Алексей проснулся от звука бьющейся посуды. Марина опять что-то роняла на кухне — специально, громко, демонстративно. Он знал эту утреннюю симфонию наизусть: сначала посуда, потом хлопанье дверцами шкафов, а под финал — тяжёлые вздохи, которые должны были донестись до спальни.
— Алёша, ты встал? — голос жены прорезал утреннюю тишину. — Или опять собираешься валяться до обеда?
Он посмотрел на часы — половина седьмого. До работы ещё два часа, но Марина уже завелась. Накинув халат, Алексей вышел на кухню.
— Доброе утро, — сказал он нейтрально, наливая себе чай.
— Для кого доброе, — Марина повернулась к нему, скрестив руки на груди. — Вчера Светка звонила. Знаешь, сколько её муж в прошлом месяце заработал? Восемьдесят тысяч! А ты свои жалкие тридцать приносишь и ещё довольный ходишь.
Алексей молча размешивал сахар. Этот разговор они вели каждое утро с небольшими вариациями. То муж Светки, то начальник Наташи, то сосед сверху — все зарабатывали больше, жили лучше, а он, Алексей, был вечным неудачником в глазах жены.
— Я работаю учителем, Марин. Ты это знала, когда выходила замуж.
— Знала! — она всплеснула руками. — Думала, амбиции появятся! Что ты в директора выбьешься или репетиторством займёшься. А ты? Сидишь на одном месте десять лет!
Телефон Алексея завибрировал. Номер отца.
— Алло, пап?
— Сынок, — голос Павла Семёновича звучал устало. — Приехать сможешь? Поговорить надо.
— Что-то случилось?
— Да так… здоровье пошаливает. Приезжай, расскажу.
Марина закатила глаза, услышав, с кем он разговаривает. Отношения с свёкром у неё не сложились с первого дня знакомства. Павел Семёнович жил в деревне, в старом, но крепком доме с большим участком. Марина считала его скрягой — столько земли, а помощи от него никакой.
— Поеду к отцу после работы, — сообщил Алексей, допивая чай.
— Конечно, езжай, — фыркнула жена. — Только бензин зря тратишь. Всё равно он тебе ничего не даст. Жадный старик!
Алексей промолчал. Спорить было бесполезно.
В деревню он приехал к вечеру. Отцовский дом встретил его знакомым скрипом калитки и запахом яблок из сада. Павел Семёнович сидел на крыльце, укутанный в плед, несмотря на тёплый сентябрьский вечер.
— Постарел ты, папа, — Алексей присел рядом.
— Годы берут своё, — старик усмехнулся. — Врачи говорят, сердце барахлит. Таблетки выписали, да только толку от них…
Они помолчали, глядя на закат над полем.
— Слушай, сынок, — Павел Семёнович повернулся к нему. — Я тут подумал… Может, переедешь ко мне? С Мариной? Я бы дом на тебя переписал, счета в банке — там кое-что накопилось. А вы бы за мной приглядывали. Мне много не надо — лекарства вовремя, поесть приготовить…
Алексей почувствовал, как сжалось сердце. Предложение отца было щедрым — дом стоил немало, да и счета, судя по намёкам, были солидные. Но…
— Папа, я… Мне подумать надо. С Мариной поговорить.
— Понимаю, — кивнул старик. — Только долго не думай. Я чувствую, времени у меня немного.
Дорога домой показалась Алексею бесконечной. Он знал Марину — она ухватится за эту возможность обеими руками. Вот только ухаживать за больным свёкром… Он представил её лицо, когда нужно будет менять постельное бельё или готовить диетическую еду вместо похода по магазинам.
Марина встретила его на пороге.
— Ну что там твой отец? Опять прибедняется?
Алексей рассказал о предложении. Глаза жены загорелись.
— Дом? И счета? Алёша, да это же… это же наше спасение! Продадим дом, купим квартиру получше, машину новую! Я наконец-то свой салон красоты открою!
— Марин, но за ним ухаживать надо будет. Он болеет.
— Ну и что? — она махнула рукой. — Справимся! Не маленькие!
Алексей смотрел на её воодушевлённое лицо и понимал — она уже строит планы, считает деньги, представляет новую жизнь. Но он знал и другое — первая же трудность, первая бессонная ночь с больным стариком, и Марина взвоет. Начнутся скандалы, упрёки, истерики. А отец… отец этого не заслуживал.
— Я подумаю, — сказал он уклончиво.
— Что тут думать? — Марина схватила его за руки. — Алёша, это же шанс! Наконец-то мы заживём по-человечески!
Следующие дни превратились в пытку. Марина названивала ему на работу, строила планы, даже съездила в деревню — «посмотреть на дом». Вернулась сияющая.
— Там же целое состояние! Участок огромный, можно часть продать под застройку! И дом… да, старый, но крепкий! Знаешь, сколько сейчас такие стоят?
— Марина, отец ещё жив, — напомнил Алексей.
— Ну и что? Я же не говорю… — она осеклась. — Просто планировать надо заранее. Кстати, он совсем плох выглядит. Может, и правда недолго…
От этих слов Алексею стало тошно. Он понял, что не может так поступить с отцом — привезти к нему Марину, которая будет считать дни до его смерти.
Через неделю он снова поехал в деревню.
— Папа, я подумал над твоим предложением…
— И отказываешься, — закончил за него Павел Семёнович. — Я по глазам вижу.
— Прости. Я… мы не справимся. Марина…
— Знаю я твою Марину, — старик покачал головой. — Приезжала тут, дом разглядывала. Глаза горят, аж светятся. Только не от желания за мной ухаживать.
— Прости, папа.
— Не за что прощать, сынок. Ты честно поступаешь. Не хочешь меня обманывать — спасибо и на этом.
— Может, сиделку нанять? Я оплачу.
Павел Семёнович задумался.
— А что, мысль хорошая. Есть тут в деревне женщина одна — Татьяна. Медсестрой раньше работала, сейчас без работы сидит. Сына одна растит. Может, согласится.
Татьяна согласилась. Невысокая, спокойная женщина лет сорока, она пришла знакомиться уже на следующий день. Алексей сразу почувствовал — отцу с ней будет хорошо. Она не суетилась, не сюсюкала, говорила спокойно и по делу.
— Я буду приходить каждый день, — объяснила она. — Уколы, если нужно, лекарства проконтролирую, приготовлю, уберу. По ночам, если станет хуже, тоже приду — я в пяти минутах живу.
— Сколько? — спросил Алексей.
Она назвала сумму. Для города это были копейки, для деревни — хорошие деньги.
— Договорились.
Марина встретила новость о сиделке в штыки.
— С ума сошёл? Пятнадцать тысяч в месяц какой-то бабе? Да я бы за эти деньги…
— Что? — перебил её Алексей. — Поехала бы в деревню? Бросила бы свои салоны красоты? Стала бы мыть полы и менять памперсы?
Марина поджала губы.
— Ну… всё равно. Деньги на ветер. Лучше бы отцу сказал, чтобы нам помог. Раз мы за ним ухаживать не можем, пусть хоть денег даст!
— Марина, хватит! Это мой отец, я за него плачу, и точка!
— Из нашего семейного бюджета платишь!
— Из моей зарплаты!
— Которая и так копеечная!
Они разругались в очередной раз. Алексей спал на диване в гостиной, Марина демонстративно хлопала дверями. Но через пару дней она неожиданно смягчилась.
— Алёш, прости. Я погорячилась. Конечно, надо отцу помогать. Просто… просто я устала от безденежья. Мне так хочется жить красиво, путешествовать, не считать каждую копейку…
Она прижалась к нему, и Алексей обнял жену. В такие моменты он вспоминал, почему когда-то влюбился в неё — красивую, яркую, амбициозную.
— Потерпи немного, — сказал он. — Всё наладится.
— Да, — кивнула Марина. — Всё наладится. Твой отец… он ведь правда очень болен?
Алексей отстранился.
— Марина…
— Я не то имею в виду! — поспешно сказала она. — Просто… Если ему действительно плохо, может, стоит всё-таки поговорить о завещании? Чтобы потом не было проблем?
— Это его дело, — отрезал Алексей.
Но Марина не успокаивалась. Следующие месяцы она постоянно интересовалась здоровьем свёкра, расспрашивала о визитах к нему, даже пару раз предлагала съездить вместе — «проведать». Алексей отказывался, чувствуя её истинные мотивы.
Татьяна исправно ухаживала за Павлом Семёновичем. Алексей навещал отца каждые выходные, видел, что ему хорошо. Дом был чистый, отец ухоженный, накормленный. Татьяна даже в саду порядок навела.
— Хорошая женщина, — сказал как-то Павел Семёнович. — И сын у неё славный. Умный парень, в институт хочет поступать, да денег нет. Она одна его тянет.
— Может, помочь? — предложил Алексей.
— Я уже помог, — усмехнулся отец. — Не волнуйся, всё сделал как надо.
Алексей не стал расспрашивать. Отец всегда был скрытным в денежных вопросах.
Зима выдалась тяжёлой. Павлу Семёновичу становилось хуже. Татьяна теперь оставалась с ним и на ночь, дежурила. Алексей предложил доплачивать, но она отказалась.
— Мы уже договорились с Павлом Семёновичем, — сказала она. — Не беспокойтесь.
В марте отец слёг окончательно. Алексей приехал, как только позвонила Татьяна. Марина неожиданно вызвалась ехать с ним.
— Нет, — твёрдо сказал Алексей. — Я один.
— Но я же жена! Имею право попрощаться!
— Марина, пожалуйста. Не сейчас.
Она обиделась, но Алексей был непреклонен. Он не мог допустить, чтобы отец в последние часы видел её глаза, полные нетерпеливого ожидания.
Павел Семёнович умер тихо, держа сына за руку. Татьяна стояла в стороне, вытирая слёзы.
— Спасибо вам, — сказал Алексей. — За всё.
— Это мне спасибо говорить надо, — покачала головой она. — Павел Семёнович… он много для нас сделал.
Похороны прошли скромно. Марина приехала в чёрном платье, купленном специально для этого случая. Держалась подчёркнуто скорбно, даже слезу пустила у могилы. Но Алексей видел, как она разглядывает пришедших — кто из них нотариус?
Оглашение завещания назначили через неделю. Марина места себе не находила.
— Надо к нотариусу новое платье купить. И тебе костюм. Мы же теперь состоятельные люди, должны выглядеть соответственно!
— Марина, мы ещё ничего не знаем…
— Ой, да ладно! Кому он ещё оставит? Ты единственный сын! Дом, счета, квартира в городе…
— Какая квартира? — удивился Алексей.
— А ты не знал? — Марина triumphantly smiled. — Я навела справки. У твоего отца была однушка в областном центре. Сдавал её. Вот хитрец! Прибеднялся, а сам доходы имел!
Алексей ничего не ответил. Отец имел право распоряжаться своим имуществом как хотел.
В день оглашения завещания Марина встала ни свет ни заря. Накрасилась, надела новое платье, заставила Алексея надеть костюм.
— Не опаздывай после работы! Встретимся у нотариуса!
В нотариальной конторе их уже ждали. Алексей удивился, увидев Татьяну с сыном — пятнадцатилетним серьёзным парнем.
— А вы что здесь делаете? — не удержалась Марина.
— Нас пригласили, — спокойно ответила Татьяна.
Нотариус, пожилая женщина в очках, пригласила всех сесть.
— Завещание Павла Семёновича Корнева, — начала она официальным тоном. — Составлено в здравом уме и твёрдой памяти, заверено надлежащим образом…
Марина нетерпеливо ёрзала на стуле.
— Итак, — нотариус раскрыла папку. — Дом в деревне Сосновка со всеми постройками и земельным участком завещается Татьяне Николаевне Мироновой.
Марина ахнула. Алексей почувствовал, как кровь отлила от лица.
— Денежные средства на счетах в размере одного миллиона трёхсот тысяч рублей завещаются Татьяне Николаевне Мироновой с условием использования части средств на образование её сына Михаила.
— Это какая-то ошибка! — вскочила Марина. — Не может быть!
— Пожалуйста, дайте закончить, — строго сказала нотариус. — Квартира в городе Н. также завещается Татьяне Николаевне Мироновой. К завещанию прилагается видеообращение наследодателя.
Она включила планшет. На экране появился Павел Семёнович, сидящий в той же нотариальной конторе.
«Если вы смотрите эту запись, значит, меня уже нет, — начал он. — Сынок, Алёша, не обижайся на отца. Я долго думал, прежде чем принять это решение. Ты отказался от моего предложения, и я тебя понимаю. Понимаю, почему отказался. Твоя жена… Прости, сынок, но она не стала бы за мной ухаживать. Она ждала бы моей смерти, считала дни. Я это видел в её глазах, когда она приезжала дом смотреть.
Татьяна же ухаживала за мной как за родным отцом. Ни разу не показала усталости, раздражения. И денег лишних не просила, хотя я предлагал. Её сын — хороший парень, заслуживает образования. Вот я и решил — пусть мои деньги достанутся тем, кто их заслужил.
Алёша, ты не плохой сын. Но ты сделал свой выбор — жить с женой, которая ценит только деньги. Это твоё право. А моё право — оставить нажитое тем, кого я считаю достойными. Не держи зла, сынок. Живи своей жизнью. И помни — я тебя любил».
Экран погас. В кабинете повисла тишина.
— Это незаконно! — голос Марины сорвался на визг. — Мы будем оспаривать! Она обманула старика, втёрлась в доверие!
— Завещание составлено по всем правилам, — холодно сказала нотариус. — При желании вы можете обратиться в суд, но я не советую. У меня есть медицинские заключения о дееспособности Павла Семёновича, свидетельские показания…
— Алексей Павлович, — тихо сказала Татьяна. — Я… я не знала. Честное слово, не знала. Он только сказал, что всё уладил с оплатой, а я думала…
— Выйдемте, — сказал Алексей.
На улице Марина разразилась истерикой.
— Миллион триста тысяч! Дом! Квартира! Всё этой деревенской дуре! А мы? Что нам?
— Марина, успокойся…
— Успокоиться? Да ты понимаешь, что произошло? Нас ограбили! Твой отец… старый маразматик! А ты виноват! Надо было соглашаться, переезжать к нему!
— И что? Ты бы стала за ним ухаживать?
— Да! Конечно! Я бы… я бы…
Она осеклась, встретившись с его взглядом.
— Нет, Марина. Не стала бы. И отец это знал. И я знал. Поэтому и отказался.
— Значит, это ты виноват! — она ткнула в него пальцем. — Из-за тебя мы остались ни с чем!
Татьяна с сыном вышли из конторы. Увидев их, Марина бросилась вперёд.
— Вы! Воровка! Верните наши деньги!
— Марина! — Алексей удержал жену. — Извините, — сказал он Татьяне.
— Я понимаю, — кивнула та. — Алексей Павлович, если вам нужна будет помощь…
— Помощь? — взвизгнула Марина. — Да подавитесь вы нашими деньгами!
Она вырвалась и пошла прочь. Алексей постоял ещё немного, потом двинулся следом.
Дома Марина заперлась в спальне. Алексей слышал, как она плачет, потом говорит по телефону — жаловалась подругам, красочно описывая, как их обокрали.
К вечеру она вышла. Глаза красные, но взгляд уже спокойный, расчётливый.
— Я всё обдумала, — сказала она. — Да, это удар. Но мы справимся. Мы же семья, Алёша. Вместе мы всё преодолеем.
Алексей смотрел на неё и думал — вот теперь, когда денег нет и не предвидится, она вспомнила про семью. Весь день он размышлял о словах отца. «Ты сделал свой выбор». А был ли у него выбор? Десять лет назад — да, был. Он выбрал Марину, красивую и яркую. Выбрал её амбиции, её жажду красивой жизни. И вот результат — он сидит в съёмной квартире с женщиной, которая любит не его, а те деньги, которые он мог бы принести.
— Знаешь, я подумала, — продолжала Марина. — Может, тебе всё-таки заняться репетиторством? Или курсы повышения квалификации пройти? Мы должны выкарабкиваться, Алёша. Должны доказать всем, что можем жить хорошо!
— Кому доказать? — устало спросил он.
— Ну… всем! Твоему отцу в первую очередь! Пусть знает там, наверху, что мы не пропали без его денег!
Алексей закрыл глаза. Отец был прав. Марина не изменится. Она будет требовать, упрекать, сравнивать с другими. И он будет жить с этим дальше, потому что… А потому ли? Может, пора что-то менять?
— Марина, а может, нам стоит поговорить о нас? О наших отношениях?
Она насторожилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы несчастливы вместе. Ты постоянно недовольна, я устал от упрёков…
— Алексей Корнев! — она вскочила. — Только попробуй сейчас заикнуться о разводе! После всего, что я пережила! Мы потеряли целое состояние, а ты… ты хочешь меня бросить?
— Я просто думаю…
— Не смей! — она ткнула в него пальцем. — Мы семья! И точка! Да, сейчас трудно, но мы справимся! А ты… ты обязан стараться больше! Найти дополнительный заработок! Мы должны жить достойно!
Алексей смотрел на неё — раскрасневшуюся, с горящими глазами — и понимал, что ничего не изменится. Он так и будет жить с женщиной, для которой он — источник дохода, не оправдавший надежд. А она будет жить с неудачником, который лишил её богатства.
— Хорошо, — сказал он. — Будем жить дальше.
— Вот и правильно! — Марина удовлетворённо кивнула. — Мы же не чужие люди. Мы муж и жена. В горе и радости, как говорится. Просто… просто постарайся, Алёша. Ради нас. Ради нашего будущего.
Она ушла на кухню, а Алексей остался сидеть в комнате. За окном темнело. Где-то в деревне Сосновка Татьяна с сыном, наверное, обсуждают переезд в доставшийся им дом. Парень поступит в институт, выучится, станет хорошим специалистом. Татьяна заслужила эту награду — честным трудом, добротой, человечностью.
А он? Он остался с тем, что выбрал сам. С женой, которая любит деньги больше, чем его. С работой, которая ей не нравится. С жизнью, в которой он всегда будет виноват — то в малой зарплате, то в потерянном наследстве.
Отец дал ему шанс — не только на деньги, на другую жизнь. Но он отказался, выбрал честность вместо выгоды. И вот награда за честность — остаться ни с чем. Хотя нет, не совсем ни с чем. С чистой совестью. С пониманием, что он не обманул отца, не привёз к нему человека, который бы желал ему смерти.
Может, это и есть его наследство? Не дом и не деньги, а урок. Урок о том, что выбор есть всегда. И о том, что за каждый выбор приходится платить.
— Алёша, ужинать иди! — крикнула Марина из кухни. — И не раскисай там! Подумаешь, денег лишились! Не впервой! Прорвёмся!
Алексей встал и пошёл на кухню. Марина уже строила планы — как сэкономить, где подработать, что продать из вещей. Энергия била из неё ключом. Она не сдавалась, это надо было признать. Просто вся её энергия уходила не туда — не на созидание, а на вечную погоню за красивой жизнью.
— …и ещё я думаю, может, к маме переехать? — говорила она, накладывая макароны. — Хоть на квартире сэкономим. А потом, когда разбогатеем, купим свою. Даже лучше той, что твой отец этой деревенщине оставил!
Алексей кивал, жевал безвкусные макароны и думал о том, что где-то есть другая жизнь. Где люди ценят не деньги, а отношения. Где забота — это не товар, а естественное проявление человечности. Где можно быть счастливым с тем, что имеешь.
Но это где-то. А здесь — его жизнь. С Мариной, с её амбициями, с вечными упрёками. И он будет жить этой жизнью дальше, потому что однажды сделал выбор.
