Валентина Андреевна стояла по колено в сорняках, уставшая, когда пришло сообщение. Фото: он с женой, шезлонг, кокос. Она не злилась. Она просто вдруг поняла, что нас с его жизнью теперь разделяет не океан. А холод безразличия.
Валентина Андреевна отложила телефон и продолжила выдергивать упрямую траву. Июльское солнце пекло плечи, спину ломило от бесконечного наклона над грядками.
Дачный участок, приобретенный много лет назад, стал их единственным местом отдыха за последние тридцать лет. С тех пор, как они с мужем отдали все накопления сыну.
— Федя, глянь-ка! — позвала она мужа, державшего в руках шланг. — Валерка с Инессой на Бали отдыхают!
Федор Мартынович медленно повернулся. Капли воды стекали по загорелым рукам, лицо оставалось спокойным.
— Молодцы, — только и сказал он, возвращаясь к поливу помидоров.
Молодцы, эхом отозвалось в голове Валентины Андреевны. Да, молодцы. Выбрались. Всё правильно делают.
Но почему-то сдавило грудь. Уже не первый год крутились они с Федором на этих шести сотках, а море видели последний раз еще тридцать лет назад.
— Валя, я тебе огурцов свежих принес, — Федор Мартынович зашел на кухню летней кухоньки, где жена резала зелень. — Хорошие уродились в этом году.
— Салат сделаю, — кивнула она, не поднимая глаз.
— Ты чего, Валь?
— Ничего, — она смахнула непрошеную слезу. — Помнишь, как мы Валерке на первый взнос собирали? Ночами не спали, высчитывали, что можно отложить, где подработать.
Федор Мартынович сел на табурет, вытер пот со лба.
— Конечно, помню. Ты ещё на двух ставках в бухгалтерии пахала.
— А я ведь тогда уже за путевку в Турцию деньги отложила, — тихо продолжила Валентина Андреевна. — Помнишь? Три года копила. От обедов отказывалась, бутерброды с собой носила.
— Помню, — вздохнул муж. — Только сейчас-то что об этом?
— Да просто… — она подняла телефон, показала фотографию сына. — Вот они, загорают. А я всю жизнь только и мечтала так посидеть. И что? Когда мы решили ему помочь, он обещал, что как только встанет на ноги, отправит нас отдохнуть. И что теперь? Ипотеку закрыл, на Бали с женой полетел, а про нас… будто и нет нас.
— Валь, ну у него семья, ребенок…
— А мы кто? — голос её дрогнул. — Чужие, что ли?
***
Неделю назад
Валентина Андреевна стояла у калитки, держа тяжелую сумку с банками свежих заготовок. Федор уже сидел в машине, ждал. По воскресеньям они всегда ездили к сыну — пять лет без перерыва. Привозили свежие овощи, ягоды, соленья.
Звонить Валера начал реже — раз в неделю, потом раз в месяц. Но они не жаловались, понимали: работа, карьера, маленькая Мия.
Свой бизнес по продаже оборудования для промышленной переработки Валера начал с нуля, постепенно выстроил настоящую империю. Инесса занималась продвижением компании в цифровом пространстве. Валентина Андреевна толком не понимала, что это значит, но гордилась невесткой — умная, хваткая.
— Ты чего застыла? — окликнул Федор. — Опоздаем.
— Еду, — она тяжело вздохнула и побрела к машине.
Огромная квартира сына всегда казалась ей чужой — стеклянные столы, кожаные диваны, стены цвета графита. Холодная роскошь.
Мия, увидев бабушку с дедушкой, бросилась навстречу:
— Бабуля! Дедуля! — шестилетняя девочка обхватила ноги Валентины Андреевны. — А папа с мамой на море улетели! Они мне ракушку привезут! А я с няней живу!
Валентина Андреевна замерла, не зная, что ответить. Федор нахмурился.
— Мияша, иди-ка поиграй в комнате, — раздался голос няни, полной женщины лет сорока. — Извините, они вчера улетели.
Валентина Андреевна поставила сумку на пол.
— А нас даже не предупредили, — тихо сказала она. — Чтобы зря не ехали.
Няня развела руками:
— Они мне поручили передать, что на две недели.
Две недели на Бали. А мы тридцать лет на море не были.
— Федя, поехали домой, — сказала она, разворачиваясь к двери.
— Валя, ну мы же только приехали. Давай хоть с внучкой побудем.
— Я не хочу здесь находиться. Мне тяжело здесь.
***
Домой возвращались молча. Федор время от времени бросал обеспокоенные взгляды на жену, но она смотрела в окно, поджав губы.
— Валя, — наконец произнес он, — может, не стоит так переживать? У них своя жизнь.
— Своя, — эхом отозвалась она. — А мы так, на задворках.
— Перестань, — вздохнул Федор. — Мы же ради него старались. Хотели, чтобы ему лучше было.
— Лучше стало, — кивнула Валентина Андреевна. — Ему стало лучше. А про нас он забыл.
***
Вечером Валентина Андреевна достала старую шкатулку. Внутри лежали пожелтевшие фотографии. Маленький Валера на руках у отца. Валера идет в первый класс. Валера-выпускник. Сколько надежд они на него возлагали. Как радовались его успехам.
Федор Мартынович подошел, обнял ее за плечи.
— Не терзай себя.
— Я просто не понимаю, — прошептала она. — Неужели так сложно было сказать: «Мама, папа, давайте вместе съездим»? Федя, мы же всё ему отдали.
***
Звонок от сына раздался через неделю. Валентина Андреевна долго смотрела на экран, прежде чем ответить.
— Привет, мам! — голос Валеры звучал беззаботно. — Как вы там?
— Нормально, — сухо ответила она. — Отдыхаете?
— Да, представляешь, такое место классное! Океан теплый, еда вкусная. Инесса в восторге.
— Рада за вас, — она помолчала. — А предупредить, что уезжаете, сложно было?
— А, ты про то воскресенье? — в голосе сына мелькнуло раздражение. — Мам, мы же не обязаны отчитываться о каждом шаге. У нас тут отпуск, понимаешь?
— Понимаю, — тихо сказала она. — Отдыхайте.
— Мам, ты чего? Обиделась, что ли?
Она набрала воздуха.
— Валера, когда ты последний раз спрашивал, как мы живем? Не «привет, как дела», а по-настоящему интересовался? Знаешь, что твой отец спину потянул, когда забор на даче чинил? Знаешь, что у меня давление скачет так, что иногда встать не могу?
— Мам, ну что за претензии? У меня работа, семья, ребенок. Я не могу постоянно…
— Не можешь, — перебила она. — Но когда тебе нужны были деньги на квартиру, мы смогли. Отдали все, что было. А теперь ты не можешь даже позвонить лишний раз.
В трубке повисло молчание.
— Мам, давай не будем. Я перезвоню позже.
Он отключился, а она еще долго сидела с телефоном в руках.
***
Федор Мартынович нашел ее в саду. Она перебирала ягоды клубники, сортируя их в разные миски.
— Поговорила с сыном? — спросил он, присаживаясь рядом.
— Да, — кивнула она. — Отдыхает. Веселится.
— И что дальше?
Она подняла на него глаза:
— А что дальше, Федя? Будем жить как жили. Грядки полоть, банки закатывать, внучку ждать. И радоваться, что у сына все хорошо.
— Валя, — Федор взял ее за руку, — может, поговорить с ним начистоту? Сказать, что обидно?
— Зачем? — она горько усмехнулась. — Чтобы из чувства вины нам путевку купил? Не хочу подачек.
— Это не подачки. Это его долг.
Она покачала головой:
— Нет, Федя. Долг нельзя напоминанием вернуть. Его либо чувствуют, либо нет.
***
Валера с семьей приехали на дачу через две недели. Приехали без предупреждения, с подарками. Валентина Андреевна встретила их с привычной улыбкой, но что-то в ней изменилось — словно захлопнулась какая-то дверца.
— Мам, пап, смотрите что привезли! — Валера раскладывал на столе свертки. — Тебе, мам, платок шелковый. Тебе, пап, рубашку. А это ракушки разные, сувениры.
Инесса стояла рядом, листая что-то в телефоне. Потом вдруг оторвалась:
— Кстати, мы там такие классные фото сделали! Хотите посмотреть?
Не дожидаясь ответа, она протянула телефон. Пляж, пальмы, коктейли, шезлонги.
— Замечательно, — кивнула Валентина Андреевна. — Очень красиво.
— Мам, ты какая-то странная, — нахмурился Валера. — Что-то случилось?
— Ничего, — она поднялась из-за стола. — Чай будете?
Они сидели на кухне. Мия уже заснула в гостиной, Инесса ушла разговаривать по телефону. Остались только Валентина Андреевна, Федор Мартынович и сын.
— Валера, — начал Федор, когда стало слишком тихо, — мы с мамой хотели поговорить.
— О чем? — сын поднял брови.
— О том, что происходит в нашей семье, — Валентина Андреевна сложила руки на столе. — Валера, мы тебя вырастили, дали все, что могли. Когда тебе нужна была помощь с квартирой, мы отдали все накопления. Я отказалась от своей мечты увидеть море, чтобы ты мог купить жилье. И знаешь, я ни о чем не жалею. Но…
— Но что? — в голосе сына появилось раздражение. — Вы теперь попрекаете меня этими деньгами?
— Нет, сынок, — тихо сказала она. — Не деньгами. Вниманием. Заботой. Тем, что ты забыл о нас. Летишь на Бали, а нам даже не предлагаешь. А ведь мы никогда там не были.
Валера откинулся на спинку стула.
— Мам, пап, вы что, серьезно? Я должен вас с собой на отдых брать? У меня своя семья, свои планы. Я что, всю жизнь теперь должен с вами советоваться?
— Не должен, — ответил Федор, и голос его звучал устало. — Не должен, сынок. Просто мы думали, что вырастили тебя другим человеком.
— Каким другим? — Валера повысил голос. — Я плохой сын, потому что хочу жить своей жизнью? У меня работа, ребенок, жена. Я кручусь как юла. А вы только и делаете, что жалуетесь!
В кухню заглянула Инесса:
— Что случилось? Почему крик?
— Ничего, — она поднялась из-за стола. — Уже поздно. Вам пора домой.
***
Они ушли быстро, почти не прощаясь. Инесса держала Валеру под руку, что-то шепча ему на ухо. Мия махала рукой из машины. А Валентина Андреевна стояла у окна, глядя им вслед.
Ночь прошла без сна. Валентина Андреевна лежала, глядя в потолок, а Федор тяжело вздыхал рядом.
— Федя, — прошептала она, — как думаешь, мы плохие родители?
— С чего ты взяла? — удивился он.
— Может, мы что-то неправильно сделали? Почему он такой… чужой?
Федор обнял ее:
— Не говори глупостей. Мы дали ему все, что могли. А дальше… дальше он сам выбирает, каким быть.
Утром раздался звонок. Валера.
— Мам, я приеду. Нам надо поговорить.
Он приехал один, без Инессы и Мии. Сел на кухне, барабаня пальцами по столу.
— Я всю ночь думал, — начал он. — Наверное, вы правы. Я… я действительно мало внимания вам уделяю.
Валентина Андреевна молча разливала чай.
— Но пойми, мам, — продолжил он, — у меня правда много работы. Я строю бизнес, обеспечиваю семью. Это не так просто.
— Я знаю, сынок, — кивнула она. — Но знаешь, что я поняла вчера? Что больше всего меня ранит не то, что ты не берешь нас на море. А то, что ты не видишь в нас людей со своими мечтами и желаниями. Для тебя мы просто… родители. Функция. А не живые люди, которые тоже хотят радоваться жизни. А ведь я всю жизнь мечтала увидеть море. Настоящее, теплое. Посидеть на берегу с твоим отцом, послушать волны. Глупо, да?
— Не глупо, — он поднял на нее глаза. — Совсем не глупо, мам.
***
Прошел месяц. Валентина Андреевна снова стояла на дачном участке, собирая помидоры, когда пришло сообщение. Она открыла телефон и замерла.
«Мама, папа, собирайте вещи. Через неделю летим в Грецию. Втроем. Билеты купил, отказы не принимаются.»
Она прижала телефон к груди. По щекам текли слезы.
Федор подошел сзади, обнял за плечи:
— Что случилось, Валя?
Она молча протянула ему телефон. Федор прочитал и крепче обнял жену.
— Ну вот, — тихо сказал он. — Не всё потеряно. Значит, всё-таки правильно воспитали.
Не всё потеряно, думала Валентина Андреевна, глядя на грядки, которые придется оставить на неделю. Самое главное — не потеряно. Наш сын. Его сердце.
***
Море оказалось именно таким, как она представляла — бескрайним, лазурным, теплым. Они с Федором сидели на берегу, держась за руки, а волны лизали их ноги.
— Знаешь, — сказала она мужу, — я счастлива.
— Из-за моря? — улыбнулся он.
— Не только. Из-за того, что наш сын всё-таки понял.
Валера подошел к ним, протягивая коктейли:
— Держите, родители.
Валентина Андреевна прикрыла глаза, подставляя лицо солнцу. Впереди была целая неделя — с сыном, с мужем, с морем. А потом — возвращение на дачу, к грядкам, банкам, повседневным заботам. Но теперь всё это имело смысл. Потому что самое главное — семья — снова стала целой, настоящей. Они снова были вместе.
— Мам, — Валера достал телефон, — давай сфотографируемся. Все вместе.
Они сели поближе друг к другу. Море блестело за их спинами.
— Улыбнитесь! — сказал Валера, вытягивая руку с телефоном. — Раз, два, три!
Щелчок. Еще одна фотография в семейном альбоме. Но теперь — с другой стороны понимания.
