Мама собирала чемодан в тишине. Ни объяснений, ни лишних слов. А я просто стояла в дверях и ждала, что она повернётся, скажет что-то вроде «прости», «так надо», «я скоро вернусь».
Но она только бросила взгляд на мои босые ноги, вздохнула и повернулась к сестре:
— Готова? Поехали.
Мне было шестнадцать, когда всё рассыпалось, превратилось в пыль. Аня, моя младшая сестра, в свои двенадцать понимала, кажется, больше меня. И сейчас, стоя с маленьким рюкзачком у двери, она выглядела не испуганной, а какой-то решительной.
— Аня, — я тогда даже не посмотрела на маму, — ты же останешься, да?
Сестра покачала головой. Я увидела, как дрогнули её губы, но глаза остались сухими.
— Ань, ну пожалуйста. — Я схватила её за руку, но мама тут же оказалась между нами.
— Лера, — её голос был тихим и каким-то чужим, — мы всё обсудили вчера. Ты остаёшься с папой.
Вчера.
Да, формально мы говорили вчера. Только вот «обсуждением» это назвать было сложно. Мама просто поставила перед фактом: они с папой расстаются, квартира по документам принадлежит ему, так что он остаётся здесь. У мамы своего жилья не было — она всю жизнь была прописана у своих родителей в другом городе, но возвращаться туда не хотела.
— Я перееду к тёте Кате, — сказала мама вчера. — Она сама предложила. Живёт одна в новостройке на другом конце города. У неё есть свободная комната. И Аню с собой возьму.
— А я? — спросила я тогда, чувствуя, как внутри всё сжимается. — А как же я?
— Ты уже взрослая, — сказала мама, избегая моего взгляда. — Тебе через два года поступать. И потом, у тёти Кати только двухкомнатная. Нам с Аней хватит.
А мне — нет?
Я подавила подступающие слезы и промолчала. И только утром, когда увидела собранные чемоданы, до меня дошло, что происходящее — реальность, а не ночной кошмар.
***
— Лер, ты готова? — папин голос вернул меня в реальность. Сегодня был мой первый день в новой школе. Прошло три недели с тех пор, как мама и Аня уехали. Папа решил, что мне лучше сменить школу — в старой слишком много воспоминаний и расспросов от одноклассников.
— Да, — я закинула рюкзак на плечо. — Идём.
Он настоял на том, чтобы проводить меня. Сказал, что хочет познакомиться с моим новым классным руководителем. Но я понимала истинную причину — он переживал, что я могу просто не дойти до школы.
За эти недели я редко покидала свою комнату, проводя часы, уставившись в стену. Не могла смириться с мыслью, что мама предпочла мне Аню.
— Почему ты так решила? — отправила я сообщение маме вчера вечером. Она прочитала, но не ответила.
Папа работал специалистом по доставке в компании экспресс-логистики. Его гибкий график сейчас оказался спасением. Он старался возвращаться домой к моему приходу из школы, готовил обеды, пытался наладить общение. Но разговоры не клеились. Между нами словно выросла преграда из того, о чём мы молчали.
— Ты сегодня ела? — спрашивал он каждый вечер, и я всегда кивала, даже если крошки не было во рту.
Новая школа оказалась больше прежней. Бесконечные коридоры, незнакомые лица, учителя, которые еще не знали моего имени. Я должна была воспринимать это как новый старт, как шанс оставить всё плохое позади. Но думала только о том, что сейчас делает Аня. Нашла ли она друзей в своей новой школе? Нравится ли ей комната в квартире тёти Кати?
— Приветики! Ты же новенькая? — передо мной стояла девочка с ярко-рыжими волосами, собранными в небрежный пучок. — Я Таня. Будем дружить?
Я впервые за недели почувствовала, как губы растягиваются в подобии улыбки.
— Лера.
***
Первое воскресенье каждого месяца Аня проводила с папой. И со мной.
— Лер, ты чего такая? — Аня сидела на моей кровати и наблюдала, как я перебираю вещи в шкафу, пытаясь найти подходящую футболку для нашей прогулки.
— Никакая, — буркнула я, не поворачиваясь.
— Обиделась на меня, да? — в её голосе звучала такая искренняя грусть, что я не выдержала и обернулась.
— Нет, — я села рядом и взяла её за руку. — Не на тебя.
— На маму?
Я молча кивнула.
— Она не специально, — Аня положила голову мне на плечо. — Она так решила, потому что думала, так будет лучше. Мне нужно больше помощи с уроками, а ты такая самостоятельная.
Самостоятельная.
— А тебе… тебе нормально у тёти Кати? — спросила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
— Нормально, — Аня пожала плечами. — Только скучно. Тёть Катя целыми днями на работе, мама тоже часто задерживается. Знаешь, она устроилась в музыкальную студию преподавать фортепиано. У неё даже есть несколько взрослых учеников.
Я молча кивнула.
— Лер, а ты не хочешь… ну, попробовать поговорить с ней? — Аня смотрела на меня с надеждой. — Она очень переживает. Я вижу.
— Если бы переживала, написала бы мне сама, — отрезала я и тут же пожалела о своей резкости. — Пойдём гулять, а? Папа хотел сводить нас в тот новый парк аттракционов.
***
Три месяца. Столько прошло с момента, когда мама увезла Аню. Я привыкала к новой реальности. К тому, что теперь у нас с папой свои ритуалы — пицца по пятницам, марафоны сериалов по выходным, утренние пробежки. К тому, что в комнате сестры теперь папин домашний офис. К тому, что Таня и её компания стали моими новыми друзьями.
Я почти не разговаривала с мамой. При каждой встрече, когда она привозила или забирала Аню, мы обменивались дежурными фразами. «Как школа?», «Нормально», «Следи за питанием», «Хорошо». Как будто между нами была невидимая линия, которую никто не решался пересечь первым.
Всё изменилось, когда мама неожиданно позвонила мне сама.
— Лера? — её голос звучал неуверенно, будто она сомневалась, что я отвечу. — У тебя есть минутка?
— Да, — я присела на край кровати, сердце забилось чаще. — Что-то случилось?
— Нет-нет, — быстро сказала она. — Просто… я хотела поговорить. Если ты не против.
Я молчала, не зная, что ответить.
— Лер, — продолжила мама тише, — я скучаю по тебе. Очень. Может, встретимся? Только ты и я?
Странно, но первой мыслью было — что скажет папа? Но потом я поняла: ему не нужно знать. Это между мной и мамой.
— Хорошо, — сказала я. — Когда?
— Завтра после уроков? Я могу забрать тебя из школы.
Мы встретились в небольшом кафе неподалеку от моей новой школы. Мама уже ждала меня за столиком у окна. Увидев меня, она улыбнулась так светло и немного неуверенно, что защитная стена, которую я выстраивала три месяца, дала трещину.
— Привет, Лерочка, — она подвинула ко мне чашку горячего шоколада. — Я помню, ты любишь с маршмеллоу.
Я села напротив, отметив, как сильно она изменилась за эти месяцы. Волосы короче, очки новые, но дело было не в этом. Она выглядела… спокойнее?
— Как ты? — спросила мама, и это был не дежурный вопрос. Она действительно хотела знать.
— Нормально, — я пожала плечами, но потом добавила: — На самом деле, не очень. Сложно привыкнуть… ко всему этому.
Мама кивнула.
— Я понимаю. И мне жаль, что всё так вышло.
— Почему ты выбрала Аню, а не меня? — вопрос, который мучил меня все эти месяцы, вырвался сам собой.
Мама отставила чашку и посмотрела мне прямо в глаза.
— Я не выбирала. Лера, послушай. Я хотела забрать вас обеих, — призналась она. — Но у тёти Кати правда маленькая квартира. И твой отец… он так настаивал, чтобы ты осталась. Говорил, что ты всё равно скоро поступать будешь, что тебе лучше не менять школу перед экзаменами. А я… я так устала спорить. И решила, что ты поймёшь.
— Я не поняла, — тихо сказала я. — Мне казалось, ты просто… предпочла Аню.
Мама резко подняла голову.
— Что? Лерочка, нет, конечно, нет! Как ты могла такое подумать?
— А как мне ещё было думать? — я впервые за все эти месяцы позволила себе говорить то, что чувствовала на самом деле. — Ты уехала. Забрала Аню. Мне даже не позвонила ни разу после.
— Ты не отвечала на мои звонки первые дни, — мама смотрела на меня с болью в глазах. — А потом… потом я испугалась, что ты не захочешь со мной разговаривать. Что ты злишься на меня.
— Я не злюсь, — прошептала я. — Я тоскую. По тебе. По нам. Какими мы были когда-то.
Мама протянула руку через стол и коснулась моей ладони.
— Я тоже скучала каждый день. И мне очень жаль. Я должна была найти другое решение.
***
Следующие выходные я провела у мамы и Ани. Тётя Катя уехала к подруге, оставив квартиру в нашем распоряжении. Было странно и немного неловко поначалу. Но потом мы заказали пиццу, устроили марафон старых семейных фотографий на маминой новой электронной фоторамке, и что-то начало оттаивать внутри.
— Помнишь это? — мама показала фотографию, где мы все вчетвером у моря. Мне лет одиннадцать, Ане — семь. — Это была наша последняя поездка вместе.
Я помнила. Тогда казалось, что так будет всегда — мы четверо, вместе. А вышло иначе.
— Лер, ты останешься на ночь? — спросила Аня с надеждой. — Мама освободила для тебя тётикатину комнату!
Я посмотрела на маму. Она улыбалась, но в глазах был вопрос. Я кивнула.
— Останусь. Если папа не будет против.
Он не был против. Даже сам предложил забрать меня в воскресенье вечером. Кажется, он тоже учился жить в новой реальности.
Когда в мае мама подписала договор на аренду двухкомнатной квартиры в новом районе, она позвала меня и папу на новоселье.
— А зачем тебе две комнаты? — спросила я, когда она показывала нам фотографии. — Вас же двое с Аней.
Мама как-то странно улыбнулась.
— Ну, мало ли. Вдруг ты захочешь иногда оставаться. Или насовсем. Только если захочешь, конечно.
Я не ответила тогда. Но через несколько недель собрала небольшую сумку с самыми необходимыми вещами.
— Пап, — я стояла в дверях его домашнего офиса, бывшей Аниной комнаты, — я хочу попробовать пожить у мамы. Немного. Ты не будешь против?
Он откинулся в кресле и долго смотрел на меня. Потом кивнул.
— Не буду. Только при одном условии.
— Каком?
— Чтобы ты приходила в гости. Часто.
Шесть месяцев спустя
— Лер, ну где ты там? — Анин голос эхом разнёсся по квартире. — Опоздаем же!
— Иду-иду, — я выключила фен и в последний раз посмотрела в зеркало.
Сегодня был особенный день. Мы в первый раз собирались встретить Новый год втроем — мама, папа, Аня. Наша квартира была украшена гирляндами и мишурой, мама с утра готовила свой фирменный салат, а папа обещал привезти самую пушистую ёлку.
Жизнь наладилась, хоть и странным образом. Я так и не вернулась к папе насовсем, но проводила у него все выходные. Он познакомился с женщиной из своей службы доставки и теперь часто приглашал её на наши семейные ужины. Мама вроде бы тоже начала с кем-то встречаться, хотя и не афишировала это.
Мы все учились жить в новой реальности. Было непросто. Мама по-прежнему допускала ошибки. Как и папа. Как и я.
Но главное, что я поняла за это время — любовь не делится поровну. Она вообще не делится. Она либо есть, либо нет.
И у нас она была.
