Дети решили, что мне пора переехать. Всё обсудили, всё спланировали. Только забыли спросить меня.
Алексей Петрович сидел в кресле, перещёлкивая каналы телевизора. Его взгляд возвращался к семейной фотографии на книжной полке. Снимок был сделан десять лет назад, когда Марина только вышла замуж за Кирилла, а Андрей ещё учился в университете. Вера тогда настояла на профессиональной фотосессии — «Чтобы было что вспомнить».
После смерти Веры полгода назад время для Алексея Петровича словно остановилось. Он не заметил, как наступила весна, как сменились соседи в квартире напротив, как внуки выросли. Жизнь теряла краски и смысл, пока вчерашний разговор с детьми не вывел его из оцепенения.
— Пап, нам нужно поговорить о будущем, — начала Марина, присаживаясь напротив отца.
Алексей Петрович насторожился. Дочь редко заговаривала о «будущем».
— Мы с Кириллом считаем, что тебе не стоит жить одному в такой большой квартире.
— Одному… А с кем мне жить?
— С нами, — в голосе Марины появились командные нотки. — У нас появилась возможность купить большую квартиру в новом районе. Но не хватает денег на первый взнос. Если продать твою, то…
— Продать мою квартиру?
— Да, пап, — подключился Кирилл, поглядывая на экран телефона. — Ты же понимаешь, что это нерационально — один человек и три комнаты. У нас трое детей, они растут…
Дальше Алексей Петрович слушал вполуха. Он смотрел на Марину и пытался понять, когда его девочка, которую он когда-то качал на коленях, превратилась в эту женщину, походя решающую его судьбу.
Телефонный звонок вернул Алексея Петровича в настоящее.
— Да, Мариша.
— Пап, мы сегодня заедем в час дня с риелтором. Он оценит квартиру и расскажет о перспективах продажи.
Алексей Петрович сжал трубку. Внутри ворочалось что-то тяжёлое. Он хотел возразить, сказать, что не собирается никуда переезжать, что эта квартира — его дом, полный воспоминаний о Вере. Но вместо этого произнёс:
— У меня сегодня талон к кардиологу. Не могу его пропустить.
Это была неправда, но Алексей Петрович почувствовал облегчение, когда солгал.
— Опять? Ты же недавно был у врача. С тобой всё в порядке?
В этом вопросе Алексей Петрович уловил не только беспокойство дочери, но и досаду.
— Всё нормально, профилактика. Давай завтра.
— Хорошо, но не позднее. Риелтор очень занятой человек. Да, и… прибери немного.
— Да, Мариша, — Алексей Петрович закончил разговор.
Дети перегнули палку с этой идеей о продаже. Но что он мог противопоставить их напору? В свои шестьдесят семь он чувствовал себя беспомощным перед натиском собственных детей.
В дверь позвонили. На пороге стоял Виктор Семёнович, его сосед и давний приятель.
— Здорóво, Петрович, — кивнул он, проходя на кухню. — Чай есть?
— Проходи, — Алексей Петрович включил чайник.
Виктор Семёнович уселся за стол.
— Чего такой смурной? Опять давление?
— Да нет. Дети хотят квартиру продать. Марина с Кириллом. Говорят, буду у них жить, под присмотром.
Виктор Семёнович присвистнул.
— И что думаешь делать?
— А что я могу? Они правы, я один, квартира большая…
— Так это же твоя квартира. Ты её своим горбом заработал.
— Знаешь, Семёныч, я ведь всегда думал, что дети — это главное. Всё для них. Работал на двух работах, чтобы обеспечить. С Верой отпуск раз в пять лет брали, экономили, чтобы Марине репетиторов нанять, Андрея в университет отправить. И вот…
Алексей Петрович замолчал. Виктор Семёнович кивнул.
— Знаешь, что интересно. Твоя Марина вчера к моему Денису подходила. Интересовалась, не хочет ли он купить твою квартиру.
— Что? Это же… как это называется… когда всё решают за твоей спиной…
— Сговор, — подсказал Виктор Семёнович. — Но Денис отказался. Сказал, что если ты сам не хочешь продавать, он и разговаривать не будет.
— Спасибо твоему сыну. Хоть кто-то уважает старика.
— Не наговаривай на себя. Ты ещё всех нас переживёшь. И знаешь что… — он понизил голос, — Вера перед смертью говорила моей Галине, что боится за тебя. Мол, Марина не отступится от квартиры.
— Вера это знала? Почему же она мне не сказала?
— Может, не хотела расстраивать. А может, надеялась, что до этого не дойдёт. Но ты подумай хорошенько, прежде чем соглашаться. Переезд в твоём возрасте — это стресс. Да и как ты с зятем уживёшься? Он мужик непростой.
Телефон снова зазвонил. На этот раз звонил Андрей.
— Привет, пап. Как ты там?
— Всё нормально, сынок.
— Мне Марина звонила, сказала, что вы договорились продавать квартиру, и ты переезжаешь к ним. Это правда?
Алексей Петрович помолчал. С одной стороны, он не хотел выставлять Марину в дурном свете перед братом. С другой — устал от того, что за него всё решают.
— Не совсем так, Андрюш. Они хотят, чтобы я переехал и продал квартиру. А я… не знаю.
— Я так и думал. Слушай, я завтра прилечу в Москву. Подожди с решением, ладно?
— Хорошо, — пообещал Алексей Петрович.
После разговора с сыном в душе Алексея Петровича затеплилась надежда. Может быть, ещё не всё решено?
Вечером пришла Марина. Она окинула взглядом квартиру и покачала головой.
— Пап, здесь же настоящий музей, — сказала она, указывая на фотографии и мелочи на полках. — Все эти вещи придётся разобрать перед продажей.
— Это не просто вещи, Мариша. Это наша с мамой жизнь. Вот эту вазу мы купили, когда ездили в Ялту. А эту фигурку — когда ты поступила в институт, помнишь?
— Помню, — неохотно признала Марина. — Но ты же не можешь жить воспоминаниями вечно. Нужно двигаться дальше. Мама бы это поняла.
В её словах была своя правда, и это больно кольнуло Алексея Петровича. Может, он действительно слишком цеплялся за прошлое?
— Андрей завтра прилетает.
Марина вздрогнула.
— Зачем?
— Хочет повидаться. И поговорить о… ситуации.
— О какой ситуации? Мы всё уже обсудили. Ты согласился переехать.
— Я ничего не решил, Мариша. И Андрей имеет право знать, что происходит.
— Он даже не живёт в Москве! Какое он имеет отношение к нашим делам?
— Он мой сын. Так же, как ты моя дочь.
Марина выдохнула.
— Вот только драмы не хватало. Ты всегда его больше любил, да? Всегда ему всё прощал, всегда держал его сторону.
В её голосе Алексей Петрович услышал обиду маленькой девочки, а не гнев взрослой женщины.
— Мариша, я вас обоих люблю одинаково. Но сейчас речь идёт о моём доме, о моей жизни. И мне нужно всё обдумать.
— Нам тесно, пап, — произнесла Марина, и в её голосе появились нотки усталости. — Дети растут, скоро подростки. Им нужно личное пространство. А у нас всего две комнаты. Кирилл ночами подрабатывает на фрилансе, чтобы свести концы с концами. Мы не можем купить квартиру побольше без твоей помощи.
Алексей Петрович посмотрел на дочь. Впервые за эти дни он увидел в ней не бездушного манипулятора, а просто уставшую женщину, пытающуюся обеспечить лучшую жизнь своей семье.
— Почему ты раньше мне об этом не говорила?
— Ты после маминой смерти сам не свой был. Не хотела тебя грузить.
— Может, есть другие варианты? Я мог бы помочь деньгами, у меня есть сбережения…
— Их не хватит даже на первый взнос. Цены на жильё сейчас сумасшедшие.
Когда Марина ушла, Алексей Петрович долго размышлял. Теперь ситуация уже не казалась ему такой однозначной. Он понимал мотивы дочери, но от этого не становилось легче принять мысль о расставании с домом, где прошла вся его жизнь.
Утром приехал Андрей. Отец и сын обнялись.
— Ну, рассказывай, что тут происходит, — сказал Андрей, когда они сели на кухне.
Алексей Петрович рассказал всё: о предложении Марины, о своих сомнениях, о разговоре, состоявшемся вчера.
— И что ты сам-то думаешь? — спросил Андрей, когда отец закончил.
— Не знаю, сынок. С одной стороны, Марина права — мне одному слишком много места. С другой — я не представляю, как буду жить в чужой квартире, пусть даже с родными людьми.
— А с Кириллом у тебя как отношения?
Алексей Петрович замялся.
— Нормальные… Он работящий, детей любит. Но…
— Но жить с ним под одной крышей ты не хочешь.
— Не в этом дело. Просто… они перегнули палку с этим требованием переезда. Даже не спросили, чего хочу я сам.
Входная дверь открылась — Марина вошла с ключами. За ней следовал Кирилл и мужчина с кейсом.
— О, Андрей. Ты уже здесь.
— Как видишь. А вы, я смотрю, не теряете времени?
— Это Игорь Валентинович, риелтор. Мы договаривались, что он сегодня осмотрит квартиру.
— Папа говорит, что ещё не принял решение о продаже.
— Мы просто проведём предварительную оценку, — вмешался Кирилл. — Чтобы понимать перспективы.
— Пап, тебе это нужно?
Алексей Петрович посмотрел на напряжённое лицо дочери, на нетерпеливую позу зятя, на вежливо улыбающегося риелтора. И вдруг ясно понял, чего хочет сам.
— Нет. Игорь Валентинович, извините, но вы зря приехали. Я не буду продавать квартиру.
— Папа! Мы же договорились!
— Нет, Мариша, мы ничего не решили окончательно. И я хочу, чтобы вы уважали моё решение.
— Ты опять слушаешь Андрея, да? Он прилетел на день, наговорил тебе всякого, а нам потом разгребать.
— Марина, — Андрей встал между сестрой и отцом, — давай поговорим спокойно.
— О чём тут говорить? — вмешался Кирилл. — Либо да, либо нет. Нам нужно решать вопрос с жильём.
— Может, я могу помочь? У меня есть сбережения, я мог бы…
— Нам не нужны подачки! Мы рассчитывали на нормальное решение вопроса в семье.
— То есть на то, что папа отдаст вам свою квартиру?
— Мы предлагали ему жить с нами! Это не просто «отдать квартиру».
— Подождите, — Алексей Петрович поднял руку. — Мариша, Кирилл, я ценю вашу заботу. Но я хочу остаться в своём доме. Мне здесь комфортно.
— Тебе здесь неуютно. Это же видно. После маминой смерти ты совсем сдал, перестал за собой следить, не выходишь никуда.
— Мне нужно время. Это не значит, что я собираюсь всю жизнь провести в одиночестве. Просто сейчас я не готов к таким переменам.
Риелтор, поняв, что разговор затягивается, ушёл. Марина, Кирилл, Андрей и Алексей Петрович остались на кухне.
— И что теперь делать нам? — спросила Марина. — Мы рассчитывали на эти деньги.
— Я мог бы помочь. Не как подачку, а как заём, если хотите.
— С чего вдруг такая щедрость? — спросил Кирилл.
— Не с чего вдруг. Мы же семья.
— А может… — начал Алексей Петрович, — может, вы переедете сюда? Все вместе? Квартира большая, места хватит.
Марина и Андрей посмотрели на отца.
— Серьёзно? Ты согласишься с нами жить?
— Почему нет? С внуками будет веселее. И вам не придётся брать новую ипотеку.
— А как же твоё личное пространство? — спросил Андрей. — Вы тут все друг у друга на головах сидеть будете.
— Переделаем квартиру. Разделим гостиную на две комнаты — для вас и для старшего внука. Мне хватит и кабинета.
— А что если… — Кирилл впервые за разговор, казалось, действительно задумался, — что если сделать отдельный вход в кабинет? Там есть окно на приставной балкон. Можно оборудовать отдельную студию для Алексея Петровича, со своей миникухней и санузлом.
— Ремонт будет большой, — заметила Марина, но в её голосе уже звучал интерес.
— Зато не надо будет тратиться на новую квартиру, — отметил Кирилл. — И ипотеку брать не придётся. Можно будет сделать нормальный ремонт, всё как следует обустроить.
Алексей Петрович наблюдал, как его дети и зять начинают обсуждать детали перепланировки, и чувствовал облегчение. Ещё вчера казалось, что он потерял голос в собственной семье, но сегодня всё изменилось. Он вновь ощутил себя нужным, значимым.
Андрей тихо сказал отцу:
— Этот вариант тебя устроит? Ты уверен?
— Да. Может, мы все перегнули палку. Я со своим упрямством, Марина с напором, ты — с недоверием. Но мы же семья. Должны находить решения, которые устроят всех.
Через неделю начался ремонт. Кирилл продумал перепланировку так, чтобы у всех было своё пространство. Марина взяла на себя дизайн и выбор материалов. Алексей Петрович удивил всех, проявив неплохие навыки в столярном деле — оказалось, у него в кладовке хранились инструменты, о которых никто не знал.
Андрей перед отъездом в Питер обещал приехать помогать с ремонтом при первой возможности. За общим делом он сблизился с Кириллом, которого раньше недолюбливал.
Были, конечно, и ссоры, и разногласия. Марина порой не выдерживала, начинала командовать. Кирилл иногда замыкался, уходил в работу. Алексей Петрович иногда впадал в меланхолию, глядя, как меняется квартира, в которой он прожил с Верой всю жизнь.
Но чаще всего вечера заканчивались на кухне, за общим столом, где все вместе пили чай, смеялись, вспоминали прошлое и строили планы на будущее.
Алексей Петрович, глядя на дочь, зятя и внуков, думал: как странно устроена жизнь. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Иногда нужно пройти через конфликт, чтобы найти новую точку опоры.
А Вера, наверное, сейчас смотрит на них сверху и улыбается. Она всегда говорила, что главное в жизни — не стены, а люди, которые наполняют эти стены смыслом.
