не погубила её жизнь!
— Слушай, а ты не пробовала на этом зарабатывать? Не на улице играть, а по-другому?
— Как?
— У меня есть знакомый, он занимается рекламой. Им постоянно нужна музыка для роликов. Обычно покупают готовую, но оригинальные аранжировки стоят дороже. Первый заказ — пять тысяч рублей за минуту музыки. Если справишься хорошо, второй могут заплатить семь тысяч за более сложную аранжировку. Ты могла бы записывать музыку дома, на компьютере.
— У нас нет компьютера. И я не умею с программами работать.
— Научишься. У меня есть ноутбук, могу дать попользоваться. И программы установим. Научу основам — я в своё время увлекалась. И ещё — я куплю тебе профессиональные наушники для записи, видела хорошие за три тысячи рублей. Это мой подарок.
***
На следующий день, в субботу, Тамара отправилась к Веронике. Адрес Полина дала неохотно.
Дверь открыла Вероника в шёлковом халате, с идеальным макияжем, несмотря на ранний час.
— Томка? — она узнала бывшую подругу мгновенно. — Сто лет не виделись! Ты чего пришла, Максима своего бывшего ищешь? Так он давно слинял, третий год алименты не платит!
— Я про Полину пришла поговорить. Ты соображаешь, что делаешь? Выгоняешь ребёнка на улицу, заставляешь работать вместо учёбы!
— А тебе какое дело? Моя дочь, что хочу, то и делаю! Нечего совать нос в чужую жизнь!
— Вероника, это же ребёнок! Талантливейший ребёнок! Ты губишь её! Она могла бы стать великой скрипачкой!
— Ой, не смеши! Какой талант? Пиликанье на скрипке? Лучше пусть деньги зарабатывает! А ты чего вообще к ней прицепилась? Мстить решила за Максима? Так я его у тебя честно отбила, сама виновата, что не удержала!
Тамара ушла, хлопнув дверью. Но сдаваться не собиралась.
В понедельник она встретила Полину после школы.
— Пойдём, покажу, как с программой работать. Мой знакомый уже дал первый заказ — музыка для рекламы молочных продуктов. Что-то нежное, минута-полторы. Заплатят пять тысяч за ролик.
— Пять тысяч?! — Полина не поверила своим ушам.
— Это ещё немного. Когда наберёшься опыта, сможешь брать больше. Главное — портфолио собрать.
Следующие две недели Полина проводила все свободные часы у Тамары. Та научила её работать в музыкальном редакторе Cubase, показала, как накладывать дорожки, микшировать звук, использовать VST-плагины для обработки.
— У тебя компьютер в порядке? — спросила Тамара однажды утром, готовя завтрак — овсяную кашу с ягодами и какао.
— Да, всё хорошо. Спасибо вам за всё…
— Не благодари. Лучше расскажи, как в школе дела? Учителя не спрашивают, почему ты уставшая приходишь?
— Классная сказала, что если оценки упадут, вызовет маму в школу.
— Ничего, справимся. Вот, держи бутерброды с собой на обед. И яблоко. И сок.
Полина смотрела на заботливо упакованный ланч-бокс и еле сдерживала слёзы. Когда последний раз мама готовила ей обед в школу? Лет пять назад, наверное.
— Знаешь, у тебя прирождённый слух к гармонии, — удивлялась Тамара. — Ты интуитивно делаешь то, чему других годами учат.
Первый заказ приняли с восторгом. Потом был второй, третий. За два месяца Полина заработала сорок пять тысяч — невероятные деньги! Она откладывала по пятнадцать тысяч ежемесячно на отдельный счёт, который Тамара открыла для неё в банке.
— Только не говори матери, откуда такие суммы, — предупредила Тамара. — Скажи, что в ресторане устроилась официанткой. И отдавай ей не всё — часть откладывай. На чёрный день. Счёт оформлен на моё имя, но карточку дам тебе.
— А если она узнает?
— Не узнает. Деньги я буду переводить на свою карту, а тебе наличными отдавать. Договорились?
Полина благодарно кивнула. За два месяца она привязалась к Тамаре Андреевне как к родной. Та не просто помогала с заработком — учила, поддерживала, верила в неё.
— Знаешь, я договорилась с профессором из консерватории, — сказала однажды Тамара. — Он послушает тебя, даст рекомендации. Это тот самый Виктор Павлович Архипов, у которого ты должна была играть на конкурсе.
— Но я же не готова! Я месяц толком не занималась!
— Ерунда. Талант никуда не делся. Просто сыграй, как чувствуешь.
Прослушивание назначили на субботу. Полина сказала матери, что идёт на целый день на подработку. Вероника только отмахнулась — главное, чтобы деньги приносила.
Профессор Архипов оказался седым интеллигентным мужчиной с добрыми глазами.
— Так это вы та самая Полина, которая не явилась на конкурс? Елена Михайловна очень расстроилась. Говорила, вы подавали большие надежды.
— Обстоятельства, — тихо ответила девочка.
— Что ж, давайте послушаем, на что вы способны.
Полина играла час. Баха, Вивальди, Паганини. Профессор слушал, кивал, иногда что-то записывал.
— Девочка, — сказал он, когда она закончила. — У вас не просто талант. У вас дар божий. Но техника страдает — нужны ежедневные занятия минимум по четыре часа. Готовы?
— Я… я не знаю. Мне нужно работать.
— Тамара Андреевна рассказала о вашей ситуации. Послушайте, я готов заниматься с вами бесплатно. Более того, есть фонд поддержки молодых музыкантов. Можно оформить стипендию — пятнадцать тысяч в месяц. Немного, но хоть что-то.
— Правда?! — Полина не поверила своим ушам.
— При условии ежедневных занятий и участия в концертах. Согласны?
— Конечно!
***
Однажды Вероника проследила за дочерью. Та сказала, что идёт на работу в ресторан, но свернула совсем в другую сторону.
«Ах ты, дрянь! — подумала Вероника. — Врёшь матери! Небось к мальчишке какому бегаешь!»
Она пошла следом и увидела, как Полина входит в подъезд дома на Садовой. Квартира на третьем этаже, дверь налево — Вероника всё запомнила.
На следующий день она явилась по этому адресу. Дверь открыла Тамара.
— Так вот кто моей дочери мозги промывает! — заорала Вероника с порога. — Ты специально её от меня отваживаешь! Месть это твоя запоздалая!
— Вероника, я просто помогаю ребёнку не пропасть! Ты же её гробишь!
— Да ладно! Думаешь, я не понимаю? Ты решила, что Полька от Максима, и теперь материнские чувства в тебе проснулись?
— При чём тут Максим? — опешила Тамара.
— А при том, что он твой бывший! Забыла, как я его у тебя увела? Вот теперь и мстишь через дочь! Наверное, денег ей даёшь, чтобы она тебя мамой называла!
Полина как раз вышла из комнаты, где занималась аранжировкой.
— О чём вы говорите? — растерянно спросила она.
— О том, что эта тварь пытается тебя у меня отбить! — взвизгнула Вероника. — Она жениха у меня украла в молодости!
— Наоборот! — не выдержала Тамара. — Это ты Максима у меня увела! Специально его соблазнила, когда мы уже свадьбу планировали!
Полина слушала и не могла поверить. Её мать отбила мужчину у женщины, которая теперь ей помогает?
— Мама, хватит! — неожиданно твёрдо сказала она. — Тамара Андреевна добрее тебя в тысячу раз! И если она когда-то любила твоего Максима, то ты должна перед ней извиниться!
— Да как ты смеешь?! Я тебе сейчас покажу! — Вероника замахнулась на дочь.
Тамара перехватила её руку:
— Не смей! Тронешь ребёнка — сразу в полицию пойду! И в опеку! Расскажу, как ты с дочерью обращаешься!
— А я расскажу, что ты её совращаешь! Что ты с ней делаешь, когда она сюда приходит?
— Мама! — Полина заплакала. — Как ты можешь такое говорить? Тамара Андреевна учит меня музыке! Помогает с заработком! Она сделала для меня больше, чем ты за всю жизнь!
— Ах так?! Ну и оставайся с ней! Посмотрим, как ты запоёшь, когда я тебя из квартиры выпишу!
— Выписывай! — крикнула Полина. — Я больше домой не вернусь! Можешь хоть в полицию идти, хоть куда! Все узнают, как ты со мной обращаешься! Как заставляла работать, как из дома выгоняла!
Вероника ушла. А Полина упала на диван и разрыдалась. Тамара села рядом, обняла.
— Тише, тише. Всё будет хорошо.
— Куда я теперь пойду? Она же правда из квартиры выгонит!
— Будешь жить у меня. Комнат хватает. И не спорь — решено.
— Но… А вдруг она в полицию пойдёт?
— Не пойдёт. Ей самой невыгодно, чтобы органы опеки заинтересовались. А если и пойдёт — у меня есть знакомый адвокат. Разберёмся.
Через неделю Вероника прислала смс: «Нашла мужика с деньгами. Уезжаю к нему в Сочи. Живи где хочешь. Квартиру сдаю, вещи твои выброшу».
— Мама бросила меня, — констатировала Полина без особых эмоций.
— Это к лучшему, — мягко сказала Тамара. — Теперь можно оформить всё официально.
***
Оформление опекунства заняло три месяца. Тамара наняла лучшего адвоката — потратила двадцать тысяч рублей на справки, экспертизы и юридические услуги. Процесс включал медосмотр Полины, психологическую экспертизу и тщательную проверку жилищных условий. Вероника даже не появилась на заседании, прислала нотариальное согласие из Сочи.
— Молодец ваша мамаша, — хмыкнул адвокат. — Сама отказалась от ребёнка.
Органы опеки проверили условия жизни, поговорили с Полиной. Тамара предоставила справку о доходах, характеристику с работы. На обустройство комнаты для Полины она потратила пятьдесят тысяч рублей — новая мебель, письменный стол, шкаф для одежды. Отдельно был куплен музыкальный центр для занятий — двадцать пять тысяч рублей.
— Прекрасно, что девочка попала к вам, — сказала инспектор. — Видно, что вы о ней заботитесь. И талант развиваете — это важно.
Елена Михайловна написала ходатайство, профессор Архипов — тоже.
— Теперь ты официально под моей опекой до восемнадцати лет, — сообщила Тамара, выходя из здания суда 15 февраля 2020 года.
— Спасибо, — Полина обняла её. — Можно я буду звать вас мамой? Ну, или мама Тамара?
— Конечно, доченька.
Первые недели жизни в новом доме были для Полины как сказка. Своя комната с письменным столом у окна, полка для нот, мягкий ковёр на полу. Каждое утро — горячий завтрак, собранный обед в школу, вечером — совместный ужин с разговорами о музыке, книгах, жизни.
— Полина, ты Достоевского читала? — спросила однажды Тамара.
— «Преступление и наказание» в школе проходили.
— А «Идиота»? Там есть потрясающие размышления о красоте и музыке. Возьми с полки, почитай.
Девочка взяла книгу, открыла наугад: «Красота спасёт мир». Задумалась. Может, и правда спасёт? Её ведь спасла — через музыку нашлась Тамара Андреевна.
Подготовка к поступлению в музыкальное училище при консерватории шла полным ходом. Профессор Архипов занимался с Полиной четыре раза в неделю. Уроки проходили в его классе в консерватории — большой светлой комнате с роялем Стейнвей и портретами великих композиторов на стенах.
— Смычок держишь зажато, — поправлял профессор. — Рука должна быть свободной, как птица в полёте. И вибрато — от локтя, не от кисти. Ещё раз, с начала.
Полина начинала снова. Паганини, каприс номер 24 — один из сложнейших в репертуаре. Пальцы летали по грифу, смычок вибрировал, создавая невероятные по сложности пассажи.
«Это как бег с препятствиями,» — думала она, преодолевая особенно сложный эпизод. — «Прыжок, ещё прыжок, не споткнуться на двойных нотах, удержать темп…»
— Стоп! — прервал профессор. — Техника подтягивается, но ты играешь механически. Где душа? Где история? Ты не робот, программирующий ноты. Ты музыкант, рассказчик. Какую историю рассказывает этот каприс?
— Историю борьбы? — неуверенно предположила Полина. — Человек борется с судьбой, падает, поднимается снова?
— Именно! И ты должна эту борьбу показать. Каждой нотой, каждой паузой. Вот смотри, — профессор взял свою скрипку. — Первая фраза — это вызов судьбе. Играй дерзко, с вызовом!
Он сыграл несколько тактов. Те же ноты, но совершенно другое ощущение — в его исполнении музыка жила, дышала, боролась.
— Теперь ты. И помни — музыка это не звуки, это эмоции, превращённые в звуки. Ты должна не играть борьбу, а переживать её.
Полина училась по двенадцать часов в день. Утром школа, днём занятия с профессором, вечером самостоятельная работа. В выходные — аранжировки для рекламы.
— Не перегорит? — беспокоилась Тамара.
— Нет, — улыбался профессор. — Она из тех, кто живёт музыкой. Для неё это не работа, а жизнь.
Параллельно Полина начала выступать. Первый сольный концерт в малом зале филармонии — всего сто мест, но для неё это был дебют на большой сцене.
«Не смотри в зал,» — напутствовал профессор за кулисами. — «Представь, что играешь для одного человека. Самого важного.»
Полина вышла на сцену. Свет софитов слепил глаза. В зале — темнота, только первый ряд различим. Там сидела Тамара Андреевна, улыбалась ободряюще.
«Я играю для неё. Для женщины, которая стала мне настоящей мамой.»
Первая часть программы — Бах, соната номер один соль минор. Полина начала с адажио — медленно, проникновенно. Каждая нота — как слеза, как благодарность. Зал затих. Даже кашлять перестали.
Потом была фуга — стремительная, сложная, требующая невероятной концентрации. Четыре голоса, переплетающиеся в единую ткань. Полина играла, и ей казалось, что она парит над сценой, наблюдая за собой со стороны.
Финальный аккорд. Тишина. А потом — взрыв аплодисментов. Люди встали. Овация!
— Браво! — кричал зал.
Тамара Андреевна в первом ряду вытирала слёзы и аплодировала громче всех. Рядом — Елена Михайловна, тоже не скрывала эмоций.
— Я же говорила — талант! — шептала она. — Спасибо вам, что не дали ему пропасть!
Экзамены в училище Полина сдала блестяще. Конкурс был огромный — двенадцать человек на место. Но после её игры члены комиссии переглянулись — было ясно, кто победил.
— Поздравляю, — профессор Архипов пожал руку своей ученице. — Ты зачислена. Более того, тебе дают повышенную стипендию — пятнадцать тысяч рублей в месяц, плюс гонорары за концерты — от десяти тысяч за выступление. И место в общежитии. Хотя, думаю, оно тебе не понадобится?
— Нет, я буду жить дома. То есть у Тамары Андреевны.
— Правильно. Домашняя обстановка для музыканта важна. И ещё одна новость — фонд поддержки молодых талантов выделил грант на покупку профессиональной скрипки. Сто пятьдесят тысяч рублей. Завтра поедем выбирать инструмент.
***
Прошло три года. Полина училась на третьем курсе, параллельно выступала с оркестром филармонии. В восемнадцать лет она уже была лауреатом четырёх международных конкурсов. За победу в первом конкурсе она получила пять тысяч долларов — на эти деньги была куплена профессиональная аппаратура для записи аранжировок. Второй конкурс принёс восемь тысяч евро — деньги пошли на мастер-классы у известных музыкантов.
Вероника появилась только раз. Её очередной «муж» оказался мошенником и оставил её без копейки. Она приехала из Сочи, постаревшая, с потухшим взглядом.
— Полинка, — заискивающе улыбалась она, стоя на пороге квартиры Тамары. — Ну ты же не бросишь родную мать? Я слышала, ты теперь знаменитая скрипачка, концерты даёшь. Помоги материально!
«Три года не интересовалась, жива ли я. А теперь пришла за деньгами. Как предсказуемо.»
Полина молча достала из сумки пять тысяч рублей.
— Это на билет обратно в Сочи. Больше не приходи.
— Как ты можешь так с матерью?! Я тебя родила, растила!
— Растила? — Полина усмехнулась. — Ты выгоняла меня на улицу зарабатывать. Заставляла ночевать в подъезде. А когда появился мужчина с деньгами, просто бросила. Настоящая мама — это Тамара Андреевна. Она научила меня прощать. Я простила тебя, но видеть не хочу. Прощай.
Вероника взяла деньги и ушла. Больше они не встречались.
— Тяжело было? — спросила Тамара вечером.
— Нет. Она для меня чужой человек. Моя настоящая мама — это вы.
Через два года Полина с отличием окончила училище и поступила в консерваторию. Выпускной концерт стал её триумфом — она играла концерт Брамса для скрипки с оркестром.
Большой зал консерватории. Две тысячи мест, все заняты. Полина стояла в центре сцены в длинном чёрном платье, рядом — дирижёр, позади — симфонический оркестр.
«Это мой момент. Момент, о котором я даже мечтать не смела, когда мыла полы в кафе.»
Дирижёр взмахнул палочкой. Оркестр заиграл вступление. Полина подняла скрипку, дождалась своего вступления и начала. Первая тема — широкая, певучая, полная света и надежды. Её пальцы порхали по струнам, смычок пел.
В развитии второй части, когда мелодия становилась всё более страстной и драматичной, Полина вспомнила всё — ночёвки в подъезде, слёзы отчаяния, мамино равнодушие. Но также — первую встречу с Тамарой, первый заработанный честным трудом гонорар, первые аплодисменты…
Финал концерта — стремительный, виртуозный, празднующий победу света над тьмой. Последний аккорд утонул в буре оваций. Весь зал встал.
— Браво! Брависсимо!
В первом ряду, на седьмом месте, Тамара Андреевна не скрывала слёз радости.
— Этот концерт я посвящаю своей маме — Тамаре Андреевне Семёновой, — сказала Полина со сцены. — Женщине, которая спасла мою жизнь и мой талант.
Тамара заплакала. А профессор Архипов, сидевший рядом, похлопал её по плечу:
— Вы совершили чудо. Из забитой девочки вырастили великую скрипачку. Горжусь, что был сопричастен.
