Максим сидел в купе поезда и смотрел, как за окном мелькают знакомые с детства пейзажи. Вагон покачивало, колёса выстукивали привычный ритм, а он всё не мог поверить, что возвращается домой. Два года службы на флоте пролетели как один день, хотя каждый из этих дней тянулся бесконечно долго.
— Следующая остановка — Березовка! — прокричал проводник.
Максим встал, подхватил вещмешок и направился к выходу. Сердце забилось чаще. Где-то там, на перроне, его должны были встречать. Должна была встречать она — Катя.
Поезд замедлил ход, и Максим увидел толпу на платформе. Бабушка Зина стояла впереди всех, опираясь на клюку. Рядом топтались друзья детства — Серёга и Толик. Но Кати среди них не было.
— Максимка! — бабушка первой бросилась к нему, едва он ступил на перрон. — Внучек мой дорогой!
Он обнял её, вдохнул знакомый запах валерьянки и печёного хлеба. Через её плечо посмотрел на друзей. Серёга отводил глаза, Толик нервно теребил ключи от машины.
— А где… — начал было Максим, но Серёга перебил его:
— Потом поговорим. Поехали домой, баня топлена, стол накрыт.
Всю дорогу до дома молчали. Максим чувствовал — что-то не так. Серёга вёл старенькую «девятку» по разбитой грунтовке, Толик курил в окно, а бабушка тихонько всхлипывала, прижимая к себе его руку.
Дом встретил запахом свежих пирогов. Максим бросил вещи в прихожей и прошёл на кухню. Всё было как прежде — те же занавески в горошек, та же скатерть с петухами, тот же скрип половиц под ногами.
Только вот пусто как-то стало. Будто самого главного не хватает. Будто душу из дома вынули, оставив только стены да мебель.
— Ну что, рассказывай, служивый, — Серёга разлил по стопкам самогон. — Как там, на флоте?
Максим взял стопку, но пить не стал. Поставил обратно на стол.
— Где Катя?
Повисла тишина. Толик закашлялся, Серёга уставился в стол. Бабушка тяжело вздохнула и вышла из кухни.
— В областном центре она, — наконец выдавил Серёга. — Полгода назад уехала. Вышла там замуж.
Максим почувствовал, как пол уходит из-под ног.
— Как замуж? За кого?
— За какого-то бизнесмена. Автосалоны у него по всей области. Приезжал сюда на охоту, её и приметил. Закрутилось всё быстро.
Максим встал, прошёлся по кухне. В груди всё сжалось в тугой комок.
— Она же обещала ждать. Письма писала. Последнее две недели назад получил.
Толик криво усмехнулся:
— Видать, передумала. Бабы, они такие. Им бы только деньги да красивую жизнь.
Ночью Максим не спал. Лежал на старом диване в своей комнате и смотрел в потолок. На тумбочке лежала стопка Катиных писем — он возил их с собой все два года. Теперь они казались насмешкой.
Утром бабушка разбудила его стуком в дверь.
— Вставай, внучек. Завтрак готов. И там к тебе пришли.
В прихожей стоял незнакомый мужчина в форме лесничего.
— Здравствуй, Максим. Я Пётр Иванович, главный лесничий. Слышал, ты вернулся. У меня к тебе предложение есть.
За завтраком Пётр Иванович рассказал, что в лесничестве нужен егерь. Работа не пыльная — обходы, учёт зверя, охрана от браконьеров.
— Бабушка твоя говорит, ты с малых лет в лесу как дома. Оно и видно — глаз цепкий, выправка хорошая. Что скажешь?
Максим согласился не раздумывая. Нужно было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума от мыслей о Кате.
Прошёл месяц. Максим освоился на новом месте. Целыми днями бродил по лесу, изучал свой участок. Работа помогала забыться, хотя боль никуда не уходила.
Как-то вечером он возвращался из обхода и увидел у калитки девушку. Она стояла спиной, разговаривала с бабушкой. Когда обернулась, Максим узнал в ней Свету — дочку соседей. Только вот из нескладной девчонки она превратилась в красивую девушку.
— Привет, — смущённо улыбнулась она. — Я тут… пирожки бабушке Зине принесла. Мама напекла.
— Спасибо, — буркнул Максим и прошёл мимо.
Но Света не уходила. Стала приходить всё чаще — то за солью, то поговорить с бабушкой, то ещё за чем-то. Максим делал вид, что не замечает её взглядов, но сам начал присматриваться.
Свете было девятнадцать. Она заканчивала медучилище, мечтала работать в детской больнице. В отличие от Кати, которая любила шумные компании и вечеринки, Света была тихой и домашней. Могла часами сидеть с книжкой или помогать бабушке по хозяйству.
— Что ты к нам зачастила? — спросил как-то Максим, когда они остались вдвоём на крыльце.
Света покраснела, но взгляд не отвела.
— Нравится мне тут. У вас спокойно. Дома младшие братья шумят, покоя нет.
— И только поэтому?
Она посмотрела на него так, что всё стало понятно без слов. В её глазах было столько тепла и нежности, что Максиму стало не по себе. Он ещё не был готов к этому. Рана от Катиного предательства была слишком свежа.
— Света, я…
— Я подожду, — тихо сказала она. — Я никуда не спешу.
Май выдался тёплым. Лес ожил после зимней спячки, и работы у Максима прибавилось. В один из дней его вызвал Пётр Иванович.
— Есть информация, что на нашем участке орудуют браконьеры. Нашли следы, капканы. Нужно выследить.
Следующие несколько ночей Максим дежурил в лесу. На третью ночь повезло — услышал звук мотора. Две машины остановились на просеке, из них вышли четверо мужчин.
Максим вызвал подмогу и залёг в кустах. Через час подъехали лесничие и полиция. Браконьеров взяли с поличным — в машинах нашли туши косуль и капканы.
Когда их выводили в наручниках, один из задержанных обернулся. Максим вздрогнул — это был тот самый бизнесмен, муж Кати. Дорогая куртка, золотые часы, надменное лицо.
— Вы ещё пожалеете, — прошипел он. — Я вас всех…
— Заткнись, — оборвал его полицейский. — В машину давай.
Утром вся Березовка гудела. Оказалось, бизнесмен возглавлял целую сеть браконьеров. Ловили не только зверя, но и рыбу в заповедных местах, рубили лес.
Бабушка, узнав новости, только головой покачала.
— Вот и славно, что не сложилось у тебя с Катькой. Видать, не судьба была. Человека по делам его судить надо, а не по кошельку.
Через неделю в дверь постучали. Максим открыл — на пороге стояла Катя. Бледная, с красными от слёз глазами.
— Можно поговорить?
Они вышли на крыльцо. Катя теребила платок, не решаясь начать.
— Максим, я… Прости меня. Я дура. Повелась на красивую жизнь, а он оказался…
— Что ты хочешь?
— Вернуться. К тебе вернуться хочу. Мы же любили друг друга.
Максим долго молчал. Смотрел на неё и понимал — ничего не чувствует. Ни злости, ни обиды, ни любви. Пустота.
— Поздно, Катя. Иди.
— Но…
— Иди, говорю.
Она ушла, а он остался стоять на крыльце. Вечерело. Из соседнего двора вышла Света с ведром — пошла за водой к колодцу. Увидела его, помахала рукой.
Максим спустился с крыльца и пошёл ей навстречу.
— Помочь?
— Не откажусь, — улыбнулась она.
Они шли к колодцу, и Максим вдруг понял — отпустило. Та боль, что мучила его все эти месяцы, ушла. Он посмотрел на Свету — на её русые волосы, собранные в хвост, на россыпь веснушек на носу, на ямочки на щеках.
— Света, а хочешь завтра в лес съездить? Я место одно знаю — там ландыши цветут. Целая поляна.
Она остановилась, ведро качнулось в руке.
— Правда хочешь?
— Правда.
И в этот момент Максим понял — жизнь продолжается. Да, было больно. Да, предали. Но это прошло. А впереди — целая жизнь. И рядом человек, который готов идти с ним по этой жизни. Не за деньги, не за красивую жизнь. Просто потому, что любит.
Июньским утром вся Березовка собралась у клуба. Играла гармонь, девчонки пели частушки. Максим стоял в новом костюме и ждал.
И вот она появилась — Света в белом платье, с венком из полевых цветов. Красивая, родная, своя.
— Горько! — крикнул кто-то из толпы.
Максим обнял жену и поцеловал. Над головами взлетели белые голуби — подарок от лесничества.
Бабушка Зина утирала слёзы платком и приговаривала:
— Вот и славно, вот и ладно. Теперь заживём.
А где-то далеко, в областном центре, в пустой квартире сидела женщина и перечитывала старые письма. Письма, которые она когда-то писала человеку, любившему её по-настоящему. Но это уже была совсем другая история.
История о том, что не всё в жизни покупается и продаётся. И что настоящее счастье часто оказывается совсем рядом — нужно только вовремя это понять.
