— Ты что, совсем рехнулась? — кричала Римма в трубку. — Без моего ведома квартиру снимать вздумали? Я тебе, Костик, такого своеволия не прощу!
Костя держал телефон на расстоянии от уха. Голос матери и так было слышно на весь автобус.
— Мам, мы же объясняли. Нам нужно свое пространство. Тимофею уже полтора года, ему нужна отдельная комната.
— Отдельная комната! — взвизгнула Римма. — У меня трехкомнатная квартира пустует, а вы деньги на ветер выбрасываете! Это все твоя Надька надоумила! Знаю я ее породу — лишь бы от свекрови подальше!
Надя сидела на кухне съемной двушки и перебирала квитанции. Аренда съедала больше половины Костиной зарплаты, плюс коммуналка, садик для Тимоши — денег едва хватало. Но это все равно было лучше, чем жить под одной крышей с Риммой Аркадьевной.
Свекровь была энергичной женщиной пятидесяти двух лет, занимала руководящую должность и привыкла командовать. И искренне считала, что раз она старше и опытнее, то имеет право указывать всем, как жить.
Первый год после свадьбы они с Костей жили у Риммы. Надя тогда думала — временно, пока накопят на первый взнос по ипотеке. Ее собственные родители жили в небольшом городке за триста километров, помочь финансово не могли. Но свекровь быстро дала понять, кто в доме хозяин.
— Надюша, милая, — начинала она приторным голосом, — а почему у нас в холодильнике творог не тот? Я же говорила — только «Простоквашино», девятипроцентный. А это что за дрянь обезжиренная?
— Римма Аркадьевна, врач рекомендовал мне следить за питанием после родов.
— Врачи! — фыркала свекровь. — Да что они понимают! Я троих племянников на ноги поставила, все на жирном твороге росли. Здоровые как быки!
Или вот еще:
— Надежда, я вчера видела, как ты Тимошу кормишь. Что за каша из пакетика? Ты что, обычную манку сварить не можешь?
— Это специальная детская каша, обогащенная витаминами.
— Витаминами! В наше время никаких витаминов не было, и ничего, выросли. А вы своими новомодными штучками только желудок ребенку испортите.
Костя пытался защищать жену, но как-то вяло. После очередного скандала из-за того, что Надя «неправильно» пеленает ребенка, она поставила ультиматум: или съезжают, или развод.
***
В съемной квартире жизнь наладилась. Костя работал менеджером в автосалоне, зарплата позволяла сводить концы с концами. Надя — миниатюрная блондинка с усталыми серыми глазами — подрабатывала переводами на дому, благо знание немецкого позволяло.
Но Римма Аркадьевна не сдавалась. Звонила трижды в день, а то и чаще.
— Костенька, ты там Тимошу не простудил? Надька твоя небось окна нараспашку держит!
— Мам, на улице плюс двадцать пять.
— Вот именно! Сквозняки! Ребенок заболеет!
Потом участились внезапные визиты. Римма приезжала «проверить, как вы там живете» и находила тысячу недостатков: пыль на телевизоре, неправильно сложенное белье, «вредная» еда в холодильнике.
— Боже мой, Надежда! — причитала она. — Сосиски? Ты кормишь моего внука сосисками? Да это же сплошная химия!
— Римма Аркадьевна, это детские сосиски, специальные.
— Детские! Да разве может быть нормальное мясо в дешевых сосисках? Я сейчас же поеду на рынок, куплю настоящее мясо!
И уезжала, оставив после себя хаос на кухне и испорченное настроение на весь день.
Однажды, холодным февральским вечером, Надя не выдержала:
— Костя, давай поговорим с твоей мамой. Объясним, что мы взрослые люди, сами можем решать, как нам жить.
— Попробуем, — неуверенно согласился муж, поправляя очки на переносице — верный признак его нервозности.
Разговор состоялся в ближайшие выходные. Римма приехала с тортом «для любимого внучка» и с порога устроила инспекцию.
— Римма Аркадьевна, присядьте, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
— О чем это? — насторожилась свекровь, ее круглое лицо покраснело.
— О границах, — твердо сказала Надя. — Мы благодарны за вашу заботу, но хотели бы сами принимать решения о воспитании Тимофея.
Лицо Риммы стало пунцовым:
— Границах? Да как вы смеете! Я — бабушка! Я имею право заботиться о внуке!
— Конечно, имеете. Но последнее слово остается за нами, родителями.
— Костя! — взвизгнула Римма. — Ты слышишь, что она несет? Она меня от Тимоши отваживает!
— Мам, никто тебя ни от кого не отваживает. Просто давай договоримся: ты приезжаешь по приглашению, а мы сами решаем, чем кормить ребенка и как его воспитывать.
Римма вскочила, схватила сумку:
— Все ясно. Меня тут не ждут. Что ж, живите как знаете. Но когда Тимоша вырастет больным и невоспитанным, пеняйте на себя!
***
Две недели была благословенная тишина. Римма не звонила, не приезжала. Надя уже начала надеяться, что свекровь образумилась.
Но потом случилось неожиданное.
Костя пришел с работы бледный как полотно:
— Мама продает квартиру.
— Что? Какую квартиру?
— Свою трехкомнатную. Говорит, раз мы от нее отказались, она уедет к сестре в Сочи. Навсегда.
— Костя, это же шантаж!
— Понимаю. Но что делать? Она реально к риелтору ходила, документы готовит.
— И что ты предлагаешь? Вернуться к ней?
— Нет, конечно. Но может, извиниться? Сказать, что мы погорячились?
Надя покачала головой:
— Костя, если мы сейчас сдадимся, она будет нами манипулировать всю жизнь.
— Но она же моя мать!
— А я твоя жена. И Тимоша — наш сын. Выбирай.
Костя обнял ее:
— Прости. Ты права. Пусть делает что хочет.
Римма квартиру, разумеется, не продала. Через неделю позвонила сама, рыдая в трубку:
— Костенька! Я ногу подвернула! Лежу в больнице, никому не нужная!
Костя примчался. Нога была всего лишь ушиблена, но драма разыгралась по полной программе.
— Вот помру я скоро, тогда пожалеете! — причитала Римма с больничной койки.
— Мам, не говори глупости. Ты еще нас всех переживешь.
— С такой невесткой? Она меня в могилу сведет раньше времени!
***
Следующие месяцы прошли в атмосфере постоянного напряжения. К лету Тимоше исполнилось два года. Римма демонстративно игнорировала Надю, общалась только с сыном. На день рождения внука подарила огромную радиоуправляемую машину — слишком сложную для двухлетки, с мелкими деталями и острыми краями.
— Это чтобы он помнил, кто его по-настоящему любит, — громко сказала она, глядя на Надю.
Потом пошли жалобы родственникам. Надина подруга Света, работавшая с Костиной двоюродной сестрой, передала:
— Слушай, твоя свекровь всем уши прожужжала, что ты мужа под каблук загнала, сына против матери настраиваешь.
— Пусть говорит что хочет, — устало ответила Надя. — У меня нет сил с ней воевать.
Но Римма на этом не остановилась. Она повадилась приходить в детский сад, куда ходил Тимоша.
— Я бабушка, имею право! — заявляла она воспитателям.
Забирала внука без предупреждения, водила в кафе, покупала горы сладостей. Потом привозила домой перевозбужденного, с больным животом.
— Римма Аркадьевна, нельзя же столько конфет двухлетнему ребенку!
— Не тебе меня учить! Я лучше знаю, что можно моему внуку!
Костя пытался урезонить мать, но та включала истерику:
— Вы меня совсем не любите! Избавиться от меня хотите! Но я за внука буду бороться!
Терпение Нади лопнуло после инцидента в поликлинике. Она привела Тимошу на плановый осмотр в душный августовский день и встретила там Римму.
— А, явилась наконец! — загремела свекровь на весь коридор. — Небось довела ребенка до болезни, теперь лечить притащилась!
— Римма Аркадьевна, это плановый осмотр. Тимоша здоров.
— Здоров! Да вы на него посмотрите — кожа да кости! Заморыш несчастный!
Врач, седовласая женщина в очках, строго посмотрела на Римму:
— Гражданка, прекратите шуметь. Ребенок в отличной форме, даже пухленький для своего возраста.
— Вы с ней в сговоре! — завопила Римма. — Она вам небось отстегнула, да?
Охрана вывела скандалистку из поликлиники. Надя, пылая от стыда, извинялась перед врачом и медсестрами. По дороге домой она приняла решение. Больше так продолжаться не могло.
Вечером она поставила Косте ультиматум:
— Или твоя мать прекращает этот кошмар, или я забираю Тимошу и уезжаю к родителям.
— Надь, но что я могу поделать? Она же меня не слышит!
— Тогда выбирай — или мы, или она.
Костя долго молчал, потом тяжело вздохнул:
— Вы. Конечно, вы.
***
Прошло три месяца. К осени Тимоше исполнилось два с половиной года. Римма продолжала попытки прорваться к внуку: караулила возле садика, пыталась подкупить воспитателей, даже попробовала увести Тимошу с детской площадки.
Костя подал заявление в полицию. Участковый провел с Риммой профилактическую беседу.
После этого она затихла. Через месяц уехала к сестре в Сочи — на этот раз действительно.
Костя переживал, но Надя была непреклонна:
— Она сделала свой выбор. Могла быть любящей бабушкой, а предпочла роль деспота. Это ее решение.
Жизнь постепенно наладилась. Без ежедневного стресса Надя расцвела — исчезли темные круги под глазами, вернулась улыбка. Костя получил повышение, Тимоша рос спокойным и веселым ребенком.
Через два года, когда Тимоше было четыре с половиной, они купили собственную квартиру — небольшую, но свою. В новоселье Костя получил от матери открытку: «Поздравляю. Надеюсь, вы счастливы без меня. Р.А.»
— Позвонить ей? — спросил Костя, вертя открытку в руках.
— Это твое решение, — ответила Надя. — Но пускать ее в нашу жизнь на прежних условиях я не позволю. Если она готова уважать наши границы — пожалуйста. Если нет — пусть живет своей жизнью.
Костя набрал номер. Римма не ответила.
Больше они не общались.
