Олег собрал чемодан и уехал к новой возлюбленной. А его мама осталась — с лекарствами, проблемами с давлением и упрёками.
— Ты хоть суп умеешь варить? — спросила она на третий день после развода.
Я молча мыла посуду и прикидывала, насколько хватит моего терпения.
Квартира была моя. Купленная до знакомства с Олегом на деньги от продажи родительского дома в деревне. Трёшка на окраине, где мы прожили семь лет. Где Нонна Васильевна появилась три года назад после тяжелой болезни — временно, как говорил сын.
Временно затянулось на годы.
— Рита, а где мои капли? — голос свекрови доносился из комнаты.
Я вытерла руки и пошла искать лекарства. На тумбочке, как всегда. Рядом с фотографией её мужа, которого давно не стало, и стопкой медицинских справок.
— Вот они, Нонна Васильевна.
— Ты же видишь, у меня руки дрожат. Накапай мне.
Накапала. Подала воду. Поправила подушку.
— А когда Олежка приедет?
Вот тут я и поняла, что он ей не сказал. Три дня прошло, а она всё ждёт сына. Который теперь обустраивает новую жизнь с Викой из соседнего отдела маркетинговой компании.
— Нонна Васильевна… Мы с Олегом развелись.
Она медленно повернула голову. Смотрела долго, будто пыталась понять, шучу я или нет.
— Как это развелись?
— Обычно. Подали заявление электронно и всё.
— А я где буду жить?
Вот и добрались до сути.
— Пока оставайтесь здесь. Мне некуда вас определить.
Нонна Васильевна откинулась на подушки. Лицо её стало растерянным, почти детским.
— А он знает, что ты меня выгоняешь?
— Я вас не выгоняю. И он знает, где вы живёте.
На следующий день он всё-таки приехал. Я как раз возвращалась с работы — у меня своё дело, небольшая служба доставки продуктов для пожилых людей. Странное совпадение с моей нынешней ситуацией.
Олег стоял на кухне и пил чай. Как ни в чём не бывало.
— Привет, — сказал он, не поднимая глаз.
— Привет. Маму забираешь?
— Слушай, Ритка… У меня сейчас ситуация непростая. Вика снимает однушку, места нет совсем.
— И?
— Может, ещё немного подержишь? Я же плачу за коммуналку.
Пятьсот рублей в месяц. За трёхкомнатную квартиру. Щедро.
— Олег, твоя мама — твоя ответственность.
— Да понимаю я! Но что делать-то? В дом престарелых её определить? Она же не чужая тебе.
Вот тут я и потеряла самообладание.
— НЕ ЧУЖАЯ? Олег, мы развелись! Я не обязана содержать твою мать!
— Тише ты, она услышит.
— И пусть слышит! Пусть знает правду!
Он допил чай, поставил кружку в раковину.
— Ритка, ну будь разумной. Она ведь не виновата в наших отношениях.
«Будь разумной». Как же мне надоела эта фраза. Будь разумной, прости измену. Будь разумной, не выноси сор из избы. Будь разумной, подари ему ещё один шанс.
— Месяц, — сказала я. — Даю месяц на поиск варианта.
— Спасибо, — он облегчённо выдохнул. — Я знал, что ты поймёшь.
И ушёл. А я осталась с его матерью и грузом вины, который он так ловко на меня повесил.
Нонна Васильевна не могла готовить сама. Не могла далеко ходить — ноги плохо слушались. Не могла оставаться одна надолго — начинались приступы тревоги.
По сути, я стала её сиделкой. Неоплачиваемой.
— Рита, а почему ты на Олежку обижаешься? — спросила она как-то вечером. — Он такой хороший мальчик.
— Хороший мальчик бросил жену ради другой женщины.
— Да ну! Мой Олежка не такой. Наверное, вы просто поссорились.
Я смотрела на неё и понимала: она искренне не верит в то, что сын мог поступить плохо. Для неё он навсегда остался тем пятилетним мальчиком, который прибегал к ней с разбитыми коленками.
— Нонна Васильевна, ваш сын живёт с другой женщиной. У них общая квартира, общие планы. Меня в этих планах нет.
— Не говори так, — она замотала головой. — Он вернётся. Мужчины иногда совершают глупости, но потом приходят в себя.
Иногда совершают глупости. Семь лет брака превратились в «иногда совершают глупости».
Месяц пролетел незаметно. Олег звонил через день, справлялся о матери, обещал «скоро всё решить». Но конкретики не было.
— Слушай, ещё неделька нужна, — сказал он, когда я напомнила о договорённости.
— Олег, я не могу больше.
— Да что тебе стоит? Ты же дома работаешь, тебе не сложно.
Не сложно. Вставать в шесть утра, чтобы успеть приготовить завтрак для Нонны Васильевны. Проверить, выпила ли она лекарства. Объяснить курьерам особенности доставки, принять заказы, составить маршруты. Потом обед, снова лекарства, выслушать рассказы о том, какой замечательный у неё сын. Ужин, лекарства на ночь.
— Две недели, — сказала я. — Больше ни дня.
— Договорились!
Но я уже знала, что через две недели будет новая просьба.
Происшествие случилось неожиданно. Нонна Васильевна упала в ванной — поскользнулась на мокром полу. Ничего серьёзного, но напугалась сильно. Я вызвала врача, она осмотрела, сказала, что всё в порядке, но лучше быть осторожнее.
— А где её сын? — спросила доктор. — Пожилому человеку нужен постоянный присмотр.
— Сын… занят, — соврала я.
Врач посмотрела на меня внимательно.
— Вы не родственница?
— Бывшая невестка.
— Понятно, — она кивнула. — Это тяжело — ухаживать за чужим человеком. Вы не обязаны этого делать.
Чужим человеком. Впервые кто-то сказал это вслух.
Вечером позвонил Олег.
— Мама рассказала, что упала. Как она?
— Всё нормально. Но, Олег, мне нужно с тобой серьёзно поговорить.
— Давай завтра, я сейчас не могу.
— Можешь. Приезжай.
Он приехал через час. Хмурый, недовольный.
— Ну что случилось?
— Сядь, — я указала на диван. — Олег, я больше не могу ухаживать за твоей мамой.
— Да что с тобой? Она же не тяжелобольная!
— Дело не в этом. Я устала нести ответственность за твои проблемы.
— Какие мои проблемы? Это общечеловеческая…
— НЕТ! — я повысила голос. — Это твоя мать, твоя ответственность, твоя проблема. Ты развёлся со мной, помнишь? Развёлся и ушёл к другой. А мать оставил мне на содержание.
— Ритка, но куда мне её определить?
— Не знаю! Снимай квартиру побольше, бери к себе, ищи сиделку, дом престарелых наконец! Мне всё равно!
Он молчал. Смотрел в пол.
— Я думал, мы остались друзьями, — сказал наконец.
— Друзьями? Олег, друзья не взваливают на друзей уход за больными родителями. Друзья не исчезают на месяцы, когда нужна помощь. Друзья не используют чувство вины.
— Я не использую…
— Используешь! «Будь разумной», «она не виновата», «что тебе стоит». Это всё попытки давления.
Он встал, прошёлся по комнате.
— А если бы это была твоя мать?
— Если бы это была моя мать, я бы не бросил её на чужого человека после развода.
Молчание повисло тяжёлое. Из комнаты доносились звуки телевизора — Нонна Васильевна смотрела вечерние новости.
— Хорошо, — сказал он тихо. — Неделя. Через неделю заберу.
— Олег…
— Что?
— Не подведи её. Она в тебя верит. Не разочаровывай.
Он кивнул и ушёл.
Последняя неделя прошла странно. Нонна Васильевна стала тише, задумчивее. Будто чувствовала, что что-то меняется.
— Рита, а ты меня простишь? — спросила она как-то утром за завтраком.
— За что, Нонна Васильевна?
— За то, что я вам с Олежкой мешала. Я ведь понимаю — из-за меня у вас проблемы были.
Я остановилась, не донеся ложку до рта.
— При чём тут вы?
— Да при том. Молодым людям нужно быть вдвоём. А тут я со своими болячками, капризами… — она вздохнула. — Если бы я раньше поняла, может, вы бы не развелись.
Она винила себя. Все эти месяцы винила себя в нашем разводе.
— Нонна Васильевна, — я взяла её за руку. — Вы ни в чём не виноваты. Совсем. Мы развелись не из-за вас.
Она кивнула, но я видела — не поверила.
В субботу приехал Олег. С ним была Вика — молодая, ярко накрашенная, в дорогой куртке. Они забрали вещи Нонны Васильевны, помогли ей одеться.
— Мама будет жить с нами, — сказал Олег, избегая моего взгляда. — Мы нашли двушку.
— Хорошо, — я кивнула.
Нонна Васильевна подошла ко мне, обняла.
— Спасибо тебе, девочка. За всё.
— Берегите себя.
— И ты береги себя. И прости нас.
Они ушли. А я осталась одна в опустевшей квартире. Затишье.Такое непривычное затишье.
Первые дни я не знала, что делать с собой. Привыкла к режиму — завтрак в восемь, лекарства в девять, обед в час. Теперь могла есть когда хочется, спать сколько хочется, смотреть что хочется. Свобода.
Звонила подруга Анька:
— Ну как ты? Скучаешь?
— Не знаю. Странно как-то.
— А что странного? Ты наконец зажила своей жизнью!
Своей жизнью. Которую я почти забыла за эти месяцы.
Бизнес мой пошёл в гору — без постоянных отвлечений на Нонну Васильевну я смогла расширить клиентскую базу, наладить новые маршруты. Появилось время. Время читать. Время встречаться с друзьями. Время думать о будущем.
***
Олег позвонил через месяц.
— Как дела? — спросил он.
— Хорошо. А у вас как?
— Нормально… Слушай, а мама тебе не звонила?
— Нет. А что?
— Да она всё спрашивает про тебя. Говорит, что соскучилась.
— Передай ей привет.
— Ритка… — он замялся. — А может, она иногда к тебе будет приезжать? В гости, на пару часов? Ей тяжело привыкать к новому месту…
И тут я поняла. Поняла, что ничего не изменилось. Он по-прежнему хочет переложить ответственность на меня. Теперь уже частично — всего на пару часов, всего в гости.
— Нет, Олег.
— Но почему? Вы же хорошо ладили…
— Именно поэтому. Я не хочу, чтобы она страдала.
— Как это?
— А так, что если она будет приезжать ко мне, она будет надеяться. Надеяться, что мы помиримся, что всё вернётся. А этого не будет. И рано или поздно ей придётся с этим смириться. Лучше сразу.
Он молчал.
— Олег, твоя мама нуждается в постоянстве. В уверенности, что её не бросят. Дай ей это. Будь рядом сам, а не ищи замену.
— Хорошо, — сказал он тихо. — Понял.
***
Прошёл год. Я переехала в другой район — продала старую квартиру, купила поменьше, но в центре. Расширила бизнес, взяла в компанию партнёра. Стала ездить на курсы английского — всегда хотела выучить как следует.
Жизнь наладилась.
Иногда встречала знакомых, которые спрашивали: «Как дела у Олега? А его мама как?» Отвечала: «Не знаю, мы не общаемся». Многие удивлялись. Как это не общаетесь? Вы же столько лет вместе были! А его мама тебя так любила!
Любила. Наверное, да. Но любовь — это не повод жертвовать собственной жизнью.
Я поняла главное: быть хорошим человеком не значит позволять другим пользоваться твоей добротой. Не значит брать на себя чужую ответственность из чувства вины. Не значит молчать, когда нарушают твои интересы.
Олег так и не научился этому. А я — научилась. И это самый важный урок, который дал мне наш развод.
